КАКЪ ОТКРЫЛИ ЗОЛОТО ВЪ КАЛИФОРНІИ.
Прошло два мѣсяца, а Митя все еще служилъ салоннымъ боемъ. За это время онъ успѣлъ разъ десять прокатиться между Санъ-Франциско и Чикаго, и всякій разъ пробѣгъ по этому длинному пути доставлялъ ему что нибудь новое: онъ любовался грандіозной природой Скалистыхъ горъ и безконечной равниной прерій, мѣнявшихъ свой видъ по мѣрѣ того, какъ надвигалась зима. Имѣя постоянно дѣло съ публикой, съ американцами, Митя быстро становился самъ американцемъ.
Разъ поѣздъ основательно застрялъ на одной маленькой. станціи въ Скалистыхъ горахъ, и дѣло едва не приняло печальный оборотъ. Оказалось, на западномъ склонѣ горъ нѣсколько дней бушевали мятели. Они занесли путь такими сугробами снѣга, что шедшій поѣздъ не могъ пробиться и долженъ былъ вернуться назадъ, а поѣздъ, съ которымъ ѣхалъ Митя, не могъ двинуться ни впередъ, ни назадъ, потому что и позади дорогу занесло снѣгомъ. Хотя американцы возводятъ на своихъ дорогахъ въ такихъ мѣстахъ длинныя деревянныя галлереи надъ полотномъ дороги, однако эта мѣра не всегда помогаетъ. Пять дней стоялъ поѣздъ на станціи. Поселенія кругомъ не было, и пассажирамъ уже начала грозить голодная смерть, потому что всѣ запасы въ буфетѣ были скоро истреблены. Съ безпокойной тревогой пассажиры не отходили отъ телеграфной комнаты, но извѣстіе, что путь очищенъ, пришло только на шестой день. Ночью послышался во мракѣ, который слабо освѣщалъ только отблескъ снѣга, лязгъ приближающихся машинъ. Это былъ поѣздъ, который состоялъ изъ однихъ локомотивовъ. Впереди перваго локомотива катился "снѣговой плугъ", большая машина, которая взрываетъ и разбрасываетъ сугробы снѣга. Сзади ее толкаютъ локомотивы; но иногда соединенныя силы нѣсколькихъ, машинъ не въ состояніи преодолѣть препятствіе. И тогда локомотивы отходятъ назадъ и, разбѣжавшись снова, берутъ препятствіе настоящимъ штурмомъ. Первый, вооруженный грандіозной машиной локомотивъ былъ весь засыпанъ снѣгомъ и напоминалъ своимъ видомъ измученнаго воина, вернувшагося съ тяжелой битвы. Точно разъяренные борьбою звѣри, локомотивы приближались, звоня въ колокола, свистя, сопя и выпуская изъ обвѣтренныхъ трубъ цѣлые снопы искръ. Казалось, что черныя чудовища торжествуютъ, шумно радуясь побѣдѣ послѣ долгой и трудной борьбы. Съ грохотомъ и свистомъ понеслись они дальше на освобожденіе другихъ поѣздовъ и потонули во мракѣ ночи, а Митинъ поѣздъ къ общей радости могъ продолжать свой путь.
Въ Санъ-Франциско Митя, пользуясь короткими сроками между приходомъ и отходомъ поѣздовъ, успѣлъ осмотрѣть городъ и мелькомъ познакомился съ живописной Калифорніей. Какъ-то закусывая въ одномъ дешевомъ ресторанчикѣ, Митя разговорился со своимъ сосѣдомъ, словоохотливымъ старичкомъ.
-- Вы, сэръ, видно недавно здѣсь, а я старожилъ, сорокъ лѣтъ провелъ тутъ. Я помню еще времена, когда люди уѣзжали отсюда черезъ шесть -- десять мѣсяцевъ съ милліонами въ карманѣ. И самъ я три раза богатѣлъ и снова раззорялся. Все жадность!-- закончилъ старикъ со вздохомъ.
-- Это что-же, на золотѣ такъ наживались?
-- Да, на золотѣ. Золото создало Калифорнію. Теперь его уже мало, но оно заплатило за всѣ эти города, дороги, заводы и плантаціи. Все случай!
-- Отчего-же случай? заинтересовался Митя.
-- Золото здѣсь случайно открыли. Я помню, хорошо помню, какъ это все произошло. Мнѣ разсказывалъ всю эту исторію самъ капитанъ Сэттеръ...
-- Сэттеръ? Причемъ онъ тутъ?
-- Какъ! Да вѣдь Сэттеръ открылъ золото!
-- А!
-- Да. Дѣло, видите-ли, было такъ. Онъ былъ капитаномъ гвардіи въ Парижѣ и послѣ революціи, я думаю, не ошибусь, если скажу, Счто это... это было... да, въ 1830 г. Такъ вотъ онъ пріѣхалъ сюда и купилъ землю. "Разъ какъ-то, -- разсказывалъ мнѣ Сэттеръ, сижу я въ іюнѣ мѣсяцѣ 1848 г. у себя въ саду, отдыхаю послѣ обѣда и вдругъ вижу -- бѣжитъ, сломя голову, мой приказчикъ Маршаль. А ему совсѣмъ не слѣдовало быть здѣсь: я его послалъ на нѣсколько дней на лѣсопилку. Можете себѣ представить мое изумленіе, когда я увидѣлъ его передъ собою. Это былъ не Маршаль! Съ разинутымъ ртомъ, словно захлебываясь отъ недостатка воздуха, съ безумно остановившимся взоромъ стоялъ онъ предо мной неподвижно. Мнѣ надоѣло смотрѣть на его растерянную фигуру, и я нетерпѣливо крикнулъ:
-- Ну, чего! Съ ума вы что-ли спятили?
-- Съ ума спятили? повторилъ онъ гробовымъ голосомъ.
-- Мнѣ кажется, -- зашепталъ онъ, боязливо оглядываясь по сторонамъ, какъ будто боясь, что его услышатъ... Сокровища! Невиданныя сокровища! Горы золота!
-- Что вы мелете?
-- Нѣтъ, сэръ, я не мелю. Хотите золота, милліоны долларовъ, весь домъ заполните?... Я не сомнѣвался, говорилъ мнѣ Сэттеръ, что этотъ человѣкъ сошелъ съ ума, но на новый вопросъ мой о томъ, онъ раскрылъ горсть и сталъ пересыпать съ ладони на ладонь золотой песокъ. Тутъ я почувствовалъ, что физіономія моя пріобрѣтаетъ такое же глупое выраженіе, какое было написано на лицѣ Маршаля, когда онъ предсталъ предо мною.
Мнѣ пришло въ голову, что Маршаль -- алхимикъ. Между тѣмъ онъ усѣлся рядомъ со мной и разсказалъ слѣдующее:
"Я ходилъ по берегу рѣчки у лѣсопилки, надзирая за работниками, какъ вдругъ замѣтилъ въ пескѣ что-то блестящее. Мнѣ показалось, что это обыкновенный опалъ, какихъ тутъ много, и я прошелъ дальше, не потрудившись спуститься внизъ и поднять блестящій предметъ. Такъ я прошелся разъ двадцать взадъ и впередъ, и все время что-то сверкало въ пескѣ. Это изумляло меня, но я все еще боялся показаться самому себѣ смѣшнымъ и продолжалъ свою прогулку. Внезапно я увидѣлъ такой блестящій предметъ у самыхъ своихъ ногъ, и тутъ инстинктивное любопытство заставило меня нагнуться. Можете себѣ представить, мистеръ Сэттеръ, мое изумленіе, когда этотъ маленькій сверкающій предметъ оказался искрящейся крупинкой чистѣйшаго золота! Я немедленно спустился къ водѣ и усердно сталъ собирать крупинки и камешки, къ которымъ вначалѣ отнесся съ такимъ пренебреженіемъ. Сперва я подумалъ, что это такъ -- случай, что де индѣйцы зарыли тутъ какой нибудь кладъ. Но, изслѣдовавъ мѣсто, я убѣдился, что вся почва золотоносна, да какъ! Я набилъ себѣ золотомъ карманы, не помня себя, вскочилъ на коня, и примчался сюда, чтобы сообщить вамъ о своемъ открытіи.
-- Знаетъ ли кто нибудь о вашемъ открытіи, Маршаль?-- быстро спросилъ я его.
-- Нѣтъ, успокойтесь, пока никто.
Мы кинулись къ лошадямъ и помчались на лѣсопилку, куда добрались только къ ночи. Несмотря на то, вооружившись перочинными ножами, мы принялись выковыривать изъ почвы самородки, изъ которыхъ многіе вѣсили больше четырехъ унцій. Невозможно описать, что мы чувствовали, при видѣ этого богатства. Подавленные зрѣлищемъ его, молча возвращались мы на лѣсопилку, какъ вдругъ мы увидѣли бѣгущихъ намъ навстрѣчу рабочихъ. Они кричали во всю глотку: "Золото! Золото!" Оказывается, наше спѣшное прибытіе подстрекнуло любопытство одного изъ нихъ, онъ принялся слѣдить за нами и также нашелъ золото. Мы обсудили съ ними дѣло, и всѣ мы дали другъ другу торжественную клятву молчать объ открытіи, чтобы воспользоваться богатствами безъ соперниковъ. Но куда! Развѣ человѣкъ въ состояніи соблюсти тайну въ такомъ дѣлѣ? На другой день уже сотни людей узнали новость, а спустя четыре недѣли на берегу ручья копалось уже 4000 золотоискателей!
-- Да, добавилъ старикъ, было времячко, да ушло. Я помню долину Сакраменто въ 1849 году. Золото можно было найти вездѣ на пространствѣ 700 квадратныхъ верстъ! Земля была буквально пропитана имъ!
-- Значитъ, всѣ богатѣли въ самое короткое время?-- спросилъ Митя.
-- Представьте себѣ, нѣтъ. Я не знаю какого рода людей не было тогда среди слетѣвшейся стаи золотоискателей. Бродяги, бѣжавшіе преступники, доктора, поденщики, адвокаты, чернорабочіе, профессора, прогорѣвшіе банкиры, матросы, офицеры... Но счастье улыбалось не всѣмъ.
-- Отчего-же это?
-- Видите ли, работа была очень тяжелая. Представьте себя въ пустынной и знойной, какъ раскаленная печь, мѣстности. Вы роетесь въ землѣ заступомъ, сваливая ее въ корзину, а потомъ плететесь подъ палящими лучами солнца верстъ за пять къ ручью, промывать ее. Пища ваша -- затхлые сухари, вонючее сало и солоноватая вода. Рѣдко кто выносилъ такую адскую страду. И это были не самые умные, способные, ученые, а совсѣмъ наоборотъ -- чернорабочіе и поденщики, привычные къ труду. Такимъ образомъ профессоръ или адвокатъ уносилъ отсюда пустые карманы и злую лихорадку, а самый тупой рабочій обогащался въ короткое время. Все шиворотъ на выворотъ! Вотъ и я надорвалъ себя. Я искалъ золото иначе. Одни, видите ли, копали землю и мыли ее, а другіе искали жильное золото въ скалахъ. Эта работа легче, зато тутъ было больше мѣста случаю. Бьешь, бьешь скалу недѣлю, и двѣ, и три, и вдругъ -- гнѣздо, стало быть богатство въ нѣсколько десятковъ, а то и тысячъ долларовъ. Я больше случалось, что ничего. Теперь въ Клондайкѣ золото открылось. Кабы мнѣ четыре десятка лѣтъ скинуть, былъ бы я уже тамъ. А теперь -- нѣтъ, старъ, силы нѣтъ. Вотъ вамъ бы туда, молодой человѣкъ!