Разговоры съ людьми знатными иногда опасны для человѣьа ученаго.
Можетъ быть для славы человѣка ученаго нѣтъ ничего вреднѣе, какъ разговоръ съ вельможами, любящими науки; ибо, привыкши говорить обо всемъ безъ всякаго приготовленія, они тотчасъ готовы возъимѣть дурное мнѣніе объ учености человѣка, которой не точно отвѣчалъ на предлагаемые ему вопросы по его части. A сколько ученыхъ богослововъ не знали бы что отвѣчать, если бы ихъ озадачить вопросомъ о годѣ, успѣхѣ, окончаніи и главныхъ обстоятельствахъ такого-то собора! Мнѣ извѣстенъ одинъ славный исторіографъ Французскій, которой искренно признавался мнѣ, что не знавшіе, въ которомъ вѣкѣ жилъ Филиппъ Прекрасный. Чѣмъ болѣе читаешь и дѣлаешь извлеченій, тѣмъ менѣе бываешь въ состояніи отвѣчать вдругъ на предлагаемой вопросъ. Есть весьма много людей, которые сколько учены въ своихъ сочиненіяхъ, столько несвѣдущи въ разговорахъ. Блонделямъ, Сомезамъ и малому числу подобныхъ имъ нечего опасаться сего несчастья; но другимъ недолго попасть въ бѣду, когда надобно будетъ отвѣчать на вопросы человѣка знатнаго и охотника до книгъ. Францискъ I хвалился тѣмъ, что изъ числа ученыхъ людей, съ которыми онъ говаривалъ, отъ одного только Шателеня: слышалъ всякій разъ что нибудь новое. Марешаль Креки, впадшій въ немилость и жившій послѣ того въ своемъ помѣстьи {Въ 1672 году, когда онъ отказался служить подъ начальствомъ Тюрення.}, спросилъ: кто былъ въ той сторонѣ самой ученой человѣкъ? Ему представили настоятеля одного монастыря; но не прошло двухъ недѣль, Креки началъ отзываться объ немъ какъ о величайшемъ невѣждѣ въ свѣтѣ. Не льзя сказать, чтобъ монахъ сей не былъ ученъ, и не могъ отвѣчать на всѣ его вопросы, еслибъ дали ему время приготовиться; но вдругъ онъ не въ состояніи былъ припомнить множества собственныхъ именъ, времени происшествій и другихъ подробностей, для знанія которыхъ нужна одна память. Разсказываютъ о президентѣ Meмѣ; что для его вопросовъ достало учености въ одномъ Докторъ только на восемь дней {Art. Castellan, rem. R.}