Гаррисъ началъ съ обстоятельнаго изложенія отказа директоровъ вести переговоры съ президентомъ союза (т.-е. самимъ Гаррисомъ), или съ его секретаремъ (т-.е. Брандомъ), подъ тѣмъ предлогомъ, что хотя они и работали на проволочную компанію, однако, были по ремеслу, собственно, не проволочники, а механики... мы принадлежимъ къ Соединенному Обществу {Amalgamated Society of Engeneers -- Одинъ изъ сильнѣйшихъ рабочихъ союзовъ Великобританіи, считающій сотни тысячъ членовъ и обладающій милліонными капиталами. Примѣч. перевод.} и гордимся этимъ,-- прибавилъ Гаррисъ.
Онъ, Гаррисъ, а также Брандъ -- не изъ тѣхъ людей, что гонятся за церемоніями; поэтому делегатами были выбраны товарищи Гаммондъ, Бёртонъ и Вилькинсъ; теперь они должны дать отчетъ о своихъ дѣйствіяхъ.
-- Товарищъ Гаммондъ, изложите.
Гаммондъ началъ: "Ну-съ, вотъ, пришли мы и, значитъ, видимъ: мистеръ Бэнъ и мистеръ Ли, и всѣ господа за столомъ. А на столѣ лондонскія газеты лежатъ. Мистеръ Ли въ золотыхъ очкахъ: онъ только что читалъ "Трубача".,
Ропотъ одобренія прошелъ по комитету, такъ какъ всѣ хорошо знали, что въ "Трубачѣ" появилась замѣтка, матеріалъ для которой былъ доставленъ Пэламомъ; въ ней низкая плата и долгій рабочій день Медфордскихъ проволочныхъ рабочихъ сопоставлялись съ болѣе выгодными условіями работы той же отрасли труда въ другихъ мѣстахъ.
-- Ну, мы, значитъ, попросили сказать намъ ихнія условія, и мистеръ Бэнъ вычиталъ ихъ изъ бумаги. Первымъ условіемъ стояло, чтобы мы отказались отъ рабочаго Союза. Тогда я всталъ, взялъ шапку и говорю имъ: "ежели такъ, джентльмэны, такъ намъ придется сказать "прощайте" вашей милости; потому, мы скорѣй будемъ голодать, нежели откажемся отъ Союза, и съ тѣмъ дѣлу конецъ. Ну, тутъ мистеръ Ли говоритъ: "присядьте, присядьте, нечего горячку пороть". Ну, и на то похоже стало, что они на этомъ пунктѣ настаивать не хотѣли.
-- Это просто была выходка, чтобы посмотрѣть -- пойдемъ ли мы на это. Потомъ мистеръ Экерсъ запѣлъ насчетъ того, что насъ-де смутили, и что они ничего худого противъ насъ не имѣютъ...
-- Вотъ именно!-- воскликнулъ одинъ изъ комитетчиковъ.
-- И вотъ, дескать, все шло дружелюбно и по хорошему, пока не попали промежду насъ нѣкоторые сорвиголовы! Но, говоритъ, я надѣюсь, что опять все уладится. Тутъ я опять всталъ и говорю: "мистеръ Экерсъ, сэръ, для васъ-то, можетъ быть, дѣла шли по-хорошему, мы на этотъ счетъ не извѣстны; но для насъ они вовсе не были такъ пріятны: а что насчетъ добрыхъ чувствъ, такъ могу сказать, за вѣрное, что добрыхъ чувствъ со стороны рабочихъ за эти послѣдніе три года -- да и раньше -- было мало.
И если вы подъ сорви-головами разумѣете Бранда,-- опять, значитъ я ему говорю,-- такъ позвольте вамъ доложить, что и до его прихода достаточно было неудовольствія.
Я выложилъ имъ все прямо; э, Томъ?
-- Чего тамъ!-- прямехонько, Биль, -- отвѣчалъ Бёртанъ.
-- А я, значитъ, опять говорю: вамъ не нравится нашъ секретарь, а намъ не нравится вашъ надсмотрщикъ, и если бы вы не посадили на это мѣсто такого придирчиваго, непереноснаго человѣка, такъ намъ, можетъ быть, и въ голову не пришло бы организовать для защиты союзъ. Но вѣдь суть-то дѣла,-- говорю я,-- въ продолжительности дня, изъ-за этого мы забастовали. Работаемъ мы двѣнадцать часовъ и, по нашему, это слишкомъ много.
-- Въ другихъ мѣстахъ въ нашемъ же ремеслѣ работаютъ меньше. Ваши собственные механики работаютъ всего девять часовъ, зачѣмъ же мы будемъ работать двѣнадцать и то -- за меньшую плату?
-- Такъ и слѣдуетъ съ ними разговаривать,-- замѣтилъ одинъ изъ присутствующихъ.
-- Ну-съ, друзья,-- продолжалъ Гаммондь,-- такъ это, значитъ, мы толкуемъ вдоль и поперекъ, и пришли къ тому, что, значитъ, они готовы сдѣлать день въ десять часовъ, если мы сбавимъ жалованья на шесть пенсовъ {Около двадцати пяти копѣекъ на русскія деньги. Примѣч. перевод.} въ недѣлю; или же пусть, дескать, день будетъ въ одиннадцать часовъ при прежней платѣ,-- если, значитъ, мы согласимся по остальнымъ пунктамъ. На это мы сказали, что, стало быть, представимъ объ этомъ комитету, а что комитетъ постановитъ -- сообщимъ имъ.
Потомъ стали мы толковать, значитъ, о Союзѣ, объ Китѣ и Дикѣ, т.-е. собственно, это Китъ имъ поперекъ горла сталъ. Видите ли, о ни говорятъ, что не могутъ и не станутъ терпѣть вмѣшательства въ дѣла постороннихъ лицъ... тутъ и на вашу долю, мистеръ Пэламъ, было отпущено нѣсколько щелчковъ. Ну, тогда врѣзался, стало быть, въ разговоръ Джо и говоритъ: "вотъ что, джентльмэны: о чемъ мы толкуемъ и что дѣлаемъ внѣ работы, то васъ не касается. Хотимъ устраивать Союзъ и устраиваемъ, а выбираемъ въ секретари кого вздумаемъ. Ну, потомъ... что еще ты говорилъ ему потомъ, Джо?
Вилькинсъ поднялся съ большой торжественностью. Онъ былъ значительно старше всѣхъ присутствующихъ, и походилъ скорѣе на мелкаго лавочника, чѣмъ на рабочаго, а рѣчь его напоминала диссентерскихъ проповѣдниковъ.
-- Я говорю: ремешекъ за веревочку, джентльмэны. Вы не имѣете права отказать нашему секретарю; мы не имѣемъ права отказать вашему надсмотрщику; но если вы надумаете дать отставку вашему человѣку, мы подумаемъ объ отставкѣ нашему. А Сампсонъ сидитъ тутъ же все время;-- чернѣе ночи. А я, значитъ, думаю про себя: ну, Джо Вилькинсъ, если этотъ человѣкъ останется на своемъ мѣстѣ, тебѣ капутъ. Такъ это я подумалъ.
Онъ перевелъ духъ и сталъ въ позу, которая хорошо была извѣстна присутствующимъ, какъ приготовленіе къ длинному ораторскому упражненію. Гаррисъ взглянулъ значительно на Бёртона. Понявъ этотъ взглядъ, Бёртонъ быстро перебилъ оратора:-- Въ концѣ-концовъ мы пришли къ тому, что если-де они расчитаютъ своего человѣка, мы разстанемся со своимъ. И еще мы сказали, что, молъ, представимъ объ этомъ комитету.
-- Вы выслушали докладъ делегаціи, товарищи,-- сказалъ Гаррисъ.-- Теперь ваше дѣло -- сообразить, слѣдуетъ ли намъ, какъ комитету, посовѣтовать забастовщикамъ принять эти условія.
-- Ахъ, вотъ еще что,-- замѣтилъ Бёртонъ, вспомнивъ новое обстоятельство;-- они дали намъ понять, что не особенно стоятъ за отставку Гарриса; только бы мы отказались отъ Бранда.
-- Покорно ихъ благодарю,-- замѣтилъ Гаррисъ, краснѣя въ лицѣ.-- Они, надо полагать, думаютъ, что я не умѣю постоять за дѣло. Хочетъ кто-нибудь сказать что-либо по этому вопросу, предложить резолюцію?
Оказалось, что каждый изъ сидѣвшихъ за столомъ имѣлъ нѣчто сказать, но всѣ замѣчанія, сдѣланныя первыми ораторами, отличались гораздо болѣе длиной нежели существенностью. Наконецъ, всталъ комитетчикъ съ меньшими ораторскими наклонностями и выпалилъ слѣдующее:-- я бы, товарищи, хотѣлъ сказать вотъ что. Китъ Брандъ былъ хорошимъ секретаремъ, что и говорить; но стоитъ ли намъ продолжать забастовку, собственно, изъ-за него? Я прямо спрашиваю васъ, товарищи: и не то, чтобы я думалъ что-нибудь непріятное на его счетъ... стоитъ ли, все-таки, выстаивать дольше?
-- Слушайте, слушайте!-- закричало нѣсколько голосовъ; а сосѣдъ Бранда обратился къ нему тономъ извиненія со слѣдующими словами:-- Видите ли, Китъ, гдѣ больное мѣсто -- жена да ребятишки; вотъ гдѣ жметъ. Семейному человѣку трудно. Конечно, вамъ это не такъ чувствительно. У васъ нѣтъ никого близкаго.
-- О, какъ могъ онъ сказать подобную вещь?-- прошептала миссисъ Пэламъ мужу.
Пэламы сидѣли у дальняго конца стола и все время открывали копилки, пересчитывали, что въ нихъ было, и затѣмъ заворачивали монеты въ коричневую бумагу, по пяти шиллинговъ въ каждомъ сверткѣ. Снова поднялся Вилькинсъ и очень многословно выразилъ мнѣніе, что слѣдуетъ принять предложенныя условія.-- Мы не можемъ расчитывать,-- сказалъ этотъ разсудительный человѣкъ,-- выиграть по всѣмъ пунктамъ, и я понимаю, что имъ Брандъ не переносенъ. Нельзя вѣдь отрицать, что было сказано немало лишняго. Скажу такъ: большую часть того, чего мы добивались, мы получили, и теперь намъ охота зажить спокойно.
-- Поддерживаю это предложеніе,-- сказалъ Бёртенъ;-- не то, чтобы я согласенъ былъ съ Джо, будто Китъ говорилъ лишнее,-- но вотъ, что я скажу прямо: пусть тамъ себѣ директоръ требуетъ, или не требуетъ, что проволочные рабочіе должны и секретаря имѣть проволочника, а не механика, хотя бы онъ къ намъ съ неба свалился.
-- Слушайте, слушайте!-- закричало нѣсколько голосовъ.
-- Быть можетъ, нашъ секретарь пожелаетъ сказать нѣсколько словъ, прежде чѣмъ я пущу предложенную резолюцію на голоса,-- спросилъ Гаррисъ. Онъ взглянулъ на Бранда добрымъ, ободряющимъ и вмѣстѣ, какъ бы просящимъ извиненія, взглядомъ. Брандъ поднялся на ноги и началъ говорить тѣмъ тономъ показного равнодушія, которымъ,-- какъ это хорошо знали Пэламы,-- онъ прикрывалъ накипѣвшую въ немъ горечь:-- Господинъ предсѣдатель, и вы, друзья! мнѣ говорить много не приходится. Дѣло это ваше, вамъ его и рѣшать. Я старался сдѣлать для васъ все, что въ моихъ силахъ, и отъ души сожалѣю, что не могъ сдѣлать большаго. Сдѣлалъ я это не затѣмъ, чтобы вамъ понравиться, а потому, что полагалъ, что такъ слѣдуетъ поступить. Я удовлетворенъ тѣмъ, что я сдѣлалъ, и не жалуюсь на то, что не пріобрѣлъ вашего расположенія. У меня нѣтъ никакого недобраго чувства по этому поводу: слишкомъ много этого рода вещей я видѣлъ на своемъ вѣку. Задолго до того, какъ я выслушалъ отчетъ депутаціи, я принялъ рѣшеніе: оставить Медфордъ тотчасъ по окончаніи забастовки. Поэтому я теперь же подаю въ отставку, какъ секретарь Медфордскаго Рабочаго Союза Проволочниковъ, и оставляю постъ, на который вы меня выбрали два съ половиной года тому назадъ.
Онъ опустился на скамью, а тотъ изъ комитетчиковъ, для котораго прилавокъ пивной имѣлъ особую привлекательность, воскликнулъ:-- ахъ ты, милый ты человѣкъ, Китъ!
Остальные сидѣли молча, испытывая неловкость людей, которымъ дали почувствовать, что поведеніе ихъ было некрасиво.
-- Имѣетъ еще кто что-нибудь сказать?-- спросилъ Гаррисъ.-- Вилькинсъ напомнилъ, что члены Союза ожидаютъ рѣшенія и что не къ чему понапрасну тратить время.
Никто болѣе не пожелалъ говорить.
Гаррисъ поставилъ резолюцію на баллотировку, и всѣ руки поднялись вверхъ, кромѣ руки Бранда.
-- Кто противъ?-- Никого. Объявляю резолюцію принятою.
-- Ничего, Китъ,-- обратился Гаммондъ къ Бранду.-- Вотъ, какъ попробуютъ они новаго секретаря съ полгода, такъ заговорятъ всѣ, что такого другого секретаря, какъ вы, нѣтъ, и не будетъ.
-- А вы думаете, мнѣ не все равно?-- отвѣчалъ Брандъ.-- Что меня, дѣйствительно, заботитъ, такъ это, что они посадятъ въ секретари эту старую пустозвонную крысу Вилькинса, и онъ сведетъ на нѣтъ весь Союзъ.
-- Ни-ни-ни!-- возразилъ Гаммондъ.-- Этому старому плуту никогда не быть секретаремъ. Мы, тоже, себѣ на умѣ.
-- Онъ, повидимому, самъ мѣтитъ въ секретари,-- прошептала миссисъ Пэламъ, обращаясь къ мужу.
Оливеръ вышелъ вслѣдъ за другими, и молодая женщина осталась одна, продолжая механически пересчитывать мѣдяки.