НОВАЯ СЛУЖБА.
Рѣчи старика сильно смутили Митю. "Въ самомъ дѣлѣ", думалъ онъ, сидя опять въ вагонѣ и покачиваясь на мягкихъ пружинахъ сидѣнья, "отчего бы не попытать счастья. Можетъ быть, я въ одинъ годъ добьюсь того, что устрою маму..."
Оказалось, однако, что это не такъ просто -- нужны были деньги, а ихъ у Мити было пока 30 долларовъ...
Въ Огденѣ, довольно большомъ городѣ, на краю пустыни, въ вагонъ сѣлъ новый пассажиръ, длинный сухощавый джентльменъ, отъ котораго пахло кожей. Его провожало нѣсколько человѣкъ, грубо одѣтыхъ, въ высокихъ сапогахъ, и разговоръ у нихъ шелъ все время о лошадяхъ.
-- Сто семьдесятъ пять -- первая партія, двѣсти -- вторая, не ниже! -- крикнулъ длинный джентльменъ на прощанье въ окно.
-- Хорошо, сэръ! И только больныхъ лошадей дешевле!
Вечеромъ Митя разговорился съ джентльменомъ. Это оказался лошадиный барышникъ. Онъ разводилъ лошадей въ Монтанѣ {Одинъ изъ сѣверныхъ штатовъ Союза.}, также скупалъ ихъ, потомъ дрессировалъ, выѣзжалъ и продавалъ въ Огденѣ или въ городѣ Соленаго озера.
-- Какъ же, -- говорилъ онъ Митѣ, -- вы лошадиное дѣло знаете, а служите въ бояхъ?
-- Случая, сэръ, не представлялось.
-- Что-же вы думаете, случай къ вамъ въ вагонъ сядетъ?
-- Я, сэръ, думаю, онъ уже сѣлъ въ вагонъ.
-- А, вы такъ думаете? Предупреждаю васъ, что, не видавъ вашей работы, я вамъ больше пятидесяти долларовъ въ мѣсяцъ платить не могу, -- сказалъ строго лошадиный барышникъ.-- А если окажется, что вы не умѣете обращаться съ лошадьми, то, предупреждаю васъ, у насъ тамъ нѣтъ никакихъ обществъ вспомоществованія молодымъ людямъ для возвращенія на родину.
-- Хорошо, -- сказалъ Митя, -- я не буду на это разсчитывать..
Недѣлю спустя Митя уже пробирался въ Монтану. Онъ разыскалъ конный заводъ мистера Спрингфильда, который былъ расположенъ среди преріи въ нѣсколькихъ километрахъ отъ глухой станціи Сѣверо-Тихоокеанской желѣзной дороги и представлялъ рядъ загороженныхъ толстыми балками на высокихъ столбахъ загоновъ, возлѣ южнаго конца которыхъ сиротливо торчали растрепанныя хижины. Тамъ жили конюхи, пастухи и объѣздчики. Мистеръ Спрингфильдъ только наѣзжалъ сюда, а жилъ на другомъ заводѣ, но Митя случайно засталъ его на мѣстѣ.
-- Добраго здоровья, сэръ, -- сказалъ онъ, тряся Митину руку.-- Прошу отдохнуть, а завтра я намѣренъ посмотрѣть вашу работу. Затѣмъ, надѣюсь, вы вступите въ должность.
Митя долженъ былъ помѣститься въ одной изъ хибарокъ, сложенныхъ грубо изъ бревешекъ, такъ что въ щели ихъ свободно можно было видѣть, что дѣлалось въ преріи, и вольный вѣтеръ ея гулялъ въ избушкѣ, какъ дома, продувая ее насквозь. У стѣнъ на охапкахъ сѣна валялись конскія шкуры, служившія постелями, на стѣнахъ по колышкамъ висѣли уздечки, лассо, въ углу валялись сѣдла и другія принадлежности коннаго спорта. Сотоварищами Мити оказались два бѣлыхъ, добродушныхъ, но грубыхъ малыхъ, и три индѣйца, коричневыя лица и черные блестящіе волосы которыхъ привлекли къ себѣ вниманіе Мити. Всѣ эти господа возлежали въ самыхъ живописныхъ позахъ по своимъ постелямъ и бесѣдовали, попыхивая изъ короткихъ трубокъ. Митѣ они удѣлили очень мало вниманія и ограничились тѣмъ, что лаконически объяснили ему, гдѣ стоитъ чайникъ и пища, а одинъ бросилъ ему спички.
-- Ну!-- сказалъ одинъ изъ нихъ.
-- Я ему говорю: "эй, дядя Самъ, къ вороному лучше не приступайся!"
-- Ну?
-- Вышло по моему.
-- Рѣдьку?
-- Закопалъ рѣдьку {"Закопатъ рѣдьку" у лошадниковь значитъ быть сброшеннымъ конемъ съ сѣдла.}.
Всѣ принялись грубо хохотать, и даже индѣйцы оскалили свои бѣлые зубы. Затѣмъ наступило молчаніе.
-- А что, сэръ, -- обратился одинъ изъ нихъ къ Митѣ, -- пожалуй вы завтра будете рѣдьку закапывать.
-- То есть какъ это?
-- Нашъ "Сенаторъ" любитъ устраивать такія штуки.
-- Сенаторъ?
-- Да. Мистеръ Спрингфильдъ тожъ. Сколько онъ предложилъ вамъ жалованья?
-- Пятьдесятъ долларовъ.
-- Ну, такъ. Завтра онъ посадитъ васъ на вороного, вы закопаете рѣдьку, и онъ предложитъ вамъ тридцать долларовъ.
-- Я если я не закопаю?-- спросилъ Митя.
-- Гм... въ этомъ случаѣ ничего вамъ сказать не можемъ..
-- Мы такого случая не знаемъ, -- замѣтилъ другой.
Оказывается, что въ табунѣ мистера Спрингфильда имѣлся дикій и злобный черный жеребецъ, котораго онъ держалъ съ тою цѣлью, чтобы при помощи его сбавлять жалованье вновь поступающимъ конюхамъ. Жеребецъ превосходно зналъ свою роль и отлично исполнялъ ее.
До вечера оставалось еще много времени, и Митя, подкрѣпившись скудной трапезой и напившись чаю, пошелъ на заводъ посмотрѣть, что тамъ дѣлается. Уже одинъ видъ лошадей взволновалъ его. Онъ съ жадностью всматривался въ стройныя черты бѣгавшихъ въ тѣсномъ пространствѣ изгороди коней, любуясь ихъ вольными движеніями. Въ "боксахъ", какъ назывались небольшія крѣпко огороженныя пространства, въ которыхъ происходило укрощеніе одичавшихъ въ преріи лошадей, какъ разъ шла работа. Нѣсколько конюховъ индѣйцевъ, сидя верхомъ на коняхъ, съ гикомъ мчались по степи, загоняя въ боксы отборный табунъ. Митя подошелъ къ изгороди и принялся наблюдать, что будетъ дальше. Подошелъ и хозяинъ завода. Пригнавъ лошадей, индѣйцы загнали каждую изъ нихъ въ особый боксъ. Очутившись въ тѣсномъ пространствѣ, лошади видѣли сквозь рѣдкія бревна изгороди гладкую прерію и употребляли всевозможныя попытки, чтобы вырваться на волю. Однѣ пытались перескочить изгородь, подымались на дыбы и били передними копытами по звонкимъ бревнамъ, другія просовывали головы между жердями или бились объ изгородь, стараясь повалить ее. Вотъ въ каждый боксъ вошло по два конюха. Они словили отчаянно метавшееся животное съ помощью лассо и крѣпко привязывали его къ столбу. Кони бились и лягались, стараясь сорваться съ привязи, храпѣли, но въ концѣ концовъ успокаивались и стояли, дрожа всѣмъ тѣломъ, покрытыя пѣной и п о томъ. Послѣ того, какъ животныя нѣсколько успокоились, конюхи постарались накинуть имъ на головы черные платки, что удавалось не безъ труда. Едва дрожащая или бѣснующаяся лошадь лишалась такимъ образомъ зрѣнія, какъ одинъ конюхъ накидывалъ ей на заднюю ногу петлю и обвязывалъ другимъ концомъ шею, такъ что лошадь не могла уже лягаться. Послѣ этого все еще сопротивляющееся животное внуздывали и сѣдлали. Эта операція удавалась тоже не сразу.
Затѣмъ конюхъ срывалъ съ головы коня платокъ и пускалъ его бѣгать и бѣситься на длинной веревкѣ. Утомивъ его, онъ понемногу укорачивалъ веревку, а въ это время другой старался приблизиться къ коню, и если успѣвалъ въ томъ, то въ мгновеніе ока вскакивалъ въ большое мексиканское сѣдло. Митю изумили эти сѣдла. Онѣ имѣли спинку спереди и сзади и напоминали своимъ видомъ покойное кресло. Едва всадникъ оказывался на конѣ, какъ борьба начиналась снова. Лошадь вздымалась на дыбы, пыталась лягаться, кусалась или кидалась на землю ногами вверхъ, но подвязанная нога, тяжесть всадника, острыя шпоры его и тугая узда мѣшали ей достигнуть цѣли и, спустя нѣкоторое время, конюхъ слѣзалъ и привязывалъ полуукрощенное животное, съ боковъ котораго капали хлопья окровавленной пѣны, къ изгороди. Такъ стояла она съ полчаса, "чтобы имѣть время образумиться", какъ замѣтилъ мистеръ Спрингфильдъ, а затѣмъ слѣдовалъ второй урокъ. Послѣ него снова отдыхъ, и затѣмъ третій урокъ. Обыкновенно спустя три дня послѣ "выучки", на конѣ можно было уже скакать по преріи, а черезъ четыре недѣли воспитаніе лошади считалось законченнымъ.
Митя, хотя и удивлялся ловкости и искусству наѣздниковъ, однако, его возмущало подобное варварское обращеніе съ благороднымъ животнымъ, и онъ отдавалъ рѣшительное предпочтеніе той системѣ укрощенія, которая примѣнялась въ Европѣ. Она требуетъ нѣсколько больше времени, но зато не уродуетъ лошадь и не портитъ ея характера.
-- Во что обходится вамъ каждая лошадь? -- спросилъ Митя мистера Спрингфильда.
-- Какъ вамъ сказать... дороже пятидесяти долларовъ я не покупаю.
-- А почемъ же вы ихъ продаете?
-- Здѣсь на мѣстѣ я ихъ отдаю отъ 120--200 долларовъ, но въ городѣ Соленаго Озера цѣна значительно выше. Только я не могу гонять ихъ туда, они по дорогѣ дичаютъ и портятся.
-- Не мудрено, -- замѣтилъ Митя, -- вашъ способъ воспитанія нехорошъ.
-- А, вы знаете лучшій, -- обидѣлся хозяинъ, -- ну мы завтра убѣдимся въ этомъ. Спокойной ночи, сэръ!
Митя направился въ свой домъ.
-- Почему вы называете мистера Спрингфильда "сенаторомъ", -- спросилъ онъ, присаживаясь на сѣдло вмѣсто табурета къ кружку своихъ новыхъ товарищей, которые сидѣли, также воспользовавшись сѣдлами вмѣсто стульевъ, вокругъ громаднаго ровно спиленнаго чурбана, замѣнявшаго столъ.
-- Почему?-- спросилъ конюхъ съ рыжими усами, -- я полагаю потому, что онъ намѣревался быть сенаторомъ.
-- Развѣ это у васъ такъ просто, что каждый изъ заводчиковъ можетъ превратиться въ сенатора?
-- Не то что изъ заводчиковъ, а хоть изъ конюховъ, и не то что въ сенаторы, а хоть самимъ президентомъ, -- сказалъ другой, -- рѣзавшій на ломти вареную ветчину.
-- Если вы недавно въ Союзѣ, то немудрено, коли не знаете, что у насъ всѣ равны, и всѣ главныя должности выборныя.
-- Значитъ и я могу, хоть сейчасъ, попасть въ сенаторы?-- улыбнулся Митя.
-- А сколько времени вы въ Союзѣ?-- спросилъ рыжій, окидывая Митю небрежнымъ взглядомъ.
-- Три мѣсяца.
-- Нѣтъ, не можете.
-- Почему-же?
-- Потому что только черезъ два года вы получите право гражданства въ Штатахъ.
-- А!
-- Да, -- у насъ союзъ штатовъ, а каждый штатъ -- государство и управляется самъ собой.
-- Какъ же это управляется "самъ собой"? Каждый себя управляетъ, что-ли?
-- Да, каждый заботится о себѣ самъ, а дѣлами, которыя прямо его не касаются, завѣдуетъ выборной губернаторъ, судятъ выборные судьи, мошенниковъ ловитъ выборный шерифъ, законы издаютъ выбранные депутаты, въ школахъ учатъ выбранные учителя.
-- Какъ же выбирать, коли столько народу?-- изумился Митя.
-- А вотъ нашъ "сенаторъ" знаетъ, какъ это дѣлается. Хотите, чтобъ васъ выбрали, -- рыжій посмотрѣлъ иронически на Митю, -- ну, хоть, въ президенты, поѣзжайте по городамъ и селамъ, собирайте митинги и говорите рѣчи, восхваляя свои намѣренія и проекты, печатайте милліоны объявленій съ своей фамиліей и портретомъ, наймите ораторовъ, закупите газеты, чтобъ они восхваляли и предлагали васъ...
-- Да, вѣдь, это сколько же денегъ надо!-- изумился Митя.
-- Ну да, безъ денегъ не выберутъ, но и за одни деньги не выберутъ.
-- Значитъ только богатые могутъ занимать важныя должности...
-- Богатые или тѣ, кого они хотятъ назначить.
-- Хорошаго въ этомъ мало, -- замѣтилъ Митя.
-- Хорошаго мало, но и дурного немного.
-- Какъ же, если богатые правятъ, значитъ они могутъ дѣлать, что хотятъ?
-- Много могутъ, а еще большаго не могутъ. Если они нарушатъ законъ, всякій можетъ жаловаться въ судъ, и если окажется правъ, то васъ, сэръ, изъ президентовъ сейчасъ долой.
-- Да, такъ мистеръ Спрингфильдъ не попалъ въ сенаторы?
-- Онъ слишкомъ мало говорилъ о людяхъ и слишкомъ много о лошадяхъ. Сколько смѣху было, какъ въ газетахъ ему предложили быть сенаторомъ у лошадей.
-- Ха, ха, ха!-- смѣялись конюхи, -- "лошадиный сенаторъ"!