но

Неосторожные медики, забывшись , заговорили по-французски,

что «дво плохо, что онъ умретъ, но все-таки надо сдвать

— « Еть ужь, не надо, перебил ихъ Французъ:

оператю! »

оставьте меня вь поком Я еще могу теперь думать о своей

матери, которая умираетъ можетъ быть съ голоду, когда н

умираю зОсь отъ пули... Я пошедъ служить, чтобъ достать

ей кусокъ изба, и вотъ.... » Онъ заплакалъ.

вокругъ прослезились. Человжь, умирая, просилъ оставить

его въ покоЬ чтобъ только подумать о матери, пока еще онъ

можетъ думать... и больше ему ничего не нужно! И сколько

такихъ трогательныхъ словъ и высказывалось тогда

въ разныхъ углахъ обширнто полн битвы, и на 6acTi0Haxb,

и въ баракахъ, и го-нибудь въ темномъ рву, и всюду, куда

заглядывала смерть!

Страшно было промать вечеромъ мимо Николаевскаго мы-

ека, в%чно покрытаго мертвыми т“ами. вложенныя въ

руки покойниковъ, зажигались и ОСВШали блвдныя лица; а

море плескало въ черныя скалы.

Кь этимъ скаламъ ежедневно н%сколько разъ подходила ша-

ланда, подымала мертвый грузъ и свозила на Смерную сто-

рону, въ Куриную балку. Здзсь убитые перекладывались въ

TaTapckiH мажары, или въ телеги, и поЈздъ дви-

гался гуськомъ, иногда 20 — 30 мажаръ вдругъ, кь Ствер-

ному кладбищу. Тамь было всегда готово 40 — 45 огромныхъ

ямъ, выкопанныхъ арестантами 1). Покойниковъ Ропускали по

50 и боле въ одну яму. Потомъ Оладась насыпь, и выкла-

дывиея по земл кресть изъ камней, а иногда ставили и де-

ревянный. Приходилъ священникъ и служилъ одну общую па-

нихиду .

1) Въ август% ати ямы копались курскими ополченцами.