Непредвидѣнный отвѣтъ.
-- Если ты хочешь послѣдовать моему совѣту, Рауль, то ты объяснишься безъ замедленія. Я увѣрена, что она тебя любитъ, но она такъ молода и такъ хочетъ нравиться, что я боюсь нашего скораго переѣзда въ Парижъ, она будетъ до того окружена лестью, что ея головка пойдетъ кругомъ. Я была бы такъ довольна, если бы ты объяснился немедленно! повторяла убѣдительно своему сыну баронесса де-Рошбейръ.
Этотъ разговоръ происходилъ въ розовой гостиной, куда баронесса приказала позвать сына. Въ каминѣ горѣлъ веселый огонь, такъ какъ утро было довольно свѣжее, но блестящее хотя и осеннее солнце уже растопило иней, покрывшій за ночь бѣлымъ саваномъ аллеи парка.
Идеи баронессы были вполнѣ опредѣленны, она мечтала о бракѣ ея сына съ дочерью покойнаго графа де-Монторни.
Она питала къ Маргаритѣ искреннею привязанность и думала, что со стороны молодой дѣвушки будетъ благоразумнѣе всего выйти замужъ за человѣка подобнаго Раулю; что же касается до земель Пуатре и Вильменъ принадлежащихъ Маргаритѣ, и переходъ которыхъ въ чужія руки былъ бы очень прискорбенъ, то баронесса не позволяла себѣ даже останавливаться на такихъ мелочахъ, будучи увѣрена, что какъ въ матерьяльномъ такъ и въ нравственномъ отношеніи этотъ бракъ будетъ выгоденъ.
Рауль причинялъ матери нѣкоторыя безпокойства, конечно, поспѣшимъ прибавить, не распущенностью и безпорядочностью своей жизни, но, наоборотъ, излишней серьезностью.
Занятія наукой и политикой поглощали все его время, и теперь даже онъ былъ такъ поглощенъ будущими выборами, что трудно было предвидѣть, что онъ согласится надѣть на себя цѣпи Гименея.
Мать и сестры каждую зиму старались изъ всѣхъ силъ, указывая ему то на ту, то на другую молодую дѣвушку, изъ которой вышла бы очаровательная де-Рошбейръ; но всѣ ихъ усилія были безплодны, и можно было даже опасаться, что ихъ дорогой Рауль такъ и откажется навсегда отъ брачной жизни, и такимъ образомъ осудитъ на погибель родъ де-Рошбейръ, подобно тому какъ со смертью стараго графа угасъ древній родъ де-Монторни.
Баронессѣ казалось теперь, что она нашла наконецъ въ Маргаритѣ де-Монторни, ту, которая болѣе всѣхъ достойна чести сдѣлаться женой ея сына.
Красота и умъ Маргариты не замедлили произвести впечатлѣніе на стоическаго виконта, а еи молодость, по мнѣнію баронессы, позволила бы ей легко покориться волѣ такого нетребовательнаго мужа, какъ Рауль, кокорый безъ сомнѣнія былъ бы образцомъ мужей, какъ онъ былъ лучимъ сыномъ и братомъ. Его благоразуміе отвѣчало за то, что онъ съумѣетъ руководить свою прекрасную половину на опасномъ пути жизни.
Болѣе чѣмъ вѣроятно, что баронесса де-Рошбейръ не знала выраженія Аристотеля, увѣрявшаго, что мужъ тридцати шести лѣтъ и жена восемнадцати, составляютъ наилучшую пару, однако она инстинктивно пришла къ одному убѣжденію съ знаменитымъ философомъ.
Раулю было едва тридцать лѣтъ, но его ученость и благоразуміе были достойны болѣе зрѣлаго возраста:, съ свой стороны, Маргарита веселая, красивая, граціозная, казалась гораздо моложе своихъ восемнадцати лѣтъ.
-- Все это прекрасно, отвѣчалъ съ улыбкой Рауль, но предположимъ, что она думаетъ обо мнѣ не больше чѣмъ о Великомъ Моголѣ. Я не могу тогда силой жениться на ней, при свѣтѣ факеловъ въ развалившейся капеллѣ стараго замка, какъ это дѣлается въ фантастическихъ романахъ Анны Рэдклифъ.
Но баронесса не допускала, чтобы смѣялись надъ проектомъ, который она такъ долго ласкала, и она принялась снова за работу, повторяя свои прежніе аргументы и усиливая ихъ всею своей женской логикой.
Рауль почтительно слушалъ. Привычка къ общественной жизни научила его относиться снисходительно къ чужимъ мнѣніямъ, кромѣ того нельзя было сказать, чтобы слова матери не находили совершенно отголоска въ его сердцѣ.
-- Я вижу, сказалъ онъ наконецъ, что если я женюсь на Маргаритѣ, этотъ бракъ составитъ ваше счастье, также какъ и счастье отца и сестеръ. И если я когда-нибудь рѣшусь перейти рубиконъ брака, то конечно мнѣ было бы очень пріятно знать, что моя жена любима и уважаема всѣмъ моимъ семействомъ. Но мнѣ кажется, что въ бракѣ главную роль играютъ взаимныя чувства супруговъ, съ моей стороны я не очень-то увѣренъ въ моихъ, а что же касается до чувствъ Маргариты. я признаюсь, что я не понимаю этой дѣвушки. Или это болѣе глубокая натура, чѣмъ мы думаемъ или...
-- О! Рауль, молчи, ради Бога! Маргарита глубокая натура! Молодая дѣвушка воспитанная въ монастырѣ, не знающая еще свѣта!.. вскричала баронесса.
-- Или я глупѣе, чѣмъ я себя считалъ, продолжалъ Рауль; должно быть, что это такъ и есть. Мои идеи о Маргаритѣ мѣняются каждый день, а иногда и нѣсколько разъ въ день. Иногда я ее обожаю, такой кажется она милой, очаровательной въ своемъ дѣтскомъ незнаніи зла; но потомъ вдругъ являются сомнѣнія, отъ ничего незначущаго жеста, отъ тона голоса, отъ взгляда. Ея смѣхъ никогда не очаровывалъ меня. Вы меня конечно спросите, какъ съ моимъ серьезнымъ характеромъ я занимаюсь такими вещами, какъ критика смѣха молодой дѣвушки. Но съ васъ будетъ достаточно знать, что я не думаю, чтобы она сколько-нибудь дорожила мной, и надѣюсь не быть настолько глупымъ, чтобы слишкомъ дорожить ей.
При этихъ словахъ онъ невольно покраснѣлъ и поспѣшилъ выйти, чувствуя, что сказалъ болѣе чѣмъ хотѣлъ.
Скоро мать увидѣла его идущаго съ задумчивымъ видомъ но аллеѣ парка, въ сопровожденіи Пеки. Спустя минуту онъ исчезъ за поворотомъ.
Но должно быть было назначено судьбой, что уединенная прогулка Рауля де-Рошбейръ не должна была быть продолжительной въ этотъ день.
Едва успѣлъ онъ потерять изъ виду окна замка Монторни, какъ стукъ экипажа заставилъ его поднять голову и онъ узналъ плетеную колясочку и пони молодой графини.
Маргарита правила сама и была одна въ экипажѣ. Она сдѣлала большіе успѣхи въ искусствѣ править, особенно, если принять во вниманіе, что она только недавно начала этому учиться; ея маленькіе бѣгуны были горячи и непокорны, но повиновались ей какъ ягнята, къ величайшему изумленію конюховъ Монторни.
Она остановила лошадей увидя Рауля, который подойдя къ ней снялъ шляпу и поклонился.
-- Я думалъ, что съ вами Амели, сказалъ онъ, мнѣ показалось, что она выѣхала вмѣстѣ съ вами.
-- Да, это правда, отвѣчала Маргарита.
И она начала разсказывать о своемъ посѣщеніи деревенской школы. Амели тамъ осталась, чтобы убѣдиться, какіе успѣхи оказали ученики въ священной исторіи и географіи, съ тѣхъ поръ какъ имъ дали новую учительницу.
-- Я тоже пробовала учить, сказала молодая дѣвушка съ насмѣшливымъ видомъ, который шелъ къ ней какъ нельзя лучше. Но, увѣряю васъ, я не имѣла никакого успѣха, мнѣ удавалось только возбуждать смѣхъ моихъ учениковъ. А настоящая учительница -- Минерва въ синихъ очкахъ, глядѣла на меня такъ какъ будто бы хотѣла меня съѣсть, наконецъ она запретила мнѣ продолжать разсказывать басни: это все, что я могла извлечь изъ моего тощаго запаса знаній. Однимъ словомъ, даже Амели потерявъ терпѣніе, сказала мнѣ наконецъ, что я нарушаю школьную дисциплину. Такъ что я просто на просто была выгнана вонъ!
И Маргарита весело засмѣялась, закончивъ этимъ разсказъ о своей неудачѣ.
Самъ Рауль не могъ удержаться отъ порыва веселости.
Между тѣмъ кони продолжали медленно двигаться къ замку, Рауль шелъ рядомъ держась рукой за экипажъ и разговаривая съ своей молодой кузиной.
-- Вотъ мы и дома, сказалъ онъ, не хотите ли пройтись со мной на терассу? Я хочу спросить вашего совѣта относительно оранжереи. Садовникъ хотѣлъ бы сдѣлать ее въ старинномъ вкусѣ съ прямыми углами, а сестры мечтаютъ о мавританскомъ павильонѣ. Остается узнать теперь ваше мнѣніе, Маргарита.
Несмотря на то, что они были родственники и очень дружны, кромѣ того Рауль былъ много старше своей кузины, однако онъ рѣдко рѣшался называться просто по имени.
Впрочемъ все семейство болѣе или менѣе испытывало такое же затрудненіе
Едва ли какая дѣвушка была менѣе сдержанна, менѣе церемонна чѣмъ Маргарита де-Монторни, и однако не смотря на то всѣ де-Рошбейръ считали ее какъ бы странствующей принцессой, которую привелъ къ нимъ случай.
Маргарита была очень любезна и уступчива, у ней не было и тѣни надменнаго вида, который принимаютъ часто богатыя наслѣдницы. Никто никогда не слышалъ отъ нея рѣзкаго слова.
Баронъ, баронесса, ихъ дочери, слуги замка, нотаріуса, священникъ, всѣ кто только видѣлъ молодую сироту, всѣ увѣряли единогласно, что она олицетворяетъ идеалъ благородства, и что она настоящая знатная дама.
Маргарита де-Монторни слѣдовала тактикѣ исполнять всегда просьбы, которыя не принуждали ее ни къ какимъ жертвамъ. Поэтому она охотно согласилась на предложеніе кузена и послѣдовала за нимъ къ террасѣ, по временамъ со смѣхомъ оглядываясь, чтобы посмотрѣть какъ ея лошадки, минуту передъ тѣмъ спокойныя, бѣсились и рвались изъ рукъ конюха, который блѣдный и испуганный не зналъ какому святому молиться...
-- Со мной онѣ никогда не ведутъ себя такимъ образомъ, замѣтила спокойно молодая графиня.
Въ это время они вошли въ садъ по тому же пути, по которому нѣсколько дней тому назадъ шла Маргарита среди вечерняго тумана прятать въ сосновомъ лѣсу миніатюрный портретъ, который теперь находился въ обществѣ пыжей, патроновъ и т. п. вещей въ широкихъ карманахъ Мартена. Но Маргарита этого и не подозрѣвала.
Терраса, составлявшая продолженіе сада, была отдѣлена отъ замка широкой аллеей, усаженной рододендрами.
Архитекторъ назначилъ конецъ террасы смежный съ прудомъ, какъ лучшее мѣсто для постройки оранжереи, туда-то и велъ Рауль свою кузину.
-- Мавританскую или нѣтъ, вотъ вопросъ? сказалъ онъ шутя. Возвратимся ли мы къ эпохѣ безъ стиля Людовика VIII или рѣшимся на кусочекъ Альгамбры?
Молодой политикъ былъ бы въ большомъ затрудненіи если бы его послѣ заставили разсказать, какъ, къ своему величайшему изумленію, онъ въ живыхъ краскахъ описалъ своей кузинѣ блестящіе остатки мавританской архитектуры еще украшающіе югъ Испаніи.
Рауль де-Рошбейръ, наименѣе тщеславный изъ людей, никогда не надоѣдалъ никому разсказами о своихъ путешествіяхъ; но въ эту минуту онъ невольно увлекся и вдался въ краснорѣчивое описаніе чудесъ Алказара. Но вдругъ онъ остановился, замѣтивъ, что прекрасные глаза его спутницы наполнились слезами.
-- Это ничего!.. Ничего... сказала она отворачиваясь. Только... вы такъ живо описывали мнѣ всѣ эти чудеса, которыхъ я безъ сомнѣнія никогда не увижу... что... я не знаю, что со мной сдѣлалось... мнѣ захотѣлось плакать.
Рауль взялъ за руку Маргариту, онъ самъ былъ въ сильномъ волненіи.
-- Отчего же вамъ не увидать эти несравненныя страны? сказалъ онъ пытаясь ее утѣшить. Какое блаженство было бы для меня посѣтить вмѣстѣ съ вами Гренаду, Севилью, Мадридъ, Кордову!
Маленькая ручка, которую держалъ Рауль отвѣчала ему легкимъ пожатіемъ, отъ котораго пробѣжалъ огонь по его жиламъ.
-- Маргарита! вскричалъ онъ. Позвольте мнѣ быть для васъ болѣе чѣмъ другомъ! Позвольте мнѣ любить васъ. Я знаю, я слишкомъ серьезенъ и старъ для вашей молодости, но выслушайте меня, дорогое дитя, дайте мнѣ открыть вамъ тайну, которой полно мое сердце, я васъ люблю съ той минуты, когда я васъ увидѣлъ въ первый разъ. Онъ долго говорилъ въ этомъ тонѣ, обѣщаясь вѣчно любить, считать малѣйшія желанія за приказанія, однимъ словомъ повторяя то, что повторялось влюбленными начиная съ Адама.
Безансонъ съ трудомъ узналъ бы въ немъ своего серьезнаго, сдержаннаго депутата.
Маргарита молчала и это молчаніе Рауль готовъ былъ уже истолковать въ свою пользу.
Но вдругъ она высвободила свою руку, которую онъ все еще продолжалъ держать.
-- Кузенъ Рауль, сказала она твердымъ голосомъ, глядя ему въ лицо, вы дѣлаете мнѣ большую честь; но къ сожалѣнію я не могу принять вашего предложенія. Я глубоко уважаю васъ; я увѣрена, что та, которую вы выберете себѣ въ жены будетъ счастлива; но я принуждена вамъ отказать!
Глаза Маргариты были сухи, ея языкъ былъ языкъ женщины, а не молодой дѣвушки... Очаровательный капризный ребенокъ преобразился, и въ ея голосѣ слышалось истинное волненіе.
-- Нѣтъ часто да женщинъ, сказалъ улыбаясь Рауль, пытаясь снова взять руку молодой графини.
Но скоро стало очевидно, что въ этомъ случаѣ его правило неприложимо.
Напрасно напрягалъ Рауль всѣ силы своего краснорѣчія, стараясь убѣдить Маргариту, что ея отказъ можетъ быть былъ только слѣдствіемъ первой минуты изумленія, что онъ слишкомъ поспѣшенъ, что поговоривъ съ баронессой, которая любитъ ее какъ дочь, она навѣрное измѣнитъ свое рѣшеніе...
Но Маргарита такимъ твердымъ тономъ просила его прекратить этотъ разговоръ, что ему осталось только повиноваться.
Онъ молча проводилъ ее до дверей замка. Тутъ они разстались; Маргарита протянула ему руку съ печальной улыбкой и пошла на верхъ въ свои комнаты, а онъ остался въ передней, мрачный, съ разбитымъ сердцемъ.
Тутъ его увидала Люси выходившая изъ комнаты матери и поспѣшно сошла къ нему.
-- Ну, что Рауль, переговорилъ ты съ ней наконецъ?.. спросила она. Я такъ довольна...
Она не докончила фразы, увидя, что выраженіе лица брата далеко не напоминаетъ счастливаго влюбленнаго.
-- Да, я говорилъ ей, сказалъ онъ... И боюсь, что кто-нибудь предупредилъ меня... однако это невозможно... вѣдь она воспитана въ монастырѣ!.. Но, пока ни слова объ этомъ, Люси. Эта дѣвушка кажется мнѣ болѣе загадочной чѣмъ когда-либо.
На этомъ и кончился разговоръ брата съ сестрой.