Въ безсонные часы ночи слова сэра Персиваля преслѣдовали Поля: плутъ-медіумъ. Но еще худшія униженія ждали его впереди.
На слѣдующее утро къ нему подошла одна изъ горничныхъ съ подвязанной щекой. Около нея толпились другія служанки, желавшія поглядѣть на чудо исцѣлителя.
-- О! сэръ! вскричала она,-- у меня страшно болятъ зубы.
Онъ поблѣднѣлъ. Два раза онъ уже помогалъ ей отъ зубной боли. Но теперь это было не въ его силахъ!
-- Вы два раза помогли мнѣ, напомнила она,-- а сегодня болитъ хуже прежняго.
-- Я... я не могу больше помочь вамъ, моя милая, отвѣчалъ Поль, смутясь. Мнѣ очень жаль. Но я рѣшительно не могу вамъ помочь.
-- О! сэръ, это займетъ у васъ всего одну минуту времени. Что вамъ стоитъ это сдѣлать. Въ прошлый разъ только взглянули на меня, и боль прошла.
-- Я не могу... я забылъ, какъ нужно лѣчить... не могу больше никого и ни отъ чего вылѣчить.
Онъ убѣжалъ, оставивъ горничную въ превеликомъ разочарованіи. Что это значитъ, что онъ не хочетъ больше помочь ей?
Но Поль чувствовалъ себя униженнымъ. Какъ ни говорите, но до сихъ поръ всѣ слуги смотрѣли на него съ страхомъ и почтеніемъ, какъ на человѣка, производящаго чудеса. Теперь чудесъ больше не будетъ, и Поль сталъ въ ихъ глазахъ обыкновеннымъ смертнымъ. А всегда непріятно спуститься ниже на общественной лѣстницѣ.
Дѣло было передъ завтракомъ. За завтракомъ ему показалось, что лэди Августа обращается съ нимъ гораздо холоднѣе прежняго. Онъ рѣшилъ уйти изъ дому и провести день въ гостяхъ. Въ дверяхъ онъ столкнулся съ Эмануэлемъ Чикомъ. Достойный господинъ былъ внѣ себя отъ ярости.
-- О! набросился онъ на Поля.. О! такъ это вы! такъ это все ваши штуки! Вы съ самаго начала порѣшили такъ или иначе выжить меня. Да, да! старинныхъ друзей слѣдовало выжить, чтобы расчистить для васъ мѣсто. И если можно, то даже раззорить ихъ. Ну-съ, м-ръ Поль или герръ Пауль, какъ васъ тамъ зовутъ, я иду къ м-ру Бруденелю, чтобы высказать ему то, что я о немъ думаю, и вы пойдете со мной или же я васъ насильно потащу за собой.
-- М-ръ Бруденель въ своей студіи. Вы найдете его тамъ. А я пойду съ вами безъ всякаго принужденія.
Ему любопытно было узнать, что хотѣлъ сказать м-ръ Чикъ, и онъ пошелъ за нимъ съ студію. Онъ замѣтилъ, идя сзади медіума, что тотъ шелъ, опустивъ голову, согнувшись и распахивая руками, какъ человѣкъ, рѣшившійся на отчаянное дѣло.
М-ръ Бруденель былъ не одинъ. Сивилла и Томъ сидѣли съ нимъ и весело разговаривали о танцахъ, свадьбахъ, праздникахъ и другихъ подобныхъ, давно позабытыхъ въ этомъ домѣ безмолвія, вещахъ.
-- Что вамъ нужно, Чикъ? спросилъ м-ръ Бруденель съ нетерпѣніемъ.
Онъ не любилъ, чтобы врывались къ нему въ кабинетъ.-- Что ему нужно, Поль?
-- Я сейчасъ скажу вамъ, сэръ. Сію минуту. Дайте мнѣ вздохнуть. Я бѣжалъ всю дорогу. Я былъ за городомъ по дѣлу и вызвалъ самыя чудесныя манифестаціи. А по возвращеніи узналъ страшную новость.
-- Но что такое?
-- Я раззоренъ, м-ръ Бруденель. Вотъ и все. Раззоренъ, понимаете. И черезъ васъ. О! только и всего. Раззореніе и гибель. И все черезъ васъ. Черезъ васъ. Безъ сомнѣнія затѣмъ, чтобы угодить этому юношѣ-негодяю, который пріѣхалъ изъ Америки или тамъ, Богъ его знаетъ, откуда, чтобы обобрать и ограбить васъ. Да!
-- Вы раззорены! и черезъ меня!
-- У меня было двѣ тысячи фунтовъ капитала. Послѣ тяжкой трудовой жизни-никто лучше васъ не знаетъ, какъ тяжко я трудился -- я сколотилъ двѣ тысячи фунтовъ. Я готовился удалиться отъ дѣлъ. Подумайте, сэръ, каково мнѣ было, когда я видѣлъ, кто любаго фигляра съ новыми фокусами люди готовы предпочитать честному, вѣрному прежнему медіуму а теперь я всего лишился.
-- Великій Боже! сказалъ м-ръ Бруденель. Неужто вы хотите мнѣ сказать, что у васъ также были акціи компаніи?
-- Вотъ тебѣ разъ! да не вы ли мнѣ совѣтовали купить ихъ всего какихъ-нибудь пять недѣль тому назадъ? со мной ваше письмо! Оно у меня въ карманѣ.
И, какъ м-ръ Этельстанъ Кильбёрнъ, Чикъ вынулъ письмо.
-- Вотъ ваше письмо, сэръ; къ счастію, я сохранилъ его. Ну-съ, сэръ, надѣюсь, вы не станете отрицать, что это вашъ почеркъ. И въ тотъ самый день, какъ вы его написали -- я слышалъ это отъ одного молодаго джентльмена въ Сити -- въ тотъ самый день, какъ вы написали это письмо, вы продали свои собственныя акціи... всѣ ваши акціи были проданы! О! онъ ручается, что это фактъ. Итакъ въ то время, какъ вы писали это письмо, вы знали, что компанія должна лопнуть, и вы готовились спасти самого себя! О! м-ръ Бруденель, подумать только, сколько разъ я вмѣстѣ съ вами сидѣлъ около стола, въ то время какъ благословенные духи сообщались съ нами и своей музыкой согрѣвали наши сердца. И послѣ всѣхъ манифестацій вы... вы, джентльменъ и споритъ, сыграли со мной такую штуку!
М-ръ Бруденель ничего не отвѣчалъ.
-- Я прочитаю ваше письмо, продолжалъ Чикъ; быть можетъ, это освѣжитъ вашу память.
"Любезный Чикъ, если вы, какъ говорите, недовольны помѣщеніемъ своихъ денегъ, то я не могу посовѣтовать вамъ ничего лучшаго, какъ купить акціи -- если только вамъ удастся ихъ достать -- моей бывшей компаніи, Бруденель и К°. Акціи эти постоянно поднимались, съ тѣхъ поръ какъ была основана компанія, но даже и при настоящей цѣнѣ вы можете получать слишкомъ пять процентовъ со ста. Любой маклеръ скажетъ вамъ, можно ли достать этихъ акцій на рынкѣ".
-- Это по истинѣ ужасно, закричалъ м-ръ Бруденель, взглянувъ на письмо и на число, какимъ оно было помѣчено. Да, это совсѣмъ необъяснимо... совсѣмъ. Я написалъ это письмо... теперь припоминаю это... и письмо къ Этельстану Кильбёрну передъ обѣдомъ. И въ тотъ самый день, въ тотъ же самый день написалъ письма, которыхъ не помню, на счетъ продажи акцій. Это по истинѣ удивительно. Нѣтъ... Чикъ. Я не могу объяснить ничего. Я самъ ничего не понимаю.
Онъ сидѣлъ и протиралъ пенсне платкомъ.
-- То есть, я могъ бы объяснить, прибавилъ онъ, да вы не повѣрите.
По какому-то тайному инстинкту м-ръ Бруденель понялъ, что м-ръ Эмануэль Чикъ, разумѣется, не повѣритъ объясненію, которому не повѣрилъ и м-ръ Кильбёрнъ.
Въ сущности говоря, никто такъ скептически не относится къ проявленію чужой сверхъестественной силы, какъ профессіональный медіумъ. Такому медіуму безполезно говорить о духахъ и видѣніяхъ. Онъ ничему не повѣритъ. Сказать м-ру Эмануэлю Чику, что его бывшій патронъ написалъ то или другое по внушенію духовъ значитъ нанести оскорбленіе его здравому смыслу.
-- Ну, сэръ, началъ м-ръ Чикъ грубо, что вы сдѣлаете для меня? Вы меня раззорили. Вы не можете этого отрицать. Вы продали свои акціи, въ то время какъ мнѣ посовѣтовали ихъ купить. Этого вы не станете отрицать. А вѣдь я состарѣлся у васъ на службѣ, хотя въ послѣднее время вы и оттолкнули меня -- что же вы теперь для меня сдѣлаете?
-- Не знаю.
Справедливость требованія, равно какъ и вѣрность заявленій, были неоспоримы.
-- Не знаю, Чикъ, не знаю. Подумаю. Уходите пока.
Онъ не тронулся съ мѣста.
-- Мнѣ нечѣмъ заплатить за квартиру, мрачно сказалъ онъ, а это составитъ семь фунтовъ пять шиллинговъ. Я долженъ за полтора тонна угля, то есть тридцать шиллинговъ. У меня нѣтъ ничего въ виду, никакихъ занятій; дѣла стоятъ. А вы раззорили меня.
М-ръ Бруденель вздохнулъ и вынулъ чэковую книжку изъ ящика стола.
-- Вотъ, сказалъ онъ, возьмите этотъ чэкъ. Онъ васъ пока выручитъ.
-- Съ двухъ тысячъ фунтовъ четыре процента со ста составитъ восемьдесятъ фунтовъ въ годъ. Это только четверть той суммы. Я опять приду, м-ръ Бруденель. Мы были съ вами на дружеской ногѣ, м-ръ Бруденель, и если юристы замѣшаются между нами, то дружбѣ наступитъ конецъ. Добраго утра, сэръ.
Никто не смѣлъ взглянуть на Поля.
-- Если одинъ человѣкъ сбережетъ свои деньги, сказалъ наконецъ Поль, то другой ихъ потеряетъ. Мы сберегли тридцать пять тысячъ фунтовъ, слѣдовательно, другіе должны были ровно столько потерять. М-ръ Этельстанъ Кильбёрнъ потерялъ, какъ оказывается по нашему совѣту и указанію, восемь тысячъ, а Чикъ двѣ. Мнѣ кажется, сэръ, что Чика слѣдуетъ во всякомъ случаѣ вознаградить.
М-ръ Бруденель печально покачалъ головой. Зачѣмъ духи, внушившіе ему продать свои акціи, не помѣшали ему написать эти письма?
Поль не предлагалъ никакихъ объясненій, но казался несчастнымъ.
Въ этотъ моментъ м-ру Бруденелю подали новую карточку..
-- Джентльменъ говоритъ, что пришелъ на одну минуту, сэръ. И желаетъ видѣть васъ и г. Пауля.
То былъ м-ръ Джемсъ Берри, хсоторый шелъ по пятамъ слуги и остановился въ Открытыхъ дверяхъ съ шляпой въ рукѣ и любезной улыбкой.
-- Берри! закричалъ м-ръ Бруденель. И вѣрно съ тѣмъ же самымъ. Вы сюда пришли жаловаться на то, что я васъ раззорилъ?
-- Нѣтъ, сэръ, нѣтъ. Я только сегодня утромъ, къ великому моему удовольствію узналъ, что вамъ во-время посовѣтовали продать акціи компаніи. Нѣтъ сомнѣнія, что совѣтчикъ тотъ же самый, который и меня спасъ отъ раззоренія.
И онъ граціозно махнулъ шляпой въ сторону Поля.
-- И я пришелъ, сэръ, поблагодарить его... и въ вашемъ присутствіи, м-ръ Бруденель, сэръ.
-- Я не совсѣмъ понимаю, Берри.
-- Я былъ въ вашемъ услуженіи, сэръ, и въ услуженіи вашего батюшки, и на службѣ у компаніи впродолженіе пятидесяти лѣтъ. Еслибы кто-нибудь, кромѣ духовъ, сказалъ мнѣ, что компанія лопнетъ, я бы разсмѣялся ему въ лицо. Но я привыкъ постоянно спрашиваться у духовъ, черезъ посредство м-съ Медлокъ. Но когда я получилъ предостереженіе отъ человѣка, которому все должно было быть извѣстно о дѣлахъ компаніи, такъ какъ онъ самъ въ услуженіи у директора, а духи ничего не смогли сказать мнѣ путнаго, и почему-то говорили только одни глупости и пустяки,-- вѣдь это бываетъ, иногда, какъ вамъ самимъ извѣстно, сэръ,-- я сначала разсердился, а потомъ испугался. А Лавинія, которая сама честность, призналась мнѣ, что ничего не можетъ подѣлать и посовѣтовала обратиться къ г. Паулю.
-- Какъ давно это было?
-- Нѣсколько недѣль тому назадъ.
Акціи м-ра Бруденеля были проданы двѣ недѣли тому назадъ.
-- И я изложилъ свое дѣло и передалъ Лавиніи. А на другой день получилъ отвѣтъ. Мнѣ приказано было немедленно продать акціи.
-- Вы сообщили г. Паулю названіе компаніи?-- спросилъ Томъ.
-- Нѣтъ, сэръ, не сообщалъ. Я бы счелъ черной измѣной хотя бы даже намекнуть, что я подозрѣваю компанію, которой служилъ всю жизнь. Нѣтъ, сэръ, я просто изложилъ свое дѣло и получилъ отвѣтъ. Г. Пауль не зналъ названія компаніи и, какъ мнѣ говорили, и съ Лондономъ совсѣмъ не знакомъ, какъ иностранецъ. Совѣтъ былъ данъ духами, его друзьями, хотя онъ ничего не зналъ про компанію.
Поль слегка кашлянулъ. Не въ природѣ человѣка не желать привлечь на себя вниманіе въ моментъ такого тріумфа. Онъ ничего не зналъ про компанію.
-- Такимъ образомъ, спасены мои маленькія сбереженія, плодъ цѣлой жизни труда,-- продолжалъ м-ръ Берри съ чувствомъ.-- Что касается моей пенсіи, то, конечно, компанія прекратила ее, послѣ того какъ раззорилась. Я долженъ теперь искать новаго помѣщенія для своихъ денегъ, и это для меня тяжкій ударъ. Но все же я спасенъ отъ нищеты и отъ рабочаго дома, спасенъ, сэръ, герромъ Паулемъ, котораго желаю поблагодарить въ вашемъ присутствіи, сэръ, съ полной вѣрой, что онъ и васъ спасъ, сэръ.
-- Вы правы, Берри,-- отвѣчалъ м-ръ Бруденель.-- Мы всѣмъ обязаны Полю.
-- Сэръ, обратился м-ръ Берри къ краснѣющему Полю, могу я взять смѣлость попросить позволенія, сэръ, пожать вашу руку? Ахъ! сэръ, вы еще молоды и передъ вами долгая жизнь, и при помощи духовъ, жизнь полезная и славная. Продолжайте, сэръ, дѣлать добро кругомъ себя и спасать погибающихъ. О! что бы я далъ, чтобы хотя на одинъ день -- только на одинъ день -- получить такую силу, какая вамъ дана, сэръ.
-- Я радъ... Я очень радъ, отвѣчалъ Поль, что могъ сдѣлать хотя что-нибудь для васъ.
-- Что-нибудь! Помилуйте! Я не зналъ еще названія компаніи. Конечно, на другой день, говоря объ этомъ съ Лавиніей, вы догадались, въ чемъ дѣло.
Поль отнялъ руку и вдругъ проявилъ признаки смущенія.
-- Конечно, продолжалъ глупый старикъ, когда вамъ сказали, что я находился на службѣ кораблестроительной компаніи, принадлежавшей сначала одному человѣку и затѣмъ его двумъ сыновьямъ и уже впослѣдствіи обращенной въ компанію на акціяхъ, вамъ не трудно было догадаться, въ чемъ дѣло.
-- Да, сказалъ Поль, вы такъ думаете, ну и прекрасно. Прощайте, м-ръ Берри.
И опять никто не рѣшился взглянуть на Поля, когда ушелъ м-ръ Берри.