Пришелъ опять номерной, подалъ афиши и удалился. Карцева спросила своего мужа, куда онъ собирается. Онъ посмотрѣлъ въ афиши и прочелъ, что даютъ "Женитьбу Бѣлугина". У нея вырвалось:
-- Какъ они счастливы, эти любители! Имъ конечно веселѣе.
Няня Марья изъ двери спальной доложила, что все готово.
Карцева предложила ей чаю.
Это вызвало опять разговоръ между супругами. Мужъ предупредилъ жену, что онъ не желаетъ сажать ея няньку за одинъ столъ съ собою, потомъ поглядѣлъ опять въ афиши и спросилъ, не хочетъ ли она поѣхать смотрѣть "Демона".
-- Я спать хочу,-- рѣзко отвѣтила она.
Мужъ продолжалъ читать вслухъ: "во всѣхъ залахъ россійскаго благороднаго собранія маскарадъ. Оркестръ Рябова и хоръ русскихъ пѣвцовъ подъ управленіемъ г. Иванова". И задумался.
-- Это васъ соблазняетъ?-- спросила она.
-- Нисколько. Но, право, я боюсь, что такой tête-à-tête окончательно разстроитъ ваши нервы.
-- Пожалуйста, не стѣсняйтесь, поѣзжайте, если вамъ хочется. Поѣзжайте слушать "Демона" или смотрѣть этихъ любителей... Идите.
-- А еслибъ я поѣхалъ въ маскарадъ?-- промолвилъ онъ и, подойдя въ чайному столу, оперся объ него обѣими руками.
-- Почему же именно въ маскарадъ?-- оживленнѣе спросила она.
-- Такъ. Развѣ вамъ не все равно?
-- Надо открывать сундуки, вынимать платье. Не поѣдете же вы въ этой дорожной визиткѣ.
-- Это дѣло десяти минутъ.
-- Какъ вамъ угодно,-- проговорила Карцева совсѣмъ другимъ тономъ.
-- Ха-ха-ха!-- разсмѣялся мужъ.-- Вотъ видите ли, Софья Григорьевна, вы наблюдали меня въ вагонѣ, производили мнѣ смотръ вѣроятно затѣмъ, чтобы въ чемъ-нибудь поймать, въ какомъ-нибудь противорѣчіи съ поступками моими или... я не знаю чѣмъ: тономъ, манерой....-- я въ это не желаю углубляться,-- а вотъ теперь и я тоже вижу, что говорить легче, чѣмъ примѣнять слова къ дѣлу.
-- Это что еще?-- почти вскрикнула она и встала изъ-за стола.
-- Позвольте мнѣ досказать,-- продолжалъ мужъ, впадая опять вы свою манеру чиновника, докладывающаго о дѣлѣ.-- Вы вѣдь были дѣвушкой передовой...
-- Я и теперь дѣвушка!-- значительно отвѣтила она.
Онъ не останавливался и продолжалъ:
-- Вы меня даже немного напугали одно время своими взглями, принципами, всѣмъ вашимъ... какъ это сказать... женскимъ фатализмомъ.
-- Прекрасно.
-- Такъ вотъ, откровенно говоря, я смущался одно время. Шире васъ никто, кажется, не смотрѣлъ ни на бракъ, ни на взаимную свободу супруговъ. А вотъ теперь: я вамъ шутя сказалъ, что поѣду въ маскарадъ, и васъ это совсѣмъ передернуло.
Она начала оправдываться и увѣрять, что ей рѣшительно все равно.
-- Однако.. -- протянулъ мужъ, и въ этомъ словѣ было столь-ко раздражающаго, недовѣрія, что она опять не выдержала.
-- Ваше желаніе, Павелъ Петровичъ, куда-нибудь дѣться, поѣхать въ маскарадъ сегодня -- это окончательно рисуетъ человѣка.
-- Я еще не высказалъ опредѣленнаго желанія,-- возразилъ онъ.-- Но если вы будете продолжать со мною въ такомъ тонѣ, я нарочно поѣду.
-- Нарочно?
-- Да.
-- Въ видѣ исправительной мѣры?
-- Въ видѣ огражденія себя на будущее время. Это -- разъ. Да и вамъ не мѣшаетъ быть послѣдовательнѣе. Вы думаете, что достаточно говорить фразы, воображать себя передовой дѣвушкой безъ предразсудковъ. А вы читали когда-нибудь одну пьесу Дюма-фиса, въ которой женщина зрѣлыхъ лѣтъ, мать, съ передовыми идеями, воображала также, что она выше предразсудковъ, а когда сынъ ея проситъ позволенія на бракъ съ дѣвушкой хорошей, но съ дѣвицей-матерью, она возмущается...
-- Что же тутъ общаго?-- перебила Карцева.
-- Очень много, только факты крупнѣе.
Онъ выговорилъ это какъ человѣкъ одержавшій побѣду, закурилъ папиросу и, какъ-то покачиваясь на длинныхъ, худыхъ ногахъ, подошелъ къ зеркалу и расправилъ свои бакенбарды.
Встала и Карцева. Щеки ея горѣли.
-- И прекрасно,-- сказала она болѣе глухимъ голосомъ.-- Поѣзжайте, я буду очень рада,-- мнѣ хочется спать. Я вижу, что если мы будемъ разговаривать такъ за самоваромъ, то мои нервы окончательно расходятся. Поѣзжайте, поѣзжайте, но позвольте мнѣ вамъ сказать, Павелъ Петровичъ, что во всѣмъ вашимъ милымъ качествамъ присоединяется еще сухое упорство и злобность. Вамъ и не хочется совсѣмъ ѣхать, но вы нарочно поѣдете. Позвольте мнѣ объявить вамъ здѣсь разъ навсегда, что я такихъ свойствъ выносить не желаю. Вы можете ѣхать, но знайте, что это равносильно...
-- Чему?-- спросилъ Карцевъ умышленно спокойно.
-- Разрыву!-- выговорила она и посмотрѣла на него своими большими умными и смѣлыми глазами.
-- Ха-ха-ха!... Полноте, что за комедія! Всему есть мѣра.
-- Я говорю серьезно.
-- А я не могу принимать этого серьезно.
Онъ пошелъ къ двери. Она сдѣлала два шага, хотѣла себя сдержать и все-таки окликнула его.
-- Что вамъ угодно?-- насмѣшливо кинулъ онъ ей.
-- Вы ѣдете?
-- Да-съ. До свиданія, до завтра.
И вышелъ, беззвучно ступая по ковру.