Убѣжденія "трезвенниковъ" заключаются въ томъ, что истинный христіанинъ никакъ не долженъ хвалиться своей вѣрой и возвышаться ею надъ всѣми другими, а наоборотъ, каждый долженъ итти и претворить свою вѣру и убѣжденія въ дѣла и жизнь. Повсюду горе, нищета, убожество, вездѣ льются слезы, слышны стенанія, отчаяніе царствуетъ въ душахъ людей -- пойдемте-жь туда, къ нимъ, обездоленнымъ, пойдемте скорѣй, и каждый пустъ дѣлаетъ, что можетъ, для своихъ кровныхъ братьевъ и сестеръ, "такого же низкаго класса, какъ и мы",-- говорилъ братецъ Іоаннъ,-- и вы сразу увидите пользу отъ вашего дѣла и для себя и для окружающихъ васъ. "Если мы сами не будемъ помогать другъ другу, если мы сами не будемъ заботиться о себѣ,-- знайте, и помните это твердо и навсегда,-- никто и никогда намъ не поможетъ. Мы сами должны лечить свои бѣды, сердечныя и душевныя раны. Наше убожество бередитъ наше сердце, а другіе прочіе еще намъ подбавятъ:-- на-те, молъ, пейте водочку, она вамъ полезна, вотъ отберутъ и послѣднее наше достояніе -- нашъ разумъ, и мы сдѣлаемся совсѣмъ несмышленными, хуже животныхъ..." "Давайте же бросимъ этотъ ядъ, не будемте сами имъ травиться и другихъ травить. И разумъ нашъ, теперь больной, излечится. У насъ заиграютъ свѣтлыя мысли, на душѣ явится надежда, и въ сердцѣ радость, и мы воскреснемъ жъ новой, хорошей-жизни, для новыхъ лучшихъ дѣлъ... Ваше матеріальное состояніе хотъ немного улучшится, вы не будете раздѣты, дѣтишекъ вашихъ, этихъ ангеловъ міра, вы накормите и приголубите, освободите женъ вашихъ отъ тиранства и побоевъ, и жизнь ваша семейная, отнынѣ благословенная, безмятежно потечетъ. Ранѣе вы были, какъ соръ дометаемый, забыли даже, кто вы, а теперь въ васъ возродится разумный, свободный человѣкъ..."
Вотъ въ сущности весь смыслъ, вѣро- и нравоученія братцевъ. Въ многочисленныхъ бесѣдахъ съ народомъ, обыкновенно, на ту или иную евангелическую тему, или до доводу какого-либо иного случая, всегда бесѣда ведетъ жъ одному и тому же корню: пробудить совѣсть въ человѣкѣ, зажечь въ немъ хотя бы искру сознанія, обвѣять его любовью и лаской, чтобы онъ почувствовалъ себя человѣкомъ и сталъ на путь трезвой, честной, трудовой жизни.
Здѣсь мы видимъ дѣйствительную борьбу между прочимъ и съ хулиганствомъ, этимъ современнымъ бичемъ нашей общественности, котораго такъ страшатся г.г. дворяне, но который больнѣй всего бьетъ по крестьянской спинѣ и спинѣ городской бѣдноты, живущей на окраинахъ городовъ. И въ то время, какъ г.г. дворяне, продолжая спаивать народъ водкой, не могли придумать никакого иного способа, какъ предложить ввести порку для упавшаго населенія, народъ выдвигаетъ иныя мѣры для борьбы съ этимъ несчастьемъ: народъ выдвигаетъ своихъ вождей и проповѣдниковъ, которые не боятся вплотную подойти къ измученнымъ, обозленнымъ людямъ и приложить все свое стараніе, чтобы найти образъ человѣка въ потемнѣвшемъ разсудкѣ загнанныхъ людей. Дайте возможность народу вздохнуть полной грудью, дайте ему возможность проявить себя на поприщѣ творчества жизни, не гнетите его, не душите въ немъ все зарождающееся честное и разумное, не разбивайте самое первоначальное стремленіе отъ разрозненности и распыленности къ общественности и организаціи, и тогда народъ самъ сумѣетъ залечивать свои собственныя раны безъ всякой помощи г.г. дворянъ, влюбленныхъ въ розгу.
Мнѣ хочется отмѣтитъ здѣсь также совершенно неправильное сравненіе общества "трезвенниковъ" съ "Арміей спасенія" въ Европѣ. Поверхностные наблюдатели, идущіе но линіи наименьшаго сопротивленія, видятъ, что и тамъ и тутъ люди работаютъ въ самомъ низшемъ классѣ общества, а потому-де и то и другое -- одно и то же. Но далѣе это уподобленіе не можетъ быть проводимо. Въ то время, какъ "Армія спасенія" является дѣломъ-рукъ филантроповъ Англіи, въ то время, какъ во главѣ ея стоять люди изъ буржуазной среды, а "народъ" является тамъ тѣмъ стадомъ, спасая которое эти господа желаютъ спасать свои души, что, конечно, нисколько не мѣшаетъ имъ вводить на фабрикахъ и въ ремесленныхъ заведеніяхъ, принадлежащихъ ихъ обществу, самыя тяжелыя условія для рабочихъ, эксплуатируя своихъ "братьевъ" и "сестеръ" во Христѣ не хуже самыхъ заправскихъ хозяевъ-эксплуататоровъ -- въ это же время "трезвенники", состоя изъ самаго- простого народа, подлинной демократіи, организуются сами, безъ всякой помощи со стороны господъ, выдвигаютъ изъ своей среды своихъ собственныхъ, имъ родныхъ вождей, такихъ же бѣдняковъ, рабочихъ и тружениковъ, какъ и они сами. И въ то время, какъ въ "Арміи спасенія" занимаются "спасеніемъ" для ради своей собственной благости, для полученія какъ бы почетнаго билета для вхожденія въ царство небесное, которое будетъ тамъ, за гробомъ, послѣ второго пришествія, трезвенники, оставаясь по культу православными, ведутъ свою работу во имя попраннаго челов ѣ ка, имѣя исключительно въ виду его непосредственную жизнь, его счастье, здѣсь на землѣ, среди ему подобныхъ, такихъ же угнетенныхъ и обездоленныхъ людей. Всѣ религіозные пріемы у трезвенниковъ, ихъ моленія и проповѣди, являются не самодовлѣющей цѣлью, а только средствомъ къ достиженію намѣченнаго, необходимымъ, по ихъ мнѣнію, этапомъ на пути къ возрожденію человѣка.
Человѣкъ, его жизнь, его духовныя и матеріальныя потребности -- вотъ кто стоитъ въ центрѣ ихъ мысли, ихъ дѣятельности. "Мы и каторжника считаемъ за человѣка",-- какъ-то сказалъ мнѣ братецъ Іоаннъ и испытующе посмотрѣлъ на меня, какъ бы желая знать: человѣкъ-ли каторжникъ для меня? Получивъ отвѣтъ, что въ несчастій и бѣдѣ каторжника болѣе виноваты всѣ тѣ, кто на свободѣ, все гнетущее и эксплуатирующее общество, чѣмъ онъ, доведенный до отчаянія человѣкъ, котораго, какъ звѣря, мы же и заперли въ клѣтку и приковали на цѣпь,-- братецъ успокоился, ибо участь населенія уголовныхъ тюремъ, этихъ ужасныхъ нарывовъ на разлагающейся буржуазной общественной жизни, постоянно волнуетъ и озабочиваетъ его: "Участь-то ихъ ужъ очень горька,-- говорилъ онъ мнѣ,-- а вѣдь и они люди, наши братья, и въ ихъ разумѣ теплится источникъ жизни, только за-топтали его, повергли въ прахъ".