Военная хитрость.
"Путь беззаконныхъ, какъ тьма, они не знаютъ, обо что споткнутся".-- Притча Соломона: IV. 10.
Чердакъ въ домѣ Легри представлялъ собою, какъ и многіе чердаки, большое, запущенное помѣщеніе, пыльное, покрытое паутиной, заваленное разнымъ хламомъ. Богатая семья, занимавшая домъ во время его великолѣпія, увезла съ собой большую часть роскошной мебели; остальная уныло стояла по заплесневѣлымъ, пустымъ комнатамъ или была свалена на чердакъ. Здѣсь же около стѣны стояли два громадные ящика, въ которыхъ была раньше упакована мебель. Маленькое окошечко пропускало сквозь свои грязныя, пыльныя стекла мутный свѣтъ на красивые стулья съ высокими спинками и на покрытые пылью столы, видавшіе лучшіе дни. Въ общемъ это было мрачное, жуткое мѣсто, и легенды, ходившія о немъ среди суевѣрныхъ негровъ, еще увеличивали нагоняемый имъ страхъ. Нѣсколько лѣтъ тому назадъ здѣсь была заперта негритянка, навлекшая на себя неудовольствіе Легри. Что происходило съ нею на чердакѣ, мы не знаемъ, негры лишь шопотомъ передавали объ этомъ другъ другу; извѣстно было только, что въ одинъ прекрасный день тѣло несчастной унесли оттуда и предали землѣ. Послѣ этого стали говорить, будто на старомъ чердакѣ слышны брань и проклятія, звуки ударовъ, стоны и вопли отчаянія. Однажды эти разсказы дошли до Легри: онъ страшно взбѣсился и поклялся, что первый, кто станетъ повторять ихъ, получитъ возможность провѣрить ихъ, такъ какъ просидитъ на чердакѣ цѣлую недѣлю, прикованный на цѣпь. Эта угроза прекратила всѣ разговоры, но нисколько не поколебала вѣры въ легенду.
Мало-по-малу всѣ въ домѣ стали избѣгать не только лѣстницы, которая вела на чердакъ, но корридора, съ котораго начиналась лѣстница, всѣ даже боялись упоминать о нихъ, и легенда стала мало-по-малу забываться. И вотъ вдругъ Касси пришло въ голову воспользоваться суевѣріемъ Легри для освобожденія и себя, и своей подруги по несчастію.
Спальня Касси приходилась прямо подъ чердакомъ. Въ одинъ прекрасный день, она ни слова не сказавъ Легри, вдругъ вздумала перебираться оттуда и переносить всѣ вещи и всю мебель, въ другую дальнюю комнату. Слуги, которыхъ она позвала помогать себѣ, очень усердно бѣгали и суетились, когда Легри вернулся съ прогулки верхомъ.
-- Эй, Кассъ!-- закричалъ онъ,-- ты что это такое затѣяла?
-- Ничего, просто хочу перейти въ другую комнату,-- отвѣчала Касси угромо.
-- Съ какой это стати?-- спросилъ Легри.
-- Просто такъ, мнѣ хочется.
-- Чортъ тебя побери! Да почему?
-- Потому что мнѣ хочется хоть когда-нибудь поспать.
-- Поспать! а здѣсь кто же тебѣ мѣшаетъ спать?
-- Если тебѣ хочется знать, я, пожалуй, скажу,-- сухо отвѣчала Касси.
-- Да ну, говори, чертовка, что такое?
-- Ничего, тебѣ бы это не помѣшало спать! Просто съ чердака слышны стоны, возня, кто-то катается по полу и такъ каждую ночь, съ полуночи до утра.
-- На чердакѣ?-- сказалъ Легри встревожась, но съ притворнымъ смѣхомъ,-- кто же это тамъ, Касси?
Касси подняла на него глаза и посмотрѣла взглядомъ, который пронизалъ его до мозга костей.-- Да, Симонъ, сказала она,-- кто это тамъ такой? Хотѣлось бы мнѣ услышать отъ тебя! Но ты, вѣроятно, не знаешь?
Легри съ ругательствомъ замахнулся на нее хлыстомъ, но она уклонилась отъ удара, прошла въ дверь и, оглянувшись на него, сказала:-- Попробуй поспать въ этой комнатѣ, тогда ты все узнаешь. Право, попробуй!-- Съ этими словами она быстро захлопнула за собой дверь и заперла ее на ключъ.
Легри шумѣлъ, ругался и грозилъ выломать дверь; но потомъ, очевидно, одумался и пошелъ въ гостиную. Касси видѣла, что ея стрѣла попала въ цѣль. И съ этой минуты она съ удивительной ловкостью пользовалась каждымъ удобнымъ случаемъ, чтобы укрѣпить вызванное ею впечатлѣніе.
Въ одну изъ щелей въ стѣнѣ чердака она вставила горлышко разбитой бутылки такимъ образомъ, что при малѣйшемъ вѣтрѣ оттуда вылетали печальные и протяжные стоны, а при сильномъ вѣтрѣ эти стоны переходили въ настоящіе вопли, которые суевѣрному слуху легко могли представиться криками ужаса и отчаянія. Слуги слыхали по временамъ эти звуки и старая легенда о привидѣніяхъ воскресла въ ихъ памяти. Суевѣрный страхъ овладѣлъ всѣмъ домомъ; и, хотя никто не смѣлъ заикнуться о немъ Легри, но онъ чувствовалъ его въ воздухѣ и заражался имъ.
Никто не поддается суевѣрію такъ легко, какъ безбожные люди. Христіанинъ спокоенъ, такъ какъ вѣритъ въ мудраго Отца, правящаго міромъ; Его присутствіе вноситъ свѣтъ и порядокъ даже въ область невѣдомаго; но для человѣка, отрекшагося Бога, міръ духовъ является по словамъ еврейскаго поэта "страною мрака и сѣни смертной", гдѣ царитъ безпорядокъ, и гдѣ свѣтъ похожъ на тьму. Жизнь и смерть представляются ему полными привидѣній, призраковъ и страшныхъ тѣней.
Тлѣющая искра нравственнаго чувства разгорѣлась въ душѣ Легри, благодаря его встрѣчѣ съ Томомъ, разгорѣлась, но скоро была затушена силою преобладавшаго въ немъ злого начала; и однако, съ тѣхъ поръ каждое слово о вѣрѣ и любви, молитва или гимнъ вызывали въ душѣ его трепетъ и волненіе, переходившіе въ суевѣрный ужасъ.
Вліяніе на него Касси носило странный характеръ. Онъ былъ ея господинъ, ея тиранъ и мучитель. Онъ зналъ, что она вполнѣ въ его власти, что ей не откуда ждать помощи или избавленія; но самый грубый человѣкъ не можетъ жить въ постоянномъ общеніи съ сильной женской натурой, не подвергаясь въ значительной степени ея вліянію. Когда Легри купилъ Касси она была, какъ намъ извѣстно изъ ея собственнаго разсказа, женщиной получившей тонкое воспитаніе; онъ не щадилъ ее и грубо попиралъ ногами ея чувства. Но когда время, дурное вліяніе и отчаяніе убили въ ней женственность и зажгли огонь страшнаго гнѣва и ненависти, она стала до нѣкоторой степени господствовать надъ нимъ, онъ поперемѣнно то тиранилъ, то боялся ее.
Вліяніе это еще усилилось съ тѣхъ поръ, какъ Касси нѣсколько помутилась въ умѣ, и всѣ ея слова и рѣчи получили какой-то странный, таинственный смыслъ.
Дня черезъ два послѣ описаннаго нами переселенія Касси, Легри сидѣлъ вечеромъ въ старой гостиной, передъ каминомъ; догоравшіе дрова освѣщали комнату невѣрнымъ свѣтомъ. Погода была бурная, вѣтреная, такая, при которой въ старыхъ домахъ подымаются всевозможные стуки и шумы. Стекла трещали, ставни хлопали, вѣтеръ вылъ и стоналъ въ трубахъ, по временамъ выдувая изъ нихъ цѣлыя облака сажи и дыма, съ которыми, казалось, влеталъ въ комнату легіонъ духовъ. Легри нѣсколько часовъ подрядъ занимался сведеніемъ счетовъ и чтеніемъ газетъ, а Касси сидѣла въ углу и мрачно смотрѣла въ огонь. Наконецъ, Легри отложилъ газету и увидѣлъ на столѣ старую книгу, которую Касси читала въ началѣ вечера, взялъ ее и началъ перелистывать. Это былъ сборникъ разсказовъ о кровавыхъ убійствахъ, о призракахъ, о сверхъестественныхъ видѣніяхъ, одна изъ тѣхъ книгъ которыя, несмотря на лубочное содержаніе и картинки, представляютъ заманчивое чтеніе.
Легри пофыркивалъ и посвистывалъ, но все-таки читалъ, переворачивая страницу за страницей; наконецъ, выругался и бросилъ книгу на полъ.
-- Неужели ты вѣришь въ привидѣнія, Касси?-- спросилѣ онъ, взявъ щипцы и поправляя огонь.-- Я думалъ, что у тебя больше здраваго смысла, что ты не испугаешься какого-то шума.
-- Не все-ли тебѣ равно, вѣрю я, или нѣтъ!-- мрачно отвѣчала Касси.
-- Бывало на морѣ товарищи пробовали пугать меня страшными разсказами,-- сказалъ Легри.-- Да не на такого напали! Я крѣпокъ, меня такимъ вздоромъ не проймешь, такъ и знай!
Касси молча, пристально смотрѣла на него изъ своего темнаго угла. Въ ея глазахъ горѣлъ какой то странный свѣтъ, который всегда вызывалъ въ Легри безпокойство.
-- Всѣ эти твои шумы были просто-на-просто крысы да вѣтеръ,-- продолжалъ Легри.-- Крысы иногда страшно шумятъ. Я слышалъ какую они возню поднимали въ трюмѣ корабля; а вѣтеръ! Господи! чего не услышишь въ шумѣ вѣтра!
Касси знала, что ея взглядъ тревожитъ Легри и, не отвѣчая, продолжала смотрѣть на него пристально, все съ тѣмъ же страннымъ, нечеловѣческимъ выраженіемъ.
-- Ну, что-же ты молчишь? Скажи, вѣдь я правду говорю?-- спросилъ Легри.
-- Развѣ крысы могутъ сойти съ лѣстницы, пройти по корридору, открыть дверь, которая была заперта и заставлена стуломъ?-- спросила Касси.-- Развѣ онѣ могутъ идти, идти прямо къ твоей кровати и положить на тебя руку, вотъ такъ?
Касси не сводила своихъ блестящимъ глазъ съ Легри, пока говорила, а онъ слушалъ ее, какъ въ кошмарѣ, пока при послѣднихъ словахъ она не дотронулась до его руки своею холодною, какъ ледъ, рукою. Онъ отскочилъ назадъ съ ругательствомъ.
-- Баба! Что ты говоришь? Никто этого не дѣлалъ!
-- Ахъ нѣтъ... конечно, нѣтъ... развѣ я сказала, что они дѣлали?-- отвѣчала Касси съ насмѣшливой улыбкой.
-- Но развѣ... развѣ ты въ самомъ дѣлѣ видѣла? Говори, Касси, что тамъ такое, говори!
-- Ложись самъ въ той комнатѣ,-- отвѣчалъ Касси,-- вотъ и узнаешь.
-- А это пришло съ чердака, Касси?
-- Это? что такое это?
-- Да то, о чемъ ты разсказывала.
-- Я ничего тебѣ не разсказывала,-- съ мрачною угрюмостью отвѣчала Касси.
Легри тревожно ходилъ взадъ и впередъ по комнатѣ.
-- Надо разслѣдовать, въ чемъ тутъ дѣло. Сегодня же пойду туда. Я возьму пистолеты...
-- Отлично,-- сказала Касси.-- Лягъ въ той комнатѣ, я буду очень рада! Застрѣли ихъ изъ пистолета, пожалуйста!
Легри топнулъ ногой и произнесъ страшное проклятіе.
-- Не кляни,-- замѣтила Касси,-- неизвѣстно, кто можетъ услышать тебя. Шитъ! это что?
-- Что такое?-- спросилъ Легри, вздрогнувъ.
Большіе, старые, голландскіе часы, стоявшіе въ углу комнаты, зашипѣли и медленно пробили двѣнадцать.
Легри, самъ не зная почему, не могъ ни говорить, ни двигаться; смутный ужасъ охватилъ его. Касси съ острымъ, насмѣшливымъ блескомъ въ глазахъ глядѣла на него и считала удары.
-- Двѣнадцать часовъ, хорошо, теперь посмотримъ, что будетъ,-- сказала она,-- отворила дверь въ коридоръ и остановилась, какъ бы прислушиваясь.
-- Слушай! Что это?-- спросила она, поднимая палецъ.
-- Просто вѣтеръ,-- отвѣчалъ Легри.-- Развѣ ты не слышишь, какъ онъ страшно дуетъ, проклятый!
-- Симонъ, приди сюда!-- шепнула Касси, взявъ его за руку и подводя къ лѣстницѣ.-- Что это такое, какъ ты думаешь? Слушай!
Дикій вопль пронесся по лѣстницѣ. Онъ шелъ съ чердака. У Легри задрожали колѣни; лицо его побѣлѣло отъ страха.
-- Не взять-ли тебѣ пистолеты?-- сказала Касси съ усмѣшкой, отъ которой у Легри застыла кровь въ жилахъ.
-- Знаешь, надо разслѣдовать это дѣло. Иди-ка сейчасъ! Они тамъ!
-- Не пойду!-- сказалъ Легри съ ругательствомъ.
-- Отчего? Вѣдь никакихъ привидѣній не бываетъ? ты самъ говорилъ! Иди!-- И Касси вбѣжала на первыя ступени винтовой лѣстницы, смѣясь и оглядываясь на него.
-- Да иди-же!
-- Ты сама настоящій дьяволъ!-- вскричалъ Легри.-- Иди назадъ, колдунья! Касси! не ходи туда!
Но Касси дико захохотала и побѣжала дальше по лѣстницѣ. Онъ слышалъ, какъ она открыла дверь на чердакъ. Сильный порывъ вѣтра загасилъ свѣчу, которую онъ держалъ въ рукѣ, а съ тѣмъ вмѣстѣ раздались страшные, нечеловѣческіе крики. Легри казалось, что кто-то кричитъ ему прямо въ уши.
Онъ въ безумномъ ужасѣ вбѣжалъ въ гостиную. Черезъ нѣсколько минутъ туда вошла и Касси блѣдная, спокойная, холодная, какъ духъ мщенія, все съ тѣмъ же зловѣщимъ блескомъ въ глазахъ.
-- Надѣюсь, ты доволенъ?-- спросила она.
-- Провалъ тебя возьми, Касси!
-- За что?-- спросила Касси,-- я только сходила наверхъ и заперла двери. Какъ ты думаешь, Симонъ, что тамъ такое на этомъ чердакѣ?
-- Это не твое дѣло!-- отвѣчалъ Легри.
-- Ахъ, не мое! Ну, хорошо, во всякомъ случаѣ я очень рада, что не сплю подъ нимъ.
Ожидая, что въ этотъ вечеръ будетъ сильный вѣтеръ, Касси ходила на чердакъ и открыла окно. Поэтому, какъ только открылась дверь на лѣстницу, сверху дунулъ вѣтеръ и потушилъ свѣчу.
Эта сцена можетъ служить образчикомъ той игры, какую Касси вела съ Легри. Въ концѣ концовъ онъ скорѣе согласился бы сунуть голову въ львиную пасть, чѣмъ идти осматривать чердакъ. Между тѣмъ, ночью, когда всѣ въ домѣ спали, Касси тихонько носила туда разную провизію, чтобы ее хватило на нѣсколько дней; она перенесла туда же понемножку большую часть одежды и бѣлья своего и Эммелининаго. Когда все было устроено, онѣ стали выжидать удобной минуты для приведенія своего плана въ исполненіе.
Постаравшись подольститься къ Легри и воспользовавшись его хорошимъ настроеніемъ, Касси упросила его взять ее съ собой въ сосѣдній городокъ, который былъ расположенъ на самомъ берегу Красной рѣки. Съ удивительною, почти сверхъестественною памятью она замѣтила всѣ повороты дороги и расчитала въ умѣ, сколько понадобится времени, чтобы пройти ее пѣшкомъ.
Теперь, когда все было готово для начала представленія, читатель, можетъ быть, пожелаетъ заглянуть за кулисы и посмотрѣть послѣдній актъ его.
День близился къ вечеру. Легри не было дома, онъ уѣхалъ верхомъ на сосѣднюю ферму. Послѣдніе дни Касси была необыкновенно любезна и кротка въ обращеніи; казалось, между ней и Легри установились вполнѣ дружескія отношенія. Теперь она была въ комнатѣ Эммелины, и онѣ собирали вещи въ два небольшіе узла.
-- Ну, вотъ такъ, этого довольно,-- сказала Касси.-- Теперь надѣвай шляпку и идемъ, пора!
-- Какъ, да вѣдь они насъ увидятъ!-- вскричала Эммелина.
-- Конечно, увидятъ,-- холодно отвѣтила Касси.-- Ты же знаешь, что они во всякомъ случаѣ должны погнаться за нами. Вотъ какъ мы сдѣлаемъ: мы выйдемъ тихонько чернымъ ходомъ и побѣжимъ мимо невольничьяго поселка. Или Самбо, или Квимбо навѣрно замѣтятъ насъ. Они бросятся за нами, а мы убѣжимъ въ болото; туда они за нами не погонятся, а вернутся, поднимутъ тревогу, выпустятъ собакъ, и все такое. Пока они будутъ суетиться да бросаться въ разныя стороны, мы съ тобой проберемся въ ручей, что протекаетъ сзади дома и дойдемъ по нему до самого чернаго хода. Это собьетъ съ толку собакъ: въ водѣ они не почуютъ нашихъ слѣдовъ. Всѣ убѣгутъ изъ дома ловить насъ, а мы въ это время войдемъ чернымъ ходомъ и поднимемся прямо на чердакъ, гдѣ я приготовила для насъ постель въ одномъ изъ большихъ ящиковъ. Намъ придется прожить нѣсколько дней на чердакѣ. Онъ перевернетъ небо и землю, чтобы поймать насъ. Онъ, навѣрно, созоветъ старыхъ надсмотрищиковъ съ сосѣднихъ плантацій и устроитъ настоящую охоту; они обыщутъ все болото до послѣдней кочки. Онъ хвастаетъ тѣмъ, что еще ни кому не удалось уйти отъ него. Ну, и отлично, пусть себѣ охотится на здоровье!
-- Касси, какъ вы хорошо все придумали!-- вскричала Эммелина.-- Никому другому это и въ голову бы не пришло!
Въ глазахъ Касси не выражалось ни радости, ни торжества -- одна только рѣшимость отчаянія.
-- Идемъ!-- сказала она, протягивая руку Эммелинѣ.
Онѣ безшумно выскользнули изъ дома и подъ покровомъ сгущавшихся сумерекъ стали быстро пробираться къ хижинамъ негровъ. Серебристый серпъ мѣсяца появился на небѣ и отдалилъ наступленіе темноты. Все случилось, какъ предсказывала Касси: когда онѣ подошли къ самому болоту, окружавшему со всѣхъ сторонъ плантацію, они услышали голосъ, который приказывалъ имъ остановиться. Но этотъ голосъ принадлежалъ не Самбо, а Легри, который сталъ осыпать ихъ сильнѣйшими ругательствами. При звукѣ этого голоса болѣе слабая Эммелина не выдержала: она схватила за руку Касси и прошептала:-- О, Касси, я сейчасъ упаду!
-- Если ты упадешь, я убью тебя,-- отвѣчала Касси; она вынула небольшой блестящій стилетъ и сверкнула имъ передъ глазами дѣвушки.
Эта угроза достигла цѣли -- Эммелина не упала въ обморокъ и, слѣдуя за Касси, добралась до такой топкой и темной части болота, что Легри нечего было и думать поймать ихъ тамъ безъ посторонней помощи.
-- Хорошо,-- звѣрски захохоталъ онъ,-- все равно онѣ попали въ ловушку, изъ которой имъ не уйти! Мерзавки! пусть себѣ сидятъ тамъ! ужъ я же ихъ отпотчую!
-- Эй, сюда! Самбо! Квимбо! Всѣ рабочіе!-- закричалъ Легри подходя къ хижинамъ въ то самое время, когда негры возвращались съ работъ.--Тамъ въ болотѣ двѣ бѣлыя бабы. Я дамъ пять долларовъ тому, кто ихъ поймаетъ. Спустите собакъ! Тигра, Фурію, всѣхъ!
Эта новость произвела сильное волненіе. Многіе изъ негровъ бросились предлагать свои услуги, кто въ разсчетѣ на награду кто изъ подлаго подобострастія, составляющаго одно изъ самыхъ печальныхъ послѣдствій рабства. Всѣ забѣгали въ разныя стороны: одни приносили смоляные факелы; другіе отвязывали собакъ, хриплый лай которыхъ придавалъ еще болѣе оживленія всей этой сценѣ.
-- Масса, а что если не удастся поймать ихъ, можно въ нихъ стрѣлять?-- спросилъ Самбо, которому Легри далъ ружье.
-- Стрѣляй въ Касси, если хочешь. Ей давно пора отправляться къ дьяволу, а въ дѣвчонку не стрѣляй,-- отвѣчалъ Легри. Ну, ребята, живо, отправляйтесь. Пять долларовъ тому, кто захватитъ ихъ, и каждому изъ васъ по стакану водки!
Вся шайка при свѣтѣ пылающихъ факеловъ съ гиканьемъ, криками и шумомъ направлялась къ болоту, а въ нѣкоторомъ разстояніи слѣдовала домашняя прислуга. Въ домѣ не было ни души, когда Касси и Эммелина пробрались въ него съ чернаго входа. Гиканье и крики ихъ преслѣдователей еще стояли въ воздухѣ; и, выглянувъ изъ окна гостиной, Касси и Эммелина увидѣли, какъ толпа съ зажженными факелами разсыпалась по краю болота.
-- Смотрите!-- указала на нее Эммеллина,-- охота началась! Глядите какъ мелькаютъ повсюду эти огни! А собаки-то! Слышите какъ онѣ лаютъ? Если бы мы были тамъ, намъ ни за что бы не спастись. О, ради Бога, спрячемся поскорѣй!
-- Нечего торопиться,-- холодно отвѣчала Касси,-- всѣ ушли смотрѣть на охоту, это для нихъ пріятное развлеченіе! Мы успѣемъ подняться наверхъ. А прежде,-- продолжала она, спокойно взявъ ключъ изъ кармана сюртука брошеннаго Легри,-- прежде я возьму что нибудь намъ на дорогу.
Она отворила конторку, достала оттуда пачку банковыхъ билетовъ и быстро пересчитала ихъ.
-- Ахъ, пожалуйста не дѣлайте этого,-- вскричала Эммелина.
-- Отчего?-- спросила Касси.-- Что по твоему лучше, чтобы мы умерли съ голоду въ болотѣ или чтобы мы могли доѣхать до свободныхъ штатовъ? Деньги все могутъ сдѣлать, дѣвочка!-- И съ этими словами она спрятала билеты къ себѣ за лифъ платья.
-- Но вѣдь это значитъ воровать!-- прошептала Эммелина съ отчаяніемъ.
-- Воровать!-- съ презрительной усмѣшкой повторила Касси. Они крадутъ наше тѣло и душу, такъ имъ нечего упрекать насъ въ воровствѣ! Всѣ эти деньги украдены, украдены у бѣдныхъ, голодныхъ, изнуренныхъ работою созданій, которыя въ концѣ концовъ должны идти къ дьяволу по его милости! Не ему говорить о воровствѣ! Ну, однако пойдемъ-ка лучше на чердакъ. Я снесла туда свѣчей и нѣсколько книгъ, чтобы намъ было не такъ скучно. Можешь быть спокойна, они не станутъ искать насъ тамъ; а если вздумаютъ, я къ нимъ явлюсь привидѣніемъ.
Войдя на чердакъ Эммелина увидѣла, что громадный ящикъ въ которомъ когда-то перевозилась мебель, опрокинутъ на бокъ, отверстіемъ къ стѣнѣ, или, лучше сказать, къ наклонной сторонѣ крыши. Касси зажгла маленькую лампочку и онѣ ползкомъ пролѣзая подъ крышей, забрались въ ящикъ. Въ немъ были разложены два небольшіе матраца и нѣсколько подушекъ; въ другомъ ящикѣ рядомъ лежалъ цѣлый запасъ свѣчей, провизіи и платье, необходимое имъ для путешествія; Касси уложила его въ удивительно небольшіе свертки.
-- Ну вотъ,-- сказала Касси, повѣсивъ лампочку на крючокъ, вбитый для этой цѣли въ стѣнку ящика,-- это будетъ пока что нашъ домъ! Нравится онъ тебѣ?
-- Вы увѣрены, что они не придутъ сюда и не будутъ обыскивать чердакъ?
-- Хотѣла бы я посмотрѣть, какъ это Симонъ Легри придетъ сюда! Какое тамъ! Онъ постарается держаться какъ можно подальше. А слуги скорѣй дадутъ застрѣлить себя, чѣмъ заглянутъ сюда.
Нѣсколько успокоенная Эммелина прилегла на подушку.
-- Касси, когда вы грозились убить меня, что вы хотѣли сдѣлать?-- спросила она простодушно.
-- Я хотѣла удержать тебя отъ обморока и достигла цѣли. А теперь я вотъ что скажу тебѣ, Эммелина, ты должна собрать всѣ свои силы и не падать въ обморокъ, что бы ни случилось; это совершенно лишнее. Если бы я не удержала тебя тогда, ты была бы теперь въ рукахъ этого негодяя.
Эммелина содрогнулась
Нѣсколько времени обѣ онѣ молчали. Касси читала французскую книгу; Эммелина утомленная пережитымъ волненіемъ, заснула. Ее разбудили громкіе крики, топотъ лошадей и лай собакъ. Она вскочила и слабо вскрикнула.
-- Не бойся,-- спокойно сказала Касси,-- это вернулись охотники. Посмотри черезъ эту щель. Видишь, они всѣ тутъ. Симону придется на сегодня отказаться отъ удовольствія поймать насъ. Смотри, какая его лошадь грязная, видно что ходила по болоту да и собаки пріуныли. Да-съ, баринъ придется вамъ выѣзжать опять на охоту, да и не разъ дичь-то улетѣла!
-- Ахъ, пожалуйста, не говорите!!-- просила, Эммелина.-- Что если они услышатъ васъ!
-- Пусть себѣ слышатъ, тогда уберутся подальше!-- отвѣчала Касси.-- Бояться нечего! Мы можемъ шумѣть сколько хотимъ это только больше напугаетъ. ихъ.
Наконецъ, къ полуночи въ домѣ водворилась тишина. Легри улегся спать проклиная свою неудачу, и давая себѣ слово жестоко отомстить за нее завтра.