УТРЕННЯЯ ЗВѢЗДА.
Нина продолжала свои поѣздки въ садъ Тиффа почти въ каждое пріятное утро или вечеръ. Тиффъ постоянно дѣлалъ ей маленькіе подарки, состоявшіе изъ корзиночки ягодъ или букета цвѣтовъ; иногда онъ угощалъ ее легкимъ завтракомъ изъ свѣжей рыбы или дичи, приготовленнымъ съ особеннымъ тщаніемъ и отличавшимся, подъ открытымъ небомъ и среди густой зелени лѣса, заманчивымъ вкусомъ. Въ замѣнъ этого, Нина продолжала читать главы столь интересной для Тиффа исторіи, и удивлялась, какъ мало объясненій требовало ея чтеніе; какъ легко и просто, съ помощію чистоты сердца и любящей натуры, Тиффъ толковалъ мѣста, надъ которыми богословы тщетно истощали свое мудрствованіе и краснорѣчіе.
Въ весьма непродолжительное время Тиффъ уже представлялъ себѣ личность каждаго изъ апостоловъ и составилъ о каждомъ изъ нихъ довольно вѣрное понятіе; особенно живо представлялъ онъ себѣ апостола Петра, такъ что при каждомъ его изреченіи выразительно кивалъ головой и говорилъ: да, да! Это его слова.
Какое впечатлѣніе произведено было всѣмъ этимъ на воспріимчивую, дѣвственную натуру Нины, чрезъ которую, какъ чрезъ какой нибудь проводникъ, Тиффъ воспринималъ истины божественнаго ученія, мы въ состояніи, быть можетъ, вообразить. Бываетъ время въ жизни человѣка, когда душа подобна только что пустившему первые побѣги винограднику, который виситъ на воздухѣ, томно колеблется и простираетъ свои усики къ ближайшему предмету, чтобы прильнуть къ нему и обвиться вокругъ него. Тоже самое можно сказать о тѣхъ періодахъ жизни, когда мы переходимъ отъ понятій и условій одного возраста къ понятіямъ и условіямъ другаго. Такіе промежутки времени лучше всего способствуютъ къ болѣе вѣрному представленію и воспріятію высокихъ истинъ религіи.
Подъ вліяніемъ туманной, дремлющей, лѣтней атмосферы, въ длинныя, безмолвныя поѣздки черезъ сосновый лѣсъ, Нина, полупробужденная отъ беззаботныхъ мечтаній и грезъ, свойственныхъ дѣтскому возрасту, искренно желавшая найти для своей жизни болѣе возвышенныя цѣли, чѣмъ тѣ, къ которымъ стремилась до этой поры, углублялась въ думы и убѣдилась наконецъ, что это прекрасное, чистое и святое изображеніе Бога, какимъ ей представляло его ежедневное ея чтеніе, обнаруживалось въ самомъ человѣкѣ; міръ, созданный Имъ, казалось, говорилъ ей въ малѣйшемъ дуновеніи вѣтра, въ самомъ легкомъ дыханіи цвѣтовъ, въ самомъ незамѣтномъ колебаніи воздуха, что "Онъ все еще живетъ и любитъ тебя."
Голосъ Добраго Пастыря долеталъ до слуха заблудшей овцы, маня ее въ свои объятія. Возвращаясь домой по тропинкѣ, проложенной въ сосновомъ лѣсу, Нина нерѣдко повторяла слова св. Евангелія, такъ часто повторяемыя въ церкви. Правда, она все еще страшилась идеи сдѣлаться христіанкой, въ строгомъ значеніи этого слова, какъ иной страшится идеи о холодной, скучной дорогѣ, которую должно пройти, чтобъ достичь спокойнаго убѣжища. Но вдругъ, какъ будто нѣжной, невидимой рукою, была поднята завѣса, скрывавшая отъ нея ликъ Всемогущаго. Земля и небо, повидимому, озарились его божественной улыбкой. Въ душѣ Нины пробудилась невѣдомая ей дотолѣ, невыразимая радость, какъ будто вблизи ея находилось любящее существо, сообщавшее любовь свою всему ея бытію. Она чувствовала, что это непостижимое счастіе не покидало ее, ни вечеромъ, когда, утомленная, она ложилась спать, ни утромъ, когда просыпалась и вставала съ постели съ свѣжими силами. Состояніе чувствъ ея лучше всего можетъ быть изображено отрывкомъ изъ письма, которое она писала въ это время къ Клэйтону: "Мнѣ кажется, во всю мою жизнь со мной не было такой перемѣны, какая совершилась въ теченіе двухъ послѣднихъ мѣсяцевъ. Заглянувъ въ прошедшее, въ промежутокъ времени, проведенный мною въ Нью-Йоркѣ мѣсяца три тому назадъ, я рѣшительно не узнаю себя. Жизнь въ тѣ дни представляется мнѣ ни больше, ни меньше, какъ дѣтской игрушкой. Правда, во мнѣ не было много дурнаго въ то время, за то немного было и хорошаго. Въ ту пору, иногда я замѣчала свои недостатки, особливо когда Ливія Рей находилась въ пансіонѣ. Казалось, она пробуждала въ душѣ моей дремлющія чувства; но, разлучась съ ней, я снова заснула, и жизнь моя проходила, какъ сонъ. Потомъ я познакомилась съ вами; вы снова начали пробуждать меня, и втеченіе нѣкотораго времени пробужденіе это было для меня непріятнымь; я спала сномъ утреннимъ, когда сонъ бываетъ такъ сладокъ и грезы такъ упоительны, что не хочется отъ нихъ оторваться. Въ первые дни моего знакомства съ вами, я была чрезвычайно своенравна и желала, чтобъ вы оставили меня одну. Я видѣла, что вы принадлежали совсѣмъ не къ той сферѣ, въ которой обращалась я. У меня было предчувствіе, что если я позволю вамъ оказывать мнѣ особенное вниманіе, то жизнь потеряетъ въ моихъ глазахъ свою прежнюю прелесть. Но вы, упрямѣйшій человѣкъ!-- вы продолжали ухаживать за мной съ неизмѣннымъ постоянствомъ.
"Часто думала я, что у меня нѣтъ сердца; но теперь начинаю убѣждаться, что я имѣю его, и въ добавокъ еще довольно доброе. Съ каждымъ днемъ развивается во мнѣ сознаніе, что я въ состояніи любить болѣе и болѣе; многія вещи, которыхъ до этой поры я не постигала, дѣлаются для меня яснѣе и яснѣе, и я становлюсь счастливѣе съ каждымъ днемъ.
"Вы знаете моего страннаго старика protégé, дядю Тиффа, который живетъ въ нашемъ лѣсу. Вотъ уже нѣсколько времени, какъ я ежедневно посѣщаю его хижину, читаю ему Новый Завѣтъ, и чувствую, что это чтеніе производитъ на меня благотворное вліяніе. Его горячее желаніе ознакомиться съ святыми истинами религіи произвело на меня съ перваго раза глубокое впечатлѣніе,-- на меня, которая должна бы знать гораздо больше его, и которая была такъ равнодушна къ ученію вѣры. Когда старикъ со слезами на глазахъ умолялъ меня, чтобъ я указала его дѣтямъ путь ко Спасенію, я прочитала имъ изъ Новаго Завѣта жизнь нашего Спасителя. Я и сама не знала, какъ прекрасна была эта жизнь. Какой источникъ духовной пищи истекъ изъ нея. Мнѣ кажется, до этого я еще ни въ чемъ не видѣла такого обилія прекраснаго; повидимому, она пробудила во мнѣ новую жизнь. Для меня все перемѣнилось, и эту перемѣну произвела божественная красота Спасителя. Вы знаете, я всегда и во всемъ любила прекрасное: въ музыкѣ, въ природѣ, въ цвѣтахъ; но прекрасное въ Спасителѣ выше всего. Все прекрасное въ окружающихъ предметахъ представляется мнѣ тѣнью Его красоты. Странно, но я живо представляю Его себѣ, сознаю Его бытіе и присутствіе. Какъ будто Онъ слѣдуетъ за мною повсюду, хотя я Его и не вижу. Я представляю Его себѣ добрымъ пастыремъ, ищущимъ беззаботную овцу. Онъ во всю мою жизнь называлъ меня дочерью, но только недавно мое сердце узнало въ Немъ отца! Ужь не религія ли это? Не совершился ли во мнѣ переходъ отъ дурной или нерелигіозной, къ лучшей или религіозной жизни? Я старалась объяснить тетушкѣ Несбитъ состояніе чувствъ моихъ; быть можетъ, васъ удивляетъ это, но я сдѣлалась несравненно добрѣе, съ сожалѣніемъ вспоминаю объ огорченіяхъ, которыя нерѣдко причиняла матушкѣ, и теперь начинаю любить ее отъ всей души. Она посовѣтовала мнѣ переговорить съ мистеромъ Титмаршемъ, ея духовникомъ. Я бы не хотѣла просить его совѣтовъ, но должна была сдѣлать это въ угоду бѣдной тетушкѣ, которая сильно встревожилась, замѣтивъ во мнѣ такую удивительную перемѣну. Конечно, еслибъ я была совершенна во всѣхъ отношеніяхъ, какою бы мнѣ слѣдовало быть, меня не безпокоила бы встрѣча съ холоднымъ, непреклоннымъ человѣкомъ. Непреклонные люди, какъ вамъ извѣстно, служатъ для меня предметомъ искушенія. Мистеръ Титмаршъ пріѣхалъ къ намъ я бесѣдовалъ со мной. Не думаю, что онъ понялъ меня, какъ и я, въ свою очередь, не поняла его. Онъ говорилъ о томъ, сколько существуетъ родовъ вѣры и сколько родовъ любви. По его понятіямъ, три рода вѣры и два рода любви; поэтому знать, избрала ли я надлежащій родъ вѣры и любви, было дѣломъ величайшей важности. Мистеръ Титмаршъ говорилъ, что мы должны любить Бога не потому, что Онъ любитъ насъ, но потому, что онъ исполненъ святости. Ему хотѣлось знать, вполнѣ ли я понимаю значеніе слова грѣхъ, могу ли я представить себѣ въ этомъ безпредѣльное зло; и я отвѣчала ему, что не имѣю ни малѣйшаго понятія о безпредѣльности; что я только и могу представить себѣ божественную красоту Спасителя; что я ничего понимала въ различныхъ родахъ вѣры; но, сознавая всю благость Спасителя, я вполнѣ была увѣрена, что Онъ пробудитъ въ душѣ моей священныя чувства, дастъ мнѣ чистыя о всемъ понятія, и сдѣлаетъ для меня все, о чемъ буду просить Его.
"Вообще бесѣда съ мистеромъ Титмаршемъ не принесла мнѣ особенной пользы; напротивъ, она произвела на меня непріятное впечатлѣніе, и чтобъ разсѣять его, я въ тотъ же вечеръ отправилась къ старому Тиффу и прочитала главу изъ Новаго Завѣта о томъ, какъ Іисусъ Христосъ благословлялъ дѣтей. Вы, я думаю, никогда не видали такого восторга, въ какомъ находился старикъ Тиффъ. Онъ заставилъ меня повторять эту главу раза четыре, и заставляетъ прочитывать ее каждый разъ, когда я пріѣзжаю туда, увѣряя меня, что эта глава есть лучшая во всемъ Новомъ Завѣтѣ. Тиффъ и я продолжаемъ быть добрыми друзьями. Въ дѣлѣ вѣры онъ смыслитъ не больше моего. Тетушка Несбитъ сильно безпокоится за меня, потому что я такъ счастлива. Ее страшитъ идея, что я не имѣю никакого понятія о грѣхѣ. Помнится, я говорила вамъ, въ какой восторгъ привело меня артистическое музыкальное исполненіе, которое услышала я въ первый разъ? До той поры мнѣ все казалось, что я превосходно пѣла и играла; но въ какой нибудь часъ я убѣдилась, что вся моя музыка -- не что иное, какъ пародія на музыку. я между тѣмъ она не переставала мнѣ нравиться, и я не бросила ея. Такъ и теперь. Прекрасная жизнь Спасителя, исполненная спокойствія, кротости и святости, чуждая самолюбія, такъ совершенно натуральная, хотя, въ то же время, такъ рѣзко отдѣлявшаяся отъ натуры, показала мнѣ, какое я жалкое, грѣшное, ничтожное созданіе; не смотря на то, я счастлива; въ душѣ своей я ощущаю тотъ самый восторгъ, подъ вліяніемъ котораго находилась въ то время, когда впервые услышала полный оркестръ, исполнявшій нѣкоторыя изъ божественныхъ мелодій Моцарта. Я забыла тогда о своемъ существованіи, потеряла о себѣ всякое сознаніе,-- я была совершенно счастлива. Такъ и теперь. Эта небесная красота, это недосягаемое совершенство, которыя я вижу предъ собою, дѣлаютъ меня счастливою, устраняя всякую мысль о самой себѣ. Созерцая ихъ, на душѣ становится какъ-то особенно легко. Вотъ еще другое, странное для меня обстоятельство: библія въ глазахъ моихъ сдѣлалась неоцѣненнымъ сокровищемъ. Кажется, во всю мою жизнь она представлялась мнѣ прозрачной картиной, безъ всякаго свѣта позади ея; а теперь она вся иллюминована, каждое ея слово исполнено глубокаго значенія. Я совершенно довольна собою и счастлива,-- счастливѣе, чѣмъ была когда нибудь. Въ первый день вашего пріѣзда въ Канема, я говорила: какъ непріятно, что мы должны умирать. Вѣроятно, вы это помните? Теперь я думаю совсѣмъ иначе: я сознаю, что Спаситель пребываетъ вездѣ, и что смерти для насъ не существуетъ: я смотрю на нее, какъ на переходъ изъ одной комнаты въ другую.
"Всѣ удивляются перемѣнѣ во мнѣ, не знаютъ, чему приписать мое необычайное самодовольствіе и радость. Тетушка Несбитъ замѣтила, что "рѣшительно боится за меня". Прочитавъ Тиффу отвѣтъ Спасителя, когда Его спросили, почему ученики Его не постятся: званые на бракъ не могутъ скорбѣть, пока женихъ съ ними, я не могла не вспомнить этого замѣчанія.
"Теперь, любезный мистеръ Клэйтонъ, вы должны сказать мнѣ, что вы думаете о всемъ этомъ, тѣмъ болѣе, что я всегда и все разсказываю вамъ. Я написала и Ливіи, зная, что ее это очень обрадуетъ. Милли, повидимому, понимаетъ перемѣну во мнѣ; я замѣчаю это потому, что всѣ ея слова производятъ на меня какое-то отрадное, успокоительное впечатлѣніе. Я всегда думала, что Милли, кромѣ обыкновенной жизни, одарена еще другой, странною, непонятною для меня, духовною жизнью; ея увѣренность въ безпредѣльности любви и благости Божіей, ея поступки, обнаруживающіе эту увѣренность, подтверждаютъ мое предположеніе. Надо послушать, съ какимъ теплымъ чувствомъ говоритъ она мнѣ: "дитя мое! Онъ любитъ васъ!" Да! я сама начинаю постигать тайну этой божественной любви; начинаю достигать, какимъ образомъ, съ помощію всеобъемлющей любви, Онъ преодолѣваетъ и покоряетъ все, постигаю, какимъ образомъ чистая и совершенная любовь устраняетъ боязнь всякаго рода."
На это письмо Нина вскорѣ получила отвѣтъ, изъ котораго мы тоже представимъ нашимъ читателямъ отрывокъ:
"Если я такъ счастливъ, неоцѣненная миссъ Нина, что успѣлъ пробудить болѣе глубокія и болѣе возвышенныя чувства, которыя находились въ душѣ вашей въ усыпленіи, то я благодарю за это Бога. Если я былъ въ какомъ либо отношеніи вашимъ учителемъ, то слагаю съ себя это званіе и отказываюсь отъ всѣхъ на него притязаній. Ваше дѣтское простосердечіе ставитъ васъ несравненно выше меня въ той школѣ, гдѣ первый шагъ къ познаніямъ требуетъ уже, чтобъ мы забыли всѣ наши мірскія мудрствованія и сдѣлались младенцами. Намъ, мужчинамъ, при нашей гордости, при нашей привычкѣ слѣдовать во всемъ внушеніямъ разсудка, со многимъ предстоитъ бороться. Намъ нужно много времени, чтобъ познать великую истину, что вѣра есть высочайшая мудрость. Не обременяйте свою голову, Нина, ни совѣтами тетушки Несбитъ, ни совѣтами мистера Титмарша. То, что вы чувствуете, есть уже вѣра. Они опредѣляютъ значеніе ея посредствомъ словъ, а вы посредствомъ чувства; но между словами и чувствами такая же разница, какъ между шелухой и зерномъ.
"Что касается до меня, то я счастливъ не менѣе вашего. По моему мнѣнію, религія состоитъ изъ двухъ частей. Въ первой части заключаются возвышенныя стремленія души человѣческой, во второй отзывъ Бога на эти стремленія. Я обладаю только первой частью; быть можетъ, потому, что я не такъ кротокъ, не такъ простосердеченъ, не такъ искрененъ; быть можетъ, и потому, что я не сдѣлался еще младенцемъ. Поэтому вы должны быть моимъ руководителемъ, вмѣсто того, чтобъ мнѣ быть вашимъ.... У меня теперь бездна заботъ, милая миссъ Нина; я приближаюсь къ кризису въ моей жизни. Я намѣренъ сдѣлать шагъ, который лишитъ меня многихъ друзей, популярности, и, быть можетъ, навсегда измѣнитъ избранную мною дорогу. Но еслибъ я и потерялъ друзей и популярность, вы, вѣроятно, не перестанете любить меня,-- не правда ли? Конечно, съ моей стороны не деликатно предлагать подобный вопросъ, но все же мнѣ бы хотѣлось получить на него вашъ отвѣтъ. Онъ ободритъ и укрѣпитъ меня въ моемъ предпріятіи. На этой недѣлѣ въ четвергъ назначено разсмотрѣніе дѣла, защиту котораго я принялъ на себя. Теперь я очень занятъ; несмотря на то, мысль о васъ, миссъ Нина, смѣшивается со всякою другою мыслью.