Вступив на престол, император решил призвать на пост бывшего министра внутренних дел Путкаммера, перед самой смертью Фридриха удаленного со службы; только из приличия назначение на прежний пост не должно было состояться слишком скоро после его отставки и смерти императора Фридриха. По поручению государя я предложил Министерство внутренних дел господину Геррфурту под условием, что он сменит этот пост на пост обер-президента, если возможно будет, в Кобленце, как только император сочтет своевременным призвать графа Путкаммера. Геррфурт выразил свою готовность, заметив, что в переходное время он будет точно следовать политике Путкаммера. Став на таких условиях 2 июля 1888 г. временным министром, он использовал реформистское настроение Его Величества, чтобы из временного обратиться в постоянного. Я был поражен, когда при докладе императору о своевременности призвания Путкаммера услышал в ответ, что он уже освоился с "Рюбецалем" и решил его оставить при себе. Чем же преодолел "Рюбецаль" прежнюю антипатию императора настолько, что он предпочел его господину Путкаммеру, restitutio in integrum которого еще недавно добивался сам император? Я должен признать, что в основе императорской милости к нему лежала внушенная Геррфуртом мысль, что издание нового "положения о сельских общинах" удовлетворит насущную потребность и устранит испытываемый всеми гнет от остатков феодализма.
Геррфурт еще до вступления своего в министерство говорил мне о предполагаемой реформе "положения о сельских общинах" в старых провинциях, и я настоятельно просил его не подымать этого вопроса: сельские жители старых провинций живут в глубоком мире между собой; никто не чувствует потребности в переменах, разве только те деревни, которые приобрели городской характер, в большинстве своем городские предместья. Крестьянство в своей массе живет и при настоящем сельском укладе мирно и спокойно; между помещичьими хозяйствами и деревенскими общинами не только господствует согласие, но обе стороны питают в одинаковой степени вражду ко всяким новшествам. Я настоятельно просил не нарушать существующего в сельских местностях согласия, не бросать яблока политических раздоров, не вызывать борьбы возбуждением неразрешимых принципиальных вопросов, для постановки которых нет пока никаких практических оснований.
Геррфурт возражал, что основания, конечно, имеются, раз существуют "карликовые общины", которые не могут выполнять своих общинных обязанностей. Я оспаривал, что подобное мнение может служить достаточным поводом для коренных преобразований в духе наспех фабриковавшихся конституций и планов переустройства всех форм жизни 1848 года.
После этих разговоров со своим коллегой и конфиденциального обсуждения этого вопроса зимой 1888 -- 1889 гг. меня, к крайнему моему изумлению, посетила депутация крестьян из Шенгаузена, представившая полученный от ландрата опросный лист, из которого можно было усмотреть, что правительство предполагает коренным образом изменить правовой строй наших сельских общин. К радости крестьян, я мог сообщить им, что до тех пор, пока буду министром, я не соглашусь на такие планы и думаю, что и Его Величество не даст на это своего соизволения.
Путем справок в других провинциях я узнал, что и там было получено предписание собрать предварительные данные о крестьянских общинах.
Когда я сказал Геррфурту, что после наших переговоров не мог думать, что он выступит со своими планами так решительно без согласия министра-президента, я услышал в оправдание уклончивый ответ: уже тогда во мне росло подозрение, что мой коллега заручился за моей спиной согласием императора на свои проекты и что ожидание больших результатов от предположенной реформы снискало ему милость императора и укрепило окончательно на министерском посту. Если бы Геррфурт не был уверен тогда в тайном покровительстве императора, он вряд ли действовал бы так решительно против меня и Государственного министерства, как я узнал из собранных мной сведений.