Возвращеніе въ Борну.
Набѣги, о которыхъ Ауладъ-Солиманы шумно совѣщались по цѣлымъ днямъ, оказались неудачными. Имъ не удалось награбить верблюдовъ, а такъ какъ финики были собраны, то въ Борку кочевникамъ нечего было больше дѣлать. Нагрузивъ верблюдовъ собранной жатвой, они потянулись черезъ пустыню назадъ въ Борну. Это странствіе показалось Нахтигалю томительно долгимъ: онъ страдалъ отъ утомленія, голода и грубости своихъ спутниковъ, потому что они только и думали о разбояхъ и грабежахъ. Шли они не торопясь, останавливались подолгу на хорошихъ пастбищахъ и разсыпали развѣдчиковъ. Если тѣ открывали по сосѣдству купеческій караванъ, сейчасъ же начинались совѣщанія, какъ бы ловчѣе ограбить его. Такъ Ауладъ-Солиманы ограбили разъ караванъ, не уваживъ даже того, что проводниками ему служили ихъ же соплеменники.
Черезъ нѣсколько недѣль кочевники добрались до озера Цадъ, и путешественникъ опять могъ любоваться множествомъ разныхъ животныхъ и птицъ, оживлявшихъ его берега. Только среди гиппопотамовъ ходила какая то заразная болѣзнь потому что много труповъ ихъ валялось по берегамъ. На отмеляхъ тамъ и сямъ виднѣлись больные звѣри, вокругъ которыхъ въ неподвижной печали стояли другіе, точно это были родственники умирающаго, которые собрались принять его послѣдній вздохъ.
Еще нѣсколько дней утомительныхъ переходовъ и, наконецъ, вечеромъ 9 января Нахтигаль достигъ Куки. Торопливымъ шагомъ проходитъ онъ Дендалъ, поворачиваетъ въ знакомый переулокъ и... но гдѣ же дверь въ его квартиру? Правда, онъ пробылъ въ отсутствіи годъ, но не могъ же забыть за это время входа въ домъ, гдѣ же этотъ входъ? Передъ нимъ была стѣна. Путешественникъ стучитъ, кричитъ и, наконецъ, слышитъ за стѣной шаги.
-- Здѣсь квартира табиба (врача)?
-- Здѣсь, только хозяинъ замуровалъ дверь, обойди кругомъ.
Отсутствіе Нахтигаля длилось такъ долго, что хозяинъ уничтожилъ проломъ, который былъ сдѣланъ нарочно для удобства путешественника.
У входа его встрѣтилъ изумлённый и обрадованный Мохамедъ эль-Катруни.
-- Ей Богу, это табибъ!-- воскликнулъ старикъ, -- Эль-хамдъ-лиллахъ (слава Богу)!-- повторялъ онъ безъ перерыва, провожая въ домъ вернувшагося господина.
У себя Нахтигаль нашелъ кое какія перемѣны, но въ общемъ все обстояло благополучно. Правда, подохъ одинъ попугай, всѣ обезьяны скончались отъ какой-то болѣзни, зато подаренная ему султаномъ лошадь имѣла прекрасный видъ и ржала въ стойлѣ. Старый туземецъ, которому Нахтигаль оставилъ деньги, поручивъ заботиться о слугахъ и вещахъ, добросовѣстно исполнилъ его просьбу. За цѣлый годъ онъ истратилъ на содержаніе всего только 30 талеровъ, изъ чего видно, какъ дешева жизнь въ Кукѣ. Онъ сообщилъ Нахтигалю, что не чаялъ его возвращенія, потому что въ городѣ разнесся слухъ, будто Нахтигаль погибъ въ Борку въ какой то "радіи" арабовъ, въ которой принялъ участіе. Вѣсть эта была доставлена даже султану, и тотъ очень встревожился. Нахтигаль сейчасъ же послалъ слугу во "дворецъ", но оттуда уже бѣжалъ рабъ, потому что жители видѣли возвращающагося путешественника и успѣли донести о томъ султану. Кстати ему разсказали, въ какомъ оборванномъ, истощенномъ видѣ явился Нахтигаль въ Куку, и султанъ уже на восходѣ солнца прислалъ къ нему евнуха съ разной одеждой. Вѣроятно, доброму султану показалось мало этихъ даровъ, потому что черезъ часъ прибѣжалъ еще рабъ съ новыми роскошными одеждами; въ томъ числѣ не мало тронули путешественника пара европейскихъ ботинокъ и пара толстыхъ бумажныхъ чулокъ, которыя султанъ откопалъ неизвѣстно гдѣ, потому что никто въ Суданѣ чулокъ не носитъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ Нахтигаль узналъ, что недавно пришелъ изъ Фецана караванъ, который привезъ ему множество пакетовъ и "много, много" денегъ!
На другой день начались неизбѣжныя посѣщенія, поздравленія, угощенія, отъ которыхъ трудно, да и невѣжливо было отбояриться, а между тѣмъ Нахтигаль сгоралъ отъ нетерпѣнія получить присланныя вещи и особенно деньги. Вѣдь отъ этого зависѣло его дальнѣйшее путешествіе!
Понемногу онъ получилъ отъ купцовъ вещи, но денегъ... увы! Разсказы о колоссальной суммѣ ихъ оказались преувеличенными, да и то привезшій купецъ не могъ выдать ихъ сейчасъ.
-- Хаджъ Брахимъ сказалъ мнѣ въ Мурзукѣ, что если тебя не будетъ въ Кукѣ, я могу пустить деньги въ оборотъ. Я и пустилъ -- купилъ рабовъ и товары, потому что всѣ здѣсь говорили, что тебя нѣтъ больше въ живыхъ.
Такъ оправдывался купецъ, смущенный печальнымъ выраженіемъ лица Нахтигаля.
-- Да и денегъ то немного, всего 300 талеровъ! Я отдамъ ихъ тебѣ понемногу.
Эти деньги посылалъ Нахтигалю одинъ его другъ въ Европѣ, который съ трудомъ собралъ ихъ по подпискѣ черезъ газеты, приложивъ что могъ отъ себя
Вещи тоже далеко не оправдали ожиданій путешественника. Изъ писемъ онъ узналъ, что берлинская академія послала ему 500 талеровъ, но гдѣ эти деньги, Нахтигаль такъ и не могъ доискаться. Изъ другого письма онъ вычиталъ, что итальянскій консулъ въ Триполи поручилъ одному уѣхавшему оттуда въ Борну вельможѣ выдать Нахтигалю столько денегъ, сколько тотъ потребуетъ, но вельможа пріѣхалъ въ Куку да и умеръ. Такимъ образомъ путешественникъ, только что вернувшійся изъ тяжелаго путешествія, оказывался опять почти безъ всякихъ средствъ, потому что имѣвшаяся у него сумма должна была уплыть на платежи разныхъ долговъ. Какъ ни тяжело было положеніе Нахтигаля, онъ не палъ духомъ и рѣшилъ продолжать свои странствія, а не возвращаться въ Европу. Въ числѣ вещей нашлись въ изобиліи всѣ такія, о которыхъ онъ писалъ друзьямъ въ Европу, между прочимъ, разныя забавы, фокусы, игрушки. Еще въ прежнее пребываніе въ Кукѣ Нахтигаль узналъ, что султанъ Шейхъ-Омаръ большой охотникъ до такихъ развлеченій. Такъ какъ благосклонность султана была ему очень важна, то онъ и позаботился заручиться ею. Тутъ были остроумныя игрушки и фокусы, напр., водяныя птицы, которыя плавали въ тазу за магнитомъ, стереоскопъ, разныя кривыя зеркала, въ которыхъ можно было видѣть собственную, уморительно вытянутую или расквашенную физіономію, а главное, былъ волшебный фонарь съ подвижными картинами. Трудно представить себѣ радость, хохотъ до слезъ, крики и взвизгиванья восторга, когда Нахтигаль принялся показывать эти диковины султану, его женамъ, царедворцамъ и всякой челяди. Особенный успѣхъ имѣлъ волшебный фонарь. Снова и снова до глубокой ночи Нахтигаль долженъ былъ показывать картины, изъ которыхъ колоссальный успѣхъ имѣли лошадь, шевелившая ушами, корова, мотавшая головой и хвостомъ, и разные леопарды, гіены и львы, широко разѣвавшіе пасти съ бѣлыми зубами и краснымъ языкомъ. Кое-что изъ этихъ вещей Нахтигаль оставилъ при себѣ -- часть раздарилъ придворнымъ, чтобы заручиться и ихъ милостью, часть распродалъ съ цѣлью увеличить свои, скудныя средства. Предусмотрительность Нахтигаля не осталась безъ награды -- султанъ, одаренный всѣми этими вещами, въ свою очередь, осыпалъ его подарками. Нахтигаль могъ свободно подарить своего прекраснаго коня Хацацу, когда тотъ пришелъ къ нему прощаться -- на конюшнѣ у него стояло уже два новыхъ коня, присланныхъ султаномъ.