Китайскіе врачи. Похороны въ Китаѣ. Почитаніе предковъ основа религіи въ Китаѣ.
Черезъ нѣсколько дней послѣ торжественнаго обѣда въ домѣ мѣнялы случилась бѣда -- заболѣлъ дряхлый отецъ хозяина. Мѣняла былъ въ отчаяніи и тотчасъ же послалъ слугу съ осломъ за лучшимъ докторомъ города. Этотъ докторъ, какъ и всѣ китайскіе врачи, былъ полный неучъ. Китайцы не имѣютъ никакого понятія о настоящей наукѣ. Неизвѣстно, почему они иныя травы, иные минералы, животные продукты считаютъ цѣлебными, другіе же вредными для здоровья. Никогда ни одинъ китайскій врачъ не потрудился изучить -- какъ изучаютъ наши врачи -- строеніе, отправленія человѣческаго тѣла, свойства разныхъ веществъ, вліяніе ихъ на жизнь и дѣятельность нашихъ органовъ. Китайскіе врачи знаютъ столько же, сколько наши знахари и знахарки, то-есть -- ничего не знаютъ. О строеніи человѣческаго тѣла они до сихъ поръ повторяютъ совершенныя нелѣпости въ такомъ родѣ:
"Желчь помѣщается въ затылкѣ, а мозгъ въ печени. У человѣка 365 костей, потому-что въ году 365 дней. У мужчины 14 реберъ, черепъ же его состоитъ изъ 8 костей, а у женщины всего 12 реберъ и 6 костей въ черепѣ".
Всѣ болѣзни китайскіе врачи раздѣляютъ на "огненныя" и "ледяныя". Огненныя лечатъ холодомъ, а ледяныя -- горячими припарками и вообще тепломъ. Китайскіе врачи носятъ съ собой длинную заржавленную иглу. Если больной лежитъ безъ чувствъ, врачъ втыкаетъ ему эту иглу въ языкъ, въ икры, въ мякоть руки; жметъ и мнетъ, пока изъ укола не покажется кровь. Всякаго больного онъ обѣщаетъ вылечить; когда же больной умираетъ, врачъ объявляетъ, что въ дѣло вмѣшались "злые духи", которыхъ родные умершаго забыли умилостивить (какъ у насъ знахари заявляютъ, что болѣзнь приключилась "съ глазу", "отъ лихого человѣка"). Тѣмъ не менѣе, у воротъ каждаго врача вывѣшено множество дощечекъ съ надписями о томъ -- кого ему удалось вылечить.
Пріѣхавъ въ домъ мѣнялы, врачъ первымъ дѣломъ сталъ угощаться: пилъ чай, закусывалъ, пообѣдалъ и только потомъ пошелъ къ больному. Тамъ онъ сѣлъ у постели, важно нахмурилъ лобъ, долго щупалъ то правую, то лѣвую руку старика... помолчалъ, какъ-бы въ раздумьи... наконецъ съ очень важнымъ видомъ объявилъ, что больной поправится и обѣщалъ приготовить очень мудреное лекарство. Докторъ приготовлялъ его самъ и увѣрялъ, что въ составъ его вошло 22 вещества: и корень жень-шеня (это -- рѣдкое растеніе, которое растетъ въ глухихъ лѣсахъ сѣвернаго Китая и цѣнится на вѣсъ золота), и тигровая желчь, и кровь казненнаго преступника, и густая настойка изъ скорпіоновъ, сороконожекъ, пауковъ, и змѣиная кожа, и сокъ, выжатый изъ головастиковъ... Поэтому за лекарство онъ взялъ очень дорого.
Но сколько врачъ ни пичкалъ больного, сколько ни кололъ его своей иглой, больной скоро умеръ.
* * *
Въ домѣ поднялся плачъ и стонъ. Покойника обмыли, окутали въ вату и завернули въ шелковыя ткани. Черезъ три дня его положили въ гробъ, обложили разными веществами, которыя не даютъ тѣлу гнить, и сунули туда же всѣ вещи, какія онъ особенно любилъ при жизни: трубку, любимую его книгу, колоду картъ. Поставили возлѣ тѣла также пищу и питье.
Китайцы не признаютъ полной смерти. Они вѣрятъ, что въ каждомъ живомъ человѣкѣ сокрыта "жизненная сила" и душа. Когда жизненная сила покидаетъ его, онъ становится трупомъ; но душа остается въ тѣлѣ.
Слѣдовательно, о душѣ покойнаго надо заботиться, не лишать ея удовольствій, къ которымъ она привыкла. Потому-то въ гробъ и положили любимыя вещи покойника. А потомъ пригласили музыкантовъ увеселять душу.
Между тѣмъ семья усопшаго плакала; плакали и прибывшіе родственники его. Члены семьи одѣлись въ грубыя холщевыя одежды, женщины сняли свои украшенія, завѣсили бумагой всѣ блестящіе предметы въ домѣ. Три дня никто не бралъ пищи въ ротъ.
Въ прежнія времена тѣло такъ и оставалось въ домѣ, и теперь еще иной почтительный сынъ не позволяетъ вынести гроба съ тѣломъ усопшаго отца на кладбище въ теченіе трехъ лѣтъ. Но въ домѣ, гдѣ стоитъ тѣло, никому не дозволяется ночевать; мѣсяца три нельзя топить печей. Все это очень стѣснительно. Поэтому покойниковъ обыкновенно хоронятъ на семейномъ кладбищѣ черезъ нѣсколько дней послѣ смерти.
Китайцы очень заботятся, чтобы могила была сухая, гдѣ-нибудь на холмѣ, чтобы никакой шумъ не тревожилъ душу умершаго.
Проникнутые глубокимъ почтеніемъ къ старшимъ, къ памяти предковъ, китайцы соблюдаютъ тысячи церемоній, только-бы не оскорбить усопшаго, не навлечь его неудовольствія.
Похороны простыхъ, бѣдныхъ людей совершаются просто: положатъ въ гробъ и снесутъ къ могилѣ. А при погребеніи человѣка зажиточнаго впереди погребальной колесницы идетъ множество наемныхъ плакальщиковъ, идутъ особые плясуны и музыканты, которые "увеселяютъ душу усопшаго музыкой и танцами".
Такъ же хоронилъ отца своего и мѣняла. На кладбищѣ всѣ родные четыре раза поклонились гробу, а сынъ умершаго возжегъ куреніе, возлилъ вино и со слезами на глазахъ сказалъ покойному прощальную рѣчь:
-- Глубоко опечаленъ я, потерявъ тебя, почтенный отецъ. Уже запечатанъ твой гробъ, и ты навсегда оставилъ меня. Прахъ твой благоговѣйно будетъ преданъ погребенію, я вскорѣ мы воздвигнемъ надъ нимъ высокій холмъ... Я самъ буду неусыпнымъ стражемъ его. Увы, невыразима моя печаль! Почтительно доношу тебѣ объ этомъ!
Сказавъ это, огорченный сынъ распростерся на землѣ, а за нимъ распростерлась и вся семья.
Былъ при этой церемоніи и Ванъ. Одинъ изъ слугъ дернулъ его за рукахъ и таинственнымъ шопотомъ сообщилъ:
-- Знаешь, я слышалъ вчера, какъ хозяинъ умолялъ мать убить себя на могилѣ... "Все равно" -- говорилъ -- "тебѣ недолго жить; уважь покойнаго, порадуй его душу и будь ему вѣрной женою за гробомъ... Подумай, какъ онъ будетъ доволенъ, и какъ счастливы будемъ мы, когда увѣримся въ его благосклонности. Вѣдь, ты знаешь, умершему и по смерти хочется пользоваться всѣмъ, чѣмъ онъ пользовался при жизни".
-- Что же вдова?
-- "Ни за что!" -- говоритъ.-- "Прежде для вдовъ было обязательно слѣдовать въ могилу за мужемъ, а теперь этотъ обычай вывелся, и я еще поживу"... Да, хорошо, что нынче во многомъ живутъ не по старому,-- прибавилъ слуга.-- А то-бы всѣхъ насъ, слугъ и рабовъ, убили на могилѣ старика... Теперь только одному изъ насъ придется жить при гробницѣ и смотрѣть за нею.
Гробъ опустили въ выложенную камнемъ и убранную яму, а затѣмъ хозяинъ Вана опустилъ въ нее нѣсколько корзинъ съ пищей, много разныхъ вещей, сдѣланныхъ изъ глины: лошадку, телѣжку, кровать, столъ, стулья, фигурки слугъ и служанокъ. Погребеніемъ такихъ куколъ, очевидно, замѣнилось прежнее погребеніе съ усопшимъ его дѣйствительныхъ рабовъ и рабынь.
Наконецъ, родственники и слуги разошлись по домамъ. Но хозяинъ еще три дня оставался при могилѣ. Возвратясь къ себѣ, онъ приказалъ изготовить доску, длиною въ аршинъ, и: написать на ней имя покойнаго... только не прежнее, а новое, которое придумалъ ему послѣ смерти. Эту доску хозяинъ, въ сопровожденіи всей семьи, принесъ въ "мяо", то-есть въ "семейную молельню", и поставилъ на особый столъ рядомъ съ такими же таблицами дѣда и прадѣда.
Въ прежнія времена китайцы держали у себя дома изображенія умершихъ родныхъ, сдѣланныя изъ камня и дерева. Теперь изображенія замѣнили досками съ именами усопшихъ. Передъ такими досками въ китайскомъ домѣ, гдѣ строго соблюдаютъ религіозные обряды, глава семьи ежедневно приноситъ жертвы душамъ своихъ предковъ.
* * *
Поклоненіе душамъ предковъ -- основная, важнѣйшая черта китайской религіи. Отъ своихъ усопшихъ предковъ китаецъ ждетъ помощи и совѣта во всякомъ дѣлѣ -- важномъ и неважномъ.
Кромѣ душъ своихъ близкихъ, китаецъ чтитъ еще и души великихъ императоровъ, души почившихъ мудрецовъ... а также и души людей, умершихъ не своею смертью, или людей, которыхъ дѣти не сумѣли успокоить въ могилѣ.
Но послѣднія души -- души, озлобленныя противъ людей. Онѣ мстятъ за непочтительность къ нимъ, насылаютъ на людей болѣзни и всякія бѣдствія.
Этихъ духовъ китайцы особенно боятся. Они стараются оборонить себя отъ ихъ злобы заклинаніями и жертвами.
Особеннымъ и всеобщимъ почетомъ окружены могилы усопшихъ императоровъ. Когда европейцы хлопотали о разрѣшеніи провести въ Китаѣ желѣзную дорогу, имъ отказали.
-- Ваши огненные драконы будутъ съ грохотомъ и свистомъ летать мимо священнаго императорскаго кладбища и тревожить души усопшихъ. Онѣ разгнѣваются и нашлютъ бѣдствія на всю страну,-- говорили китайцы.
"Огненными драконами" они называли паровозы.
Поклоняясь душамъ предковъ, китайцы рѣдко обращаются къ инымъ божествамъ. Поэтому, хотя храмовъ, посвященныхъ разнымъ божествамъ, въ Китаѣ много, они не пользуются большимъ почетомъ и уваженіемъ. Въ открытыя двери храмовъ свободно входятъ собаки; если въ городѣ нѣтъ театра, заѣзжіе актеры даютъ свои представленія въ какомъ-нибудь храмѣ. Въ храмахъ же богатые купцы устраиваютъ торжественные обѣды, въ родѣ того, который былъ описанъ выше.
При такомъ почтеніи къ памяти предковъ не мудрено, что китаецъ считаетъ за великое счастье имѣть сыновей, "которые будутъ почитать и ублажать его душу, когда онъ умретъ".
-- Какъ хорошо мнѣ будетъ послѣ смерти,-- утѣшается глава многочисленной семьи, -- сыновья, внуки, правнуки будутъ чтить мою душу, и она ни въ чемъ не будетъ нуждаться на томъ свѣтѣ.
При такихъ воззрѣніяхъ китаецъ не можетъ не почитать своихъ родителей и не заботиться всѣми силами о томъ, чтобы дѣти почитали его.
