Жизнь въ Кукѣ.
Большой городъ Кука представляетъ столицу страны Борну, которую арабскіе выходцы изъ сѣверной Африки подчинили себѣ нѣсколько сотъ лѣтъ тому назадъ. Городъ лежитъ близь озера Цадъ, къ западу отъ него, и дѣлится на двѣ части -- восточную и западную. Въ восточной живетъ султанъ и его приближенные, западная сплошь населена туземцами, число которыхъ доходило во времена пребыванія въ Кукѣ Нахтигаля до 60000. Дома представляли изъ себя низкія глинобитныя постройки, которыя сильно страдали отъ ливней въ дождливое время. Наряду съ ними жители ютились въ соломенныхъ и камышевыхъ хижинахъ, которыя имѣли внутри очень уютный видъ, потому-что трудолюбивые туземцы страны обнаруживали большую любовь къ чистотѣ и удобствамъ. Весь городъ отъ "дворца" султана до большой площади, гдѣ по понедѣльникамъ происходила ярмарка, прорѣзывала широкая главная улица Дендалъ, въ которую выходили узкіе и кривые переулки, дѣлившіе городъ на кварталы. Всѣ предметы домашней обстановки туземцевъ -- украшенная пестрой рѣзьбой посуда, глиняные сосуды, со вкусомъ шитыя узорныя одежды показывали, что этотъ народъ достигъ извѣстной культуры и любитъ промышленный трудъ. Въ характерѣ своемъ они обнаруживали также столько хорошихъ чертъ, что пребываніе среди нихъ не представляло опасности и давало возможность пытливому путешественнику проникнуть во всѣ области жизни. Все это очень понятно: Кука издавна была торговымъ центромъ всего западнаго Судана, такъ что на рынкѣ ея появлялись представители самыхъ разнообразныхъ народностей. Всѣхъ ихъ привлекала сюда торговля, а торговля, какъ извѣстно, врагъ войны и не терпитъ грубыхъ нравовъ и взаимной вражды. Стоило только выйти на Дендалъ, какъ глазамъ представлялась полная жизни и разнообразія дѣятельность этого негритянскаго города. Въ дождливое время улица была покрыта большими лужами и скопищами грязи; но это не смущало никого -- пѣшеходы и всадники спокойно шлепали по водѣ, а дѣти даже купались въ ней. Однажды, проходя мимо, Нахтигаль замѣтилъ въ такой лужѣ маленькаго крокодила, неизвѣстно какъ попавшаго сюда.
Уличная толпа пестрѣла разнообразными типами. Тутъ были вольные горожане, гордо расхаживавшіе съ бритой головой въ трехъ-четырехъ одеждахъ, которыя они навѣсили на себя изъ тщеславія, не смотря на тропическую жару. Съ ними соперничали рабы и евнухи знатныхъ особъ. Черныя красавицы въ расшитыхъ рубахахъ съ затѣйливыми прическами и кускомъ краснаго коралла, вставленнымъ въ ноздрю, вертляво двигались въ толпѣ, стараясь привлечь къ себѣ вниманіе прохожихъ. Купцы, погонщики, рабы, крестьяне и кочевники изъ окрестностей дополняли пестроту толпы. Въ сторонѣ виднѣлись ремесленники за работой: тутъ толпа рабовъ чинила развалившійся домъ, тамъ корзинщики расположились съ грудой прутьевъ, цирульникъ брилъ правовѣрныхъ, кузнецы стучали молотками по маленькимъ наковальнямъ, не обращая вниманія на разныхъ продавцовъ съ лотками, которые съ криками двигались на базаръ. Множество слѣпыхъ нищихъ осаждали прохожихъ, соперничая въ искусствѣ попрошайничества съ "нищими студентами", которые являются въ этотъ центръ суданскаго мусульманства изъ всѣхъ сосѣднихъ странъ. Эти оборванцы, одѣтые большею частью въ козьи, леопардовыя или гіеновыя шкуры, едва покрывающія ихъ наготу, разгуливаютъ по городу, опираясь на посохъ, къ которому подвѣшена чашка изъ тыквы для сбора подаянія; на поясѣ у нихъ болтается деревянная доска для писанія и глиняная или тыквенная чернильница съ воткнутымъ въ нее грубымъ камышевымъ перомъ. Днемъ они шатаются, выпрашивая милостыню; иному удается примазаться къ семьѣ знатнаго лица въ качествѣ домашняго учителя, иной исполняетъ мелкія порученія или мелкую работу. Для ученья имъ остается свободной только ночь, когда они собираются возлѣ костра кругомъ какого-нибудь учителя и зубрятъ на разные голоса Коранъ. Научившись съ грѣхомъ пополамъ читать эту священную книгу и дѣлать изъ нея выписки, "нищій студентъ" превращается въ "мо'аллемина" или въ "фукаху", т. е. ученаго. Онъ возвращается на родину и пользуется тамъ нѣкоторымъ уваженіемъ, снискивая себѣ пропитаніе писаньемъ писемъ и заготовленіемъ амулетовъ, т. е. кожанныхъ сумочекъ и коробочекъ съ молитвами изъ Корана, которыми суевѣрные жители Судана любятъ увѣшивать себя не меньше, чѣмъ другіе мусульмане.
Но самую любопытную картину представляла еженедѣльная ярмарка, происходившая каждый понедѣльникъ на площади въ концѣ Дендала. Торговые базары бываютъ на разныхъ площадяхъ Куки ежедневно, но только ярмарка привлекаетъ множество народу изъ окрестностей. На ней скопляется масса товару, заготовленнаго разными ремесленниками за недѣлю, пригоняются гурты скота, и появляются иноземные купцы съ самыми разнообразными товарами. Особенный интересъ представлялъ рынокъ невольниковъ, на который пригонялись для продажи туземцы разныхъ племенъ и всѣхъ возрастовъ. Дальше мы увидимъ, какимъ образомъ ихъ ловили. Рядомъ съ дешевыми стариками и старухами здѣсь сидѣли на землѣ въ ожиданіи своей участи дѣти, юноши, красивыя дѣвушки и люди въ полномъ цвѣтѣ силъ. Покупатели ходили вокругъ нихъ, ощупывали, осматривали и торговались, какъ о скотѣ. Наибольшую цѣну представляли мальчики въ возрастѣ 12--15 лѣтъ -- "седаси", которые оцѣнивались въ 20--25 талеровъ. По нимъ торговцы расцѣнивали остальной товаръ. Если кто хотѣлъ узнать цѣны на рабовъ, то онъ спрашивалъ "почемъ седаси?", и по цѣнѣ ихъ соображалъ, въ какой цѣнѣ стоятъ другіе "сорта" рабовъ. Дороже седаси продавались молодыя дѣвушки, которыхъ горожане покупали себѣ въ жены, такъ какъ это обходилось имъ дешевле, чѣмъ женитьба на свободной женщинѣ. Само по себѣ положеніе раба не такъ плохо въ мусульманскихъ странахъ, гдѣ и вольные люди живутъ подъ вѣчнымъ страхомъ произвола властей, но много рабовъ гибнетъ при охотѣ за ними и во время перегоновъ съ рынка на рынокъ. Къ счастью, вмѣшательство европейцевъ сильно сократило теперь область этой гнусной торговли.
Кромѣ рабовъ, другой цѣнный товаръ составляли тогда страусовыя перья и слоновая кость, которыя покупались въ большомъ количествѣ для доставки въ Европу. Купцы сильно наживались на этой торговлѣ, потому что по прибытіи въ Триполи они продавали напр. слоновую кость втрое дороже, чѣмъ купили ее въ Кукѣ.
Нахтигаль провелъ въ Кукѣ нѣсколько мѣсяцевъ. По окончаніи дождливаго времени улицы города стали подсыхать, и тогда то обнаружилось какими опасностями грозитъ населенію уличная грязь. Разный мусоръ, падаль, объѣдки, которые валяются на землѣ, попадая и разлагаясь въ лужахъ, даютъ возможность развиться множеству заразныхъ болѣзней. Положеніе было бы еще хуже, если бы коршуны и собаки не очищали до извѣстной степени городъ. Какъ только грязь подсохла, и вѣтеръ сталъ разносить пыль съ зародышами вредныхъ бактерій въ Кукѣ объявилась заразная болѣзнь и разныя зловредныя лихорадки, особенно перемежающаяся. Всюду, особенно по ночамъ, звучали плачъ и стоны женщинъ по покойникамъ. Смерть ходила изъ дому въ домъ и не щадила ни знатнаго, ни нищаго, ни раба. Народъ обращался за помощью къ святошамъ, которые отлично зарабатывали деньгу, продавая направо и налѣво молитвы и заклинанія. Нахтигаль, хотя самъ былъ врачъ, но не могъ изслѣдовать природы этой заразы. Онъ охотно помогалъ всѣмъ, кто къ нему обращался, но толку отъ того было мало, потому что у него не было лѣкарствъ, да и больные не очень довѣряли "язычнику". Городъ сильно измѣнился лзъ это время: люди избѣгали ходить въ гости другъ къ другу, рѣже показывались на улицахъ, въ торговлѣ происходилъ застой. Груды умершихъ, особенно рабовъ, закапывали за городомъ кое какъ, такъ что гіены и шакалы легко разрывали могилы. Отъ этого зараза только усиливалась и распространялась на окрестности. Наконецъ болѣзнь стала ослабѣвать и вскорѣ прекратилась сама собой, унеся множество жертвъ. Такъ наступилъ 1870 г., и Нахтигаль началъ подумывать о дальнѣйшемъ путешествіи. Онъ былъ совсѣмъ одинокъ и за все это время не получалъ никакихъ извѣстій изъ Европы, гдѣ въ это время его соотечественники ожесточенно сражались съ французами. Одиночество и заброшенность не надломили мужества путешественника, которому очень хотѣлось проникнуть въ страну Вадаи, лежавшую къ востоку отъ озера Цадъ, и гдѣ еще не бывали европейцы. Но увы! Когда Нахтигаль пришелъ 6 января 1870 г. къ Ламино, чтобы переговорить съ этимъ умнымъ человѣкомъ о своемъ намѣреніи, онъ узналъ отъ него очень неутѣшительныя вѣсти. Въ Вадаи шла война. Султанъ Вадаи, способный и энергичный управитель Али, двинулся походомъ на султана страны Багирми Мохаммеду. Багирми лежитъ въ плодородной мѣстности къ юго-востоку отъ острова Цадъ и съ давнихъ поръ было подчинено султану Вадаи. Но тогдашній султанъ Багирми, заносчивый и воинственный Мохаммеду, очень тяготился зависимостью отъ султана Али и, наконецъ, отказался платить ему дань. Али собралъ войска, разбилъ Мохаммеду и осадилъ его въ столицѣ его Масенья.
Такимъ образомъ, война затягивалась и лишала Нахтигаля возможности проникнуть въ Вадаи. Также неудачно окончились его хлопоты получить разрѣшеніе для путешествія къ озеру Цадъ. Не зная, что предпринять, Нахтигаль колебался, какъ однажды увидалъ на улицахъ Куки цѣлое племя разбойничьихъ арабовъ, прибывшихъ сюда для продажи захваченныхъ ими верблюдовъ и корзинъ съ финиками. Они принадлежали къ племени Ауладъ-Солиманъ, которое кочевало когда то въ Триполи, а затѣмъ удалилось черезъ Сахару въ Суданъ. Турецкій посланникъ Бу-Аиша принадлежалъ къ тому же племени, и черезъ него то Нахтигаль сошелся съ нѣкіимъ Хацацомъ изъ племени Ауладъ-Солимановъ. Нахтигаль много бесѣдовалъ съ нимъ о разныхъ видѣнныхъ разбойникомъ странахъ и узналъ, что его соплеменники собираются теперь въ страну Борку, которую они грабятъ, какъ свою собственность. Борку лежитъ къ юго-востоку отъ Тибести, гдѣ Нахтигаль недавно чуть не погибъ среди тубу. Но это не остановило его отъ намѣренія присосѣдиться къ кочующимъ разбойникамъ и посѣтить вмѣстѣ съ ними Борку. Нахтигаль надѣялся изслѣдовать на этомъ пути окрестности озера Далъ и собрать свѣдѣнія о западномъ притокѣ Нила, Бахръ-Газалѣ, который долженъ начинаться гдѣ то къ востоку отъ озера. Тогда онъ сталъ узнавать, что такіе за люди Ауладъ-Солиманы и можно ли имъ довѣриться. Для этого, а также съ цѣлью испросить разрѣшеніе на путешествіе, онъ посѣтилъ султана Шейхъ-Омара, который успокоилъ его насчетъ спутниковъ.
-- Правда, это разбойники и грабители, они причиняли мнѣ не мало хлопотъ,-- говорилъ султанъ,-- но въ общемъ можно надѣяться, что они не обидятъ тебя. Хацаца я тоже знаю. Онъ не богъ вѣсть что, но ему ты можешь довѣриться больше, чѣмъ кому либо изъ Ауладъ-Солимановъ. Поѣзжай съ Богомъ! Я разрѣшаю!
Но на какія средства ѣхать? Деньги почти вышли у нашего путешественника, изъ Европы же онъ не получалъ ничего. Много ходилъ онъ по купцамъ и другимъ богатымъ людямъ, пока Титиви, наконецъ, не согласился дать ему взаймы 200 талеровъ съ тѣмъ, чтобы Нахтигаль выдалъ ему росписку на 500 талеровъ, по которой онъ могъ получить уплату въ Триполи. Узнавъ про затрудненіе путешественника, султанъ Шейхъ-Омаръ прислалъ ему въ подарокъ 100 талеровъ {Талеры Маріи-Терезіи ходили въ Европѣ въ прошломъ столѣтіи. Населеніе Африки еще тогда привыкло къ нимъ, и потому эту монету чеканятъ еще теперь нарочно для африканскихъ купцовъ. Такой талеръ равняется, примѣрно, 1 р. 20 к.}. Съ этой ничтожной суммой (около 360 р.) надо было какъ нибудь обернуться. Оставивъ часть денегъ на пропитаніе слугъ и содержаніе дома, Нахтигаль закупилъ необходимые товары и припасы. На его счастье султанъ сверхъ 100 талеровъ прислалъ ему на прощанье трехъ верблюдовъ и палатку.
Въ торжественной аудіенціи онъ поручилъ путешественника заботамъ Хацаца, строго сказавъ ему:
-- Ты отвѣчаешь мнѣ за его голову!
20 марта племя, вѣрнѣе колѣно Мхарба изъ племени Ауладъ-Солиманъ, покидало Куку. Арабы обмѣняли верблюдовъ и финики на туземныя рубахи, которыя служатъ въ степи монетой, и собирались въ новый походъ. Скромный караванъ путешественника вышелъ изъ воротъ Куки, гдѣ Нахтигаля поджидалъ Хацацъ.
Вотъ звучатъ послѣднія слова прощанія, и провожавшій Нахтигаля Бу-Аиша поворачиваетъ назадъ. Впереди неизвѣстный путь, позади остается городъ, обходительныхъ жителей котораго Нахтигаль уже успѣлъ полюбить.
