Смерть Фетх-Али-шаха. -- Беспорядки в Персии. -- Мамед-шах вступает на престол. -- Интриги каймакама против Джехангир-мирзы и Хосров-мирзы. -- Шах дает приказание ослепить принцев.
Быстро развивавшаяся болезнь Фетх-Али-шаха имела на этот раз печальный исход: он скончался в Испагани 8 октября 1834 года, то есть спустя год после смерти Аббас-мирзы. Тело его тогда же было перевезено в Кум где и предано земле возле любимого сына.
Со смертью Фетх-Али-шаха была Персия обречена на большие беспорядки и полнейшее безначалье, что, впрочем, повторяется в этом государстве при каждом новом воцарении. В устах персиян даже сложилось особое выражение "шах-ёльди", в переводе -- "шахумер", которое приурочивается именно к этому времени внутренних несогласий и неурядиц. Поводом к ним всегда служат соперничество между многими претендентами на престол и совершенная неизвестность народа -- кому достанется корона. В данном случае претендентами явились сыновья покойного шаха, которых у него было около 60. Так, в Тегеране заявил свои права Зилли-Султан (Али-шах), Хусейн-Али-мирза в Ширазе, где кроме него восстал Хасан-Али-мирза; Мамед-Кули-мирза в Мазандеране, и пр. При таком положении дел, само собой разумеется, сообщение между городами, по случаю грабежей и убийств, сделалось опасным: между Тегераном и Испаганом, а в особенности, между последним городом и Ширазом -- нападали бахтиарцы; по дороге из Тегерана до Тавриза бесчинствовали кочующие племена, разорившие Казвин. Такое положение дел продолжалось до тех пор, пока законный наследник Мамед-мирза, поддержанный Россией и Англией, не восторжествовал над возмутившимися дядями и, по прибытии в Тегеран, не утвердился на престоле.
Не входя здесь в дальнейшие подробности всех мер, принятых молодым шахом к водворению общего порядка и спокойствия, причем многие принцы, лишившись своих мест, были арестованы, сосланы и даже ослеплены, я обращусь к двум братьям Мамед-мирзы, отправленным из Тавриза в заточение, в то еще время, когда Фетх-Али-шах доживал последние дни в Испагани.
Арест и ссылка Джехангира и Хосрова в Ардебиль не удовлетворили каймакама. Заискивая расположения нового шаха, для упрочения своего влияния на дела государства, и как бы в изящное оправдание своего прежнего поведения, он принужден был прибегнуть к новым, более энергическим мерам. В находчивости и хитрости недостатка у него не было. Он начал с того, что в самых ужасающих размерах представил опасность, угрожающую Персии, в случае освобождения принцев. Убедить в этом Мамед-шаха было тем легче, что сам он, помня прежние интриги и отношения братьев, вполне был уверен, что, с занятием настоящего высокого положения, должны усилиться с их стороны нерасположение к нему и ненависть. В особенности же опасался он Хосров-мирзы. Зная милостивое расположение к нему императора Николая и сочувствие, приобретенное со стороны русских, он видел в нем опасного соперника, который при всяком удобном случае не только оказал бы ему сильную оппозицию, но даже отнял бы и саму корону. Это-то, главным образом, несправедливое подозрение и побудило Мамед-шаха поддаться убеждениям Мирза-Абуль-Касима, в свою очередь желавшего устранения всякого влияния принцев на шаха, и потому еще, что оба они, как люди вполне посвященные в его тайны, рано или поздно, могли их обнаружить, и тем подготовить его собственное падение. В предупреждение такого, весьма возможного, будущего, с одной стороны, а с другой, желая воспользоваться видимой доверчивостью шаха, он убедил его лишить зрения ардебильских затворников и сослать их в одну из внутренних провинций государства, где они будут совершенно парализованы в своих действиях против верховной власти.
Шах согласился на предложенную меру и поручил ее осуществление своему ферраш-баши (начальнику постельничих) Измаил-хану Караджадагскому.