Возмущеніе.
До-сихъ-поръ партизаны Туссена-Жиля безъ всякой помѣхи исполняли его приказанія и служили его мести.
Множество любопытныхъ, между которыми, по обыкновенію, было много женщинъ и дѣтей, вытаращивъ глаза и разинувъ рты, смотрѣли на разрушеніе тріумфальной арки и, казалось, были болѣе расположены помочь разрушителямъ, нежели остановить ихъ; народъ вездѣ одинаковъ: онъ быстро воспламеняется, но непостояненъ до крайности и вечеромъ готовъ бросить въ огонь идола, которому поклонялся утромъ.
Итакъ, не должно удивляться непостоянству жителей шатожиронскаго селенія, наканунѣ еще съ такимъ восторгомъ принимавшихъ маркиза де-Шатожирона, хотя у нихъ это непостоянство дошло до неблагодарности; такъ, напримѣръ, въ числѣ зрителей были нѣкоторые пожарные, наканунѣ единодушно поклявшіеся въ вѣчной преданности благородному амфитріону, угостившему ихъ такимъ славнымъ обѣдомъ; теперь же ни одинъ изъ нихъ не только дѣломъ, но даже словами не противился безпорядкамъ демократическаго клуба,-- безпорядкамъ, которые могли кончиться разореніемъ замка; впрочемъ, должно сказать, что желудки почтенныхъ гражданъ уже совершенно переварили вчерашній обѣдъ.
Объяснивъ нейтральное или, лучше сказать, одобрительное положеніе шатожиронскихъ гражданъ къ нарушителямъ общественнаго спокойствія весьма-извѣстнымъ народнымъ непостоянствомъ, мы должны еще объяснить читателю, по какой причинѣ должностныя лица, исключительно обязанныя наблюдать за сохраненіемъ порядка, до-сихъ-поръ не противились возмущенію.
Такъ-какъ Шатожиронъ-ле-Буръ не пользовался правомъ охраненія жандармскимъ отрядомъ, то вся стража его, въ обыкновенное время, сосредоточивалась въ особѣ полеваго стража; но, не смотря на всю ревность, Жеромъ Шамборъ не могъ поспѣть всюду, и въ это время находился на одномъ изъ самыхъ отдаленныхъ концовъ общины.
Правда, одной пожарной команды было бы достаточно, чтобъ разогнать толпу; но хотя наканунѣ пожарные, тронутые до слезъ частыми тостами, объявили маркизу де-Шатожирону, что будутъ служить ему по смерть, однакожь немногіе помнили священный обѣтъ; воля же тѣхъ, которые не забыли его, была пересилена стеченіемъ обстоятельствъ, поощрявшихъ бунтовщиковъ и ввергавшихъ въ уныніе миролюбивыхъ. Во-первыхъ, Туссенъ-Жиль, начальникъ команды, былъ главой возмущенія; во-вторыхъ, лейтенантъ Амудрю, который одинъ могъ поколебать вліяніе своего начальника, съ утра уѣхалъ по какому-то дѣлу въ Шароль, а въ его отсутствіе ни одинъ изъ другихъ офицеровъ не дерзалъ подвергнуться гнѣву суроваго капитана и не приказывалъ бить сборъ.
И такъ, пожарные, стоявшіе на площади, сложа руки глядѣли на разрушеніе тріумфальной арки; и если случайно кто-нибудь изъ зрителей выражалъ свое изумленіе на-счетъ ихъ бездѣйствія, они отвѣчали:
-- Намъ не велѣно сбираться.
Что жь касается до властей селенія, наиболѣе подлежавшихъ отвѣтственности за нарушеніе общественнаго спокойствія, то вотъ въ какомъ положеніи они находились въ это время.
Съ перваго куплета Марсельезы, Амудрю заперся на ключъ у себя въ залѣ, приготовившись бѣжать задними дверьми, если опасность увеличится; честный шатожиронскій мэръ принадлежалъ къ тому разряду администраторовъ твердость которыхъ уступаетъ благоразумію и которые, если сдѣлается возмущеніе на улицѣ, сами спускаются въ погребъ.
Помощникъ его также оставался въ бездѣйствіи, но по другой причинѣ: будучи съ родни Туссену-Жилю и такимъ же отчаяннымъ демократомъ, онъ втайнѣ покровительствовалъ республиканской партіи.
Пасторъ Доммартенъ не имѣлъ законнаго права приказать возмутителямъ разойдтись; но санъ его давалъ ему нравственное вліяніе, которое могло бы имѣть нѣкоторую силу, еслибъ онъ захотѣлъ употребить его въ пользу общественнаго спокойствія; по несчастію въ это самое время пасторъ Доммартенъ обѣдалъ, и онъ рѣшился бъ оторваться отъ такого серьёзнаго занятія развѣ только въ такомъ случаѣ, еслибъ селеніе было подожжено съ четырехъ концовъ.
Слѣдовательно, г-ну Бобилье оставались, какъ мы уже говорили, единственными вспомогательными средствами его природная неустрашимость и гнѣвъ; они были велики, но могли ли подѣйствовать на бунтовщиковъ? Владѣлецъ замка усомнился въ этомъ, и лишь-только онъ пришелъ въ себя отъ изумленія, которымъ поразила его смѣлая выходка мирнаго судьи, какъ бросился вслѣдъ за нимъ, чтобъ удержать его, опасаясь, что въ гнѣвѣ старикъ сдѣлаетъ какую-нибудь неосторожность, которая не только не остановитъ безпорядка, но еще увеличитъ его.
Опасеніе маркиза было тѣмъ основательнѣе, что уже самое появленіе пылкаго старика у окна произвело на бунтующую толпу дѣйствіе, подобное волненію моря отъ внезапнаго вѣтра; хотя по отдаленію и задыхающемуся голосу почтеннаго чиновника, бранныя слова его не достигали до слуха толпы, за то жесты его были чрезвычайно выразительны; однакожь, бунтовщики не только не испугались отчаянныхъ жестовъ перваго чиновника кантона, но отвѣчали на нихъ шиканьемъ, свистомъ, воемъ и ревомъ; нѣкоторые даже прибѣгали къ каменьямъ, послѣднему средству черни.
Въ то самое время, когда Шатожиронъ подходилъ уже къ двери столовой, шумъ разбитаго стекла и вслѣдъ за тѣмъ крикъ ужаса заставили его оглянуться. Камень величиною съ пулю катился по полу; г-жа де-Шатожиронъ, поблѣднѣвъ отъ страха, смотрѣла на мать, во сто разъ болѣе испуганную и почти безъ чувствъ упавшую на руки виконта.
Ираклій скоро подошелъ къ окну и, помогая Ланжераку поддерживать вдову, которой въ тотъ разъ угрожалъ непритворный нервическій припадокъ, онъ ласковыми словами старался успокоить жену.
-- Только не уходите, сказала Матильда! схвативъ его за руку.
-- Не-уже-ли ты боишься этой подлой черни? спросилъ маркизъ, на лицѣ котораго выразилась смѣсь презрѣнія, безпокойства и гнѣва.
-- Ужасно боюсь! возразила молодая женщина, невольнымъ движеніемъ прижавшись къ мужу:-- а я еще обвиняла маменьку въ малодушіи и трусости!
-- Г-жа де-Бонвало лишилась чувствъ; не худо бы снести ее въ ея комнату, сказалъ Ланжеракъ, съ безпокойствомъ ощупывая свою лѣвую щеку, по которой струилась кровь.
-- Ты раненъ, спросилъ его Шатожиронъ.
-- Оцарапанъ, отвѣчалъ виконтъ съ притворною небрежностью, которой противорѣчила блѣдность, покрывавшая лицо его.
-- Не-уже-ли въ тебя попали этимъ? спросилъ Ираклій, указывая на камень, поднятый однимъ изъ лакеевъ.
-- По-счастію, въ меня, потому-что еслибъ я не кинулся впередъ, такъ камень, пробившій стекло, могъ бы ранить г-жу Бонвало.
Не смотря на невольный страхъ, овладѣвшій имъ, Ланжеракъ значительно грѣшилъ противъ истины; во-первыхъ, онъ бросился не впередъ, а назадъ; во-вторыхъ, щека его была ранена не самымъ камнемъ, а осколкомъ разбитаго стекла. Но, слѣдуя плану обольщенія, составленному имъ противъ сердца богатой и чувствительной вдовы, бывшій писарь четвертаго разряда счелъ полезнымъ увеличить опасность, которой онъ подвергался, и извлечь изъ нечаянной царапины пользу значительной раны, какъ-бы полученной въ-слѣдствіе избытка самоотверженія.
Ловкая ложь виконта произвела желаемое дѣйствіе. Нервическій припадокъ г-жи Бонвало прекратился; она открыла глаза и устремила на мнимаго спасителя своего томный взоръ, исполненный нѣжнѣйшей признательности.
-- Раненъ... за меня!.. проговорила она замирающимъ голосомъ.
-- Маменька, вамъ здѣсь не хорошо, пойдемте въ вашу комнату, сказала г-жа де-Шатожиронъ, замѣтившая хитрую уловку виконта и досадовавшая на сантиментальную довѣрчивость, съ которою мать ея повѣрила обману.
-- Да... унесите меня... отвѣчала вдова, спустившись опять на руки, ее поддерживавшія: -- сжальтесь... унесите меня... я умираю.
Другой камень, больше перваго, влетѣлъ въ комнату, коснулся волосъ виконта, ударился въ потолокъ, упалъ на столъ и разбилъ нѣсколько тарелокъ и стакановъ.
-- Въ-самомъ-дѣлѣ, дамамъ здѣсь оставаться нельзя, проговорилъ Ланжеракъ, мимо уха котораго просвистѣлъ камень.
Не говоря ни слова, маркизъ оставилъ г-жу Бонвало на рукахъ своего пріятеля и поспѣшно увелъ жену изъ столовой.
Минуту спустя, мать и дочь были въ безопасности въ комнатѣ г-жи де-Шатожиронъ, выходившей окнами въ садъ, а съ этой стороны опасность могла быть только въ такомъ случаѣ, еслибъ возмущенные ворвались въ замокъ.
Когда уложили на кушетку г-жу Бонвало, продолжавшую вздыхать, вертѣть глазами и кидаться изъ стороны въ сторону, что, впрочемъ, не очень безпокоило маркизу, привыкшую къ подобнымъ сценамъ, Шатожиронъ, разгорѣвшееся лицо и сверкавшіе глаза котораго изобличали съ трудомъ удерживаемый гнѣвъ, отвелъ виконта въ сторону и сказалъ ему тихимъ голосомъ:
-- Я останусь еще нѣсколько минутъ здѣсь, чтобъ совершенно успокоить дамъ; ты же между-тѣмъ прикажи слугамъ закрыть все въ нижнемъ этажѣ, двери, окна, ставни; прикажи даже заставить ихъ чѣмъ-нибудь, потому-что нельзя знать, чѣмъ это кончится; но чтобъ никто не смѣлъ выходить на дворъ.
-- Ты можешь быть спокоенъ, отвѣчалъ Ланжеракъ:-- по испуганнымъ лицамъ лакеевъ, прислуживавшихъ намъ за завтракомъ, можно предположить, что они скорѣе спрячутся на чердакѣ или въ подвалахъ, а ужь на дворъ не выйдутъ.
-- Всѣ они подлы, какъ настоящіе лакеи! возразилъ маркизъ съ презрительной улыбкой: -- исключая, однакожь, Жермена и Бургиньйона; на нихъ можно положиться; въ случаѣ нужды, мы четверо можемъ усмирить и даже проучить господъ патріотовъ.
-- Въ своемъ ли ты умѣ? вскричалъ виконтъ съ безпокойствомъ, доселѣ скрываемымъ подъ видомъ героической безпечности: -- четверо противъ двухъ-сотъ!
-- Полно! Это только трусъ Пьеръ увидалъ двѣсти человѣкъ тамъ, гдѣ ихъ не болѣе шестидесяти; я не думалъ, чтобъ твой лорнетъ такъ значительно увеличивалъ предметы.
-- Да хоть бы и шестьдесятъ, такъ все-таки прійдется пятнадцать человѣкъ противъ одного, коли ты самъ говоришь, что изъ всѣхъ своихъ слугъ можешь положиться только на кучера и егеря.
-- Разумѣется, бой былъ бы неравный, еслибъ мы должны были отвѣчать имъ камнями же; но у меня есть отличныя охотничьи ружья...
-- Какъ! стрѣлять въ людей!
-- Да, если они вынудятъ меня къ тому.
-- Подумай, что этимъ ты только превратитъ глупыхъ мужиковъ-буяновъ въ разъяренныхъ волковъ.
-- Мнѣ кажется, напротивъ, что это единственное средство превратить ихъ въ смирныхъ овечекъ.
-- Однакожь...
-- Еслибъ моей жены не было здѣсь, я ужь и теперь показалъ бы этимъ негодяямъ, какъ презираю ихъ угрозы.
-- Разумѣется, поспѣшно отвѣчалъ Лаижеракъ: -- еслибъ въ замкѣ не было дамъ, я первый бы предложилъ тебѣ выйдти и увѣренъ, что не болѣе какъ въ пять минутъ мы бы очистили площадь. Но можемъ ли мы предпринять что-либо рѣшительное въ присутствіи уже и безъ того испуганныхъ г-жи де-Шатожиронъ и г-жи де-Бонвало? Да онѣ умрутъ со страха.
-- Я охотно бы далъ десять тысячь франковъ, еслибъ онѣ были теперь съ моей маленькой Полиной въ Парижѣ или въ Отёнѣ, у моего дяди.
-- Повѣрю! Тогда бы мы доказали дружбу этимъ мужикамъ!.. Шатожиронъ впередъ! Ланжеракъ на подмогу! Проучили бы мы этихъ негодяевъ.
-- Представь себѣ, что однимъ изъ брошенныхъ камней они могли ранить Матильду!..
-- Я понимаю и раздѣляю твой гнѣвъ; но если присутствіе дамъ связываетъ намъ руки, то мы должны воздержаться. Я докажу на дѣлѣ, что не трусъ, и потому имѣю право совѣтовать тебѣ быть осторожнымъ; принимая въ соображеніе послѣдствія, я нахожу, что охотничьи ружья могутъ сильно повредить намъ.
-- Мы употребимъ ихъ въ дѣло только при послѣдней крайности; но ты, вѣроятно, не станешь требовать, чтобъ мы не защищались, а сидѣли сложа руки, если разбойники не шутя аттакуютъ замокъ?
-- Въ такомъ случаѣ... разумѣется... но тогда...
-- Слѣдовательно, намъ надобно приготовиться на всякій случай. Возьми съ собою Жермена и Бургиньйона, ступайте въ мой охотничій арсеналъ, что возлѣ библіотеки, и зарядите тамъ всѣ мои ружья, вполовину мелкой и вполовину крупной дробью. Торопись; черезъ пять минутъ я самъ буду къ вамъ.
Этотъ разговоръ происходилъ на порогѣ комнаты г-жи де-Шатожиронъ; маркизъ прекратилъ его, заперевъ дверь, и воротился къ женѣ, между-тѣмъ, какъ Ланжеракъ, порядочно струсивъ, сталъ осторожно пробираться къ той части замка, гдѣ находились службы.
Въ то самое время, когда виконтъ проходилъ по корридору, выходившему окнами на дворъ и примыкавшему къ парадной лѣстницѣ, яркій свѣтъ, какъ-бы отъ начинавшагося пожара, поразилъ взоръ его, и въ то же время рѣзкій крикъ, послышавшійся въ передней, подвергнулъ новому испытанію уже и безъ того сильно-поколебленное мужество виконта.