Нахтигаль направляется въ Багирми.
Нѣсколько времени Нахтигаль прожилъ въ Кукѣ. Ему было очень тяжело на чужбинѣ, безъ близкихъ, безъ средствъ. Но онъ все-таки не отказался отъ мысли проникнуть еще глубже въ сердце Судана, чтобы посѣтить мѣста, гдѣ еще не ступала нога любознательнаго европейца. Больше всего его увлекала мысль посѣтить Вадаи, но султанъ Шейхъ-Омаръ не одобрялъ этого намѣренія. "Въ этой странѣ я не могу оказать тебѣ покровительства. Тамошній султанъ не любитъ иноземцевъ, подданные его ненавидятъ христіанъ, и я боюсь, что твое посѣщеніе ихъ страны кончится для тебя очень печально. Не забудь, кромѣ того, что тамъ идетъ теперь война съ Багирми!". Тоже говорили и другіе знакомые Нахтигаля. Внимая этимъ совѣтамъ, путешественникъ рѣшилъ посѣтить Багирми, утѣсненный султанъ котораго, по прозвищу Абу-Секинъ, скрывался въ южныхъ предѣлахъ своего полузавоеваннаго царства. Султанъ Шейхъ-Омаръ, опасаясь усиленія Вадаи, тайно помогалъ мятежному Абу-Секину. Но какъ пуститься въ путь безъ денегъ? Сколько ни ломалъ себѣ Нахтигаль головы, надъ этимъ, сколько ни ходилъ по знакомымъ богачамъ и купцамъ, умоляя ссудить ему деньги, онъ долго не могъ добиться ничего. Они бы и рады были помочь ему за хорошіе проценты, но сами не имѣли денегъ, а предлагали товаръ -- рабовъ и верблюдовъ. Дескать, возьми рабами и верблюдами, продай ихъ,-- вотъ тебѣ и деньги. Но не могъ же Нахтигаль торговать рабами. Къ счастью въ это время въ Куку прибылъ одинъ купецъ изъ Марокко. Онъ согласился дать Нахтигалю 150 талеровъ съ тѣмъ, чтобы тотъ далъ ему расписку на 300. Нахтигаль съ радостью согласился, хотя не зналъ, какъ онъ обойдется съ такой малой суммой. Султанъ далъ ему въ слуги двухъ шустрыхъ негровъ-рабовъ, двѣнадцатилѣтняго мальчишку Вилму и семнадцатилѣтняго Мохамеду. Нахтигаль закупилъ необходимыя вещи и 28 февраля тронулся изъ Куки въ сопровожденіи небольшого каравана, везшаго Абу-Секину ружья и боевые припасы отъ султана Шейхъ-Омара.
На этотъ разъ путь лежалъ на юго-востокъ, по южному берегу озера Далъ и по рѣкѣ Шари. Это была плодородная страна, густо населенная разными негритянскими племенами.
Нахтигаль съ удовольствіемъ наблюдалъ новыя для него вещи -- какъ, напр., растенія, въ числѣ которыхъ большую пользу людямъ приносили пальма делебъ, дынное, масличное дерево и ваточникъ. Ваточникъ -- громадное дерево, продолговатые плоды его длиной въ четверть, трескаются при созрѣваніи и выпускаютъ пухъ, похожій на вату. Между прочимъ, ваточные панцыри кавалеріи были набиты именно этимъ пухомъ. Здѣсь же Нахтигаль познакомился съ маленькими мучителями тропическихъ странъ -- муравьями и термитами. Горе путешественнику, который необдуманно разбилъ стоянку вблизи муравейника или глинистаго холмика термитовъ: маленькія насѣкомыя несмѣтными толпами нападали на лагерь, и тогда надо было спасаться. Муравьи опасны тѣмъ, что кусаются. "Лучше дать себя высѣчь крапивой и потомъ посыпать кожу солью и перцемъ, чѣмъ подвергнуться нападенію этихъ существъ!" -- говорилъ одинъ путешественникъ по Африкѣ. Термиты не менѣе опасны своею прожорливостью. Они нападаютъ на тюки съ вещами и припасами, проѣдаютъ въ тысячи мѣстахъ обертывающую ихъ кожу, и даже деревянные ящики не могутъ защитить вещи отъ ихъ атаки. При этомъ термиты покрываютъ объѣденныя и поврежденныя ими мѣста землистой коркой, которую приготовляютъ изъ особой жидкости и земли. Для спасенія отъ нихъ вещей путешественники вѣшаютъ ихъ на такія деревья, куда термиты еще не нашли дороги.
Жители негры обитали въ деревняхъ и отличались другъ отъ друга во многомъ, начиная съ внѣшности и кончая нравами. Въ общемъ это были сильные, трудолюбивые люди, спокойные, добродушные и смышленные. Они ничего не слыхали о христіанахъ и не питали вражды къ нимъ, путниковъ встрѣчали ласково и гостепріимно. Однако, не всегда и не вездѣ. Арабы и здѣсь успѣли ввести свое хищническое хозяйство, а потому населеніе деревни нерѣдко пускалось на утекъ, едва вдали показывался караванъ: они опасались, какъ бы ихъ не похватали, чтобы продать въ рабство.
Нахтигаль остановился на нѣкоторое время въ городѣ Логонѣ, который былъ похожъ на другіе суданскіе города и отличался отъ нихъ только лучшими постройками. Жители его, стройные негры мусго, пріятно удивили Нахтигаля своей культурностью. Надо, однако, сказать, что эта культура очень смѣшанная: они многое заимствовали отъ арабовъ, но сохранили не мало и своего; такъ, напр., жители мусульмане, но ихъ украшенія чисто туземныя, негритянскія. Между прочимъ, женщины прорѣзаютъ себѣ губы и вставляютъ въ отверстія плоскіе кусочки изъ кости или металла. Когда онѣ говорятъ, особенно когда говорятъ быстро, украшенія эти стукаютъ другъ о друга и щелкаютъ на подобіе трещотки. Жилища, посуда и другія издѣлія указывали на большое трудолюбіе и искусство жителей Логона. Вмѣстѣ съ тѣмъ они извѣстны у другихъ сосѣднихъ племенъ своимъ суевѣріемъ -- тѣ считаютъ ихъ за колдуновъ, а эти тоже убѣждены, что владѣютъ какими-то темными силами, но въ то же время сами страшно боятся всякаго колдовства. Властитель ихъ, царекъ Мааруфъ, никакъ не могъ рѣшиться допустить Нахтигаля къ своей особѣ. Съ одной стороны, царьку до смерти хотѣлось посмотрѣть на невиданнаго бѣлаго, съ другой -- было очень страшно, какъ бы тотъ не околодвалъ его. Нѣсколько разъ царекъ назначалъ Нахтигалю время для свиданія, но всякій разъ отмѣнялъ. Онъ колебался между страхомъ и любопытствомъ.
Наконецъ царекъ принялъ Нахтигаля на дворѣ своего дворца, но при этомъ самъ не показался. Онъ сидѣлъ въ бесѣдкѣ изъ циновокъ, невидимый глазамъ путешественника, и велъ разговоръ не прямо самъ, а черезъ переводчика. Послѣ этого онъ хотѣлъ назначить еще личное свиданіе, но въ послѣдній моментъ испугался и отмѣнилъ его.
Чѣмъ дальше на югъ, тѣмъ все болѣе исчезали признаки арабской культуры и начиналась настоящая негритянская Африка. Въ поселеніи Губугу Нахтигалю пришлось имѣть дѣло уже съ настоящимъ негритянскимъ царькомъ, который встрѣтилъ гостей очень сухо, и вмѣсто хижинъ указалъ имъ мѣсто для стоянки подъ громаднымъ развѣсистымъ деревомъ.
Не успѣли они расположиться тамъ, какъ разразилась ужасающая гроза, промочившая насквозь людей и вещи. Не имѣя, ни воды для питья, ни дровъ для огня, путешественники провели подъ деревомъ скверную ночь и должны были еще слушать наставленія особаго глашатая, который кричалъ имъ изъ темноты:
-- Слушайте, вы, люди. Вы чужіе, канури или фелатта, кто васъ разберетъ! Не знаете мѣста и людей и пришли къ ночи. Сидите поэтому тихо подъ вашимъ деревомъ и не суйтесь въ деревню. Завтра утромъ царь приметъ и угоститъ васъ!
Утромъ пришелъ царскій "министръ" -- почти голый черный, стройный негръ, по имени Буссо. Жирно смазанная кожа его блестѣла на солнцѣ, на ногахъ звенѣли кольца съ острыми шпорцами, а длинная эспаньолка его кончалась цѣпочкой нанизанныхъ на нее яркихъ бусинъ. Вообще, видно было, что Буссо первый щеголь въ этомъ черномъ царствѣ. Онъ разсмотрѣлъ, какіе подарки проѣзжіе приготовили его властелину, одни одобрилъ, изъ-за другихъ поторговался и затѣмъ ускакалъ съ ними къ "его величеству". "Его черное величество" Гедикъ Сомраи сидѣлъ на корточкахъ посреди двора своего "дворца", окруженный придворными, когда путешественникъ приблизился къ нему на конѣ въ драномъ бурнусѣ, красной фескѣ и синихъ очкахъ. Очки Нахтигаль надѣвалъ нарочно, чтобы внушить больше почтенія къ себѣ. Буссо, ломаясь и кривляясь, служилъ переводчикомъ, а толпа напирала со всѣхъ сторонъ и, выпуча глаза, смотрѣла на бѣлаго. Вечеромъ "его величество" прислалъ дары -- корову, сосудъ съ пивомъ, курицу и коробку меду, а Буссо попросилъ "нѣтъ-ли какихъ модныхъ бусъ для украшенія эспаньолки". Узнавъ, что проѣзжіе везутъ ружья, порохъ и пули, "его величество" потребовалъ, чтобы они отправились съ нимъ въ походъ противъ одного сосѣдняго племени. За помощь онъ обѣщалъ подарить 12 рабовъ. Конечно, Нахтигаль отказался и вскорѣ отбылъ изъ резиденціи чернаго властелина и его щеголя министра.