Я вспоминаю, что на пароходе, который вёз нас в тот вечер, не было ни слонов, ни, кажется, гиппопотамов. Они были там неуместны. Тем не менее, среди нас была женщина. Был ли на борту ребёнок, я не знаю. Эта женщина, она была превосходным созданием; это была чья-то жена. Её целью, как она сама понимала, было вдохновлять своей смелостью упавший дух, и когда она выбрала мой дух, я не был польщён этим правом, но, скорее, удивился её проницательности. Как она узнала? Она стояла на верхней палубе, красное пламя битвы омывало её прекрасное лицо, огоньки тысяч ружей отражались в её глазах. Достав небольшой, отделанный слоновой костью пистолет, она, прерываемая громом крупных орудий, сказала мне, что если случится худшее, она выполнит свой долг, подобно мужчине! Я с гордостью вспоминаю, что я снял шляпу перед этой дурочкой.