ПУЛЬМАНЪ No 720
Онъ направился къ вокзалу, предполагая продолжать странствіе прежнимъ способомъ, какъ вдругъ увидалъ въ окнѣ какой-то конторы плакатъ съ надписью: "Требуются малые для Пульманскихъ вагоновъ!" Митя остановился, какъ вкопанный и подумалъ: вотъ! Затѣмъ онъ прочиталъ вывѣску еще разъ, подумалъ и съ рѣшительнымъ видомъ отворилъ дверь съ зеркальнымъ окномъ. За конторками сидѣли писцы. Одинъ изъ нихъ поднялъ голову и спросилъ.
-- Что?
-- Ищутъ мальчиковъ для Пульманскихъ вагоновъ?
-- Да.
-- Я желалъ бы наняться. Въ чемъ обязанности?
-- Вы?!-- и на лицѣ говорившаго съ Митей джентльмена изобразилось крайнее удивленіе, насколько его способенъ проявить истый американецъ.
-- Ну да, я!-- отозвался Митя и тоже удивился.-- Почему бы я не могъ взять это мѣсто?
-- Хмъ, это дѣло ваше! -- сказалъ джентльменъ.
Другіе писцы на мгновеніе оторвались отъ работы и поглядѣли на Митю. Онъ ничего не понималъ.
-- Что я великъ для этого мѣста?-- спросилъ Митя.
-- Нѣтъ, вполнѣ подходите, -- отвѣтилъ джентльменъ.
-- Такъ въ чемъ же дѣло?
-- Ни въ чемъ. Это ваше дѣло, не наше.
-- Какія же обязанности боя (мальчика)? -- спросилъ Митя.
-- Убирать спальный вагонъ и прислуживать публикѣ.
-- А жалованье?
-- Долларъ суточно. Вы должны имѣть двѣ бѣлыхъ куртки, будете ѣздить на линіи Санъ-Франциско -- Нью-Іоркъ, столъ и помѣщеніе не въ счетъ жалованья.
-- Гдѣ я достану бѣлыя куртки, и что они стоятъ? Когда я могу вступить въ отправленіе своихъ обязанностей? Куда обратиться?-- спрашивалъ Митя.
-- Куртки въ любомъ магазинѣ платья, долларъ штука, отправляйтесь на станцію сейчасъ, заявитесь главному буфетчику Пульманскихъ вагоновъ.
Джентльменъ еще разъ, при томъ насмѣшливо посмотрѣлъ на Митю, писцы тоже проводили его до двери нахальными взглядами, но дверь хлопнула, и смущенный этимъ пріемомъ Митя очутился на улицѣ. На вокзалѣ онъ отыскалъ главнаго буфетчика -- сухощаваго американца съ бакенбардами.
-- Бой для Пульмана, -- сказалъ Митя.
-- Вы?!
Опять то-же непонятное Митѣ изумленіе.
-- Вы, должно быть, только сегодня изъ Европы?
-- Не сегодня, а недавно.
-- Ну, да... закивалъ головой буфетчикъ.
-- Нуженъ бой или не нуженъ? -- разозлился Митя.-- Почему я не могу быть боемъ?
-- Можете, это ваше дѣло, не мое. С-с-с-съ! засвисталъ американецъ какому-то субъекту, оказавшемуся кондукторомъ.
-- Проводите боя въ Пульманъ 342.
-- Еще не пришелъ. Свободенъ 720.
-- Ну туда. Есть бѣлыя куртки? -- спросилъ буфетчикъ Митю.
-- Нѣтъ, могу купить.
-- Магазинъ противъ вокзала... Кларкъ, Хопкинсъ и К°. Скорѣе! Два доллара пара!
Митя побѣжалъ, а оба джентльмена смотрѣли ему вслѣдъ и смѣялись.
У Кларкъ, Хопкинса и К° Митя на скорую руку купилъ двѣ полотняныхъ куртки, одну надѣлъ, другую схватилъ подъ мышку и побѣжалъ назадъ. "Долларъ въ сутки, два рубля, 60 въ мѣсяцъ!" -- бормоталъ онъ.
Ему отвели спальный Пульманскій вагонъ No 720.
-- Вотъ вамъ вагонъ. Черезъ десять минутъ отходимъ. Билеты не ваше дѣло -- ихъ отбираю я. По требованію пассажировъ будете приносить кушанья и напитки изъ буфета, вечеромъ сдѣлаете постели, утромъ уберете. Остальное время свободны, сидите здѣсь, читаете газету.
-- Гдѣ здѣсь? Рядомъ съ пассажирами?
-- Ну да!-- удивился кондукторъ.
-- Да вѣдь я бой, прислуга!
-- Ну такъ что-жъ?
Кондукторъ побѣжалъ прочь, а Митя принялся разсматривать свой вагонъ. Но сдѣлать этого онъ не успѣлъ, потому что въ вагонъ то и дѣло являлись пассажиры. Эти тоже всѣ при видѣ Мити въ бѣлой курткѣ спрашивали: "онъ-ли бой?" и изумлялись. Митя недоумѣвалъ. Наконецъ онъ спросилъ одного пассажира попроще, загорѣлаго господина въ широко полой шляпѣ и сигарой въ зубахъ.
-- Чему вы удивляетесь? .
-- Тому, что вы бой, -- спокойно отвѣтилъ тотъ.
-- Почему-жъ мнѣ не быть боемъ?
-- У насъ всѣ бои -- негры, -- сказалъ господинъ въ широкополой шляпѣ, пыхнулъ сигарой и развернулъ газету.
"Ну такъ что-жъ, что негры, -- думалъ Митя, -- "и какая-же разница?"
Поѣздъ тронулся и понесся съ сумасшедшей скоростью. Вагонъ былъ необыкновенно роскошный. Онъ имѣлъ саженъ семь въ длину и полторы въ ширину. Громадныя двойныя зеркальныя стекла не пропускали пыли, а воздухъ обновлялся особыми вентиляторами. По обѣимъ сторонамъ прохода стояли, какъ у насъ, мягкіе диваны палисандроваго дерева съ роскошной отдѣлкой. Полъ былъ мозаичный. Стѣны и потолокъ были отдѣланы съ невиданной Митей роскошью -- вездѣ дорогое лакированное дерево, бронза, позолота, зеркала, и все устроено съ необыкновеннымъ удобствомъ. Черезъ нѣсколько времени пришелъ другой бой -- негръ въ бѣлой курткѣ. Его послалъ кондукторъ показать Митѣ, что надо дѣлать. Негръ при видѣ Мити широко распялилъ ротъ и показалъ свои бѣлые зубы, а потомъ принялся учить Митю. Онъ сдвинулъ диванчики въ одномъ отдѣленіи, такъ что они превратились въ широкое мягкое ложе. Вставилъ тонкія деревянныя перегородки и спустилъ занавѣсь со стороны прохода, -- и отдѣленіе превратилось въ совершенно отдѣленную спальню на одного человѣка. Затѣмъ онъ открылъ въ стѣнѣ потайную дверь. Тамъ оказался шкапъ, въ которомъ въ по рядкѣ лежали стопки чистыхъ снѣжно-бѣлыхъ простынь, наволочекъ, лежали одѣяла, подушки. Негръ постелилъ постель, спустилъ сверху сѣтчатую полку, куда пассажиръ могъ класть на ночь одежду, и показалъ, какъ стеклянныя окна можно замѣнить на случай духоты рамой съ тонкой проволочной сѣткой.
Потомъ онъ еще разъ оскалилъ свои зубы и ушелъ.
Ознакомившись со своими обязанностями, Митя прошелся по всему громыхавшему отъ быстраго хода поѣзду. Поѣздъ назывался "Пульманъ-Отель-Экспрессъ". Первымъ отъ локомотива шелъ багажный вагонъ, устроенный однако такъ ловко, что на худой конецъ въ немъ могли помѣщаться пассажиры. За нимъ слѣдовалъ вагонъ-курильня, часть котораго занимали ледникъ и кладовыя буфета. Курильня была обставлена самымъ комфортабельнымъ образомъ и тонула въ волнахъ табачнаго дыма, потому-что американцы завзятые курильщики. Слѣдующій вагонъ представлялъ ресторанъ на колесахъ. У громадныхъ оконъ стояли накрытые столики, и разные джентльмены и леди насыщались здѣсь изысканными яствами, любуясь въ то же время мѣстностью, сквозь которую мчался поѣздъ. Послѣ обѣда слуги негры убирали чистые приборы въ шкапчики возлѣ стола, дверцы которыхъ представляли зеркала. Затѣмъ слѣдовалъ спальный вагонъ, къ которому былъ приставленъ Митя, еще одинъ такой же вагонъ, и поѣздъ замыкался вагономъ-салономъ, представлявшимъ изъ себя роскошно отдѣланную гостиную. Посреди него, обставленная удобной мягкою мебелью стояла большая фисгармонія, и публика коротала здѣсь вечера за музыкой и разговорами, точно гдѣ-нибудь въ гостяхъ. Весь поѣздъ отапливался зимой горячей соленой водой, -- соленой, потому-что такая вода труднѣе замерзаетъ. Всѣ эти вагоны принадлежали компаніи Пульманскихъ вагоновъ-дворцовъ. Въ 1867 г. нѣкто Пульманъ задумалъ пускать такіе вагоны. Онъ собралъ капиталъ, составилъ компанію и настроилъ вагоновъ, устройство которыхъ тщательно обдумалъ заранѣе. Главное управленіе, склады и мастерскія находятся въ Чикаго и соединены со всѣми станціями телеграфомъ, по которому завѣдующіе пульманскими поѣздами лица ежедневно посылаютъ донесенія. Въ бюро управленія есть чертежная, гдѣ нѣсколько спеціалистовъ-чертежниковъ ежедневно трудятся, придумывая все новыя и новыя усовершенствованія, а въ складахъ лежатъ запасныя части, такъ что при порчѣ любого вагона есть возможность сейчасъ же замѣнить сломанную часть новой. Пульманская компанія ссужаетъ свои вагоны всѣмъ желѣзнымъ дорогамъ даромъ, доходъ ея составляется изъ тѣхъ приплатъ къ обыкновенному билету, которыя пассажиры вносятъ за спальное мѣсто, бѣлье и за пищу въ буфетѣ.
Покончивъ съ осмотромъ поѣзда, Митя сѣлъ въ своемъ вагонѣ на свободное мѣсто и даже ногу на ногу заложилъ. Въ первый разъ послѣ трехнедѣльныхъ скитаній онъ чувствовалъ себя спокойно. "Наконецъ-то я приткнулся на мѣсто", -- думалъ онъ, -- "долларъ въ день на всемъ готовомъ, вѣдь это больше шестидесяти рублей въ мѣсяцъ! А у насъ Михайло пятнадцать получалъ. Что это въ самомъ дѣлѣ, за странное государство... лакею платятъ такія деньги, лакей сидитъ и ѣстъ рядомъ съ господами! Чудеса! Вотъ отпишу своимъ, удивятся! Нѣтъ, лучше не писать, что скажетъ мама -- я, и вдругъ лакей!"
Такъ Митя размышлялъ и ѣхалъ. Пассажиры мало тревожили его -- они ходили пить и ѣсть въ вагонъ -- ресторанъ развѣ какая-нибудь леди попроситъ принести чашку чая. Наступила ночь. Митя приготовилъ всѣмъ пассажирамъ постели, и самъ улегся тутъ же на пустую. "Славно!" думалъ онъ, плавно покачиваясь на мягкихъ пружинахъ, "ѣду въ первомъ классѣ, ѣмъ, какъ пассажиръ, получаю жалованье, чего больше!" Утромъ Митя постели убралъ, принесъ кому что нужно было и только нѣсколько безпокоился вслѣдствіе того, что новые пассажиры, особенно дамы, смотрѣли на него съ удивленіемъ. Одна дама смотрѣла, смотрѣла на Митю и, наконецъ, спросила:
-- Вы, должно быть, недавно изъ Европы?
-- Да. Вы спрашиваете, потому что видите меня въ такой должности?
-- Да. У насъ на такихъ мѣстахъ служатъ исключительно негры, и никогда ни одинъ бѣлый не рѣшился-бы стать на одну доску съ ними. Вы изъ какой страны?
-- Изъ Россіи.
-- У васъ вѣдь недавно тоже еще были рабы?
-- Рабы? Нѣтъ, т. е. крѣпостные?
-- Ну да это все равно.
-- Но развѣ американцы такъ презираютъ негровъ, за то, что они были рабами?
Въ разговоръ вмѣшался пожилой господинъ съ очень слащавой физіономіей.
-- Мой милый другъ, сказалъ онъ Митѣ, нѣсть эллинъ, ни іудей, ни рабъ... сказано въ Писаніи...
-- Я и самъ такъ думаю, -- возразилъ Митя.
-- Всѣ люди равны предъ лицомъ Господа, и когда они предстоятъ его милостивому суду, у Него нѣсть лицезрѣнія...
-- Да, я тоже такъ думаю, между тѣмъ у васъ въ Америкѣ презираютъ негровъ и, кажется, не считаютъ ихъ за людей.
-- Отъ нихъ воняетъ! вставилъ басомъ третій пассажиръ съ очень длинными ногами, которыя онъ старался задрать возможно выше.
-- Видите-ли, сказала дама, послѣ междоусобной войны они получили всѣ права, но равными намъ они не стали. Мы относимся къ нимъ гуманно, и вы никогда не услышите здѣсь слова "негръ", а всегда "цвѣтной джентльменъ", и тѣмъ не менѣе между нами и ими глубокая пропасть. У насъ, въ особенности въ сѣверныхъ штатахъ, много цвѣтныхъ, которые получили хорошее образованіе, имѣютъ манеры, имѣютъ даже большія средства, и тѣмъ не менѣе никогда бѣлый не станетъ вести знакомство съ ними на равной ногѣ, пусть цвѣтной имѣетъ всего только каплю африканской крови.
-- Какъ же узнать, что онъ негръ? спросилъ Митя.
-- Видно по волосамъ, по глазамъ, -- пробасилъ длинноногій пассажиръ, выплюнувъ жвачку табаку въ плевательницу, -- я ихъ тонко разбираю, ни одна шельма не надуетъ.
-- Да, дѣйствительно, -- продолжала дама, -- примѣсь африканской крови всегда ясно бросается въ глаза. Цвѣтные вездѣ принуждены держаться особнякомъ. У нихъ свои особыя церкви, школы, адвокаты, во многихъ городахъ они живутъ въ своихъ кварталахъ...
-- Что-же ихъ такъ презираютъ, или что? заинтересовался Митя.
-- Нѣтъ, мой молодой другъ, -- заговорилъ слащавый господинъ, -- люди, ходящіе по путямъ Господа, не презираютъ, не ненавидятъ, а смиренно исполняютъ заповѣди его. Одну часть Онъ далъ Яфету, другую -- Хаму...
-- Просто естественное, инстинктивное отвращеніе, -- вставилъ длинноногій джентльменъ, -- физіономія обезьянья, кривляется, лѣтомъ нестерпимо воняетъ; только въ лакеи да въ кучера годятся.
Въ это время поѣздъ сталъ замедлять ходъ и мчался по предмѣстью какого-то большого города.
-- Сентъ-Луисъ, Сентъ-Луисъ! слышалъ Митя среди пассажировъ. Географію онъ зналъ плохо и не помнилъ, что этотъ громадный городъ стоитъ при сліяніи величайшихъ рѣкъ С. Америки -- Миссисипи и Миссури. Поѣздъ сталъ. Одни пассажиры вышли, появились новые. Митя стоялъ въ вагонѣ, готовый къ услугамъ. Вдругъ въ вагонъ вошелъ негръ. Изящно одѣтый, въ бѣлоснѣжномъ бѣльѣ, въ которомъ сверкали запонки съ громадными брилліантами, съ прекраснымъ саквояжемъ въ рукахъ. Онъ осмотрѣлся и сѣлъ рядомъ съ господиномъ, который "ходилъ по путямъ Господа". Господинъ этотъ вскочилъ, какъ ужаленный, и пересѣлъ на новое мѣсто.
-- Нахалъ!-- крикнулъ длинноногій пассажиръ. Негръ не шелохнулся и продолжалъ сидѣть, дѣлая видъ, будто не слышитъ. Два три господина привстали со своихъ мѣстъ и крикнули яростными и громовыми голосами:
-- Вонъ!
Но цвѣтной джентльменъ не пожелалъ удѣлить вниманія этому предложенію. Митя съ любопытствомъ и страхомъ слѣдилъ за этой сценой, и не успѣлъ онъ опомниться, какъ въ вагонѣ поднялся настоящій содомъ. Пассажиры и пассажирки повскакали со своихъ мѣстъ, нѣсколько дюжихъ американцевъ кинулись на негра, другіе, и въ томъ числѣ въ первыхъ рядахъ господинъ, "ходившій по путямъ Господа", съ палками, а дамы съ зонтиками накинулись на несчастнаго, и во мгновеніе ока, несмотря на отчаянное сопротивленіе, черный джентльменъ былъ вытолкнутъ къ дверямъ и оттуда, какъ бомба, вылетѣлъ на платформу. Слѣдомъ за нимъ полетѣлъ его саквояжъ.
-- Негодяй, нахалъ, черная обезьяна! слышалъ Митя возгласы расходившихся пассажировъ, которые, однако, сейчасъ-же успокоились, какъ только бѣдный цвѣтной былъ вышвырнутъ вонъ. Но дѣло тѣмъ не кончилось. Негръ поднялъ исторію..
-- Я васъ привлеку къ суду! кричалъ онъ.-- Извольте объявить свои фамиліи! Я такіе же деньги заплатилъ!
-- Ваше мѣсто въ собачьемъ вагонѣ! кричали пассажиры, однако вынули и швырнули негру свои визитныя карточки или назвали фамиліи -- "жалуйся, дескать!"
На Митю эта сцена произвела самое непріятное впечатлѣніе. "Какъ же такъ?-- думалъ онъ, -- "лакеевъ, господъ не разбираютъ, а прилично одѣтаго негра не пустили за его же деньги!"
Впослѣдствіи онъ прочиталъ въ газетѣ это самое судебное дѣло. Негръ таки подалъ въ судъ на обидчиковъ и на управленіе желѣзной дороги, и судья на основаніи закона присудилъ желѣзную дорогу заплатить негру за убытки и безчестье 1000 долларовъ, а принимавшихъ участіе въ выдвореніи негра джентльменовъ оштрафовалъ каждаго на 150 долларовъ. Несмотря на то, что судъ волей неволей принимаетъ въ такихъ дѣлахъ сторону цвѣтныхъ, Митя впослѣдствіи еще нѣсколько разъ видѣлъ, какъ публика вышвыривала негровъ изъ такихъ мѣстъ, гдѣ, по мнѣнію бѣлыхъ, чернымъ не слѣдъ быть.