Жилъ когда то, недалеко отъ города Можайска, на рѣкѣ Колонѣ простой поселянинъ, по имени Лука. Половину жизни своей прожилъ онъ тихо и смирно, подобно другимъ своимъ односельчанамъ обрабатывая государеву землю, какъ вдругъ его неожиданно посѣтила удача.
Однажды Лука нашелъ въ лѣсу на деревѣ икону Божіей Матери, отъ которой начали твориться большія чудеса.
Понесъ Лука свою икону сперва въ Можайскъ, потомъ въ Москву, и всюду появленіе ея сопровождалось неслыханными чудесами.
Собралъ себѣ Лука большое богатство отъ приношеній вѣрующихъ людей. Построилъ онъ тогда на Колочѣ большой дворъ, какъ будто князь какой; набралъ отроковъ въ услуженіе, вкусно ѣлъ и пилъ; ѣздилъ на охоту за ястребами, соколами да кречетами; держалъ много псовъ, медвѣдей и утѣшался ими.
Чѣмъ лучше жилось Лукѣ, тѣмъ становился онъ хуже и надменнѣе. Наконецъ, онъ сталъ такъ гордъ, что даже началъ почитать себя выше господина своего князя Можайскаго и всячески старался ему это показывать.
Когда княжеская охота выѣзжала въ лѣсъ съ соколами, да ястребами, Лука грабилъ сокольниковъ, забирая къ себѣ ихъ ученую птицу.
Единственная дочь Луки, маленькая Груша, часто видала, какъ отецъ ея собственноручно увѣчилъ княжескихъ ловчихъ и отнималъ у нихъ не только птицъ, но даже прирученныхъ медвѣдей.
Недалеко отъ Колочи, посреди дремучаго лѣса, росшаго на болотѣ, въ дуплѣ громаднаго дерева, Жилъ тогда пустынникъ, отецъ Вассіанъ, который давно уже разочаровался въ житейскихъ благахъ и теперь искалъ подвиговъ благочестія и безмолвія.
Разгульная жизнь Луки мѣшала благочестивымъ подвигамъ старца, до котораго часто доносились крики холоповъ, избиваемыхъ надменнымъ крестьяниномъ.
Много разъ, при встрѣчахъ, грозилъ Вассіонъ Лукѣ местью Господней; но тотъ только усмѣхался и презрительно бросалъ ему въ отвѣтъ.
-- Я увѣренъ въ милости Бога...
Говоря такъ, Лука думалъ о своей чудотворной иконѣ и надѣялся, что она всегда поможетъ ему жить счастливо.
Наконецъ терпѣніе холоповъ княжескихъ истощилось, и они задумали отомстить своему лютому-утѣснителю.
Одинъ изъ ловчихъ нашелъ скоро подходящій случай.
Однажды стодлъ богатый Лука на крыльцѣ своихъ хоромъ, вмѣстѣ съ маленькой дочкой Грушей и вдругъ видитъ, что мимо его двора ведутъ громаднаго дикаго медвѣдя.
-- Эй, хамы!-- крикнулъ Лука,-- сколько разъ я приказывалъ вамъ не ходить подлѣ моей усадьбы! За ослушаніе ваше вы должны сейчасъ же отдать мнѣ княжескаго звѣря.
Ловчій ни слова не отвѣтилъ на эту гордую рѣчь. Смиренно зашелъ онъ: во дворъ и спустилъ медвѣдя съ цѣпи.
Громко крича отъ испуга, бросилась маленькая Груша въ хоромы; а Лука нескоро поспѣлъ за дочкой, потому что холопъ княжескій загородилъ ему дорогу и толкнулъ прямо въ пасть лютаго звѣря...
Медвѣдь истерзалъ Луку такъ, что слуги подняли его едва живого.
Прослышалъ о несчастій Луки старецъ Вассіанъ, пріѣхалъ навѣстить хозяина въ богатыхъ его хоромахъ. Лежитъ Лука на соболяхъ, весь истерзанный, да израненый.
-- Видишь, несчастный братъ мой,-- сказалъ ему старецъ,-- милосердіе Божіе не выдержало смрада твоего нечестія! Зачѣмъ полюбилъ ты бѣсовское позорище, буйство? Зачѣмъ предался пьянству и разгулу? Богъ тебя прославилъ чудотворнымъ образомъ своей матери а ты ринулся послѣ этого въ безполезное мірское житье... Покайся, пока есть время.
Лука стоналъ, и слезы медленно текли по его изуродованному лицу.
-- Ты правъ, Божій человѣкъ,-- прошепталъ онъ,-- тяжко грѣшилъ я, и по дѣламъ наказанъ. Но если суждено мнѣ еще жить на землѣ, я покаюсь и добрыми дѣлами искуплю грѣхи свои.
Благодаря заботамъ Вассіана, Лука поправился й, дѣйствительно, не забылъ своего обѣта. Онъ построилъ монастырь, гдѣ первымъ игуменомъ сдѣлался Вассіанъ, а братіей -- тѣ люди, что спасались съ нимъ вмѣстѣ въ дуплахъ древесныхъ. Самъ Лука постригся въ этомъ монастырѣ и умеръ, покаявшись.