Освобожденіе изъ тюрьмы. Фабрикація пороха. Снова въ тюрьмѣ.
Прошло нѣсколько томительныхъ лѣтъ, а Нейфельдъ все еще томился въ тюрьмѣ. Послѣ неудачной попытки къ бѣгству, послѣ казни Адлана, не разъ хлопотавшаго у халифа за Нейфельда, несчастный плѣнникъ почти потерялъ всякую надежду на освобожденіе и былъ близокъ къ помѣшательству. Но какъ разъ въ это время случилось происшествіе, благодаря которому Нейфельду на время удалось избавиться отъ ужасовъ тюремнаго заключенія.
Всѣ жители Судана по своему невѣжеству очень суевѣрны. Между прочимъ, у нихъ, какъ и у многихъ другихъ народовъ, существуетъ вѣра въ разныхъ мелкихъ духовъ, называемыхъ вездѣ на Востокѣ "джины". Эти джины носятся по воздуху, могутъ вселяться въ разные предметы, въ звѣрей и людей и даже въ цѣлыя племена. Предметы и существа, вошедшія въ сношенія съ джинами, пріобрѣтаютъ, конечно, благодаря имъ, сверхъестественныя силы и могутъ творить разныя чудеса. И хоть такихъ чудесъ никто никогда не видалъ, но вѣра въ возможность ихъ держится такъ прочно, что выбить ее изъ суданца невозможно никакими силами. Этимъ объясняется, конечно, и вѣра въ Махди, который, по словамъ своихъ фанатическихъ приверженцевъ, могъ превращать песокъ въ порохъ, претворять пыль въ свинецъ и превращать простые металлы въ драгоцѣнные.
Когда торговля въ Суданѣ упала, и золото уплыло изъ страны, такъ что наступилъ недостатокъ въ деньгахъ; когда египетское правительство, запретивъ ввозъ въ него пороха, свинца и оружія, отрѣзало страну отъ купцовъ, поставлявшихъ эти товары, въ Суданѣ наступилъ недостатокъ этихъ вещей, въ которыхъ. халифъ страшно нуждался, такъ какъ его со всѣхъ сторонъ окружали враги, готовые обрушиться на его державу. Понятно поэтому, почему въ это время явилось много шарлатановъ, которые увѣряли, что могутъ творить такія чудеса. Въ числѣ ихъ былъ нѣкто Шуейбо, убѣдившій халифа въ томъ, что онъ съ помощью джиновъ умѣетъ превращать мѣдь въ серебро. Конечно, нашлись люди, которыхъ этотъ мошенникъ обманывалъ не разъ; они обличали его въ обманѣ, но ловкій проходимецъ сумѣлъ одержать верхъ, сославшись на то, что, дескать, джины отказали ему на этотъ разъ въ помощи по той причинѣ, что его довѣрители проявили слишкомъ мало вѣры въ нихъ, въ джиновъ. Халифъ повѣрилъ, приказалъ выдать ему потребныя вещества и отвелъ ему для опытовъ тюрьму, гдѣ Шуейбо въ особой хижинѣ производилъ свои заклинанія. Онъ разрѣшилъ Идрису и нѣкоторымъ заключеннымъ присутствовать при своихъ опытахъ, которые пока ограничились тѣмъ, что Шуейбо закопалъ въ землю кучку мѣдныхъ монетъ и ежедневно творилъ надъ ними никому непонятныя заклинанія. Затѣмъ онъ созвалъ любопытныхъ, снялъ землю, и взорамъ всѣхъ представились вмѣсто мѣдныхъ серебряныя монеты. Однако лишь половина ихъ испытала это чудесное превращеніе, что Шуейбо объяснилъ тѣмъ, что джины работали тихо, потому что, получивъ мало пищи, испытывали голодъ. Джиновъ стали кормить изысканной пищей, но, несмотря на то, въ слѣдующій разъ чудесное превращеніе не произошло вовсе, вѣроятно, потому, что запасъ серебряныхъ монетъ у Шуейбо истощился. Смущенный Идрисъ обратился за совѣтомъ къ Нейфельду.
-- Если у тебя много денегъ, то лучше бы ты кормилъ посытнѣе заключенныхъ, чѣмъ давать ихъ шарлатану, фокусамъ котораго въ нашей странѣ не повѣрили бы даже дѣти, -- сказалъ ему Нейфельдъ.
Идрисъ разозлился и приказалъ отколотить Шуейбо плетьми. Во время этого наказанія шарлатанъ не только не издалъ ни одного стона, но еще смѣялся Идрису въ лицо, а послѣ того сказалъ ему:
-- Серебряные джины покинули меня, не знаю почему, но за то ко мнѣ прилетѣли другіе джины, которые могутъ превращать свинецъ въ золото. Они порхали между тѣломъ и плетьми, такъ что мнѣ не только не было больно, но напротивъ, было очень пріятно лежать подъ плетьми!
Эта рѣчь такъ поразила Идриса, что онъ немедленно снова повѣрилъ обманщику, вытянулъ съ помощью Небби Кидра изъ подчиненныхъ приличную сумму денегъ и вручилъ ее Шуейбо для производства дальнѣйшихъ опытовъ.
Эти опыты обманщикъ производилъ въ домѣ Идриса, для чего ему дали плавильные горшки, раздувательные мѣхи, много свинцу и разныхъ другихъ вещей, а сверхъ того приставили двухъ рабовъ. Чтобы Шуейбо не утаилъ часть будущаго золота, Идрисъ приставилъ наблюдать за нимъ своего сына Фараха. Шуейбо принялся за дѣло, сталъ что-то плавить, и когда изъ горшка повалилъ дымъ, онъ показалъ Фараху на днѣ его красноватый налетъ. Фарахъ на мгновеніе ушелъ, оставивъ Шуейбо бормотать свои заклинанія, а когда онъ вернулся и поднялъ крышку горшка, то увидѣлъ въ немъ желтую блестящую массу, испускавшую густой дымъ. Тутъ Шуейбо увелъ его прочь, чтобы "не мѣшать джинамъ работать". Фарахъ побѣжалъ увѣдомить Идриса и кади объ успѣхѣ превращенія свинца въ золото, ибо самъ своими глазами видѣлъ это золото. Идрисъ прибѣжалъ, запыхавшись, съ сіяющей физіономіей, но когда всѣ трое заглянули въ горшокъ, тамъ не оказалось ничего. Тогда Шуейбо обвинилъ Фараха въ кражѣ этого золота. Поднялся дикій споръ, обыскали Фараха, потомъ всѣхъ заключенныхъ, потомъ принялись бить Фараха плетьми, спрашивая, куда онъ спряталъ сокровище. Идрисъ потребовалъ повторенія опыта въ собственномъ присутствіи. Джины, конечно, куда-то улетѣли, и Шуейбо былъ больно высѣченъ и выгнанъ. Послѣ оказалось, что онъ получилъ какія-то капли отъ хранителя аптеки халифа, за что тотъ угодилъ въ тюрьму. Здѣсь, познакомившись съ Нейфельдомъ, этотъ человѣкъ увидѣлъ, что Нейфельдъ знаетъ кое-что изъ химіи, а такъ какъ халифъ очень нуждался въ это время въ селитрѣ для фабрикаціи пороха, то знанія Нейфельда могли оказаться полезными въ этомъ дѣлѣ. Этотъ случай помогъ Нейфельду выбраться изъ тюрьмы. Конечно, ему и въ голову не приходило помогать халифу въ изготовленіи средствъ для борьбы съ бѣлыми, но, видя, какъ Шуейбо водилъ за носъ суданцевъ, ничего не понимавшихъ въ такихъ дѣлахъ, онъ рѣшилъ сдѣлать то же самое, разъ этимъ путемъ можно было избавиться отъ ужасовъ Умъ-Хагара.
Цѣлыхъ три года занимался Нейфельдъ въ разныхъ мѣстахъ "добываніемъ" селитры, все время помышляя о бѣгствѣ. Въ это время ему удалось войти въ сношенія съ однимъ арабомъ по имени Абдалла. Этотъ арабъ прибылъ въ Омъ-Дерманъ именно затѣмъ, чтобы помочь Нейфельду бѣжать. Къ сожалѣнію, родственники Нейфельда обѣщали Абдаллѣ за освобожденіе нѣкоторую сумму денегъ, но добавили, что если ему почему либо не удастся увести Нейфельда, а вмѣсто него онъ освободитъ кого либо изъ другихъ плѣнныхъ европейцевъ, то получитъ треть этой суммы. Абдалла прибылъ въ Омъ-Дерманъ, повертѣлся здѣсь и увидѣлъ, что Нейфельда освободить трудно, такъ какъ для этого нужны верблюды и оружіе, и сверхъ того Нейфельдъ работалъ все время подъ бдительнымъ надзоромъ. Тогда, не желая лишаться вознагражденія за понесенные труды, Абдалла рѣшилъ освободить Россиньоли, жившаго на свободѣ въ городѣ. Это бѣгство удалось не безъ нѣкотораго комическаго происшествія: бѣглецы двигались черезъ пустыню на ослѣ, на которомъ ѣхалъ Россиньоли. Въ нѣкоторомъ разстояніи отъ города Россиньоли, измученный зноемъ пустыни, лишился мужества и, сойдя съ осла, отказался двигаться дальше. Абдалла принялся его уговаривать, но испуганный человѣкъ твердилъ одно: "ты ведешь меня на смерть, не хочу!" Абдалла не зналъ, что ему дѣлать: возвратиться въ Омъ-Дерманъ значило быть повѣшеннымъ халифомъ; ѣхать одному въ Египетъ? Но тамъ никто не повѣритъ его разсказу, и онъ можетъ даже пострадать за то, что бросилъ спутника въ пустынѣ; сверхъ того преслѣдователи, найдя Россиньоли въ пустынѣ, стали бы продолжать преслѣдованіе, и Абдалла не ушелъ бы отъ ихъ быстроногихъ верблюдовъ на своемъ ослѣ. Вся эта сцена разыгралась возлѣ большого дерева. Не говоря ни слова, Абдалла подошелъ къ нему, отломилъ здоровый сукъ и принялся колотить Россиньоли, пока тотъ отъ боли и страху не согласился повиноваться ему. Прибывъ въ городъ Берберъ, принадлежавшій дервишамъ, глупый Россиньоли вмѣсто того, чтобы скрываться, гулялъ по улицамъ и разсказалъ нѣкоторымъ знакомымъ о своемъ бѣгствѣ съ Абдаллой. Къ счастью, у послѣдняго нашлись деньги, съ помощью которыхъ онъ убѣдилъ этихъ людей помолчать нѣсколько часовъ, пока бѣглецы не выберутся изъ города. Съ трудомъ выбрались они изъ города и достигли, наконецъ, Египта, причемъ Абдалла всю дорогу снова долженъ былъ колотить Россиньоли и тащить его впередъ чуть не силой. Послѣ этого онъ хотѣлъ отправиться за Нейфельдомъ, но въ Омъ-Дерманѣ уже узнали, кто увелъ Россиньоли, Абдалла не рѣшился рискнуть жизнью и остался въ Египтѣ. Около этого же времени бѣжалъ патеръ Орвальдеръ съ двумя сестрами милосердія своей миссіи, а вскорѣ послѣ того и Златинъ-паша.
Всѣ эти событія повели къ тому, что Нейфельда, чтобы и онъ не бѣжалъ, снова водворили въ тюрьму.
-- Вѣроятно я сошелъ на время съ ума, -- разсказываетъ объ этомъ времени самъ Нейфельдъ. Я по цѣлымъ днямъ безсмысленно слонялся изъ угла въ уголъ, ни съ кѣмъ не разговаривалъ и не смотрѣлъ ни на кого. Я встряхнулся нѣсколько только послѣ того, какъ, приблизившись однажды къ наковальнѣ, на которой заковывали и расковывали заключенныхъ, услыхалъ плачъ какого-то человѣка. Это былъ Ибрагимъ-паша Фаузи, любимецъ Гордона. Его заковывали. Я сталъ упрекать его въ томъ, что онъ ведетъ себя, какъ дитя, и старался убѣдить его вести себя, какъ подобаетъ мужчинѣ, и это умственное усиліе помѣшало порваться въ моемъ умѣ той тонкой нити, которая соединяла разумъ съ безуміемъ. Вѣроятно, видъ чужихъ страданій успокоилъ меня, и я, подобно ребенку, который, самъ нуждаясь въ уходѣ и ласкѣ, изливаетъ всю свою нѣжность на куклу, сталъ заботиться о Фаузи и такимъ образомъ удалился на нѣсколько шаговъ отъ пропасти безумія, на краю которой безъ сомнѣнія стоялъ.