Гости медленно расходились, и каждый, прощаясь съ хозяйкой на свой ладъ, выражалъ свои чувства. Лавинія Медлокъ оказалась одна изъ восторженнѣйшихъ неофитокъ.
-- О! дорогая лэди Августа, вздыхала и ворковала она, пожимая хозяйкѣ руки,-- какой дивный вечеръ! Никто, кромѣ васъ, не могъ бы найти и показать такого человѣка! О! какъ мы были счастливы! Какая власть! какая сила! какая способность, и какъ моя бѣдная Гетти была покорена. О! рядомъ съ нимъ, что мы такое, мы, всѣ прочіе, жалкіе медіумы? О! я увѣрена, что онъ слишкомъ великъ, чтобы попасться на удочку лживаго духа, какъ это иногда случается съ нами грѣшными. Подумайте, чѣмъ я была и чѣмъ стала! О! Боже мой, Боже мой! Я такъ довѣряла Питеру.
-- Да, м-съ Медлокъ, мы теперь совсѣмъвъ иной сферѣ.
-- Дѣйствительно; и все-таки мы вѣдь работаемъ въ одномъ направленіи. Лэди Августа, я слышала -- тутъ она понизила голосъ -- что вы собираетесь открыть коллегію... коллегію для опытовъ.
-- Въ самомъ дѣлѣ; въ первый разъ объ этомъ слышу!
-- О! да, объ этомъ всѣ шепчутся на ухо; и я бы такъ рада была быть полезной...
-- Увѣряю васъ, м-съ Медлокъ, что я ничего не знаю. Всякое дальнѣйшее развитіе этого дѣла зависитъ не отъ меня.
-- Но всѣ знаютъ, что вы нашъ настоящій вожакъ, и я бы такъ охотно помогла вамъ. Ахъ! лэди Августа, вы видѣли мою Гетти... бѣдная Гетти!.. Я никогда ничему не могла научить ее, а сегодня она выказала удивительныя способности. Она одарена ясновидѣніемъ въ высшей степени. Еслибы только она согласилась дать мнѣ руководить собой.
-- Вы не должны учить ее думать о деньгахъ, м-съ Медлокъ, иначе вы ее испортите.
-- Конечно., во всякомъ случаѣ, не теперь. Но я надѣюсь, что духи будутъ милостивѣе къ ней, чѣмъ къ ея бѣдной матери. Ахъ! лэди Августа! въ коллегіи потребуются секретари и клерки, и какъ бы я была рада быть полезной. Гетти могла бы сообщаться съ духами, а я, знаете, собирать плату за входъ.
-- Право же, объ этомъ слишкомъ рано толковать.
-- Это какъ разъ такое дѣло, на которое я гожусь. Я всю жизнь къ нему рвалась. Я могла бы быть такъ вамъ полезна, и, ахъ! еслибы вы знали, какъ я нуждаюсь въ трудѣ. Послѣднее общество разстроилось и... и... вотъ опять этотъ м-ръ Руджъ. Вы знаете, за что ему отказали отъ послѣдняго мѣста?
Тутъ Лавинія удалилась, и достопочтенный Веніаминъ Руджъ подошелъ, сладко улыбаясь.
-- Чудный сеансъ, лэди Августа, чудный. Я сегодня же вечеромъ, прежде, чѣмъ лягу спать, напишу полный отчетъ о манифестаціяхъ. Вечеръ былъ полонъ неожиданнаго и поучительнаго, онъ далъ не только умственную и духовную, но и религіозную пищу, преимущественно религіозную. Будущее увидитъ великолѣпное развитіе того, что мы, полагаю, должны отнынѣ называть древнимъ закономъ. И, по мѣрѣ того, какъ движеніе будетъ рости и развиваться... развиваться и раз-вѣт-вляться -- и онъ растопырилъ руки, показывая, какъ оно будетъ развиваться -- вамъ понадобится организаторъ, лекторъ, секретарь. Располагайте мною, лэди Августа. Я къ вашимъ услугамъ. Бѣдная Лавинія Медлокъ! Какъ вы добры, что пригласили ее сегодня. Вы знаете, почему она лишилась недавно мѣста. Обычныя непріятности -- добавилъ онъ шепотомъ.
Сивилла подошла къ юному прорицателю. Она рѣшила откровенно переговорить съ нимъ. Но въ настоящую минуту она, какъ и всѣ другіе, была подъ вліяніемъ страха.
-- М-ръ Пауль, серьезно начала она,-- вы дѣйствительно обладаете этой силой. Или же вы только смѣетесь надъ бѣдной дѣвушкой, которая живетъ въ вѣчномъ страхѣ за брата?
-- Право, миссъ Бруденель, отвѣчалъ онъ также серьезно,-- вы несправедливо подозрѣваете меня.
-- Другихъ медіумовъ тоже спрашивали, но они ничего не могли сказать. Но все же такъ легко обмануть дѣвушку, играя ея чувствами.
-- Миссъ Бруденель, честью увѣряю васъ...
-- То былъ портретъ моего кузена, но въ одеждѣ простаго матроса.
-- Я самъ не болѣе вашего понимаю. "Друзья" мои позволяютъ мнѣ сказать вамъ еще вотъ что. Вашъ кузенъ дѣйствительно въ настоящее время простой матросъ. Онъ среди Атлантическаго океана, на бортѣ "Добровольной Невѣсты" изъ Квебека, парусномъ суднѣ, нагруженномъ лѣсомъ и плывущемъ въ лондонскій портъ.
-- Возможно ли? И онъ высадится на берегъ?
-- Не знаю. Повѣрьте мнѣ, что я все вамъ сказалъ... что знаю... все, что мнѣ сказали... мои "друзья".
-- Благодарю васъ.
Сивилла отошла, и ее смѣнилъ джентльменъ, протягивая руку Паулю.
-- Желалъ бы покороче съ вами познакомиться, м-ръ Пауль.
У джентльмена была внушительная наружность и замѣчательно низкій голосъ.
-- Меня зовутъ Кильбёрнъ... Этельстанъ Кильбёрнъ... имя небезъизвѣстное въ здѣшнемъ спиритуалистическомъ мірѣ, хотя, быть можетъ, въ Абиссиніи...
-- Мои "друзья" всѣхъ знаютъ, м-ръ Кильбёрнъ. Но, сознаюсь, они ничего мнѣ про васъ не сообщали.
-- Нужды нѣтъ, я самъ сообщу: Моя исторія, сэръ, это исторія нашего дѣла въ здѣшней странѣ съ самаго его начала. Я отождествился съ нимъ, прежде даже нежели братъ Бруденель вступилъ въ него. Мы грубые и простые операторы въ сравненіи съ вами, м-ръ Пауль. Но такими, каковы мы, я бы желалъ, чтобы вы узнали насъ. Между нами бывали и плуты... о! между нами много плутовъ... и лживые духи дразнили насъ. Но вы насъ узнаете. И вы пріѣхали учить насъ... и меня въ томъ числѣ, надѣюсь. Покойной ночи, м-ръ Пауль.
И голосъ его прозвучалъ еще глуше, точно онъ самъ готовился провалиться сквозь землю.
Мѣсто его было занято преподобнымъ Эмиліемъ Гортономъ, старшимъ Fellow въ коллегіи короля Генри въ Кембриджѣ. Быть можетъ, знакомые м-ра Гортона, не безъ основанія утверждали, что манеры его нерѣшительны, но за то рѣчь его дышала увѣренностью.
-- Скажите, сэръ, занимались ли вы когда исцѣленіемъ?
-- Иногда.
-- Я самъ обладаю замѣчательнымъ даромъ исцѣленія. Не далѣе, какъ въ прошлое воскресенье, въ Грей-Иннъ-Родѣ, я заставилъ калѣку бросить костыли и пойти безъ ихъ помощи.
-- Что, эта сила постоянно въ васъ?
-- Нѣтъ... Сознаюсь, что нѣтъ. Она прихотлива. Еслибы она никогда меня не покидала, я могъ бы выступить какъ всеобщій цѣлитель и закрыть всѣ больницы.
-- Я самъ по временамъ имѣлъ возможность проявлять эту силу. Въ послѣдній разъ это было годъ назадъ, когда я исцѣлилъ цѣлое селеніе въ Абиссиніи, гдѣ всѣ жители заболѣли холерой.
М-ръ Гортонъ глядѣлъ на него съ восхищеніемъ, не безъ примѣси однако нѣкотораго недовѣрія.
-- Дорогой сэръ, если у васъ есть такая сила, то почему вы не избавите міръ отъ болѣзней.
-- Это было бы, конечно, превосходно, будь это только возможно; но я отвѣчу на вашъ вопросъ другимъ вопросомъ, м-ръ Гортонъ. Когда васъ посвящали въ священство, что епископъ далъ вамъ право отпускать грѣхи?
-- Конечно.
-- И давъ вамъ это право, онъ поставилъ вамъ какія-нибудь условія?
-- Разумѣется, никакихъ.
-- Вы обладаете, значитъ, еще болѣе драгоцѣннымъ даромъ, нежели я, и такъ какъ онъ у васъ есть, то почему же, м-ръ Гортонъ, вы допускаете грѣху тяготѣть надъ людьми? Очистите насъ отъ грѣха, любезный сэръ. И когда вы снимете грѣхъ съ человѣчества, я избавлю его отъ болѣзней.
М-ръ Гортонъ ничего не отвѣчалъ.
Другіе гости ушли, бормоча слова благодарности и надежды, что за этимъ вечеромъ послѣдуютъ другіе, такіе же интересные и удивительные. Всѣ говорили очень любезныя вещи, и молодой человѣкъ отвѣчалъ всѣмъ съ непринужденной привѣтливостью. И дамы всѣ увѣровали въ его искусство и правдивость, благодаря его чуднымъ глазамъ. Какъ и предсказывала лэди Августа, онъ уже завоевалъ успѣхъ. Послѣднею простилась м-ссъ Треси Ганди.
-- Я прошу васъ посѣтить мои воскресные вечера, м-ръ Пауль, мы ведемъ тихую жизнь: у насъ не бываетъ толпы народа, но въ моемъ салонѣ вы найдете отдыхъ и симпатію... Я чувствую, что послѣ этихъ манифестацій, вамъ нужны отдыхъ... и симпатія. Васъ не будутъ просить о проявленіи вашей удивительной силы, и вы найдете только друзей... истинныхъ друзей... умѣющихъ вѣрить и любить другъ друга.
-- Вы очень добры, отвѣчалъ молодой человѣкъ, удивленный этимъ неожиданнымъ предложеніемъ дружбы со стороны совсѣмъ незнакомаго лица. Я нахожусь въ полномъ распоряженіи лэди Августы.
-- Это не помѣшаетъ вамъ пріѣхать. И такъ я буду васъ ждать въ будущее воскресенье вечеромъ.
-- Только не непремѣнно въ это воскресенье. Я никогда не назначаю дней, потому что меня могутъ отозвать "друзья" въ другое мѣсто или поручить какое-нибудь спеціальное дѣло. Позвольте мнѣ пріѣхать въ такое воскресенье, когда я буду свободенъ.
-- Конечно, мы всегда будемъ рады васъ видѣть. Не въ качествѣ льва, понимаете: у меня не бываетъ львовъ.
Она говорила правду, но, увы! какъ страстно желала бы она залучить одного или двухъ въ сезонъ.
-- У насъ спокойный, интимный кружокъ знакомыхъ; мы разговариваемъ и занимаемся музыкой. Когда люди желаютъ угодить другъ другу, то разговоръ всегда бываетъ пріятенъ. Одно остроуміе, однѣ эпиграммы могутъ оскорбить. Иногда мои друзья занимаютъ другъ друга, какъ умѣютъ. Если вы почувствуете расположеніе... но, нѣтъ, вы будете совсѣмъ, совсѣмъ свободны и не обязаны что-либо обѣщать. Мы будемъ стараться развлекать васъ, м-ръ Пауль, а вы должны отдыхать и быть, какъ дома.
Возможно ли представить себѣ женщину добрѣе или любезнѣе? Она пожала ему руку, сладко улыбнулась и удалилась.
-- Пусть только пріѣдетъ, замѣтила она своему мужу,-- у котораго было какое-то дѣло въ Сити, гдѣ онъ ежедневно работалъ съ десяти часовъ до пяти, а вечеромъ выѣзжалъ съ женой въ гости, гдѣ и проводилъ время отъ одиннадцати до часу, до двухъ и до трехъ утра, такъ что въ сущности былъ счастливый человѣкъ,-- пусть только пріѣдетъ, а я ужь что-нибудь изъ него вытяну, хотя бы только отгадываніе чужихъ мыслей.
Наконецъ всѣ гости разошлись, и остались одни только домашніе. Когда дверь заперлась за послѣднимъ изъ нихъ, заговорилъ м-ръ Киръ Бруденель. До сихъ поръ онъ молчалъ, а теперь заговорилъ. Когда глаза раскрываетъ ротъ, то земля въ нѣкоторомъ родѣ содрагается. Онъ заговорилъ съ дрожью въ голосѣ, показывавшей, что онъ глубоко тронутъ, и съ серьезнымъ убѣжденіемъ, отъ котораго Сивилла чувствовала всегда себя очень виноватой, схвативъ предварительно Пауля за руку.
-- Сегодняшній вечеръ знаменуетъ новый поворотъ въ спиритуалистическихъ изслѣдованіяхъ. М-ръ Пауль, благодарю васъ отъ имени всѣхъ тѣхъ, которые, какъ я, вѣрили въ будущность нашего дѣла, не взирая на жестокія разочарованія и самые недостойные обманы. Мы были подобны слѣпымъ людямъ -- я теперь вижу это -- ожидающимъ вожака, или подобны невѣжественнымъ людямъ, заблудившимся въ лабиринтѣ и пытающимъ всѣ пути, кромѣ настоящаго. Какую пользу приносили намъ Чики и Медлоки? какая въ нихъ сила? какой общеніе съ духами? никакого. Вы посланы намъ тѣми, кого вы зовете "друзьями", чтобы вывести насъ на настоящій путь. Мы благодаримъ вашихъ "друзей" черезъ васъ. Мы старались сохранить вѣру, но, признаюсь, бывали времена, когда казалось, что мы уходили въ трясину скрытаго болота. Теперь, благодаря вашимъ "друзьямъ", мы стоимъ, наконецъ, на прочной, какъ скала, почвѣ. Да, какъ скала!
-- Дѣйствительно, вы правы, мягко отвѣтилъ Пауль, вы стоите теперь на скалѣ.
-- Давно уже, прежде нежели я понялъ, куда мы придемъ, я рѣшилъ, что мой домъ и всѣ, кто съ нами живетъ, будутъ посвящены высокому преподаванію спиритуальной истины. Я не измѣнилъ этому рѣшенію. Я отдалъ ему жизнь, время и друзей. Моя жена тоже принесла ему въ жертву свою жизнь. Я выбралъ свою дочь и предназначилъ ей быть дѣвственной весталкой нашего великаго дѣла. Если этого всего недостаточно, приказывайте, и я исполню.
-- "Друзья" мои воспользуются тѣмъ, что полезно, отвѣчалъ Пауль, быстро взглядывая на Сивиллу, весталку, въ глазахъ которой и гнѣвномъ румянцѣ щекъ онъ прочиталъ протестъ.
-- Быть можетъ, они потребуютъ отъ васъ гораздо меньше того, что вы готовы дать. Но вознаграждены вы будете за все сторицей.
-- Но, ахъ! что же мы можемъ вамъ дать? спросила лэди Августа.
-- Ничего, кромѣ дружбы... и... любви. Мнѣ не нужно денегъ. "Друзья" даютъ мнѣ столько, сколько мнѣ нужно. Вотъ поглядите мой кошелекъ.
Онъ вынулъ его изъ кармана и раскрылъ. Въ немъ лежали три или четыре мелкихъ мѣдныхъ иностранныхъ монетъ.
-- Вотъ мои капиталы. Пищу и кровъ вы мнѣ дадите.
-- Весь домъ къ вашимъ услугамъ, сказалъ м-ръ Бруденель.
-- Позвольте мнѣ уходить и приходить, не отдавая никакого отлета.
-- Вамъ предоставляется полная свобода.
-- Бываютъ времена, когда я по цѣлымъ днямъ, а иногда и недѣлямъ запираюсь въ своей комнатѣ, если "друзья" требуютъ моего присутствія и отсутствую изъ нея духомъ.
-- Вы будете поступать во всемъ, какъ вамъ угодно, сказала лэди Августа.
-- Что, вы потребляете пищу, какъ и другіе люди? холодно спросила Сивилла. Что, люди, отсутствующіе духомъ, ѣдятъ или нѣтъ?
-- Земное тѣло требуетъ пищи.
-- Въ такомъ случаѣ спустимся на землю. Позвольте вамъ сообщить, м-ръ Пауль, что завтраки, подается въ половинѣ десятаго, а полдникъ подается въ половинѣ втораго. Въ нашемъ домѣ нѣтъ китайскаго гонга. Чай мы пьемъ въ пять часовъ, если вы только любите чай. Покойной ночи, м-ръ Пауль.
Она слегка и довольно сухо кивнула головой. Она успѣла уже опомниться отъ удивленія и подумала, что вѣдь въ сущности онъ просто медіумъ.
-- Пойдемъ, милая Цецилія. Покойной ночи, мама.