II.

Секретъ.

Разставшись съ адвокатомъ Фруадво, баронъ де-Водре пошелъ къ мосту. Пройдя черезъ мостъ, онъ повернулъ влѣво, по узкой улицъ, въ родѣ набережной, гдѣ, вмѣсто перилъ, на берегу былъ посаженъ рядъ деревьевъ; вскорѣ баронъ подошелъ къ большимъ воротамъ близь шлюза; эти ворота вели на дворъ, окруженный со всѣхъ сторонъ строеніями желѣзнаго завода г. Гранперрена.

Баронъ пробрался между кучами каменнаго угля, опилокъ, желѣза; покрывавшими одну часть обширнаго двора, прошелъ подъ низкимъ, мрачнымъ сводомъ и очутился въ большомъ саду, расположенномъ на англійскій манеръ и въ концѣ котораго находился павильйонъ новѣйшей постройки, служившій жилищемъ хозяину завода.

Вмѣсто того, чтобъ перейдти лужокъ, находившійся прямо передъ домомъ, г. де-Водре поворотилъ на извилистую тропинку, по которой дошелъ до длинной аллеи изъ дикихъ каштановъ, огражденной съ одной стороны густымъ кустарникомъ, а съ другой лѣвымъ берегомъ рѣки. Быстрымъ взглядомъ окинулъ баронъ аллею, одинъ видъ которой располагалъ къ мечтательности и замѣтилъ на противоположномъ концѣ женщину, назначившее ему здѣсь свиданіе.

Г-жа Гранперренъ была въ тѣхъ интересныхъ лѣтахъ, которыя казались совершенною зрѣлостью стариннымъ писателямъ романовъ, влюбленнымъ въ пансіонскихъ героинь, но которымъ въ новѣйшее время писатели менѣе-исключительные или болѣе-безпристрастные отдали заслуженую справедливость,-- то-есть, ей было съ небольшимъ тридцать лѣтъ. Она была высока ростомъ и хорошо сложена; походка граціозная, ловкая, гордое и вмѣстѣ привлекательное благородство проявлялось во всѣхъ ея движеніяхъ. Черные какъ смоль волосы, съ синеватымъ отливомъ, блѣдный, нѣсколько смуглый цвѣтъ лица, большіе глаза, блиставшіе какъ два черные алмаза,-- все, все въ ней изобличало организацію пламенную, страстную... огненный поясъ, которымъ природа иногда окружаетъ добродетель женщинъ, какъ-бы для того, чтобъ возвысить ея цѣну.

На г-жѣ Гранперренъ было черное шелковое платье строжайшаго покроя, вполнѣ согласовавшееся съ мрачнымъ, грознымъ выраженіемъ лица ея. Въ одной рукѣ она держала платокъ, омоченный слезами а въ другой стклянку со спиртомъ, который: безпрестанно нюхала, какъ-будто ежеминутно готовилась лишиться чувствъ.-- Наконецъ-то вы пришли! сказала она, судорожно сжавъ руку г. де-Водре.

-- Не упадайте духомъ, дитя мое! отвѣчалъ баронъ съ выраженіемъ нѣжнаго участія:-- не унывайте! вчера еще вы обѣщали мнѣ быть твердою.

-- Развѣ я не сдержала слова? спросила молодая женщина съ горькой усмѣшкой.

-- По глазамъ вашимъ я вижу, что вы опять плакали.

-- Такъ что же?

-- Какъ!

-- Да; много вы обращаете внимашя на женскіе слезы, отъискивая слѣды ихъ. Что такое слеза? что такое женщина?... Я призвала васъ не для того, чтобъ вы были свидѣтелемъ одного изъ припадковъ безумной горести, заставляющихъ меня краснѣть даже тогда, когда я одна! Я хочу просить васъ...

Молодая женщина замолчала.

-- То, о чемъ вы хотите просить меня, будетъ исполнено, сказалъ г. де-Водре съ отеческимъ добродушіемъ:-- какая бы перемѣна ни произошла въ вашей жизни, я не забылъ прошлаго. Г-жа Гранперренъ въ моихъ глазахъ прежняя Кларисса де-ла-Жантьеръ, дочь моего лучшаго друга... слишкомъ-рано похищеннаго смертію... увы! особенно для васъ, дитя мое.

-- О, да! особенно для меня, энергически повторила г-жа Гранперренъ: -- еслибъ отецъ мой былъ живъ, я не была бы поручена надзору родственницы на двадцатомъ году жизни... Я не обвиняю своей родственницы, но ея слабость, ея жалкая снисходительность, однимъ словомъ, ея ослѣпленіе сдѣлали мнѣ много зла... Богъ ее проститъ!

-- Зачѣмѣ вспоминать грустное прошедшее? О чемъ же вы хотѣли просить меня?

Молодая женщина опустила голову и молча устремила внизъ въ землю.

-- Онъ сегодня пріѣдетъ, сказала она наконецъ, поднявъ на барона мрачный взоръ.

-- Сегодня; но раньше ли, позже ли, пріѣздъ его неизбѣженъ.

-- Конечно; и имѣю ли я право жаловаться? Въ два года разлуки я имѣла время приготовиться къ свиданію съ нимъ.

-- Кто же вамъ велитъ съ нимъ видѣться?

-- О! научите меня, какъ избѣгнуть этого свиданія и -- хоть бы мнѣ пришлось навѣки отказаться отъ свѣта, живой заключиться въ могилу... я на все согласна, на все!

-- Къ-чему эти преувеличенія? Пусть дѣла идутъ своимъ порядкомъ, и свиданіе, котораго вы страшитесь, само-собою устранится. Мужъ вашъ никогда не былъ въ короткихъ сношеніяхъ съ моимъ племянникомъ; въ последнее время, между ними возникло даже соперничество... Можно ли предположить послѣ этого, чтобъ кто-нибудь изъ нихъ сталъ искать или желать сближенія.

-- Онъ не будетъ; по-крайней-мѣрѣ я такъ думаю; если онъ не столько жестокъ, какъ неблагодаренъ, то станетъ ли искать случая видѣться со мною, чтобъ имѣть жестокое удовольствіе насладиться моими страданіями?.. Но вы не знаете, до какихъ безумныхъ, смѣшныхъ, низкихъ поступковъ можетъ довести г. Гранперрена его неизлечимое тщеславіе?... Ради чести быть принятымъ по-пріятельски въ замкѣ г. маркиза де-Шатожирона, онъ готовъ пожертвовать своими выгодами; а вѣдь выгоды ему дороже всего въ мірѣ!

-- Но теперь между имъ и Иракліемъ не пустая тяжба, а политическое соперничество.-- Не-уже-ли обстоятельства, ссорящія даже лучшихъ друзей, не отдалятъ г. Гранперрена отъ моего племянника?

-- Вы не знаете г. Гранперрена: пусть ему окажутъ малѣйшую вѣжливость, пусть ему пришлютъ только самое обыкновенное приглашеніе въ замокъ, -- эта драгоцѣнная для него почесть заставить его отказаться отъ всего, отъ кандидатства и отъ всѣхъ выгодъ!

-- Знаю, дворянскій титулъ можетъ ослѣпить вашего мужа, хоть это ужь и не въ модѣ; знаю, что къ этому примѣшивается еще частица зависти...

-- Вы очертили его двумя словами: ослѣпленный завистникъ.

Поощряемый презрительною ироніею, съ которою г-жа Гранперренъ говорила о своемъ мужъ, баронъ продолжалъ улыбаясь:

-- Его еще вѣрнѣе можно очертить однимъ словомъ.

-- Выскочка! отвѣчала не колеблясь и съ гордымъ презрѣніемъ молодая женщина, вышедшая за плебея, но незабывшая, что она сама аристократка.

-- Впрочемъ, онъ прекрасный человѣкъ, сказалъ г. де-Водре какъ-бы для того, чтобъ смягчить прежде-сказанное; прямъ, честенъ и уважаемъ по заслугамъ.

-- Знаете ли вы, что онъ мнѣ сказалъ сегодня утромъ? спросила г-жа Гранперренъ, ни малѣйшимъ знакомъ неподтвердивъ послѣднихъ словъ барона.

-- Не знаю.

-- Г. Гранперренъ объявилъ мнѣ, что за-городомъ и въ провинціи необходимо жить мирно съ сосѣдями, и что, слѣдовательно, хотя онъ и имѣетъ причины быть недовольну г. де-Шатожирономъ, однакожь готовъ съ нимъ видѣться.-- "Мнѣ кажется" прибавилъ онъ: "что пріѣздъ маркизы представляетъ намъ прекрасный случай къ сближенію." -- На мои возраженія онъ отвѣчалъ: -- "Не должно смѣшивать политическихъ сношеній съ свѣтскими; вѣжливость первое дѣло, и я нахожу приличнымъ идти въ замокъ, если г-жа де-Шатожиронъ сама не предупредитъ насъ." Вотъ что сказалъ мнѣ сегодня же утромъ г. Гранперренъ.

-- О ослѣпленіе! не-уже-ли ты одно изъ основныхъ началъ темперамента мужей?.. сказалъ г. де-Водре про себя, поднявъ глаза къ вершинамъ каштановыхъ деревьевъ.

-- Вотъ въ какомъ положеніи нахожусь я, продолжала г-жа Гранперренъ съ сосредоточеннымъ волненіемъ: -- человѣкъ, обязанный защищать меня, самъ подвергаетъ -- не говорю мое сердце, оно умерло,-- но мое спокойствіе, мою репутацію, мою честь опасности, противъ которой я беззащитна!

-- Беззащитны! повторилъ баронъ, пристально смотря на молодую женщину: -- беззащитны! а вы еще говорите, что сердце ваше умерло!

-- Умерло, повторяю вамъ, сказала Кларисса глухимъ голосомъ:-- и потому говорю не о недостойномъ сердцѣ... я теперь увѣрена въ его безчувственности и холодности, какъ въ безчувственности и холодности трупа! Нѣтъ, не будущность пугаетъ меня, а прошлое.

-- Прошлое? Но ни мужъ вашъ, никто, кромѣ меня, не знаетъ, что Ираклій любилъ васъ, что вы сами...

-- Ради Бога, ни слова болѣе; не напоминайте мнѣ моего стыда.

-- Чего же вы боитесь?

-- Чего боюсь? Въ-продолженіе двухъ лѣтъ, невыразимый страхъ не покидаетъ меня. Чего боюсь?.. Того, чтобъ этотъ человѣкъ не кончилъ начатаго; чтобъ изъ жестокаго онъ не сдѣлался подлымъ; чтобъ, не довольствуясь убіеніемъ души, онъ не вздумалъ убить и честь... Онъ можетъ это сдѣлать.

-- Можетъ?

-- У него мой портретъ, письма... все, что можетъ дать безразсудная женщина!

Долго колебалась г-жа Гранперренъ, но наконецъ произнесла эти слова скоро, рѣшительно; потомъ, гордо поднявъ голову, устремила на барона пламенный взоръ, какъ-бы желая прочесть, что происходило въ глубинѣ души его.

Увидѣвъ, что страданія, которымъ онъ до-сихъ-поръ искренно сочувствовалъ, разрѣшались такимъ пустымъ, ежедневнымъ опасеніемъ, г. де-Водре ощутилъ непріятное чувство. Блескъ поэтическаго сіянія несчастной страсти, до-сихъ-поръ озарявшій голову г-жи де-Гранперренъ, значительно угасъ въ глазахъ барона. Въ-продолженіе нѣсколькихъ мгновеній, ему представлялась не горюющая Аріадна, не отчаянная Дидона, а одна изъ тѣхъ предусмотрительныхъ героинь, которыя, слѣдуя въ любви правилу, предписанному для дружбы однимъ жестокимъ моралистомъ, думаютъ объ измѣни, могущей случиться посреди обольщеній настоящаго, менѣе страшатся преступленія, нежели открытія его, и скупѣе на записочки, нежели на поцалуи, потому-что первыя остаются, вторые же не оставляютъ слѣдовъ.

-- Она раскаявается, думалъ онъ, не въ своемъ проступкѣ, а въ неосторожности. Она горюетъ не о томъ, что болѣе не любима, а о томъ, что связь ея можетъ быть узнана.

Вѣроятно, это невольное впечатлѣніе выразилось на лицѣ барона, ибо молодая женщина, видя, что онъ не отвѣчаетъ, продолжала съ сардоническою насмѣшкою:

-- Вы смущены, не правда ли? Я сознаюсь въ своемъ преступленіи, страшусь одной мысли, что репутація моя, то-есть, честь мужа, имя котораго ношу, находится въ рукахъ человѣка, лишившаго меня спокойствія, счастія... Не правда ли, это низко?

Г. де-Водре опять воротился къ болѣе-снисходительнымъ чувствованіямъ, развиваемымъ опытностію жизни въ сердцахъ истинно-великодушныхъ.

-- За что порицать ее? думалъ онъ:-- она такъ много думала о немъ, что имѣетъ право подумать и о себѣ. И по какому праву мужчина, это эгоистическое животное, смѣетъ требовать отъ женщины высокаго самоотверженія, котораго самъ не зцаетъ?

-- Вы молчите, продолжала г-жа Гранперрбнъ съ выраженіемъ сарказма, смѣшаннаго съ безпокойствомъ:-- вы возмущены и гнѣвъ оковалъ вашъ языкъ?..

-- Дитя мое, сказалъ баронъ съ легкой улыбкой:-- солдата возмутить трудно и, къ-несчастію, я вышелъ изъ тѣхъ лѣтъ, когда мужчина имѣетъ право гнѣваться на женщину.

-- Зачѣмъ же вы не отвѣчаете?

-- Я обдумывалъ то, что вы мнѣ разсказали.

-- Не правда ли, это ужасно?

-- Не ужасно, а непріятно; но и этого довольно, чтобъ заставить меня помочь вамъ... Я полагаю, что въ этомъ-то разсказѣ и заключается ваша просьба?.. Вы желаете, чтобъ я переговорилъ съ Иракліемъ?

-- Согласитесь ли вы на это? съ живостію спросила госпожа Гранперренъ.

-- Завтра же исполню. Я было-хотѣлъ ждать, чтобъ племянникъ самъ явился ко мнѣ, по теперь поступлю иначе. Я самъ пойду къ нему.

-- Какъ я хорошо сдѣлала, что не усомнилась въ вашей дружбѣ!

-- Усомниться въ моей дружбѣ значило бы оскорбить меня.

-- О, еслибъ вамъ удалось!

-- Одно изъ двухъ: либо онъ сжегъ ваши письма,-- въ такомъ случаѣ опасность, которой вы страшитесь, уже не существуетъ; либо онъ сохранилъ ихъ,-- въ такомъ случаѣ, онъ отдастъ ихъ мнѣ, я за это ручаюсь.

-- Онъ не сжигалъ ихъ! вскричала съ жаромъ молодая женщина.

-- Я понимаю, что подобная жертва не легка, сказалъ г. де-Водре съ любезностью: -- но мы всѣ почти, наканунѣ свадьбы, производимъ такіе ауто-да-фё.

-- Говорю вамъ, онъ не сжегъ ни одного письма; не вѣрьте, если онъ станетъ увѣрять васъ въ этомъ!

-- Я никогда не защищалъ Ираклія; слѣдовательно, вы можете мнѣ повѣрить: онъ честенъ.

-- Честенъ!

-- По-крайней-мѣрѣ съ мужчинами. Если онъ поклянется, что истребилъ всѣ залоги вашей любви, я ему повѣрю; надѣюсь, что, при моемъ ручательствѣ, и вы повѣрите.

Кларисса не отвѣчала, но по озабоченному лицу ея можно было видѣть, какой неизлечимый ударъ опытность любви нанесла ея природному расположенію къ довѣрчивости.

Въ эту минуту раздался звонъ колоколовъ.

-- Это онъ! вскричала обманутая женщина съ нервическою дрожью.

Баронъ взялъ обѣ руки ея и нѣсколько минутъ продержалъ ихъ въ своихъ рукахъ.

-- Минута испытанія наступила, сказалъ онъ съ искреннимъ сочувствіемъ:-- не старайтесь преодолѣвать своей горести; дайте ей волю, пока мы одни. Черезъ нѣсколько минутъ вы будете окружены посторонними лицами: вы должны тогда наблюдать за каждымъ своимъ движеніемъ и закрыть лицо непроницаемою маскою. Теперь вы еще свободны и можете страдать. Плачьте же, дитя мое, не скрывайте отъ меня своихъ слезъ: правда, я давно раззнакомился съ горестями сердца, но все-таки зналъ и не разучился уважать ихъ.

Пока г. де-Водре говорилъ съ задумчивостью, внушаемою самымъ твердымъ характерамъ приближеніемъ старости и подобною блѣдному солнечному лучу на осеннемъ ландшафтѣ, лицо г-жи Гранперренъ постепенно переходило отъ самаго мрачнаго унынія къ выраженію гордости.

-- Плакать! вскричала она съ сердцемъ: -- еще и вѣчно плакать! И вы мнѣ это совѣтуете!.. О, я знаю, въ глазахъ женщины много слезъ; но вѣдь наступаетъ же минута, когда онѣ высыхаютъ и мнѣ кажется, что -- благодаря Бога, -- эта минута для меня наступила. Много дорогъ ведутъ къ горести; отъ нея же идетъ только одна... все равно -- была бы и эта дорога!.. Она есть, я въ томъ убѣждена, ибо уже вижу ее передъ собою: эта дорога -- презрѣніе...

-- Презрѣніе?

-- Или, лучше сказать, отвращеніе. Кромѣ васъ, мой старый другъ, сердце котораго столько же благородно, сколько великодушно, все окружающее меня такъ мелочно, такъ низко, такъ презрѣнно, что, вмѣсто безразсуднаго негодованія или безумнаго отчаянія, сердце мое исполнится холоднымъ презрѣніемъ ко въѣмъ низостямъ...

-- Но какая причина...

-- Слышите ли вы звонъ?

-- Слышу.

-- Доммартенъ!.. Съ-тѣхъ-поръ, какъ онъ здѣсь, онъ принять у насъ въ домѣ за-свой; съ хитростью и коварствомъ Тартюфа вкрался онъ къ намъ, сблизился съ нами, почти поселился у насъ; а теперь присоединился къ моимъ врагамъ.

-- Пасторъ Доммартенъ?

-- Вотъ уже три недѣли, какъ я не видала его, между-тѣмъ, какъ въ-теченіе цѣлаго года онъ бывалъ у насъ ежедневно. Правда, тогда замокъ былъ необитаемъ; теперь же, когда пріѣхали его владѣтели, г. Доммартенъ, надѣясь, вѣроятно, найдти въ замкѣ болѣе-могущественныхъ покровителей, нежели на заводѣ, удаляется отъ насъ безъ причины, съ грубостью, не стараясь даже придумать предлога...

-- Что дѣлать, милая Кларисса! Доммартенъ не что иное, какъ простой крестьянинъ. Блуза его превратилась въ рясу, перемѣнивъ синій цвѣтъ на черный; вотъ весь результатъ его семинарскаго воспитанія. Можно ли послѣ этого требовать отъ него поведенія человека образованнаго, или, по-крайней-мѣрѣ, поступковъ, которыми люди порядочные приступаютъ къ ссорѣ и разрыву?

-- Сколько услугъ оказывалъ ему г. Гранперренъ!

-- Онъ честолюбивъ; а честолюбцы вообще неблагодарны.

-- Неблагодарность не должна бы удивлять меня, а между-тѣмъ, я все еще не могу къ ней привыкнуть. Не болѣе какъ мѣсяцъ назадъ, Доммартенъ употреблялъ всѣ средства, чтобъ вкрасться въ мою доверенность.

-- Надѣюсь, что ему не удалось?

-- По счастію, нѣтъ; хотя въ то время и я не могла предвидеть его измѣны... Вы, можетъ-быть, обвините меня въ малодушной слабости... но этотъ звонъ непріятно дѣйствуетъ на мои нервы.

-- Доммартенъ приказалъ трезвонить въ честь прибытія моего племянника, въ надеждѣ, что эхо звона дойдетъ до слуха моего двоюроднаго брата, отёнскаго епископа, отъ котораго онъ зависитъ. Почтенному пастору очень хочется сдѣлаться викаріемъ; вотъ въ двухъ словахъ исторія и объясненье того, что вы называете его измѣной.

Въ это время колокольный звонъ былъ заглушенъ трескомъ пороховыхъ ящиковъ.

-- Да это формальное торжество! вскричала г-жа Гранперренъ съ судорожнымъ смѣхомъ:-- право, я не знаю, зачѣмъ мы остаемся въ этой мрачной аллеи, мѣняясь печальными словами, а не присоединяемся къ общему веселію. Посмотрите, прибавила она, указавъ рукою на часть селенія по ту сторону реки: -- тамъ свѣтитъ солнце и шумитъ радость; почему же намъ не идти туда?

-- Успокойтесь! сказалъ г. де-Водре съ выразительнымъ взглядомъ: -- мы не одни.

Г-жа Гранперренъ обратила взоръ въ ту сторону, куда указывалъ баронъ глазами.

-- Викторина! сказала она съ неудовольствіемъ: -- что ей здесь надо?

Падчерица г-жи Гранперренъ показалась на одной изъ тропинокъ, ведшихъ къ каштановой аллее.