При дворѣ короля и папы.
Несмотря на это, блѣдная женщина съ горящими глазами черезъ полчаса была уже въ монастырѣ августинцевъ, гдѣ находилась резиденція короля, и, не желая ничего слушать, добивалась пропуска къ нему.
Покинувъ паперть, она, какъ испуганная, бѣжала по улицамъ, толкая всѣхъ направо и налѣво. Ее бранили, но она не обращала вниманія и продолжала работать локтями, пока не достигла мѣста назначенія. Видъ стражи и императорскаго орла надъ воротами монастыря заставилъ ее остановиться. Она попробовала собрать свои мысли. Дрожащими пальцами она оправила платье.
Не зная, какъ проникнуть въ ворота, она стояла и смотрѣла на стражу. Король былъ довольно доступенъ, и женщины иногда позволяли себѣ съ нимъ большія вольности. Въ Страссбургѣ веселыя дѣвицы ходили къ нему прямо въ спальню, вытаскивали его оттуда въ одной рубашкѣ и заставляли танцовать съ ними на улицѣ. Но въ Констанцѣ приходилось держать себя иначе. Здѣсь король долженъ былъ показываться во всемъ блескѣ своего сана. Онъ рѣдко выходилъ безъ свиты, и у его дверей всегда стояла стража.
У фрау Штейнъ было нѣсколько плановъ проникнуть къ нему, но всѣ они оказались неосуществимы. Не зная, что дѣлать, она подошла къ стражѣ. Но не успѣла она еще заговорить съ ними, какъ тѣ осыпали ее насмѣшками.
-- Неудобное время вы выбрали, прекрасная особа,-- захихикалъ одинъ.-- Приходите вечеромъ, когда будетъ потемнѣе.
-- Днемъ!-- закричалъ другой съ дѣланнымъ негодованіемъ.-- Какого же вы мнѣнія о его величествѣ? Вокругъ него столько святыхъ прелатовъ, которые караулятъ каждый его шагъ.
Фрау Штейнъ густо покраснѣла и готова была уже дать имъ сдачи, какъ вдругъ увидѣла личнаго друга короля Эбергарда Виндека, который какъ разъ подходилъ къ воротамъ. Она знала его давно. Бросившись къ нему, она схватила его за рукава, умоляя о помощи. Видя ея возбужденное состояніе и боясь какой-нибудь сумасбродной выходки съ ея стороны, Виндекъ взялъ ее съ собой. Пока они поднимались но прохладной лѣстницѣ, она успѣла разсказать ему всю исторію. Движимый жалостью и стараясь съ другой стороны выгородить себя изъ этого дѣла, Виндекъ оставилъ ее въ коридорѣ въ расчетѣ, что король, выйдя изъ своихъ аннартаментовъ, самъ встрѣтитъ ее и, такимъ образомъ, ши, Виндекъ, окажется въ стороцѣ.
Такъ оно и случилось. Какъ только фрау Штейнъ увидѣла въ концѣ коридора огненную бороду короля, она бросилась впередъ и упала къ его ногамъ.
Сигизмундъ вздрогнулъ и нахмурился. Онъ не любилъ такихъ сценъ. Но она крѣпко обнимала его колѣни, и уйти отъ нея онъ не могъ. Виндекъ сдѣлалъ было видъ, что хочетъ отогнать ее, но отъ этого ея движенія стали еще сильнѣе и живѣе.
-- Правосудія!-- кричала она, изливъ передъ королемъ свое горе.-- Правосудія для вашей собственной крови, для вашего сына! Годы, конечно, стерли намять обо мнѣ, хотя вы и клялись, что никогда не забудете меня.
Король опять нахмурился.
-- Я ни забылъ васъ,-- заговорилъ онъ довольно терпѣливо.-- Когда нужно было, я посылалъ вамъ денегъ, хотя, къ несчастью, это бывало не такъ часто, какъ я бы этого хотѣлъ,-- добавилъ онъ тѣмъ полушутливымъ, полуциническимъ тономъ, который дѣлалъ его столь популярнымъ въ извѣстныхъ слояхъ народа.-- И для мальчика я дѣлалъ, что могъ. Онъ хотѣлъ стать монахомъ, и я заплатилъ за него вступной взносъ въ монастырь. Потомъ онъ нашелъ, что у него нѣтъ къ этому призванія,-- не могу порицать его за это, и его столкновеніе съ аббатомъ было улажено. Потомъ онъ отличился въ качествѣ солдата. Вдругъ на него нашло раскаяніе, и онъ захотѣлъ быть писцомъ. Я опять доставилъ ему мѣсто, котораго онъ желалъ. Все время я помогалъ ему. Въ концѣ концовъ онъ убилъ монаха -- бѣда, конечно, по велика, но онъ повернулъ все дѣло такъ глупо, что я не вижу, какъ я могу его спасти. Мнѣ разсказывали все это дѣло. Онъ оскорбилъ церковь и заявилъ, что желаетъ. чтобы его сожгли. Если человѣкъ хочетъ лѣзть на смерть, то пусть себѣ лѣзетъ: о вкусахъ не спорятъ. Теперь у папы нѣтъ времени жечь его, и его, вѣроятно, просто повѣсятъ. Что же я могу тутъ сдѣлать?-- угрюмо закончилъ король.
-- Спасите его! Неужели его, королевскаго сына, повѣсятъ, какъ какого-нибудь вора? И вамъ не стыдно будетъ за своего сына?
-- Ну, все это обойдется тихо,-- пробормоталъ король.-- Не могу же я ссориться изъ-за этого съ папою и церковью. Все-таки для него будетъ лучше, если его повѣсятъ.
-- Для него это будетъ ужасно,-- закричала фрау Штейнъ.
Она воспитала сына и жила съ нимъ столько лѣтъ, но только теперь, въ эти послѣдніе дни, его характеръ сталъ ей ясенъ.
-- Онъ былъ такъ гордъ своею честностью! Онъ отъ этого съ ума сойдетъ.
-- Не слѣдуетъ очень гордиться,-- промолвилъ Сигизмундъ.-- Я посмотрю,-- прибавилъ онъ:-- нельзя ли будетъ казнить его мечомъ.
-- Онъ не долженъ умереть! Вы должны снасти его! Я порочная женщина, и все это случилось изъ-за меня. Онъ не долженъ пострадать за это. Вы должны спасти его, вѣдь это вашъ сынъ. Какъ вы оставляете своего сына, такъ и Богъ оставитъ васъ. Не встану съ колѣнъ, пока вы не дадите мнѣ обѣщаніе спасти его.
Ея пронзительные крики неслись по всему коридору, и король, ненавидѣвшій подобныя сцены, поспѣшилъ дать требуемое обѣщаніе. Онъ вѣдь не придавалъ особаго значенія тому, что говорилъ, согласно правилу: кто не умѣетъ притворяться, тотъ не достоинъ царствованія.
Несчастная мать поглядѣла на него сначала съ недовѣріемъ, но потомъ ободрилась и оставила его въ покоѣ.
-- Какъ она постарѣла,-- промолвилъ ей вслѣдъ Сигизмундъ.-- Трудно повѣрить, что когда-то она мнѣ нравилась. Распорядитесь, чтобы она больше меня не безпокоила,-- сказалъ онъ Виндеку.
Фрау Штейнъ тяжело спустилась съ лѣстницы. Ея ноги окоченѣли: она долго стояла на колѣняхъ, да и старость ужъ давала себя знать. Она чувствовала, что король ее обманываетъ: мало ли обѣщаній давалъ онъ ей прежде, и всѣ они остались не исполненными. Проходя по передней, она увидала себя въ огромномъ зеркалѣ, которое прислалъ королю въ даръ патріархъ антіохійскій, и она не узнала себя: такъ она постарѣла. Глаза ея потеряли былой блескъ, щеки ввалились, морщины покрыли всѣ лицо и исказили очертанія рта.
Если король не держалъ своего слова, когда она была молода, то почему онъ теперь сдержитъ его? Вспомнила она и объ охранной грамотѣ, которая была дана имъ Гуссу. Ей хотѣлось вернуться и добиться отъ него... она сама не знала чего. Но у ней не хватило силъ вернуться и, заплетая ногами, она продолжала итти къ выходу.
Словно во снѣ, прошла она мимо стражи, которая на этотъ разъ пропустила ее почтительно и уже не смѣла смѣяться надъ ней. Но она не замѣчала ее; не помнила она и того, какъ она очутилась на залитой солнцемъ площади. Въ одномъ ея углу въ сѣроватомъ полусвѣтѣ виднѣлись плаха и топоръ.
Дрожащими пальцами она вытащила изъ пазухи индульгенцію, которую она вчера купила. Но теперь она показалась ей чѣмъ-то ненужнымъ. Какъ можетъ кусокъ бумаги отпускать такіе грѣхи, какіе она совершила. Но уже черезъ минуту она раскаялась. Боязливо оглянувшись, не видалъ ли кто-нибудь ее, она посмотрѣла на небо, какъ бы умоляя по наказывать ее за такое богохульство.
А что въ самомъ дѣлѣ, если всѣ эти вещи имѣютъ силу? Вѣдь люди цѣлыми столѣтіями вѣрили въ нихъ?
Она нагнулась и старательно подобрала оставшіеся клочки бумаги, которые еще не успѣлъ унести вѣтеръ, и со страхомъ посмотрѣла, на небо. Но оно было все такимъ же голубымъ, и громъ небесный не загрохоталъ надъ ея головой.
Съ презрительной улыбкой она опять бросила, клочки бумаги и пошла дальше, сама не зная куда. Голова ея горѣла.
Ей казалось, что всѣ глядятъ на нее искоса и говорятъ ей вслѣдъ: "Смотрите, вотъ идетъ мать вора. Это она своей распутной жизнью довела его до этого, и за это она будетъ горѣть въ аду".
Полуденное солнце сильно пекло ей голову. Боль въ вискахъ становилась сильнѣе, но она шла все скорѣе и скорѣе. Впереди ея шли какіе-то мужчина и женщина.
-- Завтра его повѣсятъ,-- сказалъ мужчина.
-- И по дѣломъ,-- отвѣчала его спутница.-- Да и ей тоже.
Они не сказали, кому это "ей". Въ тѣ времена нерѣдко ловили и вѣшали разбойниковъ, которыхъ сопровождали женщины. Но фрау Штейнъ, мучимая одной и той же мыслью, отнесла эти слова къ Магнусу и къ себѣ. Подъ прямымъ угломъ она быстро свернула въ сосѣднюю улицу, лишь бы не видѣть и не слышать ихъ дальнѣйшаго разговора. Потомъ она ринулась по улицамъ, добѣжала до площади, а оттуда до моста, который связываетъ Рейнъ у его истока изъ озера. Съ минуту она постояла у перилъ, глядя на бурлящій водоворотъ. И вдругъ среди ритмическаго шума воды въ ея ушахъ прозвучалъ голосъ монаха: "Вы продали Господа, какъ Іуда Искаріотскій. И какъ ему не было прощенія, такъ не будетъ и вамъ".
Вѣдь и она продала Господа. За ничтожныя удовольствія міра сего она продала свою честь и совѣсть!
Съ тѣмъ же нетерпѣніемъ отчаянія, съ какимъ Іуда ринулся навстрѣчу своей судьбѣ, она закрыла глаза и бросилась въ рѣку.
-----
-- Итакъ, я могу разсчитывать на вашу помощь въ дѣлѣ этого Паліана.
-- Да. Долженъ васъ предупредить, что его святѣйшество думаетъ дать этотъ санъ своему брату Лоренцо. Мнѣ объ этомъ сказали вчера. Королева неаполитанская желаетъ сдѣлать Джордано Колонну герцогомъ Амальфскимъ. Слѣдовательно...
-- Я удовольствуюсь, если моему племяннику дадутъ Соріано. Итакъ, вы окажете мнѣ поддержку?
-- Не безпокойтесь объ этомъ, если, конечно, вы поддержите притязанія моего брата на Перуджію.
-- Съ удовольствіемъ. Правда, что за послѣдніе годы управленія вашего брата въ Браччьо на него было немало жалобъ, но тогда онъ старался укрѣпить власть св. Петра въ спорномъ округѣ...
-- Народъ всегда будетъ жаловаться. Но намъ нужно имѣть въ Перуджіи человѣка, который способенъ сохранить этотъ городъ за церковью.
Оба прелата расхаживали взадъ и впередъ по галереѣ, которая находилась передъ Camera Apostolica. Длинная обширная комната была наполнена шумомъ голосовъ, папа уѣзжалъ завтра, и всѣ, кто имѣлъ дѣла въ его канцеляріи, явились сюда. Толпа была самая пестрая: нобили, бюргеры, прелаты, священники, христіане, евреи, толковавшіе каждый о своемъ и по-своему. Хотя занятія канцеляріи были уже объявлены оконченными, но люди, давшіе взятку или заручившіеся обѣщаніемъ, продолжали прибывать. Дѣла тѣхъ, которые не были признаны достойными аудіенціи самого вице-камераріуса, были унесены мелкими чиновниками. Конечно, не всѣ просьбы удовлетворялись: то тамъ, то сямъ слышались ругательства и жалобы.
-- Неблагдарную мы избрали профессію,-- сказалъ одыпъ священникъ другому, котирый вернулся къ нему весь красный и алой.-- Если бы мы были королевскими актерами, то, безъ сомнѣнія. получали бы больше вознагражденія. Сынъ Моссы Герра только что получилъ жирный приходъ въ Валенціи.
-- Это вѣрно?
-- Я узналъ объ этомъ въ тотъ же день, отъ слуги тайнаго камерарія его святѣйшества. Я и не разсчитывалъ на такой кусокъ, но думалъ, что намъ дадутъ приходы, которыхъ мы просимъ. Теперь приходится класть зубы на полку!
-- Похоже, что такъ!-- отвѣчалъ другой, сдерживая ругательство.-- Но вы дали столько, сколько мы условились?-- спросилъ онъ подозрительно.-- Знаете, что однажды сказалъ делегатъ Тевтонскаго ордена? "Здѣсь всякой дружбѣ конецъ, если нѣтъ больше денегъ".
-- Я роздалъ ихъ всѣмъ правильно. Неужели вы думаете, что я стану подкупать самого папу?
Его собесѣдникъ издалъ восклицаніе, какъ бы сожалѣя о томъ, что это невозможно.
-- У насъ для этого денегъ не хватитъ!-- со вздохомъ промолвилъ онъ.
Чтобы подкупить Мартина V, нужна была большая сумма. Его страсть къ деньгамъ, усиливавшаяся съ каждымъ годомъ, была извѣстна всѣмъ.
-- Однако...-- началъ было опять священникъ, но вдругъ остановился.
Вниманіе всѣхъ присутствовавшихъ было устремлено на дверь, ведущую въ аппартаменты камерарія. Какому-то представительнаго вида человѣку,-- по одеждѣ нельзя было сказать, было ли это духовное, или свѣтское лицо,-- надоѣло ждать, и онъ началъ ругать привратника. Тотъ отвѣчалъ въ томъ же топѣ. Проситель поднялъ голосъ, съ намѣреніемъ, вѣроятно, привлечь вниманіе, тѣхъ, кто находился за дверьми. Это ему удалось. Дверь отворилась, и вышелъ какой-то высокій, смуглый человѣкъ, одѣтый въ темную шелковую рясу.
-- Кто тутъ шумитъ?-- спросилъ онъ, строго посматривая на тѣхъ, кто стоялъ поближе къ двери.
Его строгій, холодный голосъ заставилъ привратника съежиться. Донъ Людовико д'Алеманъ, вице-камерарій и глаза апостолической камеры, пока не былъ замѣщенъ поста камерарія, отличался спокойными, изысканными манерами, но умѣлъ смирять непокорныхъ, когда было нужно,
Привратникъ поблѣднѣлъ и забормоталъ какія-то извиненія. Кричавшій человѣкъ разомъ замолчалъ и не промолвилъ ни слова.
-- Въ другой разъ надо лучше охранятъ порядокъ,-- рѣзко сказалъ вице-камерарій и прошелъ впередъ.
Дойдя до центра галерей, онъ повернулъ вправо и подошелъ къ ожидавшей его дамѣ.
-- Прошу извинить меня, мадонна, за то, что я заставилъ васъ ждать,-- сказалъ онъ, низко кланяясь.-- Благоволите слѣдовать за мной.
И, поклонившись еще разъ, онъ проводилъ ее до двери, которую привратникъ распахнулъ настежь.
Кричавшему передъ тѣмъ человѣку это показалось обиднымъ: благопріятный случай опять ускользалъ отъ него. Наконецъ голосъ опять къ нему вернулся.
-- Я пришелъ раньше этой дамы!-- рѣзко сказалъ онъ, выступая впередъ.
-- Я знаю. Но, конечно, вы съ удовольствіемъ уступите вашу очередь дамѣ,-- отвѣчалъ итальянецъ своимъ холоднымъ, ровнымъ голосомъ.
Проситель на минуту опѣшилъ.
-- Мы являемся сюда на основаніи закона, а законъ не знаетъ никакихъ предпочтеній,-- продолжалъ онъ.-- Мнѣ уже мѣсяцъ тому назадъ обѣщали уладить мое дѣло. Его святѣйшество уѣзжаетъ завтра. Если мнѣ не удастся переговорить сегодня, то мнѣ не удастся это никогда, несмотря на обѣщанія и деньги, которыя я роздалъ. Вѣдь безъ нихъ меня не пропустили бы и сегодня.
Онъ говорилъ съ еле сдерживаемымъ негодованіемъ.
-- Вы негодуете на приношенія, которыя вами сдѣланы св. Петру? А если вы подкупали мелкихъ чиновниковъ, то вы тѣмъ самымъ предрѣшили свое дѣло.
-- Предрѣшилъ или нѣтъ, но аудіенція мнѣ обѣщана,-- настаивалъ тотъ.
-- Иногда обѣщанія даются въ предположеніи, что можно сдѣлать доброе дѣло. Но если этого нѣтъ, то нѣтъ основаній и исполнять такое обѣщаніе. Если судъ его святѣйшества взглянетъ на ваше дѣло съ этой точки зрѣнія, то развѣ вы будете его порицать?
-- Буду!-- закричалъ проситель, въ которомъ гнѣвъ пересилилъ благоразуміе.
Судя по его твердому акценту,-- разговоръ велся по-латыни,-- это былъ нѣмецъ или англичанинъ.
-- Законъ остается закономъ, а обѣщаніе -- обѣщаніемъ. Даже папскій судъ не можетъ измѣнить этого!
-- Да, законъ остается закономъ. Но по одному и тому же закону человѣка можно оправдать или осудить. Нужно истолковать его правильно. То же и съ обѣщаніемъ. Развѣ вы можете ставить свое толкованіе рядомъ съ толкованіемъ его святѣйшества или апостолическаго двора?
Голосъ итальянца, нисколько не возвышаясь, сталъ рѣзкимъ, въ его глазахъ показалась угроза. Соборъ ужо распущенъ, папа собирается уѣзжать, и его придворные еще разъ почувствовали себя господами положенія.
Иностранецъ понялъ это. Онъ слышалъ въ словахъ камерарія угрозу ересью и поблѣднѣлъ. Прежде, чѣмъ онъ нашелся, что сказать, донъ Людовико изящнымъ движеніемъ руки пригласилъ даму во внутренніе аппартаменты и повернулся спиной къ строптивому просителю.
-- Нѣкоторые изъ этихъ сѣверянъ -- настоящіе медвѣди,-- промолвилъ онъ, когда дверь за нимъ затворилась.-- Они, вѣроятно, и созданы для того, чтобы оттѣнять собой красоту, передъ которой преклонится всякій южанинъ,-- добавилъ онъ съ поклономъ, вспомнивъ, что его просительница -- также съ сѣвера.-- Вести себя такимъ образомъ по отношенію къ дамѣ!-- негодовалъ онъ,-- Къ тому же у васъ дѣло спѣшное, не то, что у него.
-- Иначе я не просила бы васъ принять меня раньше его.
-- Онъ можетъ подождать и годъ. У него земельное дѣло. Съ голоду онъ не умретъ. Его святѣйшество выйдетъ не раньше, какъ черезъ часъ,-- перемѣнилъ онъ тему разговора.-- Я пригласилъ васъ сюда на случай, если онъ выйдетъ раньше. Не угодно ли вамъ будетъ сѣсть и подождать.
И онъ подвелъ ее къ трельяжу, закрытому вьющимися растеніями, откуда она могла все видѣть и слышать, оставаясь сама невидимой.
-- Вы позволите мнѣ заняться дѣлами? Присутствіе такой просительницы только изощритъ мой умъ.
-- Вы всегда очень любезны, донъ Людовико.
-- Не настолько, какъ хотѣлось бы. Сегодня у насъ очень хлопотливый день: его святѣйшество настаиваетъ на томъ, чтобы ѣхать завтра. Онъ не успокоится, пока не стряхнетъ съ своихъ ногъ прахъ Констанца. Онъ слышать не можетъ о соборѣ я о всемъ, что его напоминаетъ. Всѣ обычныя занятія уже прекращены, и я заканчиваю теперь самыя спѣшныя. Итакъ, съ вашего позволенія...
И, сдѣлавъ поклонъ, онъ сѣлъ за свой столъ.
Лэди Изольда сидѣла за трельяжемъ, безмолвно созерцая все происходящее. Она видѣла, какъ вошелъ въ роскошномъ одѣяніи какой-то кардиналъ, видѣла въ широко распахнувшіяся передъ нимъ двери, какъ всѣ низко кланялись ему, а онъ едва удостаивалъ отвѣтить на ихъ низкіе поклоны. Всѣ въ Констанцѣ ненавидѣли кардиналовъ за ихъ гордость. Она видѣла, какъ тотъ же самый человѣкъ, который вошелъ съ такимъ презрѣніемъ ко всѣмъ, жадно выпрашиваетъ себѣ пребенду, умоляя камераріуса не забыть доложить о немъ его святѣйшеству при удобномъ случаѣ. Въ это время обычай или скорѣе злоупотребленіе имѣть за собой нѣсколько слархій былъ запрещенъ. Это было одно изъ гнуснѣйшихъ злоупотребленій, ибо за нѣкоторыми прелатами числилось до пятисотъ епархій. Папа настоялъ, впрочемъ, чтобы это запрещеніе не касалось прелатовъ, не располагающихъ достаточными средствами, чтобы жить сообразно ихъ положенію.
Далѣе лэди Изольда слышала просьбу тяжущихся, которые ходатайствовали о томъ, чтобы ихъ было перенесено изъ свѣтскаго въ папскій судъ, хотя дѣло и не было подвѣдомственно духовному суду. Это было также большимъ злоупотребленіемъ, такъ какъ ихъ двухъ тяжущихся тотъ, кто былъ богаче, при общеизвѣстной продажности куріи, всегда могъ осилить своего противника. Въ конкордатахъ, которые Мартинъ V заключилъ съ Англіей и Германіей, переносить дѣла въ папскій судъ безъ согласія на то обѣихъ сторонъ, запрещалось, но съ оговоркой, дававшей самый широкій просторъ: если только по свойству дѣла или положенію лица, котораго оно касается, не будетъ удобнѣе въ интересахъ правосудія рѣшить его въ куріи.
Она слышала, какъ одинъ прелатъ просилъ дать ему приходъ, который уже былъ обѣщанъ другому, слышала, какъ онъ предлагалъ гарантіи, что будетъ аккуратно выплачивать святѣйшему престолу доходы первыхъ годовъ. Его соперникъ не будетъ, по его словамъ, въ состояніи удовлетворить всѣмъ требованіямъ, потому что онъ самъ небогатъ и къ тому же очень много раздаетъ бѣднымъ.
Многіе просили о диспенсаціи, т. е. о предоставленіи имъ права проживать не въ своей резиденціи. Многіе, наслаждаясь пребендами, не исполняли лежавшихъ на нихъ обязанностей, отчасти потому, что были слишкомъ молоды для этого, отчасти потому, что не хотѣли этого сами. Папа обѣщалъ уничтожить и это злоупотребленіе, но не могъ этого сдѣлать въ виду примѣра, который онъ самъ недавно подавалъ.
Нѣкоторые являлись, чтобы замять дѣлишки по проступкамъ, о которыхъ неудобно и говорить. И все это лэди Изольда принуждена была выслушивать. А передъ ней на столѣ лежалъ списокъ буллы, предписывавшей инквизиторамъ поступать съ безпощадной строгостью съ тѣми, кто осмѣлится не повиноваться церкви, а въ особенности съ послѣдователями Гуссовой ереси, которая начала уже распространяться въ Богеміи.
Отчаяніе овладѣло ею. Все было добродѣтелью, если этого хотѣла церковь, и все становилось грѣхомъ, когда ей было такъ нужно. Все можно было устроить при помощи золота. Вопросъ былъ только въ размѣрѣ взятки. Она истратила много, чтобы найти доступъ сюда, и готова была отдать все, что у нея было. Но всего этого было мало, чтобы купить папу и его дворъ. А иначе здѣсь ничего нельзя было сдѣлать.
Отпустивъ послѣдняго просителя, камерарій всталъ изъ-за своего стола и, подойдя къ ней, сказалъ:
-- Я распорядился, чтобы просителей больше не допускали сюда, пока его святѣйшество не выйдетъ къ нимъ. Такимъ образомъ вы можете поговорить съ нимъ безъ-всякихъ помѣхъ.
И, какъ бы угадывая по выраженію ея лица волновавшія ея чувства, онъ прибавилъ:
-- Вотъ вы теперь присутствовали цѣлый часъ при томъ, какъ идутъ дѣла при папскомъ дворѣ. Я знаю, что вы -- острый наблюдатель. Скажите, какое же вы вынесли впечатлѣніе?
-- Плоть и мамона управляютъ міромъ,-- съ горечь отвѣчала она.
Камераріусъ не обидѣлся на ея слова. Только слабая улыбка скользнула по его красивому, умному лицу.
-- Это вѣрно,-- отвѣчалъ онъ спокойно.-- Но такъ вездѣ. Всѣ обвиняютъ насъ въ томъ, что мы хуже всѣхъ. Но продажность царитъ вездѣ -- и въ высшемъ судѣ князей, и у прелатовъ. Почему же канцелярія папскаго двора должна составлять исключеніе?
-- Въ самомъ дѣлѣ, почему бы это?-- иронически спросила она.
Онъ понялъ скрытый смыслъ ея вопроса и съ жаромъ продолжалъ:
-- У насъ -- самое лучшее извиненіе. Благодаря расколу и огромнымъ тратамъ, которыя сдѣлалъ Іоаннъ XXIII, или Балтазаръ Косса, если хотите его такъ называть, папскій дворъ очутился въ такомъ стѣсненномъ положеніи, что мы принуждены занимать деньги даже для того, чтобы покрыть расходы по коронованію теперешняго папы. Управленіе церковью и содержаніе папскихъ легатовъ стоитъ дорого. Къ тому же папскія владѣнія защищаются наемными войсками.
-- Вѣроятно, его святѣйшеству очень непріятно...
-- Будьте справедливы. Посмотрите на царскіе дворы епископовъ и прелатовъ. Развѣ можетъ папа жить въ апостольской простотѣ? Если бы онъ вздумалъ такъ жить, его никто не сталъ бы терпѣть. Всѣ хотятъ, чтобы у папы были власть и сила, ибо отъ него исходитъ ихъ собственная власть и сила, и всѣ они мечтаютъ, что когда-нибудь тіара будетъ возложена и на ихъ голову. Папа -- глаза церкви, которая не можетъ ошибаться. Если онъ не будетъ имѣть власти изречь свое великое проклятіе, то какъ могутъ они изрекать свои? Удалите изъ этого зданія хоть одинъ камень, и все оно станетъ разрушаться и падетъ. Въ концѣ концовъ, кто сдѣлался бы папой? Первый попавшійся прелатъ, у котораго хватило бы силы и смѣлости возвыситься надъ другими.
-- А какъ же Христосъ сказалъ: "кто хочетъ быть первымъ, тотъ пусть будетъ меньшимъ изъ всѣхъ".
Камерарій искоса взглянулъ на нее и едва замѣтно пожалъ плечами.
-- Христосъ далъ много заповѣдей, которыя нельзя понимать буквально. Всѣ -- не только духовенство, но и міряне, отъ короля до разбойника, всѣ хотятъ, чтобы церковь приспособлялась къ ихъ суетности. Но, кажется, я слышу шаги его святѣйшества, вдругъ сказалъ онъ. Вы можете говорить съ нимъ свободно и безъ страха. Я отдалъ строгій приказъ никого не впускать сюда. Что касается меня, то я долженъ заняться своимъ дѣломъ. Если какое-нибудь слово и дойдетъ до меня, то я сейчасъ же забуду его.
Камерарій отошелъ къ своему столу. Въ дверяхъ появилась дородная фигура папы.
Мартину V, происходившему изъ знатнаго рода Колонновъ, было около пятидесяти лѣтъ. На старинныхъ монетахъ и медаляхъ онъ изображенъ въ видѣ сильнаго, приземистаго человѣка, съ гладко-выбритымъ лицомъ и скудными волосами. У него былъ низкій лобъ, крючковатый носъ и толстыя губы, на которыхъ всегда играла дѣланная улыбка. Словомъ, это было незначительное лицо, ничѣмъ не отличавшееся отъ обычнаго типа римско-католическаго священника. Да онъ и не сдѣлалъ ничего такого, что заставило бы его сойти съ проторенной колеи. Онъ былъ въ первыхъ рядахъ тѣхъ, которые отправили на костеръ Яна Гусса и, вступивъ на апостолическій престолъ, не хуже своихъ предшественниковъ налегалъ на инквизиторовъ.
Съ перваго взгляда онъ показался простымъ и прямодушнымъ, но вскорѣ обнаружилъ большую хитрость, которая помогала ему разъединять народы, сокрушать реформаторовъ и уклоняться отъ принятыхъ на себя обязательствъ. Неизвѣстно, былъ ли онъ щедръ, по извѣстно, что онъ очень любилъ деньги и подъ конецъ жизни сдѣлался страшнымъ скрягой. Разсказывали, что онъ подавалъ своимъ приближеннымъ сырую рыбу вмѣсто жареной, чтобы съэкономить на маслѣ, и тушилъ въ церкви свѣчи, которыя считалъ излишними.
Таковъ былъ человѣкъ, передъ которымъ пала ницъ лэди Изольда.
-- Святѣйшій отецъ! Прошу правосудія!-- восклицала она.-- Я не прошу избавить его отъ костра, если по законамъ церкви онъ заслужилъ это. Я прошу только не казнить его, какъ вора. Онъ не заслужилъ этого, и я прошу только правосудія.
Глаза папы были устремлены на красавицу, лежавшую у его ногъ.
-- Мнѣ говорили объ этомъ дѣлѣ,-- промолвилъ онъ, помолчавъ. -Но почему ты просишь за него, дочь моя?
-- Потому, что всѣ оставили и отвернулись отъ него. Не думайте обо мнѣ что-нибудь дурное, ибо онъ отвергъ меня и отнесся ко мнѣ, какъ къ праху ногъ своихъ.
-- И ты все-таки ходатайствуешь за него.
-- Да, ибо писано: молитесь за оскорбляющихъ васъ!-- пылко вскричала она.
-- Но вѣдь ты просишь не прощенія, а правосудія,-- 'Промолвилъ папа, опять внимательно посмотрѣвъ на нее.-- Его голосъ сталъ какъ будто теплѣе.-- Если дѣло обстоитъ такъ, какъ ты говоришь, то нужно только радоваться, что онъ будетъ признанъ виновнымъ въ меньшемъ преступленіи и такимъ образомъ избѣгнетъ позорнаго костра.
-- Нѣтъ, нѣтъ! Онъ проситъ только правосудія, и, конечно, я получу его отъ васъ, котораго называютъ святѣйшимъ.
-- Развѣ ты предпочитаешь, чтобы его сожгли, какъ еретика, чѣмъ повѣсили, какъ вора?
Она замѣтила разставленную для нея ловушку, но смѣло отвѣтила:
-- Да, если только онъ заслужилъ.
-- Развѣ ты не понимаешь, что ересь есть величайшій позоръ, смерть для души и тѣла?-- спросилъ папа. Въ его голосѣ послышалось неудовольствіе.-- Развѣ ты не знаешь, что если ты говоришь такимъ образомъ, то и твои чувства становятся подозрительными.
-- Сожгите меня на одномъ кострѣ съ нимъ!
-- Ты лишилась ума, дочь моя,-- строго промолвилъ папа.-- Но я прощаю тебя, ибо ты не владѣешь собой. Я уже назначилъ слѣдователя, чтобы разобрать это дѣло и рѣшить его по справедливости.
-- Вы назначили дьявола, чтобы чинить законъ Господень!
Лэди Изольда быстро поднялась съ колѣнъ. Глаза ея горѣли.
-- Если бъ я захотѣла пойти къ нему, я йи знала, какъ добиться того, чего я желаю. Онъ только вѣдь этого и падетъ. Онъ -- и справедливость! Святѣйшій отецъ,-- продолжала она, опять опускаясь на колѣни,-- вспомните, что вы представляете Того, Кто выше страстей міра сего и соображеній церкви и государства.
Мартинъ V нахмурился и отодвинулся отъ нея.
-- Я не ожидалъ, что ты явишься сюда для того, чтобы безчестить одного изъ членовъ священной коллегіи, къ которой еще такъ недавно принадлежалъ и я самъ,-- сказалъ онъ строго.
-- Безчестить? Развѣ можно обезчестить такого человѣка? Что можно сказать о человѣкѣ, который явился ко мнѣ, когда моихъ слугъ не было дома, и хотѣлъ силою заставить меня исполнить свои желанія? А когда это ему не удалось, собрался силою похитить меня на улицѣ? Какъ назвать такого человѣка! Скажите сами.
Лицо папы стало еще недовольнѣе.
-- Это дьяволъ обманулъ тебя, дочь моя,-- холодно отвѣчалъ онъ.-- Не хочу предполагать, что ты лжешь сознательно. Твоя тщеславная красота заставляетъ тебя видѣть влюбленнаго въ каждомъ мужчинѣ. Какъ бы тамъ ни было, по ты должна относиться къ священной коллегіи съ большимъ почтеніемъ; если бъ я зналъ, что ты будешь такъ говорить со мной, ты никогда не видѣла бы меня. Три года люди говорили про насъ самое худшее, и мы должны были переносить все это, ибо папская власть была все равно, что солнце во время затменія. Теперь затменіе прошло, и я впредь этого не допущу. Иди, дочь моя, и раскайся. Будь довольна и тѣмъ, что тебя не позовутъ къ отвѣту за твои необдуманныя слова.
И въ гнѣвѣ папа пошелъ дальше.
-- Я показывалъ ему письмо кардинала, которое вы мнѣ дали, но оно принесло, пожалуй, больше вреда, чѣмъ пользы. Боюсь, что и вы говорили съ нимъ неблагоразумно. Его святѣйшество очень ревниво смотритъ за тѣмъ, чтобы оказывали должное почтеніе ему и кардиналамъ. Но не бойтесь,-- говорилъ камерарій, поднимая съ полу лэди Изольду,-- его гнѣвъ скоро пройдетъ, и я постараюсь представить ему это дѣло въ надлежащемъ свѣтѣ.
-- Благодарю васъ, донъ Людовико.
И она пошла къ двери, блѣдная, но спокойная. Камерарій проводилъ ее до самыхъ дверей гораздо почтительнѣе чѣмъ обыкновенныхъ просителей. Слѣдавъ послѣдній поклонъ, онъ вернулся къ себѣ въ комнату и сѣлъ за столъ.
-- Никогда не повѣрилъ бы этому, если бъ не видѣлъ своими собственными глазами и не слышалъ своими собственными ушами.
И, вздохнувъ, онъ принялся писать свои бумаги.