Въ первыхъ дняхъ сентября майнотскій отрядъ съ Петровіемъ и княземъ вернулся въ окрестности Триполи. Ипсиланти теперь склонялся въ пользу духовной партіи, такъ какъ онъ считалъ поведеніе арміи личнымъ для себя оскорбленіемъ. Герману это было на руку, и онъ сталъ принимать мѣры, чтобъ вернуть князю ту власть, отъ которой онъ отказался по своей слабохарактерности, а вмѣстѣ съ тѣмъ дискредитировать важныхъ начальниковъ въ глазахъ солдатъ.
Клевета слѣдовала за клеветой, и тѣмъ легче было клеветать, что въ основѣ лежала истина. Еще другой греческій капитанъ былъ уличенъ въ корыстныхъ сношеніяхъ съ осажденными. Было также достовѣрно, что греки продавали осажденнымъ продовольствіе, и однажды ночью былъ захваченъ турокъ, который для спасенія своей жизни выдалъ тайну снабженія голодныхъ турокъ хлѣбомъ и мясомъ извнѣ. Вслѣдстіе этой поимки Петровій объявилъ, что если попадется еще кто нибудь, то онъ будетъ безжалостно разстрѣленъ, а ночью удвоено число часовыхъ. Благодаря ли этимъ мѣрамъ, ловкости негодяевъ или распространенности заговора, но измѣнники болѣе не оказывались, хотя доставка съѣстныхъ припасовъ въ городъ продолжалась попрежнему, и наконецъ Германъ всталъ въ сенатѣ и громогласно обвинилъ всѣхъ офицеровъ въ измѣнѣ.
-- Осада продолжается,-- сказалъ онъ:-- но что же сдѣлано для окончанія ея? Во имя патріотизма я отвѣчаю -- ничего. На чью пользу держатъ здѣсь людей, отнимая ихъ отъ работы, когда виноградъ зрѣетъ, а некому его собирать? Птицы клюютъ его, а работники пропадаютъ здѣсь въ собачьихъ конурахъ, на солнечномъ припекѣ или въ тяготахъ маршировки. Можетъ быть, это приноситъ пользу духовнымъ лицамъ? Нѣтъ, церкви пусты, и сборъ десятины отложенъ. Не князь ли Димитрій держитъ армію на этихъ высотахъ? Отвѣтить не трудно, кто велъ переговоры съ Абдуломъ Ахметомъ для охраненія его интересовъ? Одинъ изъ воеводъ. Кто на прошедшей недѣлѣ былъ пойманъ въ измѣнѣ? Другой воевода. Кто теперь продаетъ съѣстные припасы осажденнымъ? Воеводы. Значитъ кому приноситъ пользу эта осада, во время которой турки благоденствуютъ? Воеводамъ. И это называется осадой? Нѣтъ, это рынокъ Триполи, и торговцами являются воеводы. Особенно замѣчателенъ одинъ изъ нихъ. Онъ могъ бы покончить эту осаду шесть недѣль тому назадъ. Благородный князь на нашей сторонѣ, и я считаю долгомъ открыть ему глаза. Его же властью прикрываются только воеводы. Но цѣлый августъ князя здѣсь не было, и Николай Видалисъ господствовалъ неограниченно. Поэтому я спрашиваю его, если онъ честный человѣкъ, зачѣмъ онъ не попытался взять городъ.
Въ продолженіе этой рѣчи слышался нѣсколько разъ ропотъ въ средѣ военныхъ, но Николай, поднявъ руку, заставлялъ ихъ молчать. Онъ же самъ слушалъ съ улыбкой, а когда Германъ заговорилъ объ его честности, то онъ громко захохоталъ. Давно уже онъ упрекалъ себя въ томъ, что не такъ дѣйствовалъ, какъ бы слѣдовало, и теперь рѣшился на энергичный шагъ. Германъ говорилъ открыто, и онъ отвѣтитъ ему тѣмъ же. Онъ тихо всталъ, попросилъ слова у князя и произнесъ спокойнымъ тономъ:
-- Наконецъ-то архіепископъ заговорилъ прямо, и хотя я всегда дѣйствовалъ относительно его открыто, но онъ только впервые вышелъ на эту дорогу. Онъ увѣряетъ, что не взято никакихъ мѣръ для окончанія осады, но это,-- я смѣю сказать во всеуслышаніе,-- ложь. Нѣтъ, я попрошу тебя сѣсть,-- прибавилъ онъ, когда Германъ вскочилъ съ своего мѣста:-- я тебя слушалъ, а теперь я заставлю тебя выслушать меня. Повторяю то, что ты сказалъ объ осадѣ ложь и ложь преднамѣренную. Онъ самъ это знаетъ. Онъ былъ здѣсь въ августѣ и знаетъ, что я все время былъ занятъ обученіемъ людей, и если бы онъ имѣлъ хотя малѣйшее понятіе о военномъ дѣлѣ, то понялъ бы, что, благодаря этому обученію, они стали теперь прекрасными солдатами. Онъ говорилъ намъ, что не на свою пользу люди остаются здѣсь; отчасти это правда, но не вполнѣ, такъ какъ въ ахъ интересахъ, чтобы Греція освободилась, а, оставаясь здѣсь, они служатъ освобожденію родины. Значитъ ихъ высшій интересъ, болѣе того ихъ долгъ -- оставаться. Далѣе Германъ говорилъ, что не въ интересахъ духовныхъ лицъ пребываніе въ лагерѣ. Такъ зачѣмъ они остаются и сѣютъ раздоръ между нами? Именемъ Бога заклинаю ихъ удалиться. Пусть они идутъ и собираютъ столь дорогую имъ десятину. Никто не удержитъ ихъ. Но они остаются; значить, въ этомъ ихъ интересъ. Не думаютъ ли они взять значительную долю ожидаемой добычи? Не явился ли сюда ихъ глаза, самъ архіепископъ, для того, чтобы потребовать половину добычи церкви, предоставивъ другую половину національной казнѣ, а бойцамъ за родину ничего? Да, онъ самъ предложилъ мнѣ и Петровію такъ поступить, и для этой цѣли онъ и всѣ духовныя лица ждутъ здѣсь минуты раздѣла добычи, надѣясь если не на половину, то на значительную ея часть.
Николай бросилъ торжествующій взглядъ на Германа, который былъ блѣденъ, какъ полотно, и дрожалъ всѣмъ тѣломъ отъ злобы.
-- Ты можешь ненавидѣть меня сколько хочешь,-- воскликнулъ Николай, поддаваясь, наконецъ, пламенному негодованію,-- но я тебя не боюсь. Если ты дѣйствуешь честно, то почему мнѣ не открыть твои тайныя цѣли. Если нѣтъ, то пора снять съ тебя маску.
Германъ стремительно вскочилъ.
-- Это гнусная клевета,-- произнесъ онъ, задыхаясь.
Но Петровій, не подымаясь съ мѣста, тихо произнесъ, но такъ, что его всѣ слышали:
-- Все, что сказалъ Николай, правда. Я самъ слышалъ.
-- Садись, архіепископъ,-- сказалъ князь.-- Николай Видалисъ, продолжай!
-- Этотъ человѣкъ,-- началъ Николай,-- увѣряетъ, что здѣсь ведется преступная торговля между турками и воеводами. Мы всѣ, по несчастью, знаемъ, что въ этомъ есть часть правды. Два мѣсяца тому назадъ этого еще не существовало, а онъ съ своими духовными говорилъ то же. Я васъ спрашиваю, честно ли было такъ поступать. Не ясна ли его цѣль? Посѣявъ раздоры между солдатами и воеводами, онъ хотѣлъ прикарманить себѣ всю добычу, конечно, во славу Божію. Но всѣ его усилія не увѣнчались успѣхомъ, и когда князь Димитрій уѣхалъ отсюда, то нельзя сказать, чтобы попы пользовались большей репутаціей въ арміи. Наконецъ, онъ напалъ лично на меня. По его словамъ, я могъ штурмовать городъ въ августѣ, когда угодно. Это черная ложь, но, быть можетъ, не преднамѣренная, такъ какъ архіепископъ не имѣетъ никакого понятія о военныхъ дѣлахъ. Кромѣ того, что необходимо было обучить солдатъ, я далъ слово Петровію не идти на штурмъ безъ майнотовъ, которые были съ нимъ въ Монемвазіи. Скажи, Петровій, такъ ли это.
-- Такъ,-- отвѣчалъ главнокомандующій.
-- Относительно же того, что я извлекалъ пользу изъ отсрочки штурма,-- продолжалъ Николай,-- то пусть архіепископъ представить доказательства своей клеветы. Говори, Германъ, я ладу отвѣта.
Наступило мертвое молчаніе. Германъ не произнесъ ни слова. Только глаза его метали искры, болѣе краснорѣчивыя, чѣмъ слова.
-- Если онъ собираетъ мысленно свои доказательства,-- произнесъ Николай,-- то я подожду.
Но все-таки Германъ безмолвствовалъ.
-- Вы видите,-- воскликнулъ наконецъ Николай,-- все это ложь. Меня открыто обвинили въ самомъ ужасномъ преступленіи и не могутъ представить ни малѣйшаго доказательства въ подтвержденіе. И чѣмъ же это кончится? Этотъ человѣкъ не сожалѣетъ того, что сдѣлалъ, и не станетъ просить у меня прощенія, да я не хочу его простить. Слава Богу, у меня есть иной исходъ. Мнѣ опротивѣли всѣ интриги и ссоры, всѣ обвиненія и клеветы. Я болѣе не намѣренъ этого терпѣть. Клянусь Богомъ, что я имѣю цѣлью только освобожденіе родины, и я не могу служить этому святому дѣлу, препираясь съ людьми, которыхъ я не уважаю. Другой человѣкъ сказалъ здѣсь однажды, что онъ уйдетъ, но не ушелъ. Теперь я говорю, что этотъ совѣтъ болѣе меня не увидитъ и не услышитъ, но я сдержу свое слово. Но прежде чѣмъ я уйду, еще разъ прошу, пусть всякій, кто подозрѣваетъ меня въ измѣнѣ, открыто скажетъ.
Безмолвное молчаніе было отвѣтомъ на его вызовъ.
-- Хорошо,-- произнесъ онъ съ сіяющимъ лицомъ,-- я уйду отсюда чистымъ отъ всякаго нареканія.
Онъ отцѣпилъ свою саблю, положилъ ее на столъ подлѣ князя и сказалъ яснымъ и спокойнымъ голосомъ:
-- Князь, я отказываюсь отъ своего мѣста въ сенатѣ и слагаю съ себя званіе воеводы, даже чинъ офицера. По рожденію я майнотъ, и если ты князь согласенъ, то я поступлю простымъ солдатомъ въ майнотскій отрядъ. Снова мы будемъ служить вмѣстѣ старый другъ,-- прибавилъ онъ, обращаясь къ Петровію.
И отдѣлавшись отъ бремени отвѣтственности, онъ легкой поступью и съ легкимъ сердцемъ вышелъ изъ засѣданія сената.
Направившись прямо въ майнотскій лагерь и увидавъ Митсоса и Яни, которые разговаривали съ группою солдатъ, Николай сѣлъ рядомъ съ ними, закурилъ трубку и весело произнесъ:
-- Впервые я здѣсь курю съ наслажденіемъ. И какъ мнѣ хорошо сидѣть съ вами запросто! Я вамъ товарищъ, простой солдатъ.
-- Что это значитъ, дядя Николай?-- воскликнулъ Митсосъ и прибавилъ, насупивъ брови:-- неужели это дѣло Германа?
-- Нѣтъ, Митсосъ, это могъ сдѣлать только я одинъ. Я добровольно отказался отъ всѣхъ должностей и почестей. Я теперь солдатъ Николай. Но я счастливѣе теперь царя; уже никто не можетъ на меня клеветать. Слава Богу, я совершенно спокоенъ.
И онъ громко, радостно засмѣялся.
-- Что же случилось?-- спросилъ Митсосъ, ничего не понимая.
-- Да ничего особеннаго. Я освободилъ себя отъ необходимости болтать и злословить; теперь я могу всецѣло служить родинѣ. Вотъ идутъ начальники, надо отдать имъ честь.
Онъ вскочилъ и выпрямился во весь ростъ.
Петровій подошелъ къ нему въ сопровожденіи князя и другихъ военачальниковъ.
-- Брось эту глупость, брать,-- произнесъ Петровій,-- и пойдемъ ко мнѣ въ палатку7. Ты видишь, мы всѣ пришли за тобой.
-- Не пойду, мнѣ здѣсь очень хорошо,-- отвѣчалъ Николай съ сіяющимъ лицомъ,-- Говори, что хочешь, а я буду молчать.
Князь выступилъ впередъ и сказалъ самымъ любезнымъ тономъ:
-- Мы пришли просить тебя измѣнить свою рѣшимость. Никто болѣе не будетъ оскорблять тебя въ сенатѣ.
-- Князь,-- возразилъ Николай:-- вспоминая все мое прошедшее, я могу смѣло сказать, что сдѣлалъ только одно умное дѣло, сдѣлавшись сегодня солдатомъ. И если правда, что меня болѣе не ожидаютъ оскорбленія въ сенатѣ, то это еще подтверждаетъ разумность моего шага.
-- Но вѣдь это нелѣпость,-- возразилъ Петровій,-- всѣ духовныя лица, даже Германъ сожалѣютъ о томъ, что ты сдѣлалъ.
-- Сладко мнѣ слышать твои слова,-- промолвилъ со смѣхомъ Николай,-- но я не ребенокъ и сладостями меня не купить.
-- Но подумай, твоя помощь намъ необходима. Ты популярнѣе всѣхъ насъ среди солдатъ.
-- Тѣмъ лучше. Я солдатомъ буду еще полезнѣе, чѣмъ воеводой.
-- Но твоя карьера,-- произнесъ Петровій:-- князь обѣщалъ...
-- Я покончилъ съ карьерой,-- перебилъ его Николай съ оживленіемъ:-- и я чувствую себя, какъ лошадь, съ которой слѣзъ тяжелый всадникъ. Не думай снова осѣдлать меня. Даже ты, другъ, не знаешь меня, если думаешь уговорить. Вѣрь, что мнѣ дорого только святое дѣло освобожденія Греціи, которому мы служимъ съ тобою такъ давно. Три мѣсяца я думалъ, что, ссорясь съ архіепископомъ, я оказываю услуги этому дѣлу. Но теперь вижу, что это не ведетъ ни къ чему. А если я останусь въ сенатѣ, то поневолѣ буду опять ругаться. Нѣтъ, оставь меня въ покоѣ. Мнѣ лучше здѣсь.
Онъ взглянулъ на Митсоса, стоявшаго подлѣ, и прибавилъ:
-- Мнѣ надо поговорить съ тобой, Петровій, наединѣ, но время терпитъ. А теперь, господа, позвольте мнѣ поблагодарить васъ за вашу дружбу, но не исполнить вашего желанія.
Петровій понялъ, что, по крайней мѣрѣ, теперь съ Николаемъ нельзя было ничего подѣлать, и удалился. Тогда Николай взялъ за руку Митсоса и также пошелъ къ своему жилищу.
По дорогѣ онъ разсказалъ ему о всемъ случившемся, и юноша пришелъ въ такое негодованіе, что обѣщалъ поднять всю армію противъ Германа.
-- Я не прощаю его и не забуду того, что онъ сдѣлалъ противъ меня,-- сказалъ Николай:-- но не къ чему его преслѣдовать. Оставь въ покоѣ эту гадину. У насъ есть дѣло поважнѣе. Если предпринять чистку ослиныхъ конюшенъ, то начнемъ съ самихъ себя. Пойдемъ за нашими раціонами. Я приказалъ раздать сегодня людямъ мяса; это былъ блестящій конецъ моей дѣятельности, какъ начальника. Вотъ меня за это и вознаградилъ Господь.
Николай остался непреклоненъ, и Петровій пересталъ его уговаривать, видя всю безполезность своихъ усилій. Но онъ продолжалъ во всемъ совѣтоваться съ Николаемъ, и послѣдній не могъ ему въ этомъ отказать. Что же касается солдатъ, въ особенности майнотовъ, то они носили его на рукахъ. Положеніе же Германа стало невыносимо: его клеветы не оправдались, и не только онъ не извлекъ пользы отъ отказа Николая отъ воеводства, но долженъ былъ признать, что его власть исчезла. Прощай патріархатство и другія его самолюбивыя идеи. Онъ удалился въ Калавриту, гдѣ но его расчету онъ еще сохранилъ свою популярность. Его послѣдователи, епископы и попы, остались въ арміи, надѣясь, что снова вернется ихъ царство. Однако они зло ошибались: имъ удалось подорвать довѣріе солдатъ къ офицерамъ, но вмѣстѣ съ нимъ исчезла и преданность къ духовенству.
Николай нашелъ случай сказать Петровію о любви Митсоса, но, спустя нѣсколько дней, пришло извѣстіе о скорой высадкѣ турокъ на берегу Кориноскаго залива, близъ Востицы, и князь Димитрій благоразумно нашелъ необходимымъ отправиться туда. Петровій послалъ съ нимъ Митсоса для того, чтобъ получить черезъ вѣрнаго гонца вѣсть о событіяхъ въ Востицѣ. Такимъ образомъ князь Димитрій въ концѣ сентября отправился изъ лагеря въ надеждѣ возстановить свою потерянную популярность, а Митсоса онъ взялъ съ собою въ качествѣ адъютанта вице-короля.
На время прекратились вокругъ Триполи интриги и сношенія грековъ съ осажденными, такъ какъ Петровій увеличилъ тонкое наблюденіе за своими подчиненными. Однако попрежнему онъ не рѣшался на штурмъ, зная, сколько было въ крѣпости кавалеріи, пѣхоты и артиллеріи, и ждалъ капитуляціи. Общее сознаніе, что не далекъ день сдачи Триполи, было такъ велико, что ежедневно прибывали толпы поселянъ съ цѣлью принять участіе въ грабежѣ при вступленіи грековъ въ городъ. Они занимали окрестныя горы, и всѣ усилія Петровія отдѣлаться отъ нихъ были тщетны.
Наконецъ 24-го сентября былъ взятъ въ плѣнъ бѣглецъ изъ Триполи. Его привели въ лагерь, и ему обѣщали сохранить жизнь, если онъ скажетъ всю правду о томъ, что дѣлалось въ крѣпости. Тогда онъ сказалъ, что въ Триполи начался голодъ, что уже убили многихъ лошадей для пищи, и что если не будетъ получено помощи, то сдача вопросъ часовъ. Вслѣдствіе этой вѣсти Петровій посовѣтовался съ Николаемъ, и послѣдній нашелъ что наступила минута для штурма, но Петровій все-таки склонялся въ пользу отсрочки считая капитуляцію неминуемой, и послѣ долгихъ споровъ согласился исполнить совѣтъ Николая, если въ теченіе трехъ дней турки не предложатъ капитуляціи, и Митсосъ не увѣдомитъ о полученіи ими подкрѣпленій. До тѣхъ поръ онъ рѣшилъ двинуться поближе къ городу.