Новыя перспективы.
Какъ только Фицджеральдъ возвратился въ Лондонъ, онъ поспѣшилъ отыскать Анди Скакуна и водворить его на свою квартиру на Фольгэмской дорогѣ, въ первые дни, когда Анди исполнялъ, насколько умѣлъ, роль слуги, между тѣмъ какъ мистеръ Вилли и Россъ лакомились, привезенными имъ съ юга Ирландіи дикими птицами, дѣла шли довольно хорошо. Тетерева были айнишнискіе, и Фицджеральдъ даже гордился тѣмъ, что Россъ ихъ похваливалъ. Потомъ пришлось показывать Анди нѣкоторыя достопримѣчательности Лондона, но эта попытка оказалась не совсѣмъ удачною, потому что Анди только пыхтѣлъ. Фицджеральдъ надѣялся было сначала найти какого-нибудь редактора, который захотѣлъ бы напечатать статью о первыхъ впечатлѣніяхъ наивнаго ирландца въ громадномъ городѣ. Но увы! что же можно было бы сдѣлать изъ разинутаго рта, выпученныхъ глазъ, отрывочныхъ восклицаній и другихъ подобныхъ же признаковъ изумленія Анди?
Когда Анди собрался, наконецъ, въ обратный путь, Фицджеральдъ сказалъ ему на прощанье:
-- Слушай внимательно, что я тебѣ скажу, Анди!
-- Что прикажете?
-- Знай, что я женюсь на той барышнѣ, которая при мнѣ гостила въ Айнишинѣ. Помнишь?
-- Охота вамъ шутить, мистеръ Вилли! Ну, побаловались съ дѣвчонкой, бросили ее...
-- Молчи, Анди, или я выброшу тебя изъ окна,-- вспылилъ Фицджеральдъ, и лицо Анди внезапно преобразилось, когда онъ увидалъ, что молодой баринъ его вовсе не шутитъ.
-- Неужто это правда, мистеръ Вилли?-- тревожно спросилъ онъ.
-- Совершенная правда. Она будетъ моей женой.
-- Вотъ счастливица-то!-- воскликнулъ Анди.-- Я самъ всегда думалъ, что такъ будетъ, что бы тамъ ни болтали люди. Ужь мистеръ Вилли, говорилъ я себѣ, не сталъ бы путаться съ молодой барышней, еслибъ не хотѣлъ на ней жениться. Ну, да и красотка же она! Лучше ея не найдешь во всей Ирландіи.
-- Такъ слушай же, Анди. Я вижу, у васъ въ Айнишинѣ ходятъ на ея счетъ разныя сплетни. Смотри же, въ первый разъ, когда кто-нибудь только заикнется о ней при тебѣ, возьми свой шестъ и отдуй этого бездѣльника. Понимаешь?
-- Да, вѣдь, въ такомъ случаѣ мнѣ придется начать съ самого себя,-- отвѣчалъ Анди.-- Не я ли первый разсказалъ вамъ о Маллонѣ, чтобъ чортъ его побралъ! Но уже теперь, мистеръ Вилли, будьте спокойны: какъ только узнаютъ, что вы хотите жениться на этой барышнѣ, никто не посмѣетъ сказать о ней ни слова.-- Потомъ, помолчавъ съ минуту, Анди храбро продолжалъ.-- А, все-таки, мистеръ Вилли, если мой шестъ вамъ будетъ нуженъ, онъ къ вашимъ у слухамъ, и едва ли найдется во всемъ Айнишинѣ такая крѣпкая голова, которую онъ не пробьетъ!
Но Фицджеральдъ вполнѣ былъ увѣренъ, что послѣ его категорическаго заявленія всѣ сплетни превратятся сами собою; почему бы Айнишину и не знать, что онъ женится на Китти?
Послѣ отъѣзда Анди дни пошли опять за днями. Наступила весна и принесла съ собою теплую, сыроватую погоду. Фицджеральдъ велъ прежнюю борьбу за существованіе, то лаская себя надеждой, то испытывая горькія разочарованія; въ обоихъ случаяхъ онъ страшно волновался, потому что вывезъ изъ Корка несомнѣнное убѣжденіе, что теперь необходимо идти впередъ какъ можно скорѣе. Но какъ заставить редакторовъ понять это? Они, вѣдь, ничего не знаютъ объ Айнишинѣ, задерживаютъ его рукописи на неопредѣленный срокъ, иногда теряютъ ихъ, а иногда возвратятъ тогда, когда вопросъ, затронутый въ статьѣ, давно уже пересталъ занимать умы. Когда Фицджеральдъ окончилъ свои нравоописательные очерки, гдѣ изображалъ политическіе взгляды и толки посѣтителей тавернъ, онъ попытался заняться настоящей политикой; но куда пристроить эти работы, которыя онъ отдѣлывалъ съ особеннымъ тщаніемъ? Не разъ, возвращая статью, редакторъ любезно увѣдомлялъ его, что вполнѣ раздѣляетъ его взгляды и съ удовольствіемъ воспользовался бы работой, еслибъ всѣ подобныя статьи не писались постоянными сотрудниками редакціи, которая въ данную минуту въ полномъ составѣ, и т. д. Всего болѣе поощренія встрѣчалъ Фицджеральдъ со стороны редакторовъ вновь открывающихся журналовъ. Всѣ они готовы были сейчасъ же принять его въ свою редакцію, но оказывалось, что плата гонорара будетъ зависѣть отъ ожидаемыхъ доходовъ изданія, и дѣло опять не устраивалось. Разъ только, по какой-то необъяснимой случайности, ему удалось помѣстить статью въ одномъ изъ выдающихся журналовъ Лондона; работа вышла за его подписью, и онъ имѣлъ, по крайней мѣрѣ, удовольствіе послать ее Китти. Но всѣ послѣдующія попытки въ этомъ направленіи кончались мучительными тревогами и разочарованіемъ. Словомъ, Фицджеральду, какъ и многимъ другимъ молодымъ людямъ въ его положеніи, пришлось на опытѣ узнать, что подобный трудъ совершенно ничтоженъ, если въ немъ искать средства къ жизни.
-- Вы слишкомъ разбрасываетесь, пріятель,-- сказалъ Россъ вамъ-то разъ вечеромъ, когда они курили вмѣстѣ въ его запыленной мастерской.-- Вы пишете обо всемъ на свѣтѣ. На чемъ же остановитесь вы, наконецъ: на политикѣ или на литературѣ?
-- Не знаю,-- отвѣчалъ съ грустной усмѣшкой Фицджеральдъ.-- Въ одномъ только я убѣдился: мнѣ слѣдовало учиться стенографіи въ то время, какъ я вмѣсто того охотился за бекасами. Тогда я могъ бы работать въ газетахъ наряду съ другими, а теперь я не могу стать даже на первую ступень лѣстницы. Конечно,-- продолжалъ онъ, и ему вспомнились мечты, съ которыми онъ пріѣхалъ въ Лондонъ,-- я желалъ бы преимущественно заняться литературой; только никакъ не могу найти постоянной работы въ этомъ родѣ. Если редакторы что-нибудь любятъ изъ моихъ вещей, такъ одни лишь стихи, а ихъ нельзя же писать по заказу. Раза два я пытался начать романъ, но изъ этого ничего не вышло: я невольно принимался подражать кому-нибудь. Нѣтъ, единственное прочное занятіе, какъ я вижу, газетная работа, да на бѣду и тамъ всѣ редакціи переполнены сотрудниками... Что дѣлать?-- продолжалъ онъ, зажигая спичку и стараясь говорить бодро.-- Какъ-нибудь проживу. Ну, наконецъ, въ ловчіе къ кому-нибудь пойду. Съ моей стороны было слишкомъ самонадѣянно бросить Коркъ и явиться въ Лондонъ безъ протекціи, даже безъ рекомендательныхъ писемъ. Пожалуй, въ началѣ была небольшая поддержка, но за нее я уже достаточно поплатился. Однако, я, все-таки, еще не сдаюсь! Хочу бороться, а если даже буду побѣжденъ, пріобрѣту, по крайней мѣръ, опытъ; вѣдь, это тоже чего-нибудь да стоитъ.
Онъ говорилъ сначала бодро, даже весело; но потомъ легкая тѣнь промелькнула по его лицу и отразилась въ задумчивыхъ глазахъ.
-- Жизнь была бы сама по себѣ довольно легкой вещью,-- продолжалъ онъ,-- еслибъ приходилось думать только о себѣ. Совсѣмъ иное дѣло, когда испытываешь терпѣніе еще другаго человѣка.
Россъ пристально взглянулъ на него.
-- Это ужь зависитъ отъ молодой дѣвушки,-- сказалъ онъ.-- Все сводится къ тому, что она за человѣкъ.
Фицджеральдъ былъ слишкомъ поглощенъ своими мыслями, чтобъ разсердиться на Росса за его намекъ.
-- Я не помню, говорили ли вы мнѣ когда-нибудь, что вы думаете о женщинахъ, снова началъ онъ.-- Вы толкуете обо всемъ, только не объ этомъ.
Россъ расхохотался.
-- Что я думаю о женщинахъ?-- повторилъ онъ.-- Да въ своемъ ли мы умѣ? Гдѣ, скажите мнѣ, тотъ человѣкъ, который можетъ похвалиться, что понялъ женщинъ? Всякій, въ теченіе своей жизни, зналъ одну, двухъ, ну, хоть дюжину женщинъ, и еще слава Богу, если онѣ были изъ порядочныхъ... вѣдь, онъ по нимъ станетъ судить и обо всѣхъ остальныхъ.
-- Вы помните, что я говорилъ вамъ о Гильтонѣ-Клеркѣ?
-- Помню этого негодяя,-- безцеремонно отозвался Россъ.
-- Я на него вовсе не сержусь,-- отвѣчалъ Фицджеральдъ,-- по крайней мѣрѣ, не за денежную часть дѣла. Врядъ ли онъ сознательно обманывалъ меня. У него просто не доставало того шестаго чувства, если можно такъ выразиться, которымъ руководятся люди въ денежныхъ дѣлахъ. Я увѣренъ, что будь у него завтра деньги, а я бы въ нихъ нуждался, онъ далъ бы ихъ мнѣ.
-- А я такъ увѣренъ, что онъ ничего такого не сдѣлалъ бы,-- проворчалъ Россъ.-- Шестое чувство, о которомъ вы говорите, что это, позвольте спросить, простая честность, что ли?
-- Ну, все равно; я ставлю ему въ вину не это, а его зловредную привычку вбивать другимъ въ голову такія мысли...
-- Да выбросьте ихъ, Бога ради! Неужели вы будете слушаться такого человѣка?
-- Не такъ легко съ ними развязаться. Невольно все провѣряешь, справедливы ли его теоріи, или нѣтъ. Наша жизнь -- вѣчная тайна, и все кажется, что люди, которые жили долѣе насъ на свѣтѣ, лучше понимаютъ человѣческую природу...
-- И вы готовы имъ вѣрить? Нѣтъ, тысячу разъ нѣтъ,-- горячился Россъ.-- Не вѣрьте имъ. Спросите сперва, сквозь какія очки смотрѣли они на все.
-- Напримѣръ,-- началъ опять Фицджеральдъ, не глядя, однако, на собесѣдника и дѣлая видъ, что занятъ раздуваніемъ огня въ каминѣ, лишь бы скрыть свое смущеніе,-- у него была теорія или, вѣрнѣе, убѣжденіе, что есть на свѣтѣ женщины, такія любящія по природѣ, такія добрыя, великодушныя, что онѣ не въ силахъ не привязаться ко всякому, кого бы судьба съ ними ни столкнула. Онъ утверждалъ, что такія женщины остаются вѣрными и преданными только пока вы съ ними, но что въ вашемъ отсутствіи онѣ не могутъ справиться съ нѣжностью своего сердца, и мало-по-малу, сами того не подозрѣвая, привязываются все сильнѣе и сильнѣе къ новому предмету. Такимъ образомъ, то, что люди называютъ нарушеніемъ слова, безсердечностью, совершается только благодаря избытку доброты и нѣжности!
-- Какъ же вы назовете такихъ женщинъ?-- презрительно произнесъ Россъ.-- Какая же это привязанность? По моему, подобная любовь бываетъ только между животными. Слава Богу, такихъ женщинъ я не встрѣчалъ на своемъ пути.
-- И вы думаете, что ихъ нѣтъ?-- вырвалось у Фицджеральда, и онъ снова поднялъ голову.-- Вы полагаете, нѣтъ такихъ женщинъ, чья доброта должна постоянно внушать опасенія? По вашему, это фантастическая теорія?
-- Помню я одну бѣдную дѣвушку,-- задумчиво началъ Россъ,-- у нея было слишкомъ много любви въ сердцѣ; только не то сдѣлала она, что вы говорите. Славное это было существо, милое, веселое, и мы школьники были по уши влюблены, и не разъ неистово дрались за нее. Она была просватана за моряка, хотя ей едва ли тогда было шестнадцать лѣтъ. Въ одну злополучную ночь онъ утонулъ. Бѣдная дѣвушка никогда не оправилась отъ этого удара. У нея было небольшое состояніе, и многіе принялись ухаживать за нею; но она ни на кого не смотрѣла и таяла какъ свѣчка, хотя до той поры была совсѣмъ здорова. Года черезъ три ее снесли на кладбище. Часто говорятъ, что никто не умираетъ отъ разбитаго сердца, но, право, не знаю, отчего же иначе могла умереть Дженъ Шо. Вотъ вамъ одинъ примѣръ. Были еще двѣ другія дѣвушки, пожалуй, даже три, на моей памяти, которыя совсѣмъ не вышли замужъ только потому, что не могли выйти за тѣхъ, кого любили. Согласитесь, что четырехъ такихъ характеровъ достаточно для жизненнаго опыта одного человѣка!... Зналъ я, конечно, и обратную сторону, видалъ вѣтреныхъ, непостоянныхъ, мѣнявшихъ свою первую привязанность на человѣка побогаче. Особенно вспомнилась мнѣ сейчасъ одна изъ нихъ,-- и на губахъ Росса промелькнула злобная усмѣшка.-- Очень бы я желалъ знать ея дальнѣйшую оудьбу. Она была при мѣстѣ въ Гласго... ну, просто была тамъ служанкой, а женихъ ея былъ кровельщикомъ. Прегрубая была бестія! Вотъ она возьми да и свяжись съ какимъ-то прикащикомъ изъ магазина; захотѣлось, видите ли, обожателя поблагороднѣе. Начались ссоры, и однажды кровельщикъ напалъ на своего соперника и избилъ его до полусмерти. Его засадили на семь лѣтъ въ тюрьму; дѣвушка вышла замужъ за своего прикащика, и все шло хорошо; но срокъ заключенія сокращался, и, слышалъ я недавно, что теперь мужъ и жена живутъ въ вѣчномъ страхѣ, потому что врагъ ихъ долженъ вскорѣ очутиться на волѣ, а онъ поклялся убить ихъ обоихъ.
-- Дружище!-- продолжалъ Россъ, ударивъ себя кулакомъ по колѣну,-- что это вы, литераторы, не ходите туда, гдѣ вы можете увидать человѣческія страсти безъ прикрасъ, изучать настоящую трагедію жизни? Не въ модномъ обществѣ найдете вы это, не у знати; тамъ деньги даютъ обоимъ супругамъ средство идти каждому своей дорогой, а если жена собьется какъ-нибудь съ пути, мужъ, навѣрное, не станетъ раздражаться изъ-за этого, потому что еще до брака извѣдалъ уже весь житейскій опытъ. Не увидите вы этого и въ среднемъ кругу; тутъ всѣ осторожны, отлично ведутъ себя, боятся сосѣдскихъ сплетенъ. Нѣтъ, только въ низшихъ слояхъ, или даже среди подонковъ общества страсти просты и сильны. Если женщина измѣнила, мужчина ее убиваетъ или старается убить, не заботясь о послѣдствіяхъ. Голодъ, пьянство, безпомощность слабыхъ, борьба изъ-за куска хлѣба,-- вотъ гдѣ надо изучать страсти, видѣть и величіе, и ничтожество человѣческой природы. Бросьте же ваши книги, пріятель, и примитесь бродить по закоулкамъ Лондона, изучайте именно тамъ настоящихъ мужчинъ и женщинъ...
-- Да, вѣдь, я не драматургъ,-- отвѣчалъ Фицджеральдъ,-- къ тому же, думаю, что вы ошибаетесь. Вы найдете тамъ только грубую силу и неудержимую ревность; все остальное вы должны захватить съ собою. А когда начнешь насаждать свои литературныя теоріи, благородныя чувства и всѣ эти продукты тонкаго развитія на грубую почву, въ результатѣ получается аффектація. Невѣжественное существо, внезапно разливающееся слезами отъ пѣнія канарейки, просто обманъ, если только человѣкъ этотъ ее пьянъ; да и тогда онъ скорѣе задушитъ канарейку. Неприкрашенныя страсти! Спасибо вамъ за нихъ; прежде чѣмъ стану рисовать картину поселянина съ кружкою вина въ рукѣ, любовью и независимостью въ сердцѣ, я подожду, чтобъ его хоть поучили немного.
-- Вы, однако, преехидный человѣкъ, несмотря на ваше отрытое лицо,-- промолвилъ Россъ, внимательно посмотрѣвъ на своего собесѣдника.-- Или это въ васъ гордость? Должно думать, что миссъ Четвиндъ и вы не особенно ладите другъ съ другомъ.
-- Нѣтъ, она старается быть со мной очень вѣжливою. Изъ нѣкоторыхъ намековъ р заключаю, что она уговариваетъ свою тетушку послать меня въ ея помѣстье въ Бэнтри, въ качествѣ управляющаго. Что-жь? Это меня нисколько не удивляетъ. Моя настоящая должность слишкомъ походитъ на синекуру.
-- Есть люди, которые умудряются жить, и, притомъ, весьма счастливо, при такихъ обстоятельствахъ. Хорошо бы, еслибъ у меня было съ полдюжины подобныхъ синекуръ!
-- А потомъ,-- продолжалъ Фицджеральдъ съ невольнымъ смущеніемъ въ лицѣ,-- всѣ, кого я встрѣчаю въ этомъ домѣ, люди такіе работящіе, что я чувствую себя страшнымъ лѣнтяемъ. Мнѣ кажется, еслибъ они дали мнѣ приличное жалованье, какъ управляющему, я принялъ бы эту должность и покончилъ бы съ литературой навсегда. Наслаждаться ею я могъ бы и тогда, но самъ не бралъ бы пера въ руки; за то тамъ, въ горахъ, я былъ бы въ своей стихіи... Но о чемъ мы сейчасъ говорили?-- и онъ сдѣлалъ видъ, будто припоминаетъ.-- Да, о Клеркѣ и его взглядахъ на женщинъ. Ну, вотъ вамъ еще двѣ женщины,-- я говорю о Четвиндахъ,-- безупречныя, правдивыя и во всемъ надежныя. Мой личный опытъ въ этомъ отношеніи не великъ; мать я едва помню, сестеръ у меня не было. И, все-таки, большинство знакомыхъ мнѣ женщинъ было несравненно лучше, честнѣе и самоотверженнѣе мужчинъ... И такъ, вы сами не стали бы сомнѣваться въ собственныхъ наблюденіяхъ, еслибъ человѣкъ, знающій жизнь болѣе васъ, старался поколебать вашу вѣру?
-- Я просто послалъ бы его къ чорту,-- отрѣзалъ Россъ.-- Вѣрьте въ честность женщинъ, въ мудрость Провидѣнія и высшую справедливость, пока можете, а когда перестанете вѣрить, отнесите это къ вашей личной неудачѣ и не обвиняйте всѣхъ въ воровствѣ только потому, что вы случайно попали на людей нечестныхъ. Все дѣло въ томъ, что вы просто неспокойны насчетъ той ирландской дѣвицы.
Фицджеральдъ вздрогнулъ и готовъ былъ разсердиться. Но зачѣмъ? Другъ его узналъ истину, какъ ни старался онъ скрыть ее даже отъ самого себя. Да, онъ неспокоенъ, это правда!
-- Какова она собою?-- допытывался теперь Россъ.
-- Въ ней, можетъ быть, нѣтъ ничего необыкновеннаго, если вы объ этомъ спрашиваете, но она очень хорошенькая. Я, вѣдь, могу спокойно говорить съ вами о ней, такъ какъ вамъ неизвѣстно даже ея имя. Она прелесть... мила и умна, вмѣстѣ съ тѣмъ. Подумайте только, какъ она терпѣливо ждетъ, пока я теряю тутъ время безъ всякой опредѣленной цѣли.
-- Терпѣливо ждетъ? Христосъ съ вами! Чтобы она была за человѣкъ, еслибъ не умѣла ждать? Стоило бы тогда съ нею связываться! Но, вѣдь, у васъ есть вѣрныхъ два фунта въ недѣлю, да еще случайные доходы. Вызывайте-ка ее сюда, да и женитесь скорѣе. Два фунта въ недѣлю! Да большая часть человѣчества тратитъ гораздо меньше, а что можетъ сдѣлать одинъ, то сдѣлаетъ и другой.
Это внезапное, смѣлое предложеніе поразило Фицджеральда. Что, еслибъ Китти согласилась? Они наняли бы двѣ комнаты гдѣ-нибудь по близости, терпѣливо трудились бы и ждали, довольные и любящіе, пока наступитъ, наконецъ, счастливое время. Какъ славно будетъ потомъ, когда жизнь имъ улыбнется, вспоминать о ранней борьбѣ, приключеніяхъ, надеждахъ и тревогахъ, письма Китти сдѣлались что-то невеселы за послѣднее время; не ободрится ли она, услыхавъ его неожиданный призывъ?
Онъ рѣшился, однако, на этотъ серьезный шагъ лишь послѣ долгихъ размышленій. Къ счастью, на слѣдующій же вечеръ случилось событіе, обѣщавшее значительное улучшеніе его средствъ. Когда прошло время, отведенное для чтенія, и Фицджеральдъ собирался уже уходить, мистриссъ Четвиндъ обратилась къ нему съ видимымъ смущеніемъ:
-- Я желала бы поговорить съ вами. Вамъ извѣстно, конечно, какъ дружески мы относимся къ вамъ... по крайней мѣрѣ, я надѣюсь, что вы это знаете. Смѣю думать, что вы чувствуете себя у насъ, какъ дома... Вы не повѣрите, какъ трудно касаться денежныхъ вопросовъ. Что дѣлать? Иногда нужно и объ этомъ поговорить. Вѣдь, всѣмъ надо жить... Ну, словомъ, Мэри находитъ, что мы отнимаемъ у васъ гораздо болѣе времени, чѣмъ кажется...
-- О, объ этомъ, пожалуйста, и не упоминайте!-- воскликнулъ онъ.-- Время мое вовсе не такъ дорого.
-- Время всякаго человѣка дорого,-- сказала старушка, улыбаясь.-- Весьма не трудно придать ему цѣну. Мэри говоритъ, что вы тратите много труда на просмотръ новыхъ книгъ...
-- Вѣдь, это для меня удовольствіе!
-- Послушайте, наконецъ, мистеръ Фицджеральдъ, хорошо ли это съ вашей стороны? Вы видите, что мнѣ предстоитъ страшно трудная задача, и не хотите поберечь меня. Еслибъ мистеръ Скоббель былъ теперь въ Англіи, я обратилась бы къ нему... Но вотъ въ чемъ дѣло: совѣсть не позволяетъ мнѣ отнимать у васъ столько времени на прежнихъ условіяхъ, и я желаю ихъ нѣсколько измѣнить. Если вы будете такъ добры захватить съ собой этотъ конвертъ,-- продолжала она нерѣшительно,-- вы найдете въ немъ недоимку, которая числится за мной; сумма ничтожная, конечно, но за то на совѣсти у меня будетъ легче. Ну, теперь я справилась съ своей задачей и очень рада. Покойной ночи... и больше ни слова.
-- Даже ни слова благодарности?
-- Да, да; прощайте, уходите скорѣе,-- сказала старушка, добродушно улыбаясь и, видимо, очень довольная тѣмъ, что такъ хорошо выпуталась изъ затрудненія.
Въ незапечатанномъ и никому неадресованномъ конвертѣ мистеръ Вилли нашелъ чекъ въ шестьдесятъ пять фунтовъ, написанный твердымъ и четкимъ почеркомъ Мэри Петвиндъ, за подписью ея тетки. Одного взгляда достаточно было, чтобъ понять въ чемъ дѣло: ему назначали двѣсти фунтовъ въ годъ, вмѣсто ста. Перспектива, открывавшаяся такъ неожиданно передъ нимъ, окончательно разсѣяла мучительныя его сомнѣнія. Сердце его забилось сильнѣе. Вся трудность была теперь въ томъ, какіе аргументы, мольбы, ласковыя выраженія скорѣе всего привлекутъ къ нему изъ-за моря Китти.
Онъ шелъ быстро, самъ не зная куда. Темнота нравилась ему. Никогда не мучился онъ такъ съ передовой статьей объ интересахъ Индіи, Китая или Персіи, какъ теперь, обдумывая письмо. Онъ старался предупредить всѣ возраженія, перебиралъ мысленно весь запасъ ласковыхъ словъ, которыя могъ написать, чтобъ получить согласіе Китти. Въ которомъ часу добрался онъ домой, онъ и самъ хорошенько не зналъ, но важное письмо все еще не было придумано.
Всю ночь просидѣлъ онъ надъ нимъ, уничтожилъ множество черновыхъ, такъ какъ въ каждой непремѣнно находилъ какое-нибудь слабое мѣсто и боялся, что имъ воспользуется Китти для отказа. Онъ страшился, какъ бы она не отнеслась холодно къ новому его плану; нужно было поставить все дѣло на прочную почву, такъ чтобъ она сочла свою будущность обезпеченною. Когда онъ вышелъ, наконецъ, изъ дома, чтобъ опустить письмо въ ближайшій почтовый ящикъ, заря уже слабо занималась на небосклонѣ и гдѣ-то вдали слышался скрипъ первыхъ возовъ. Не знаю, кто управлялъ въ то время почтовымъ вѣдомствомъ соединеннаго королевства; знаю только, что когда Фицджеральдъ опустилъ подъ металлическую крышку свое тяжолое посланіе, онъ съ такимъ же нетерпѣніемъ укорялъ въ медлительности это должностное лицо, какъ нѣкогда шекспировская Юлія свою няню.
Солнце еще несовсѣмъ взошло, но уже плавно разливало по небу свои первые лучи. Лондонъ пробуждался. Фицджеральду было не до сна; ему пришло въ голову, не пойти ли внизъ къ рѣкѣ и не взглянуть ли тамъ на маленькій домикъ съ бѣлой и зеленой рѣзьбой. И лицо его просіяло, точно и на немъ отразились, лучи занимающейся зари.