Въ то время, какъ происходило все вышеописанное, Лиззи, незамѣтно для другихъ, вышла на улицу, чувствуя себя обиженной и заброшенной. Для такихъ дѣвушекъ, которыя вполнѣ сознаютъ свою бѣдность и личное ничтожество, нѣтъ большаго счастья какъ "вниманіе" къ ихъ особѣ, и нѣтъ большей обиды, какъ пренебреженіе. Она ревновала; она обѣдала у Валентины въ продолженіе трехъ мѣсяцевъ, и безъ всякой гордости принимала ея подарки, и между тѣмъ никто съ ней не носился. А стоило Мелендѣ только сдаться, какъ поднялась такая радость, какъ о раскаявшемся грѣшникѣ. Меленду ласкали и цѣловали, а на нее не обращали никакого вниманія. Кромѣ того, Меленда не будетъ уже больше рабочей дѣвушкой -- это ясно; никакая рабочая дѣвушка не можетъ быть такъ одѣта, какъ она. Валентина -- ея сестра, и Валентина уѣзжаетъ, и, конечно, Меленда уѣдетъ вмѣстѣ съ ней, а Лотти умираетъ. Что же будетъ съ нею? Кто найдетъ ей работу, которую до сихъ поръ всегда находила ей Меленда? Какъ она будетъ жить? У нея въ мірѣ не было друзей, кромѣ этихъ двухъ дѣвушекъ. Въ послѣднее время, нашелся, правда, человѣкъ, называвшій себя ея другомъ. Въ карманѣ у нея лежало письмо отъ него,-- не первое, далеко уже не первое, и которое она уже успѣла разъ десять перечитать. То было любовное письмо. Человѣкъ, который его писалъ, снова и снова говорилъ, что любить ее, и думаетъ о ней день и ночь. Теперь она рѣшилась согласиться на его предложеніе. Она купила за пенни листъ почтовой бумаги и конвертъ, а лавочница была такъ добра, что позволила ей написать за своей собственной конторкой и своимъ собственнымъ перомъ.
"Лотти,-- писала она,-- умираетъ. Меленда скоро уѣдетъ. У нея новое платье и новая прическа. А я останусь совсѣмъ одна. Я не могу быть одна. Поэтому отправлюсь съ вами завтра. Напишите, гдѣ мнѣ васъ встрѣтить. Ваша пріятельница -- Лиззи".
Она надписала адресъ и отправила письмо по почтѣ, истративъ на это послѣднее оставшееся у нея пенни. Было около двухъ часовъ пополудни. Онъ получитъ это письмо черезъ два или три часа. Отвѣтъ она получитъ на слѣдующее утро. Теперь, когда дѣло было сдѣлано, она чувствовала большое волненіе. Ей было страшно идти домой. Подобно Евѣ, ей хотѣлось спрятаться. У нея не было больше денегъ, и она была страшно голодна, но идти домой все-таки боялась. Ей казалось, что у нея по глазамъ узнаютъ то, что она сдѣлала. Онѣ прочитаютъ это на ея лицѣ, которое горѣло. А если онѣ догадаются,-- что она имъ скажетъ?
Было уже очень поздно, около одиннадцати часовъ вечера, когда она рѣшилась вернуться домой. У отца ея горѣла свѣчка; она растворила дверь и вошла въ его комнату. Онъ сидѣлъ на стулѣ, неподвижный и задумчивый, какъ это было съ нимъ каждый вечеръ.
-- Не могу ли я чѣмъ-нибудь услужить вамъ, папа?-- спросила она. Въ послѣдній разъ приходится ей услуживать ему!
-- Это ты, Лиззи?-- спросилъ онъ, встряхивая головой, какъ человѣкъ, приходящій въ себя.-- Нѣтъ, душа моя, благодарю тебя. Съ чему тебѣ услуживать мнѣ? Я ничего не могу сдѣлать для тебя, ни теперь, ни послѣ. Тебѣ бы надо другого отца, который могъ бы что-нибудь сдѣлать для тебя.
-- Что же дѣлать?-- не ваша вина, что вы такъ страшно бѣдны.
-- Я полагаю, что моя вина, что у меня есть дочь, которой приходится дѣлить мою бѣдность. Но не бѣда. У тебя есть теперь новый другъ.
-- Если вы разумѣете Валентину, то ошибаетесь. Она уѣзжаетъ и увозитъ съ собой Меленду. А Лотти умираетъ.
-- Если она и уѣдетъ, то скоро вернется назадъ. Она заходила во мнѣ сегодня вечеромъ. Твоя судьба обезпечена, Лиззи.
-- Что вы хотите этимъ сказать?
-- Ступай наверхъ, дитя мое; она сама тебѣ скажетъ.
Лиззи колебалась. Она въ послѣдній разъ видѣла своего отца.
Ей было жаль его, жаль слабаго, сѣдого старика въ безвыходной нищетѣ. Она съ минуту медлила. Жестоко было бросать его, но она ничего не могла сдѣлать для него, ни онъ для нея. Она затворила дверь и пошла наверхъ. Меленда сидѣла въ своей комнатѣ. Великій Боже! что случилось? Она читала книгу, быть можетъ, не безъ хвастовства; но вѣдь это случилось въ первый разъ въ продолженіе восьми лѣтъ, и Меленда чувствовала, что это придаетъ ей нѣкоторую важность; она читала книгу при свѣтѣ лампы съ хорошенькимъ абажуромъ, а на окнахъ повѣшены были бѣлый эанавѣси, на полу лежалъ новый коверъ и стояла новая постель. Лизод ахнула.
-- Меленда, что все это значитъ?
-- Лиззи,-- начала Меленда, которая вовсе не была такая дѣвушка, чтобы быть пассивно-добродѣтельной,-- напротивъ того, она становилась горячимъ миссіонеромъ тѣхъ идей, которыми увлекалась:-- Лиззи, пора тебѣ отучиться шататься по улицамъ до полуночи. Это неприлично.
-- Чтожъ, Меленда, ты сама еще вчера гуляла по улицамъ. Что такое случилось? Мы съ тобой, кажется, порядочныя дѣвушки, хотя ты и зачесала назадъ свою бахрому. Откуда такая перемѣна въ комнатѣ?
-- Она намъ подарила всѣ эти вещи,-- тебѣ и мнѣ.
-- Тебѣ и мнѣ? Развѣ она не уѣзжаетъ?
-- Нѣтъ, она уѣзжаетъ черезъ два или три дня.
-- А ты развѣ не уѣзжаешь съ ней?
-- И не думаю. Я останусь съ тобой и буду ходить за Лотти. Докторъ говоритъ, что, какъ только будетъ возможно, ее слѣдуетъ перевезти на островъ Уайтъ, и тогда, быть можетъ, она проживетъ всю зиму, при хорошемъ уходѣ. Мы съ тобою будемъ за нею ухаживать.
-- А откуда мы возьмемъ деньги и работу?
-- Она даетъ намъ и деньги, и работу. О! Лиззи, какая я была дура! Она такъ заботится о насъ. Она -- самая добрая дѣвушка въ мірѣ. Самъ говоритъ, что не она -- Полли, а та, другая, которая плакала, потому что она похожа на Роду. Но мнѣ все равно, потому что я люблю эту, а до той мнѣ дѣла нѣтъ.
-- Да, хорошо тебѣ, но обо мнѣ она не думаетъ!
-- Нѣтъ, думаетъ, столько же о тебѣ, сколько и обо мнѣ. Не будь завистлива, Лиззи! Будемъ счастливы, пока можно, и не будемъ злиться. Я знаю, что у меня скверный характеръ, но вѣдь мы вѣчно голодали, и Лотти такъ больна! Бѣдная Лотти!
Меленда умолкла и вытерла слезы на глазахъ.
-- Она купила тебѣ новое платье, Лиззи, и все утро говорила о тебѣ. Неужели ты думала, Лиззи, что мы уѣдемъ и бросимъ тебя? Какъ тебѣ не стыдно! Я бы о тебѣ никогда такъ дурно не подумала. Ты знаешь, что она вернется назадъ и будетъ жить здѣсь, и у насъ будетъ общее дѣло. Я, собственно говоря, хорошенько не понимаю, какъ это сдѣлается, но мы будемъ, какъ мужчины, работать на артельныхъ основаніяхъ.
Лиззи ничего не отвѣчала и легла спать. Но оттого ли, что кровать была новая, или оттого, что она была голодна, или оттого, что она ошибалась, думая, что про нее позабыли,-- но только она не спала всю ночь, и если ей случалось на минутку забыться сномъ, ей тотчасъ же снилось, что Меленда бѣжитъ за нею съ палкой въ рукахъ и съ яростнымъ лицомъ, между тѣмъ какъ Лотти рыдаетъ, а Валентина съ презрѣніемъ указываетъ на нее пальцемъ жителямъ Иви-Лэна.