Нападеніе изъ засады.
Въ дорогѣ Эль-Аминъ по секрету сообщилъ Измаелю и Нейфельду, что по его твердому убѣжденію Хассанъ намѣренно сбилъ ихъ съ пути, самъ отлично зная, куда онъ завелъ караванъ, такъ какъ Эль-Аминъ замѣтилъ, какъ Хассанъ дѣлалъ какіе то разсчеты надъ чертежомъ, который онъ нарисовалъ на пескѣ.
Все это казалось невѣроятнымъ, такъ какъ Габу и Хассанъ оба принадлежали къ тому же племени шейха Водъ-Салеха, которое вело ожесточенную борьбу съ дервишами и которому теперь доставлялось нужное оружіе. Что могло заставить ихъ рѣшится на такую вѣроломную измѣну? Вѣдь при встрѣчѣ съ дервишами люди Водъ-Салеха бились бы до послѣдней капли крови, и предатели и преданные одинаково должны были пасть въ этой отчаянной схваткѣ. Болѣе того: предатели получили бы первую пулю въ сердце отъ своихъ же соплеменниковъ. По этому Нейфельдъ не соглашался съ мнѣніемъ Эль-Амина и отклонилъ его совѣтъ немедленно повернуть своихъ верблюдовъ къ Нилу и попытаться вернуться назадъ, прикинувшись въ этой вражеской землѣ простыми, мирными купцами.
На шестой день караванъ наткнулся на какую то дорогу, и, посовѣтовавшись съ картой, Нейфельдъ предложилъ идти по ней. Караванъ двигался все время по дну высохшаго потока, по арабски вади, по которому послѣ дождей струятся воды, пока не изсякнутъ въ пескахъ. Такъ какъ въ этомъ оврагѣ можно было еще надѣяться найти воду, въ которой и люди и животныя крайне нуждались, то было рѣшено идти дальше по прежнему пути. Добравшись до ключей, напоивъ верблюдовъ и наполнивъ мѣха, надо было углубиться въ пустыню къ западу, чтобы поскорѣе удалиться изъ предѣловъ вражеской земли.
На этой стоянкѣ закололи захромавшаго верблюда и хорошенько подкрѣпились мясной пищей. Рано утромъ выслали на развѣдки одного араба, но онъ не вернулся, и въ тщетномъ ожиданіи его караванъ потерялъ цѣлый день. Утромъ слѣдующаго дня караванъ выступилъ въ путь и вскорѣ наткнулся на межевые камни, которые обнаружили, что до источника оставалось всего нѣсколько часовъ пути. Оставивъ грузовыхъ верблюдовъ подъ надзоромъ 4-хъ человѣкъ на мѣстѣ, всѣ двинулись на бѣговыхъ верблюдахъ быстрымъ шагомъ къ источникамъ. Это было единственнымъ спасеніемъ, ибо люди страшно страдали отъ жажды. Раздобывъ воды, они надѣялись еще въ ту же ночь вернуться назадъ.
Въ полдень показались вдали холмы, окружавшіе ключи. Эль-Аминъ съ двумя арабами двинулся впередъ на развѣдки. Едва остальные поровнялись съ первымъ холмомъ, какъ вдали раздался звукъ выстрѣла. Полагая, что это Эль--Аминъ подаетъ имъ сигналъ поторопиться, всѣ быстро двинулись впередъ. Внезапно выстрѣлы участились, и загремѣла настоящая перестрѣлка. Пули съ жалобнымъ жужжаніемъ неслись надъ головами людей; въ то же время вдали показался Аминъ со своими людьми. Они бѣшенно неслись назадъ, изо всѣхъ силъ погоняя верблюдовъ. Ружейный дымокъ, взвивавшійся изъ за гребня ближайшаго холма, обнаружилъ, гдѣ находились враги. Нейфельдъ на бѣломъ статномъ верблюдѣ съ богатымъ сѣдломъ и въ яркой одеждѣ и тюрбанѣ находился нѣсколько впереди другихъ, представляя превосходную цѣль для нападавшихъ. Возлѣ него находился Хассанъ. Быстро повернувъ верблюда, чтобы вернуться къ своимъ, онъ увидѣлъ, какъ Хассанъ рухнулъ съ сѣдла на песокъ. Крикнувъ находившемуся вблизи Эліасу, чтобы тотъ помогъ Хассану взобраться на верблюда или по крайней мѣрѣ заставилъ верблюда лечь, чтобы онъ своимъ тѣломъ прикрылъ раненаго, Нейфельдъ попытался сдѣлать тоже самое со своимъ верблюдомъ, но тотъ упрямился, испуганный выстрѣлами и суматохой. Нейфельдъ успѣлъ только разслышать слова Эліаса, указывающаго на Хассана: "манетъ халасъ" (совершенно мертвъ)! Въ это время люди Водъ Салеха уже соскочили со своихъ склонившихся на песокъ верблюдовъ и, прикрываясь ихъ горбатыми тѣлами, заряжали ружья. Между тѣмъ залпы гремѣли одинъ за другимъ, но пули летѣли мимо, не задѣвая никого, такъ что, кромѣ Хассана, никто еще не былъ раненъ. Тогда оставивъ вьючныхъ верблюдовъ въ закрытомъ мѣстѣ, люди каравана развернутымъ фронтомъ, съ ружьями въ рукахъ кинулись впередъ и, миновавъ ближній холмъ, увидѣли наконецъ непріятеля. Это была кучка дервишей, числомъ до 50. И вотъ загорѣлась перестрѣлка, длившаяся минутъ пять, и когда изъ людей Водъ Салеха пало двое, а у враговъ восемь человѣкъ, дервиши, не переставая стрѣлять залпами, подобрали раненыхъ и стали отступать, оставивъ на мѣстѣ боя двухъ верблюдовъ.
Впереди всѣхъ людей Водъ Салеха былъ Дарбъ эсъ Сафаи. Подбѣжавъ къ оставленнымъ верблюдамъ, онъ увидѣлъ полные водой мѣхи, свѣшивавшіеся съ ихъ горбовъ. "Мойе лилъ атсхапъ! Аллахъ Керимъ! (вода для жаждущихъ, Богъ милостивъ), -- радостно закричалъ онъ товарищамъ, трепещущей рукой развязывая узлы на драгоцѣнныхъ сосудахъ, добытыхъ съ бою. И вотъ всѣ, покидавъ оружіе, какъ безумные, кинулись къ нему, и вокругъ воды загорѣлась отчаянная борьба; каждый злобно отталкивалъ сосѣда, стремясь протискаться впередъ и урвать хоть глотокъ. Тщетно вожди старались водворить порядокъ, уговаривая людей, пробывшихъ такъ долго въ пустынѣ безъ единой капли воды, не опиваться теперь ею. Все было тщетно: хриплые крики и отчаянные удары далеко разносились среди безмолвной пустыни изъ кучки людей, гдѣ каждый руками и зубами старался урвать себѣ свою долю. Въ это мгновеніе раздался крикъ: "Дервиши возвращаются!". Дѣйствительно, изъ за ближняго холма появилась толпа человѣкъ въ полтораста. Бѣглымъ шагомъ, съ оружіемъ въ рукахъ, они съ дикой энергіей, усвоенной дервишами, стремились впередъ. Собравъ своихъ людей, Нейфельдъ приказалъ трубить тревогу, но за дикими криками и шумомъ борьбы ничего нельзя было разслышать. Кое кто, понявъ опасность, схватился за оружіе, раздалось нѣсколько выстрѣловъ, но было уже поздно. Набѣжавъ на кучку людей Водъ Салеха, дервиши кинулись въ рукопашную, и въ наступившей сумятицѣ стало невозможно отличить друзей отъ враговъ. Но среди криковъ и шума борьбы ясно раздавался голосъ вождя дервишей, кричавшаго своимъ людямъ: "Помните приказаніе, поймайте его живымъ". Выбравшись изъ свалки съ двумя своими спутниками, Нейфельдъ кинулся прочь, но у подножія холма дервиши нагнали ихъ и успѣли схватить писца Эліаса, котораго немедленно принялись обыскивать, кидая косые взгляды на Нейфельда, который въ это время успѣлъ укрыться за большой камень, гдѣ, разложивъ патроны и револьверъ, приготовился дорого продать свою жизнь. Измаель которому, подобно Нейфельду, благополучно удалось, ускользнуть въ сторону, подбѣжалъ къ ближайшему верблюду и, крикнувъ Нейфельду, чтобы тотъ попытался сдѣлать тоже самое, поскакалъ прочь. Занятый. приготовленіемъ къ оборонѣ, Нейфельдъ не замѣтилъ исчезновенія служанки Хассины, бывшей все время при немъ, и когда онъ рѣшился послѣдовать совѣту Измаеля, было уже поздно. Дервиши, схватившіе Эліаса, уже приближались къ нему, а впереди ихъ бѣжала Хассина, размахивая руками и краснорѣчиво объясняя имъ что-то. Затѣмъ, повернувшись къ Нейфельду, она крикнула ему, чтобы онъ сдался, такъ какъ дервиши получили приказаніе не дѣлать ему вреда. Нейфельдъ колебался, и такъ какъ враги продолжали наступать, то онъ поднялъ ружье и прицѣлился въ ближайшаго. Тѣ остановились. Хассина снова повторила прежнее, и дервиши въ подтвержденіе ея словъ выпустили заряды на воздухъ и побросали ружья на песокъ. Кинувъ взглядъ вокругъ себя, Нейфельдъ увидѣлъ кучку людей Водъ Салеха, толпившихся вдали со связанными руками. Враги были предъ нимъ, и ни откуда нельзя было ожидать помощи. Что оставалось дѣлать? Положивъ оружіе, онъ медленно спустился съ холма и вступилъ въ ряды дервишей, встрѣтившихъ его словами: Эль-кафиръ, эль кафиръ! (невѣрный, невѣрный). Одинъ изъ нихъ замахнулся на него своимъ длиннымъ суданскимъ мечёмъ. Нейфельдъ посмотрѣлъ ему пристально въ глаза и сказалъ: "Это ли честное слово, внушаемое вашимъ пророкомъ, ты, -- собака, лгунъ и нечистый?" Нейфельдъ, несмотря на сильное волненіе, отъ котораго дрожали даже пальцы его рукъ, помнилъ хорошо, что только отчаянно смѣлое, но вмѣстѣ съ тѣмъ спокойное и полное собственнаго достоинства поведеніе можетъ внушить дервишамъ почтеніе къ нему. Дѣйствительно, разсчетъ его оказался вѣрнымъ: еще не затихли слова его рѣчи, какъ подошелъ другой дервишъ и остановилъ своего товарища словами: "Что ты дѣлаешь? Развѣ ты забылъ приказъ нашего повелителя?" Послѣ того Нейфельда повели къ начальнику или эмиру, который задалъ ему нѣсколько вопросовъ: кто онъ и зачѣмъ пришелъ въ ихъ страну, и затѣмъ, обратившись къ своимъ людямъ, громогласно заявилъ имъ: "Это наша, котораго нашъ повелитель велѣлъ схватить живымъ. Слава Аллаху, онъ невредимъ!" Отведя своего плѣнника въ сторону, эмиръ сказалъ: "Я вижу, ты хочешь пить!" послѣ чего онъ приказалъ своимъ людямъ обмочить кусокъ хлѣба въ водѣ и подалъ его Нейфельду со словами: "Ѣшь, тебѣ вредно пить теперь воду."
Итакъ Нейфельдъ и большая часть людей Водъ Салеха были въ плѣну. Теперь стало ясно, что вѣроломные проводники намѣренно водили караванъ по пустынѣ, мучая его жаждой и предупреждая о его движеніяхъ враговъ. Очевидно, дервиши, дождавшись удобнаго момента для засады, нарочно кинули въ добычу истомленному жаждой каравану верблюдовъ съ водой, разсчитывая этимъ способомъ отвлечь ихъ силы отъ защиты. Какъ мы видѣли, разсчетъ этотъ оказался вѣрнымъ.