Не понимаю хорошенько, какъ Поль выпутался изъ этого положенія. Онъ и самъ хорошенько этого не зналъ. Онъ помнилъ только, что встрѣтился съ глазами Сивиллы, и они были полны состраданія, а всѣ другіе на него совсѣмъ не глядѣли. Послѣ того онъ пробормоталъ что-то и вышелъ вонъ изъ комнаты вмѣстѣ съ м-ромъ Джемсомъ Берри, съ которымъ простился въ дверяхъ.
Не достаточно для человѣка сказать, что прошлое прошло, кончено и не вернется. Прошлое каждаго человѣка -- его дѣтство отрочество, молодость, прежнія мысли, прежніе поступки, его слова -- живутъ въ памяти и прилипаютъ къ нему, какъ миѳологическая туника, которую нельзя было отодрать. Порою эта туника жжетъ и терзаетъ, и грызетъ покрываемое ею тѣло, но ее нельзя сбросить. Порою же грѣетъ, нѣжитъ, какъ теплая шуба въ холодный декабрьскій день; и ее тоже нельзя сбросить.
Со всѣхъ сторонъ сыпались на Поля обличенія, разоблаченія и самыя непредвидѣнныя. Открылось, что онъ былъ пособникъ нью-іоркскаго медіума! Открылось, что онъ заранѣе зналъ о непрочности компаніи Бруденель и К° и все время разыгрывалъ человѣка, не имѣющаго понятія ни о какихъ компаніяхъ! Сами слуги глядѣли на него съ презрѣніемъ; презрѣніе глядѣло ему въ лицо, куда бы онъ ни обернулся.
Люди доказали, что могутъ перенести все, кромѣ презрѣнія. Ни въ какую эпоху люди не были способны переносить презрѣніе. Презрѣніе доводитъ до безумія. Чтобы избѣжать презрѣнія, Спартакъ и его приверженцы возстали противъ могущественной римской имперіи. Чтобы избѣжать презрѣнія люди идутъ навстрѣчу пушечнымъ выстрѣламъ. Но когда презрѣніе подносится, какъ даръ или кара судьбы, тогда человѣкъ склоняетъ голову и умираетъ или забивается въ уголъ и прячется.
И никого, конечно, не постигаетъ большее презрѣніе, какъ мнимаго духовидца или изобличеннаго въ обманѣ чудотворца. Многія вещи прощаются. Автору неудачной комедіи позволяютъ ходить, высоко задравъ голову. Человѣкъ можетъ стащить ловко капиталъ и все еще не потерять уваженія своихъ ближнихъ. Государственный человѣкъ можетъ оказаться величайшимъ фразёромъ и все-таки находить послѣдователей, которые повѣрятъ его словамъ. Но человѣкъ, уличенный въ спиритуалистическихъ плутняхъ, становится презрѣннымъ. И Поль видѣлъ себя презираемымъ... онъ не могъ не видѣть всего безобразія своего прошлаго. Но въ двухъ сердцахъ не было къ нему презрѣнія -- это онъ зналъ навѣрное. По мѣрѣ того, какъ раскрывалась одна шарлатанская подробность за другою, одно женское сердце преисполнялось къ нему жалостью, а другое любовью.
При существующихъ обстоятельствахъ и въ томъ настроеніи, въ какомъ онъ находился, вполнѣ естественно, что онъ направилъ свои шаги въ Бомонъ-Стритъ. Эту связь онъ рѣшилъ порвать немедленно и навсегда.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
-- Да, заключилъ онъ, я не хочу слышать больше ни слова. Я разстался съ ужасной, отвратительной, презрѣнной профессіей.
-- Вотъ какъ?
Старикъ выслушалъ объясненія Поля безмолвно, но только лицо его все омрачалось.
-- Вотъ какъ? повторилъ онъ. Ты оставилъ свою профессію, Поль?
-- Да, оставилъ ее. Дай Богъ, чтобы я никогда не вступалъ въ нее! Лучше было бы поступить юнгой на корабль... лучше было бы отвѣшивать сахаръ за прилавкомъ... все, все было бы лучше.
-- Неблагодарный Поль!
-- Но все кончено по крайней мѣрѣ. Я больше къ этому не вернусь. О, какъ отрадно подумать, что я со всѣмъ этимъ покончилъ разъ и навсегда.
-- Ты пріискалъ себѣ другую профессію, Поль?
-- Нѣтъ еще. Но время терпитъ. Я хочу сначала оглядѣться.
-- Ты нашелъ, значитъ, себѣ богатаго патрона, вмѣстѣ съ бѣдной невѣстой.
-- Нѣтъ. Зачѣмъ мнѣ патронъ? Я пришелъ получить свои деньги. Отдайте мнѣ мои деньги; я ихъ возьму съ собой. Я пришелъ покончить наши счеты.
-- Твои деньги? твои деньги?
Старикъ пристально поглядѣлъ на него изъ-подъ бѣлыхъ густыхъ бровей.
-- Какія деньги? Какіе счеты?
-- Мои деньги. Мою долю.
-- О! твои деньги? вотъ интересно. Подожди минутку; мы вернемся къ этому вопросу. А пока, Поль, скажи мнѣ -- я спрашиваю тебя серьезно и безъ всякой досады на твои легкомысленныя слова -- какъ ты думаешь, ты хорошо поступаешь со мной въ этомъ дѣлѣ? Въ увлеченіи своими новыми понятіями о правдѣ и честности, мнѣ кажется, что ты совсѣмъ забылъ о моихъ правахъ.
-- Какихъ вашихъ правахъ?
-- Разберемъ дѣло. Семь лѣтъ тому назадъ ты явился ко мнѣ совсѣмъ бѣдный и совсѣмъ невѣжественный. Впродолженіе этого долгаго времени ты былъ моимъ ученикомъ. Я кормилъ и одѣвалъ тебя. Я научилъ тебя всему, что ты теперь знаешь... мало того: я научилъ тебя такимъ вещамъ, какихъ ты не могъ бы узнать ни отъ кого другаго. Правду ли я говорю, Поль?
Онъ говорилъ серьезно и внушительно.
-- Правду, я этого не отрицаю.
-- Я нашелъ въ зародышѣ -- только въ зародышѣ -- ту силу, которая развилась въ тебѣ подъ моимъ руководствомъ до высшей магнетической силы. Я сдѣлалъ тебя тѣмъ, чѣмъ ты сталъ.
-- Чѣмъ я былъ, но пересталъ быть.
-- Ты, значитъ, не отрицаешь, что всѣмъ мнѣ обязанъ?
-- Во всѣхъ тѣхъ искусствахъ, которыми вы занимаетесь и въ которыхъ я упражнялся, я признаю свой долгъ вамъ.
-- Ты думаешь, значитъ, что я даромъ трудился? ты думаешь, что я изъ одной любви передалъ тебѣ свои познанія?
-- Я никогда этого не думалъ.
-- Совсѣмъ напротивъ. Я разсчитывалъ получить отъ этого выгоду въ будущемъ. Я думалъ, что простая благодарность привяжетъ тебя ко мнѣ и что, въ концѣ концовъ, ты будешь помогать мнѣ уже не какъ ассистентъ мой, а какъ мой партнеръ.
-- Вашъ ассистентъ? Я былъ вашимъ партнеромъ...
-- Я думалъ, что наступитъ время, когда я скажу: Поль, вотъ контрактъ о партнерствѣ. Подпишемъ его и будемъ отнынѣ дѣлить барыши...
Поль вскочилъ съ мѣста и поблѣднѣлъ.
-- Отнынѣ дѣлить барыши? Что вы хотите этимъ сказать? Развѣ мы не дѣлили ихъ всѣ эти годы? Развѣ мы не были партнерами?
-- Партнерами? О! нѣтъ. Разумѣется нѣтъ. Партнерами? Право же, мой юный и талантливый другъ, воображеніе заводитъ васъ слишкомъ далеко. Мы никогда не были партнерами. Вы поступили ко мнѣ въ домъ ученикомъ и оставались въ немъ, какъ мой ассистентъ. Вы были моимъ наемнымъ помощникомъ. Теперь вамъ предстоитъ самому рѣшить, желаете ли вы, наконецъ, стать моимъ партнеромъ.
-- О! это чудовищно. Какъ? впродолженіе слишкомъ шести лѣтъ я бралъ львиную долю въ вашихъ трудахъ! Вы сто разъ говорили о томъ, что мы ведемъ сообща наше дѣло.
-- Говорилъ и теперь скажу: мы вели дѣло сообща, какъ хозяинъ и его слуга... сообразуясь съ англійскими воззрѣніями и выраженіями.
-- Я былъ вашимъ партнеромъ, съ гнѣвомъ вскричалъ Поль,-- и какъ партнеръ требую свою долю капитала. Я никогда не бралъ у васъ денегъ. Вы ихъ сохраняли у себя. Гдѣ книги? Дайте мнѣ мою часть, повторяю, и отпустите меня.
-- Передайте мнѣ мой портфель. Благодарю васъ, Поль, благодарю.
Старикъ выпрямился въ креслѣ и раскрылъ портфель.
-- Вотъ здѣсь разсчетъ, составленный мною, по нашимъ взаимнымъ обязательствамъ, какъ хозяина и помощника по найму.
Счетъ Поля, alias Пауля, alias Паоло, въ услуженіи у профессора Мельхерса спиритуалиста:
Кредитъ.
Дебетъ.
Шести лѣтнее жалованье какъ помощника спиритуалиста по 1.000 ф. въ годъ. 6.000 ф.
Квартира и столъ по 1.500 ф. въ годъ -- семь лѣтъ. 10.500 ф.
Плата за обученіе -- семь лѣтъ по 1.000 ф. въ годъ. 7.000 ".
Платье, преимущественно изъ чернаго бархата и кружева, по 1,000 ф. въ годъ. 7.000 ".
Деньги, ссужавшіяся впродолженіе семи лѣтъ; подробный счетъ занесенъ въ книгѣ. 2.100 ".
Балансъ суммъ, должныхъ профессору Мельхерсу, 23.600 "
Путешествіе по Европѣ впродолженіе восьми мѣсяцевъ. 3.000 "
Итого 29.600 ф.
Итого 29.600 ф.
-- Вотъ разсчетъ, Поль.
Онъ подалъ документъ, красиво написанный на разлинованной бумагѣ.
-- Никто, я думаю, не найдетъ ошибки въ итогахъ. Быть можетъ плата за содержаніе покажется велика, но она уравновѣшивается громаднымъ жалованьемъ, которое ты получалъ... а затѣмъ подумай о роскоши, съ какою ты жилъ. Плата же за обученіе по истинѣ умѣренная.
-- О! вскричалъ Поль, это чудовищно.
-- Нисколько, нисколько. Вполнѣ правильно и умѣренно. Коли ты примешь предлагаемое мною партнерство, маленькій должокъ скоро будетъ погашенъ. Я могу даже сдѣлать скидку.
-- Я отвергаю весь этотъ счетъ, закричалъ Поль. Вы сто разъ называли меня своимъ партнеромъ. Вы всегда говорили о нашемъ общемъ дѣлѣ. Что касается обученія, то много ли вы учили меня послѣ первыхъ мѣсяцевъ?
Онъ разорвалъ бумагу и бросилъ клочки на столъ.
-- Отдайте мнѣ мои деньги, хрипло сказалъ онъ, отдайте то, что мнѣ слѣдуетъ, и отпустите меня.
-- Если я говорилъ лестныя слова, то только затѣмъ, чтобы поощрить тебя и подзадорить твое усердіе. Ты и былъ усердный и способный ученикъ. Я гордился своимъ ассистентомъ. И друзья мои поздравляли меня съ твоими успѣхами, Поль. У тебя были свои слабости, какъ напримѣръ необузданное тщеславіе и безумное желаніе стать великимъ человѣкомъ, какимъ ты не могъ быть никогда, и постоянная жажда лести. Но я гордился тобой и впродолженіе трехъ лѣтъ, что ты работалъ на меня, я загребалъ много денегъ, не отрицаю этого, много денегъ. Доллары такъ и сыпались на меня. Я этого не отрицаю. Они мнѣ нужны были, чтобы вернуть хоть часть огромнаго долга.
-- О! долги! долги! Я не хочу объ этомъ слышать. Послушайте, неужели вы не отдадите мнѣ моей доли?
-- Нѣтъ, Поль. Не отдамъ. Если ты настаиваешь на томъ, чтобы бросить славную профессію и жертвуешь своимъ будущимъ такъ же, какъ и моимъ, то не получишь отъ меня больше ни единаго доллара. Это мое послѣднее слово, Поль. Подумай о немъ. Подумай о томъ, что это значитъ.
Поль опустился на стулъ. Онъ этого не ожидалъ. Старикъ профессоръ былъ его банкиромъ. Когда онъ нуждался въ деньгахъ, то обращался къ нему за ними. Онъ всегда считалъ себя партнеромъ и зналъ, что доходъ былъ очень великъ въ тѣ три года, когда онъ работалъ вмѣстѣ съ профессоромъ. И вотъ вдругъ теперь ему говорятъ, что онъ только ассистентъ.
-- Я сказалъ свое послѣднее слово, Поль, повторилъ старикъ, глядя на него изъ-подъ нависшихъ бровей. И обращусь, за совѣтомъ къ юристу на счетъ того, какъ мнѣ получить свой долгъ обратно.
Поль ничего не отвѣчалъ.
-- Поразмысли-ка хорошенько, милый мальчикъ, ты утратилъ свою силу, потому что пренебрегъ моими совѣтами и допустилъ, чтобы женщина овладѣла всѣми твоими помыслами. Хорошо. Я не прочь, чтобы ты женился. Я даже помогу тебѣ деньгами. Послѣ мѣсяца брачной жизни, твой умъ придетъ въ равновѣсіе, и прежняя сила вернется къ тебѣ, постепенно. Послѣ того мы всѣ трое отправимся въ Нью-Іоркъ. Я составлю правильный контрактъ о партнёрствѣ, и ты будешь вести дѣятельную часть нашей профессіи. Я же буду сидѣть и совѣтовать. Ты будешь содержать жену съ комфортомъ и даже роскошью: средства твои все будутъ рости и рости, и ты станешь настоящей силой въ странѣ. Послушайся меня. Слѣзай съ своихъ ходуль и будь благоразуменъ. Я составилъ планъ, какимъ образомъ проникнуть въ дѣла каждаго мало-мальски состоятельнаго человѣка въ Сити Нью-Іорка: этотъ планъ вполнѣ безопасенъ и никогда, даже случайно, не можетъ обнаружить наше съ тобой соприкосновеніе къ дѣлу. И ты выполнишь этотъ планъ. Послушай, Поль, я предлагаю тебѣ самый завидный, самый чудесный, самый почетный образъ жизни, и ты отвергаешь его по одному лишь предубѣжденію.
Поль ничего не отвѣчалъ.
-- Я сознаюсь, Поль, что я въ отчаяніи отъ того, что ты уходишь, и готовъ всячески удержать тебя. Я люблю тебя, мальчикъ. Я всегда любилъ тебя! И восхищаюсь тобой. Мнѣ никогда, никогда не найти другаго ученика, который могъ бы сравниться съ тобой. Да и старъ я, чтобы искать его. Ты будешь для меня незамѣнимой утратой, Поль.
Поль опять-таки ничего не отвѣчалъ.
-- Что касается сбереженныхъ мною денегъ, продолжалъ старикъ, не спуская глазъ съ лица Поля и слѣдя за дѣйствіемъ своихъ словъ, то ихъ едва-едва хватаетъ на удовлетвореніе моихъ нуждъ. Еслибы я желалъ даже быть великодушнымъ и дать тебѣ денегъ, то не могъ бы.
Лицо Поля не выражало ни малѣйшаго признака, чтобы онъ готовъ былъ сдаться.
-- И все это изъ-за глупаго предубѣжденія! Поль, мнѣ грустно за тебя. Сколько разъ доказывалъ я тебѣ, что мы въ своей профессіи не приносимъ зла. Люди нуждаются въ нашихъ совѣтахъ; мы ихъ продаемъ имъ. Они желаютъ совѣщаться съ нами на счетъ всевозможныхъ дѣлъ; прекрасно, мы наставляемъ ихъ. Иногда наставленія обращаются имъ въ пользу. Мы стараемся, сколько можемъ, приносить пользу. Наша профессія трудная, Поль, но она не безчестная.
Тутъ Поль всталъ и съ достоинствомъ и грустью проговорилъ:
-- Да. Вамъ тяжело обмануться въ надеждахъ, возлагавшихся вами на меня! Я не буду больше работать ни съ вами, ни для васъ. Я стыжусь своей профессіи. Что бы со мной ни случилось, но я не буду больше заниматься этой профессіей.
-- Слова, Поль, слова, одни только пустыя слова.
-- Люди приходятъ совѣщаться не съ нами, но съ духами, а мы лишь пользуемся нашей силой... Я больше не хочу этого.
-- Если такъ, Поль, то не будемъ терять попусту словъ. Уходи отъ меня, какъ пришелъ... нищимъ.