Со времени прибытія Петровія въ Вальтезу, три дня передъ тѣмъ онъ не зналъ покоя ни днемъ ни ночью, укрѣпляя съ лихорадочной быстротой занятую имъ позицію на вершинѣ горнаго отрога, отвѣсно опускавшагося въ нижнюю долину. Эта позиція была вдвойнѣ удобная: турецкая кавалерія не могла тутъ атаковать ихъ, сюда было трудно втащить крупныя орудія для осады. Кромѣ того, занимая Вальтезу, Петровій отрѣзывалъ Триполи отъ Каламаты, куда, по всей вѣроятности, турки должны были прислать экспедицію.
Триполи лежало въ восьми миляхъ къ сѣверо-востоку, и необходимо было какъ можно скокѣе окончить укрѣпленіе Вальтезы. Для возведенія оборонительныхъ верковъ Петровій приказалъ ломать турецкіе дома въ селоніи, а греки помѣщались въ шалашахъ, выстроенныхъ изъ жердей, перевитыхъ хворостомъ. Верки имѣли чрезвычайно странный видъ, такъ какъ въ нихъ виднѣлись то большіе камни, то обломки византійскихъ колонъ, то венеціанскіе капители съ львиными головами, то кирпичи, то куски порфира; но, несмотря на разнообразіе матеріала, стѣны были высоки и толсты, и, по словамъ Петровія, имъ нужно было создать основательное укрѣпленіе, а не красивое зданіе для гарема.
Внутри укрѣпленія, кромѣ солдатскихъ шалашей, возвышалось только два дома, для оружія и снарядовъ. Петровій и Николай, какъ всегда, занимали такіе же шалаши, какъ у солдатъ. Мулы и стада овецъ содержались ночью въ загонахъ, къ югу отъ лагеря, а днемъ паслись на ближайшихъ горныхъ скатахъ, подъ прикрытіемъ. Припасовъ было вдоволь, и люди казались довольными, такъ какъ добыча была значительна.
Прошло еще десять дней, и къ концу апрѣля укрѣпленіе было окончено. Тогда Петровій, по давно уже составленному плану, началъ дѣлать днемъ и ночью набѣги на селенія, окружавшія Триполи. При этомъ самыя селеніи предавались огню, мужчины, женщины и дѣти -- смерти, а имущество -- грабежу. Конечно, подобныя дѣйствія не приносили большой славы грекамъ, но они входили въ общую программу возстанія, и греки считали, что, только благодаря такимъ дѣйствіямъ, они могутъ добиться освобожденія родины; что касается до ихъ потерь, то ихъ можно было перечесть по пальцамъ, такъ какъ очень рѣдко турки давали имъ отпоръ. Въ теченіе немногихъ дней всѣ маленькія, бѣлыя селенія вокругъ Триполи представляли дымящіяся развалины.
Петровій устроилъ еще другой лагерь въ горахъ, на востокъ отъ Триполи, для охраны дороги между этимъ городомъ и равниной, гдѣ находились Аргосъ и Навплія. Греки уже имѣли стычку съ турецкими войсками, вышедшими изъ Навпліи. Потеря первыхъ равнялась ста человѣкамъ, а турки потерпѣли вдвое большій уронъ, такъ какъ неповоротливые толстые турки не могли противостоять мужественной отвагѣ легкоподвижныхъ горныхъ жителей. На этотъ разъ греки устроили западню для турокъ и, засѣвъ въ кусты по обѣ стороны дороги, разомъ открыли перекрестный огонь но проходившимъ по дорогѣ полкамъ. У турокъ была кавалерія, чего не доставало грекамъ, но она была безполезна въ гористой и лѣсистой мѣстности. Когда же турки оправились отъ смущенія и стали выбивать изъ кустовъ грековъ, то послѣдніе въ порядкѣ ротировались. Подобная партизанская война не давала покоя туркамъ, которымъ казалось, что они воюютъ съ призраками. Хотя въ началѣ войны турокъ было болѣе, чѣмъ грековъ, но послѣ каждой стычки число первыхъ уменьшалось, а послѣдніе постоянно увеличивались свѣжими подкрѣпленіями. Если бы въ этотъ періодъ войны за освобожденіе Греціи Петровій вступилъ въ открытый бой на равнинѣ, то, по всей вѣроятности, греческая армія была бы совершенно уничтожена, а потому избранная имъ форма войны дѣлала ему честь, хотя онъ лично возставалъ противъ нея. Но греки съ каждымъ днемъ пріобрѣтали опытность и знаніе въ военномъ дѣлѣ, а турки не могли, при такой системѣ войны, пускать къ ходъ кавалерію и артиллерію, составлявшія ихъ главныя силы.
Однако на сѣверѣ дѣла не шли такъ успѣшно. Германъ, бывшій въ сущности начальникомъ арміи въ Калавритѣ, оказался менѣе благоразумнымъ, чѣмъ его товарищъ но оружію въ Бальтезѣ, и, рискнувъ атаковать Патрасскую цитадель, потерпѣлъ пораженіе. Его отрядъ также заманили въ западню и одинаково напустили на нихъ кавалерію, но онъ не хотѣлъ искать спасенія въ бѣгствѣ, какъ Николай, а рѣшился взять стойкостью. Турки послали кавалерійскій отрядъ въ обходъ и отрѣзали ему отступленіе. Греки сражались, какъ львы, и пробили себѣ дорогу, но ихъ потери были громадны въ сравненіи съ турецкими, и они не выиграли ничего, такъ какъ Патрасская цитадель осталась въ рукахъ непріятеля.
Вѣсть объ этой катастрофѣ дошла до Вальтезы 5 мая, вмѣстѣ съ извѣстіемъ, что турецкій отрядъ, въ восемьсотъ всадниковъ и полторы тысячи пѣхоты, пошелъ на востокъ, вдоль берега Кориноскаго залива. Этотъ отрядъ находился подъ начальствомъ способнаго турецкаго офицера, Ахмета-бея. Спустя нѣсколько дней, турки достигли Аргоса, а. затѣмъ, пока ихъ авангардъ поддерживалъ перестрѣлку съ греками, весь отрядъ спокойно прошелъ въ Триполи, куда и вступилъ вечеромъ того же дня. I "то движеніе было сдѣлано очень искусно и смѣло, а потому Петровій сталъ ежедневно ожидать нападенія на свои войска.
Ахметъ-бей нашолъ Триполи въ болѣе несчастномъ положеніи, чѣмъ предполагали греки. Послѣдніе своими постоянными набѣгами лишили Триполи продовольствія и, напротивъ, увеличили его населеніе многочисленными бѣглецами изъ сожженныхъ и опустошенныхъ ими селеній. Очевидно, прежде всего было необходимо установить сообщеніе съ Мессеніей, такъ какъ Аргосская равнина была занята отрядами возставшихъ грековъ. Правда, Навплія все еще оставалась въ рукахъ турокъ, но ее также отрѣзывали отъ внутренней страны, занимавшіе равнину, греки, и вновь созданный греческій флотъ поддерживалъ нѣчто въ родѣ морской блокады, такъ что доставка провіанта становилась очень затруднительной. Не зная, что Потроши установилъ посты на Тайгетѣ, между Калаыатой и Аркадіей, Ахметъ-бей рѣшился успѣшной атакой Вальтезы открыть правильныя сношенія съ Мессеніей и моремъ.
Ота атака была произведена 24 мая, рано утромъ. На разсвѣтѣ часовые на стѣнахъ Вальтезы увидѣли, что изъ южныхъ воротъ Триполи выѣзжалъ кавалерійскій отрядъ, а за нимъ тянулась пѣхота. Спустя четверть часа, весь лагерь былъ на ногахъ. Петровіи установилъ систему сигналовъ съ постомъ, находившимся на противоположной сторонѣ долины, но онъ не подалъ ему никакого сигнала, потому что Ахметъ могъ попасть на этотъ постъ, занимавшій горный проходъ, по которому шла дорога въ Аргосъ.
Утро было свѣтлое послѣ холодной ночи, и выходившія изъ ворогъ войска рельефно выдѣлялись своими двумя орудіями. У Николая былъ прекрасный телескопъ, который ему подарилъ одинъ англійскій шкиперъ, въ отвѣтъ за какую-то услугу, и онъ, вмѣстѣ съ Петровіемъ, пристально слѣдилъ за движеніемъ непріятеля.
-- Я понимаю, чего они хотятъ,-- сказалъ Николай, обращаясь къ своему другу:-- они желаютъ заманить насъ и нашъ постъ, стоящій по другую сторону долины, въ открытую равнину; но я полагаю, что намъ лучше остаться дома. Я вовсе не желаю встрѣчи съ ихъ блестящей кавалеріей и двумя убійственными орудіями. Намъ нечего торопиться. Пойдемъ-ка и спокойно позавтракаемъ.
Онъ велѣлъ дать сигналъ для роздыха, и Петровіи сказалъ солдатамъ, чтобы они хорошо поѣли, такъ какъ обѣда въ этотъ день не предполагалось.
-- Но за то будетъ хорошій ужинъ,-- прибавилъ онъ, указывая на подходившаго непріятеля.
Черезъ нѣсколько минутъ зажглись сотни огоньковъ, на которыхъ греки стали варить кофе, а на стѣнахъ остались только двое или трое часовыхъ, которымъ Петровіи приказалъ дать ему знать, когда непріятельская колонна, покинувъ дорогу, по которой она двигалась, повернетъ или на западъ, къ Вальтезѣ, или на востокъ, къ лежавшему на противоположной сторонѣ горъ посту. Но не успѣли Николай и Неровій сѣсть за завтракъ, какъ къ нимъ подошелъ ординарецъ и объявилъ, что постъ, по другую сторону долины, подаетъ сигналъ.
-- Я не состою въ сигнальномъ отрядѣ, другъ мой,-- отвѣчалъ Петровіи, продолжая завтракать:-- пусть переведутъ сигналы и сообщать мнѣ. Не хочешь ли, Николай, еще кофе? Онъ, мнѣ кажется, сегодня особенно вкусный.
Спустя двѣ минуты, изъ сигнальнаго отряда сообщили, что поста спрашиваетъ приказаній.
-- Оставайтесь на посту,-- продиктовалъ Петровій въ отвѣтъ:-- и зорко наблюдайте, не идутъ ли турецкія подкрѣпленія изъ Аргоса. Если дѣйствительно увидите ихъ, то дайте тотчасъ знать. Если войска, вышедшія изъ Триполи, нападутъ на васъ, то обратитесь въ бѣгство и заманите ихъ какъ можно далѣе, пока мы будемъ сражаться за васъ. Молитесь за насъ!
По окончаніи завтрака Николай обратился къ Петровію со словами:
-- Ну, теперь поговоримъ.
Прошолъ еще часъ, и новый ординарецъ явился съ извѣстіемъ, что турецкія войска шли прямо на Вальтезу.
Петровій вскочилъ и громко скомандовалъ:
-- Всѣ по мѣстамъ на стѣны! Но не смѣть стрѣлять безъ приказаній. Яни, передай мои приказанія всѣмъ ротнымъ командирамъ.
Всѣ стѣны были изрыты узкими отверстіями для ружей, и передъ каждымъ изъ нихъ помѣщалось четыре человѣка, изъ которыхъ двое стрѣляли, а двое заряжали ружья. Снаружи стѣны имѣли девять футовъ вышины, а внутри онѣ имѣли не болѣе пяти футовъ, такъ какъ находились на горномъ скатѣ.
Петровій помѣстился надъ воротами въ стѣнѣ, откуда онъ могъ слѣдить за движеніемъ непріятеля. Онъ издали замѣтилъ, что турецкая пѣхота раздѣлилась на два отряда, изъ которыхъ одинъ направился къ посту по ту сторону долины, а другой прямо шолъ на Вальтезу. Кавалерія слѣдовала за вторымъ отрядомъ, но остановилась, когда горный путь сталъ все болѣе и болѣе отвѣснымъ. Очевидно, турки намѣревались своимъ первымъ отрядомъ выманить грековъ на равнину, а кавалерія, остановившаяся подъ Вальтезой, помѣшала бы отправить имъ подкрѣпленіе. Петровій былъ очень доволенъ этой дизлокаціей турокъ, хотя онъ зналъ, что въ отрядѣ, наступавшемъ на Вальтезу, находились албанскіе наемники, которые отличались храбростью и звѣрствомъ.
Разбитые на группы въ четыре человѣка, греки дѣлились на сотни, состоявшія подъ начальствомъ капитановъ, а всего на стѣнахъ находилось двѣ тысячи человѣкъ. Изъ числа остальныхъ пятьдесятъ занимались раздачей оружія и снарядовъ, сто человѣкъ представляли запасную силу, а остальные восемьсотъ стояли подъ ружьемъ среди лагеря, подъ начальствомъ Николая. Согласно плану, составленному Петровіемъ и Николаемъ, они еще не предназначались въ дѣло, а потому Николай дозволилъ имъ разойтись, но съ тѣмъ, чтобы они не уходили далеко и могли выстроиться при первой надобности. митсосъ находился при Николаѣ, а Яни не покидалъ Петровія и готовъ былъ разносить его приказанія по всему лагерю.
Прошолъ часъ, прежде чѣмъ албанская пѣхота показалась на возвышеніи, въ пятистахъ шагахъ отъ Вальтезы, и все-таки въ греческомъ лагерѣ все было тихо, спокойно. Непріятель очевидно хотѣлъ штурмовать греческое укрѣпленіе, не зная, насколько оно было сильно. Уже слышались въ его рядахъ приказанія къ штурму, а греки попрежнему не двигались, только Яни подбѣжалъ къ Николаю и передалъ ему приказаніе Петровія -- быть наготовѣ. Въ четверти мили отъ греческаго лагеря албанцы остановились, скрытые уступомъ горы. Въ двухъ миляхъ разстоянія сверкало вооруженіе турецкой кавалеріи, вдали, на востокѣ, виднѣлись, какъ черныя точки, тѣ войска, которыя двинулись въ обходъ.
Нервы грековъ били натянуты до невозможности. Они знали, что черезъ нѣсколько минутъ невидимый врагъ откроетъ огонь, и они болѣзненно ждали этого момента. Каждый по-своему выражалъ эту нервность. Яни, стоя близъ Петровія, вполголоса проклиналъ турокъ, и лицо у него алѣло, какъ макъ; юный рекрутъ изъ Мегалополиса искусственно смѣялся, не переставая даже, когда его ударилъ по уху унтеръ-офицеръ; Митсосъ, не отходя ни на шагъ отъ Николая, насвистывалъ пѣснь винодѣловъ; отецъ Андрей, упросившій, чтобы ему дозволили хотя заряжать ружья для солдатъ, пѣлъ вполголоса: "Тебе Бога хвалимъ"; Николай молча сверкалъ глазами, а большинство нетерпѣливо семенило ногами. Одинъ только Петровій былъ совершенно спокоенъ и, быть можетъ, потому, что онъ долженъ былъ думать за всѣхъ.
Наконецъ изъ-за горы показались турки двумя колоннами. Петровій быстро окинулъ ихъ взглядомъ и быстро сказалъ, обращаясь къ Яни:
-- Они сразу ударятъ на эти ворота и на противоположныя. Бѣги туда какъ можно скорѣе и самъ направляй огонь. Ты знаешь команду.
Яни бросился черезъ лагерь на другую сторону и, подбѣгая къ тамошнимъ воротамъ, услыхалъ ружейный залпъ въ той мѣстности, гдѣ находился Петровіи. Дѣйствительно албанцы атаковали разомъ тѣ и другія ворота, но прошло довольно времени, пока они показались передъ позиціей, которую поручено было защищать Яни. Когда они отстояли отъ стѣны на шестьдесятъ шаговъ, и уже можно было различить ихъ лица, Яни скомандовалъ:
-- Пли!..
Первый залпъ грековъ былъ неудаченъ, такъ какъ большинство пуль перелетѣло черезъ головы албанцевъ; второй и третій оказались болѣе мѣткими. Это не мѣшало большей части наступающихъ попрежнему приближаться, а незначительная группа, остановившись на горѣ, открыла отвѣтный огонь, который, однако, былъ безвреденъ для грековъ, такъ какъ ихъ прикрывала стѣна.
Между тѣмъ греки, стоявшіе въ центрѣ, между двумя воротами, находились въ бездѣйствіи, но не прошло нѣсколько минутъ, какъ они понадобились Петровію, и онъ прислалъ имъ приказъ, чтобы они выстроились за первыми воротами, которыя могли, по его расчету, не выдержать непріятельскаго натиска. Николай сдѣлалъ то же относительно вторыхъ воротъ. При этомъ и тутъ и тамъ первая шеренга людей стояла на колѣняхъ.
Не прошло и пяти минутъ послѣ перваго появленія албанцевъ передъ позиціей Петровія, какъ, охраняемыя имъ, ворота съ шумомъ раскрылись, и турки хлынули во внутренность укрѣпленія; но ихъ встрѣтилъ дождь пуль, и они тотчасъ обратились въ бѣгство. Тогда Николай увидалъ, что насталъ моментъ для дѣйствія. Онъ раздѣлилъ свой отрядъ на двѣ части и быстро двинулъ его въ открытыя ворота; одну половину онъ пустилъ въ погоню за бѣжавшими турками, а другую повелъ въ тылъ албанцамъ, атаковавшимъ вторыя ворота.
Увидавъ, что происходило, Яни прекратилъ огонь и, по приказанію Петровія, отворивъ свои ворота, сдѣлалъ смѣлую вылазку. Окруженные албанцы дрогнули и побѣжали. Вскорѣ горные скаты покрылись бѣглецами, съ которыми вступали въ единоборство догонявшіе ихъ преслѣдователи. Турецкіе резервы не могли оказать никакой помощи, такъ какъ имъ приходилось бы при этомъ стрѣлять по своимъ.
Долго продолжалась погоня и одиночный рукопашный бой. Сначала албанцы были многочисленнѣе грековъ, но въ виду понесенныхъ ими потерь они стали уступать и численностью.
Во время общей сумятицы Митсосъ столкнулся съ Яни, и въ ту же самую минуту передъ ними очутился рослый, волосатый албанецъ съ поднятой саблей. Митсосъ бросился на него, какъ дикая кошка, и ударилъ его прямо по лицу своимъ короткимъ кинжаломъ. Сабля выпала изъ рукъ албанцы, и онъ грохнулся на землю.
-- Ну, теперь тебя не признаетъ и мать родная!-- воскликнулъ Митсосъ, смотря на залитое кровью лице своего врага.
Греки и турки бились теперь грудь съ грудью. Яни ударялъ наотмашь прикладомъ ружья, а Митсосъ продолжалъ дѣйствовать своимъ кинжаломъ.
-- Что это съ тобой, Митсосъ?-- спросилъ наконецъ Яни: -- у тебя вся голова въ крови. Ужъ не раненъ ли ты?
Дѣйствительно черныя кудри Митсоса были забрызганы кровью, и между ними виднѣлась небольшая рана, на которую онъ не обращалъ вниманія. Яни оторвалъ у себя кусокъ рубашки и обвязалъ голову друга, а затѣмъ они снова бросились въ бой. Хотя греки, видимо, брали верхъ, но и албанцы, прислонясь къ утесамъ, старались дать твердый отпоръ. Полагая, что непріятель оправится и снова поведетъ атаку на ворота, Петровій повелъ назадъ нѣсколько сотенъ своихъ людей, а остальнымъ приказалъ не продолжать далеко преслѣдованія, чтобы не натолкнуться на турецкую кавалерію, находившуюся въ резервѣ.
Дѣйствительно, албанцы отступили къ своей кавалеріи и тамъ стали отдыхать съ явнымъ намѣреніемъ повторить атаку. Черезъ часа два снова началось движеніе впередъ, и на этотъ разъ кавалерія близко слѣдовала за пѣхотой, пока гористая мѣстность это дозволяла.
Петровій зналъ, что ему слѣдовало сдѣлать, но колебался. Его соблазнила мысль отрѣзать турокъ отъ оставленнаго ими вдали обоза; но онъ боялся, отправивъ для этой цѣли значительной отрядъ, ослабить защиту своего лагеря. При этомъ Николай упорно сопротивлялся этому плану: по его мнѣнію, ничѣмъ не слѣдовало рисковать, и никакая добыча не могла сравниться съ охраной своей позиціи. Наконецъ, какъ бы ловко ни былъ устроенъ обходъ непріятеля, его развѣдчики могли замѣтить греческую стратагему и, предупредивъ турецкихъ начальниковъ, испортить все дѣло.
Въ продолженіе трехъ часовъ албанцы четыре раза наступали на тѣ и другія ворота, но каждый разъ вынуждамы были отступать, благодаря то вылазкамъ грековъ, то ихъ дружному огню со стѣна, Наконецъ, когда уже солнце стало клониться къ западу, послышался отбой, и турки поспѣшно отступили къ своей кавалеріи. Тутъ, по мнѣнію Николая, настала минута и для того обходнаго движенія, которое Петровій хотѣлъ совершить въ неудобный моментъ. Онъ взялъ сто человѣкъ майнотовъ и двинулъ ихъ въ обходъ, а Петровій, со всѣми своими силами, двинулся вслѣдъ за отступавшимъ непріятелемъ. Ахметъ-бей ликовалъ и тѣшилъ себя надеждой, что греки все-таки попадутъ въ западню и, увлекшись преслѣдованіемъ, незамѣтно сдѣлаются жертвами его кавалеріи.
Однако греки снова напали съ двухъ сторонъ на турокъ и открыли по нимъ перекрестный огонь. Видя, что отрядъ Николая ударили, ему въ тылъ и могъ отбить обозъ, Ахметъ сначала хотѣлъ послать кавалерію на выручку послѣдняго, но потомъ передумалъ и предпочелъ воспользоваться помощью кавалеріи для своей собственной защиты. Поэтому, жертвуя обозомъ, онъ двинулъ кавалерію на преслѣдовавшихъ его грековъ.
-- Отступайте бѣгомъ, вразсыпную!-- скомандовалъ Петровій.
И когда турецкая кавалерія доскакала до той мѣстности, гдѣ находились греки, то не увидѣла передъ собою враговъ: они разсѣялись но всѣ стороны.
Еще разъ турки начали отступленіе, и греки, вернувшись, сомкнули свои ряды и продолжали преслѣдованіе. Однако оно продолжалось недолго, такъ какъ уже смеркалось. Тогда, въ свою очередь, Петровій приказалъ бить отбой, и греки двинулись въ порядкѣ къ своему лагерю. По дорогѣ они громко пѣли пѣсню клефта, которая становилась гимномъ возстанія.