Суда ходко шли впередъ, и спустя двѣ недѣли на горизонтѣ показался мысъ Восточный, а за нимъ подымали къ небу снѣжныя вершины горъ Новой Зеландіи. Холодный вѣтеръ со снѣгомъ обвѣвалъ мореплавателей, только недавно покинувшихъ теплые острова Тонга и Таити. Кукъ прошелъ вдоль, восточнаго берега сѣвернаго острова и только что собирался войти въ проливъ, какъ вдругъ небо почти внезапно потемнѣло и налетѣлъ ужасный ураганъ, гораздо хуже того, какой мореплаватели испытали при первомъ посѣщеніи острововъ. Волны вздымались кругомъ высокими гребнями, и вѣтеръ разбивалъ въ тонкую пыль ихъ острыя верхушки. Съ палубы было видно, какъ черные буревѣстники искали защиты отъ страшнаго вихря за крутыми волнами. Суда то кидало вверхъ, такъ что глубоко въ безднѣ, зіявшей внизу, видны были эти бѣдныя птицы, то они со стономъ падали въ пропасть, пока новая водяная гора не подымала ихъ на свой пѣнящійся гребень; тогда опять далеко кругомъ было видно страшное, взбудораженное море, и видъ его былъ тѣмъ ужаснѣе, что яркіе лучи солнца ослѣпительно сверкали на бѣлой пѣнѣ. Девять сутокъ свирѣпствовала буря, не давая ни сна, ни отдыха измученнымъ морякамъ, а когда наконецъ стихло, оказалось, что "Эдвенчеръ" скрылась изъ вида. Ее такъ и не встрѣтили во все время плаванія, и Кукъ опасался не погибла ли она въ эту ужасную бурю. 1-го ноября "Резолюшенъ" вошла снова въ проливъ, но тутъ снова поднялась буря, уже съ востока, которая пронесла судно черезъ проливъ съ быстротой стрѣлы. Наконецъ корабль бросилъ якорь въ заливѣ Шарлотты. Выйдя на берегъ, Кукъ первымъ дѣломъ посѣтилъ огородъ-садъ, который онъ поручилъ заботамъ Тейрату. Но увы! оказалось, что пустили козла въ огородъ: все заглохло и одичало. По уцѣлѣвшимъ кое гдѣ рѣпамъ, луковицамъ и другимъ плодамъ было, однако, видно, что почва очень плодородна, а холодъ зимой такъ умѣренъ, что почти не вредитъ растеніямъ. Затѣмъ поискали въ лѣсахъ выпущенныхъ животныхъ, но и отъ нихъ почти ничего не уцѣлѣло: туземцы переловили и поѣли ихъ.
Въ этомъ мѣстѣ Кукъ пробылъ почти мѣсяцъ и въ теченіи этого времени не разъ имѣлъ случай наблюдать грубые и кровожадные обычаи туземцевъ, а особенно ихъ страсть къ человѣчьему мясу. Разъ обитатели селенія вернулись изъ похода съ трупомъ молодого туземца. Англичане застали ихъ при концѣ пира, когда все мясо было уже съѣдено. Они видѣли только сердце несчастнаго, воткнутое на вилахъ на носу челна, и его внутренности, валявшіяся на берегу. Уцѣлѣла еще только голова, которую купили у туземцевъ за гвоздь. Но прежде чѣмъ отдать ее, тѣ срѣзали щеки и, поджаривъ ихъ на огнѣ, ѣли съ такимъ гнуснымъ наслажденіемъ, что одному изъ европейцевъ сдѣлалось тошно при этомъ зрѣлищѣ, а другіе пришли въ страшное негодованіе и готовы были перестрѣлять людоѣдовъ на мѣстѣ. Таитянинъ же Махейне плакалъ горькими слезами.
Но вотъ снаряженіе судна покончено, оно готово для плаванія во льдахъ. Корпусъ его основательно зачинили, поставили новыя снасти и паруса, нагрузили, какъ только можно, дровами, запаслись прѣсной водой и сухарями, которые пришлось почистить и высушить, такъ какъ они сильно попортились въ пути. Туземцы съ жадностью накинулись на груду сухарной гнили и поѣдали ее, точно стая коршуновъ. Передъ отъѣздомъ Кукъ опять выпустилъ въ лѣсъ трехъ свиней и нѣсколько куръ, но уже въ пустынномъ мѣстѣ, чтобы туземцы не истребили ихъ, раньше чѣмъ они размножатся. Затѣмъ онъ написалъ письмо капитану Фурно на случай, если "Эдвенчерѣ" зайдетъ сюда, и указалъ въ немъ, куда имъ плыть. Письмо закупорили въ бутылку, которую зарыли подъ деревомъ у ручья, сдѣлавъ на деревѣ мѣтку. 25 ноября судно снялось съ якоря и черезъ проливъ прошло въ открытое море.