Безъ исхода.
Блѣдная, анемичная, худощавая женщина. Лицо все въ морщинахъ, дряблое. На видъ ей лѣтъ 55. Разсказъ старухи кратокъ.
-- Съ 9-ти лѣтъ я работала на фабрикѣ Штиглица. Сколько лѣтъ, не помню. На ней выросла. Мѣсяцъ назадъ я заболѣла и не вышла на работу 4 дня. Вотъ и больничная записка мастера. Я ему сказала, что мнѣ плохо, а онъ послалъ къ доктору. Докторъ меня и отпустилъ. Какъ пришла я на работу, мастеръ мнѣ разсчетъ и записалъ: "ты, говоритъ, хворая, докторъ сказалъ, что тебѣ мѣсяцъ нельзя работать". Мастеръ далъ отработать двѣ недѣли... Теперь выгнали. Ходила я въ фабричному инспектору.-- Я, говоритъ, ничего не могу сдѣлать -- все по закону.-- Ходила къ старшему.-- Ничего.-- Что дѣлать?
-- А кромѣ васъ еще кого-нибудь разсчитали?
-- Да, многихъ... Что-же мнѣ теперь дѣлать!?
-- Что дѣлать!.. И я ничего не могу сдѣлать. Все по закону -- дали вамъ отработать... (и я показываю на XI томъ). Хотите, попробуемъ прошеніе о пособіи?..
А она сидитъ и плачетъ и утираетъ тихо глаза чернымъ головнымъ платкомъ...
Пробовалъ я въ такихъ случаяхъ (а сколько ихъ было!) писать прошеніе о пособіи изъ штрафного капитала или обращаться въ благотворительныя общества. Только случайно можно было добиться даже грошоваго пособія. На рѣдкой фабрикѣ штрафной капиталъ бываетъ не израсходованъ и при томъ безнадежно.
Организація этого "благотворительнаго," капитала такова, что именно лучшія фабрики, дорожащія добрыми отношеніями съ рабочими, не желаютъ его "добывать", а слѣдовательно, и не имѣютъ. Въ самомъ дѣлѣ, штрафной капиталъ образуется изъ тѣхъ штрафовъ, которые налагаются на рабочихъ администраціею фабрикъ и заводовъ за нарушеніе порядка, прогулъ и неисправную работу. Промышленныя заведенія не могутъ взимать штрафы въ свою пользу. Штрафы -- безапелляціонны: по закону рабочіе не имѣютъ права подавать на нихъ жалобы никуда, даже своимъ фабричнымъ инспекторамъ. Пособія изъ этого капитала выдаются самой же фабричной администраціей на роды, больнымъ, погорѣльцамъ и, вопреки правиламъ, почти никогда, увѣчнымъ, ибо при поддержкѣ тѣ не такъ легко сдадутся на "миръ".
Если фабрика съ легкимъ сердцемъ разсчитываетъ многолѣтнюю и опытную, хотя и старую работницу, то очевидно, что въ данный моментъ, по условіямъ производства, фабрикѣ не нужны рабочіе и ихъ выгоднѣе, даже придравшись къ случаю, разсчитать. Поэтому, разъ фабрика удаляетъ своихъ давнихъ рабочихъ, она, очевидно, предпочитаетъ не штрафовать ихъ, а просто давать разсчетъ, предупредивъ о томъ за двѣ недѣли (всякаго рабочаго, нанятаго на срокъ неопредѣленный, можно такъ удалить). И потому, чѣмъ болѣе удаляютъ рабочихъ съ фабрикъ и заводовъ, тѣмъ болѣе; пустуетъ штрафной капиталъ, ибо тогда штрафы замѣняются простой записью въ разсчетной книжкѣ о предстоящемъ расторженіи договора. Вотъ почему старухѣ нечего было ждать отсюда.
Но, кромѣ этихъ штрафовъ съ рабочихъ, существуютъ еще штрафы и съ самихъ фабрикъ, заводовъ и управляющихъ ими, налагаемые фабричными присутствіями за неправильное веденіе паспортовъ и разсчетныхъ книжекъ рабочихъ, или не назначеніе управляющимъ вмѣсто себя на время отлучки замѣстителя, за расплату съ рабочими вмѣсто денегъ условными знаками, хлѣбомъ, товаромъ или иными предметами и т. д. Согласно закону 1895 года, изъ этихъ штрафовъ образуется при Министерствѣ Финансовъ особый капиталъ "для выдачи вспомоществованій больнымъ и увѣчнымъ рабочимъ". Но и до сихъ поръ изъ этого капитала рабочимъ ничего не выдается, такъ какъ Министерство Финансовъ рѣшило раньше скопить такой капиталъ, чтобъ можно было пользоваться процентами съ него {Въ то время, когда настоящія замѣтки были уже сданы въ редакцію "Русск. Бог.", М-во Финансовъ издало правила, согласно которымъ оно приступаетъ уже къ выдачѣ пособій изъ этого капитала.}. И вотъ, самые несчастные калѣки должны ожидать, пока наступитъ этотъ счастливый моментъ.
Прошенія и здѣсь не помогаютъ...
А рабочіе уже провѣдали объ этомъ капиталѣ; они думаютъ, Что фабрики должны выдавать изъ него пособія "за года", т. е. за многолѣтнюю службу, и въ какимъ грустнымъ недоразумѣніямъ иногда приводитъ эта ошибка...
Куда-же еще писать старухѣ?!