Бруно вернулся домой въ сильномъ волненіи. Всю ночь не могъ онъ заснуть. Нанесенное ему оскорбленіе требовало отмщенія, но въ то-же время онъ думалъ о Лили, которой такъ необходима была его помощь и поддержка.
Что будетъ съ ней если онъ будетъ убитъ? Конечно у ней оставался еще одинъ вѣрный другъ -- докторъ, но Бруно понималъ, что его смерть разобьетъ сердце молодой дѣвушки.
Онъ рѣшился не говорить ни слова о предстоящей дуэли, ни Лили, что было бы безуміемъ при ея неокрѣпшемъ еще здоровья, ни доктору.
Онъ не зналъ, что Гагенъ не могъ не узнать о поединкѣ, воротясь въ виноторговлю послѣ посѣщенія больной.
Какъ мы уже видѣли Гагенъ вскорѣ послѣ ухода Митнахта и Брандта вернулся къ ожидавшимъ его друзьямъ.
Конечно первымъ дѣломъ они сообщили ему о ссорѣ и предстоящей вслѣдствіи этого дуэли.
Гагенъ былъ чрезвычайно изумленъ услышавъ это, такъ какъ онъ зналъ спокойный характеръ и хладнокровіе Вильденфельса и былъ увѣренъ, что его не легко вызвать на подобный поступокъ.
-- Вы не ошибаетесь? спросилъ онъ. Вы навѣрно знаете что это ассесоръ Вильденфельсъ?
-- Да, да, ассесоръ и лейтенантъ Брандтъ, они обмѣнялись карточками, а всякій знаетъ что это значитъ!
-- Гм! удивительно!... прошепталъ онъ, механически поднося ко рту свой стаканъ вина.
Послѣ перваго же глотка онъ вдругъ выплеснулъ вино въ открытое окно и спросилъ себѣ другую бутылку, такъ какъ вино въ стаканѣ имѣло какой-то странный противный вкусъ.
Онъ не обратилъ на это вниманія и наливъ себѣ другой стаканъ, началъ разговаривать съ своими собесѣдниками о разныхъ вещахъ, но видно было что ихъ разсказъ о дуэли занималъ всѣ его мысли, такъ какъ онъ противъ обыкновенія ничего не разсказывалъ и, выпивъ стаканъ вина, поспѣшно вышелъ.
Этотъ неожиданный случай еще болѣе усложнялъ и безъ того уже запутанныя обстоятельства.
Едва Гагенъ успѣлъ дойти до дому, какъ внезапно почувствовалъ себя нездоровымъ. Сначала онъ не обратилъ на это вниманія и легъ въ постель думая что нездоровье пройдетъ само собой, но ночью ему стало хуже и онъ даже потерялъ сознаніе. Это привело въ страхъ старую экономку и она вся въ слезахъ бросилась къ первому попавшемуся доктору. Докторъ немедленно же явился и осмотрѣвъ Гагена сказалъ, что у него припадокъ холеры, и что вообще необходимъ тщательный уходъ, чтобы болѣзнь не приняла опаснаго направленія.
На другой день по городу распространился слухъ, что докторъ Гагенъ заразился при посѣщеніи холерной больной и сдѣлался такимъ образомъ жертвой своего усердія.
Впрочемъ опасность для его жизни скоро миновалась и онъ только увидѣлъ себя принужденнымъ провести нѣсколько дней въ постели, вслѣдствіи чего засѣданіе суда, на которомъ онъ долженъ былъ давать свои показанія было отложено.
Утромъ на другой день послѣ ссоры, Ильменау явился къ Бруно.
-- Ну, что, вы уже условились обо всемъ? неправда ли? спросилъ Бруно, здороваясь съ нимъ и усаживая его въ кресло.
-- Все устроено: баронъ Альгеймъ и лейтенантъ Валькеръ будутъ секундантами Брандта, ваши же будемъ я и фонъ-Блюмъ. Встрѣча завтра утромъ въ семь часовъ въ городскомъ лѣсу, пистолеты, шестьдесятъ шаговъ, вамъ стрѣлять первому. На всякій случай съ нами будетъ докторъ Мюллеръ.
-- Значитъ все покончено. Я хотѣлъ бы еще пригласить доктора Гагена.
-- Это теперь невозможно.
-- Почему же?
-- Вашъ докторъ неожиданно захворалъ холерой.
-- Гагенъ болѣнъ? вскричалъ въ изумленіи и испугѣ Бруно.
-- Такъ мнѣ говорили, я не знаю подробностей.
-- Это для меня очень печальное извѣстіе! сказалъ Бруно.
-- Богъ дастъ дѣло не дойдетъ до того, чтобы вамъ понадобился докторъ, да и вѣдь тамъ будетъ же Мюллеръ.
-- Я не объ этомъ безпокоюсь. Гагенъ мой близкій другъ.
-- А! это другое дѣло.
-- Я хотѣлъ бы узнать, что съ нимъ.
-- Хотите я провожу васъ до дому доктора, это мнѣ будетъ но дорогѣ.
Экономка Гагена встрѣтила Бруно съ заплаканными глазами и опухшимъ отъ безсонницы лицомъ. Она сказала ему, что къ больному не велѣно было никого пускать, и что онъ все еще не вполнѣ пришелъ въ себя.
Тогда Бруно рѣшился увидѣть Лили. Онъ нашелъ ее въ одной изъ заднихъ комнатъ дома, и она очень обрадовалась увидя его. Она и не подозрѣвала о случившемся и не знала, что Бруно пришелъ проститься съ ней, быть можетъ навсегда.
Эта мысль лежала также тяжелымъ камнемъ на душѣ Бруно, когда онъ думалъ о неопредѣленномъ повоженіи Лили, о ея будущности.
Хотя Бруно старался тщательно скрывать свои мысли, но Лили все-таки поняла, что у него есть что-то на душѣ. Она думала, что это послѣдствія встрѣчи съ графиней въ замкѣ, и хотя самой ей овладѣли мрачныя предчувствія, она старалась все-таки успокоить любимаго человѣка.
-- Не бойся ничего! сказала она. Все скоро объяснится и кто жe тогда станетъ отвергать мое право? У меня нѣтъ никого кромѣ тебя и доктора Гагена, но повѣрь мнѣ: Богъ ведетъ все къ лучшему!
-- И я тоже не сомнѣваюсь, что это или умышленное или ошибочное упорство графини не будетъ имѣть никакихъ послѣдствій -- но теперь вотъ захворалъ докторъ Гагенъ.
-- Онъ выздоровѣетъ! Да и у меня останешься еще ты!
У Бруно едва не сорвалось съ языка: "меня ты можешь лишиться завтра же утромъ, моя бѣдная дорогая Лиди!" Но онъ смолчалъ, чтобы не огорчать еще болѣе и безъ того удрученную горемъ молодую дѣвушку.
-- О! не безпокойся милый Бруно! продолжала Лили. На дняхъ будетъ новое засѣданіе суда и тогда все объяснится. А когда все будетъ кончено, когда лѣсничій будетъ освобожденъ и виновность управляющаго доказана, тогда свези меня къ твоей матери, такъ какъ я не хочу и не могу вернуться въ замокъ! Это было бы мнѣ тяжело, Бруно, ты можешь это понять.
-- Это весьма естественно послѣ всего случившагося. Я очень пораженъ поведеніемъ твоей мачихн.
Одинъ вопросъ мучаетъ мени теперь, дѣйствительно ли графини не узнала тебя или она дѣлаетъ это съ умысломъ. Я не смѣю вѣрить подобной испорченности.
-- Меня тоже волнуетъ это сомнѣніе, Бруно. Я никогда не сомнѣвалась, что мама искренно любитъ меня, не смотря даже на слова Маріи, которая не вѣрила этому. Но эта ужасная встрѣча! Я теперь не знаю что и думать! Все-таки я скорѣй готова вѣрить, что мама дѣйствительно не узнала меня.
-- Дай Богъ, чтобы тебѣ не пришлось вынести худшихъ испытаній! вскричалъ Бруно. Мы добьемся того, что она принуждена будетъ признать тебя за свою падчерицу.
-- Что съ тобой, Бруно? спросила Лили, замѣтившая его волненіе. Ты сегодня какъ-то особенно взволнованъ и печаленъ? Что это значитъ?
-- Когда мы снова свидимся, тебѣ не придется уже болѣе жаловаться на меня за это.
-- Ты скоро придешь? скоро?
-- Да, я надѣюсь. А теперь я долженъ проститься съ тобой.
-- Проститься? Боже мой!
-- Что же тутъ особеннаго, что я хочу съ тобой проститься?
-- Ты сказалъ это такимъ тономъ, что можно было подумать, что ты собираешься ѣхать на долго!
-- Этого нельзя знать.
-- Развѣ ты чего-нибудь ожидаешь?
-- Нѣтъ, я хотѣлъ только сказать, что нельзя знать, что можетъ случиться. Можетъ быть мнѣ придется ѣхать куда-нибудь по обязанностямъ службы и что-нибудь подобное. Но довольно! Прощай Лили!... Если бы только Гагенъ выздоровѣлъ!
Лили долго смотрѣла въ слѣдъ Бруно. Она не знала, что его ожидаетъ, но чувствовала, что онъ сегодня былъ совсѣмъ другимъ человѣкомъ чѣмъ обыкновенно, и прощанье съ нимъ было ей очень тяжело.
На другое утро, когда фонъ-Ильменау вошелъ къ Бруно, онъ засталъ его уже на ногахъ. Въ теченіи ночи онъ приготовилъ на всякій случай письма къ матери и къ доктору Гагену, которыя и передалъ своему другу съ просьбой переслать ихъ по адресу въ случаѣ его смерти.
Обмѣнявшись нѣсколькими словами они вышли и сѣли въ стоявшую передъ домомъ карету, гдѣ ожидалъ ихъ лейтенантъ фонъ-Блюмъ, взявшій съ собой пару пистолетовъ для предстоящей дуэли.
Черезъ нѣсколько времени они были уже на назначенномъ для поединка мѣстѣ.
Все было тихо въ этотъ утренній часъ. Листья деревъ, окрашенные наступающей осенью въ желтый и красный цвѣтъ не шевелились и густой туманъ окутывалъ окрестность.
Карета остановилась на широкой аллеѣ, ведущей къ берегу вблизи стоявшаго уже тамъ другаго экинаяіа. Пройдя нѣсколько шаговъ по аллеѣ, они увидѣли ожидавшихъ ихъ Брандта, его секундантовъ и доктора Мюллера.
Послѣ обычныхъ привѣтствій баронъ Альгеймъ вышелъ на средину аллеи и обратился къ обоимъ противникамъ съ слѣдующими словами:
-- Господа! прежде чѣмъ предоставить оружію рѣшить споръ, я считаю своимъ долгомъ спросить васъ не считаете ли вы возможнымъ покончить дѣло какимъ-либо другимъ способомъ?
-- Я признаю себя удовлетвореннымъ, сказалъ заносчивымъ тономъ Брандтъ, если господинъ ассесоръ извинится передо мной на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ онъ оскорбилъ меня!
-- Я отвѣчаю за моего друга, такъ какъ онъ не желаетъ говорить болѣе со своимъ противникомъ, сказалъ Ильменау. Я предлагаю прекратить безполезныя переговоры и приступить къ дѣлу безотлагательно.
Бруно не обратилъ никакого вниманія на дерзкія слова Брандта. Онъ былъ совершенно спокоенъ и приготовленъ ко всему.
Ильменау и Альгеймъ осмотрѣли внимательно пистолеты и зарядили ихъ; въ то время какъ Валькеръ и Блюмъ отмѣривали на аллеѣ шестьдесятъ шаговъ и остріемъ сабли провели по чертѣ на мѣстахъ гдѣ должны были стоять противники.
Всѣ эти приготовленія были скоро кончены. Бруно и Брандтъ заняли назначенныя имъ мѣста.
-- Господа! раздался снова голосъ Альгейма, который вмѣстѣ съ Ильменау отошелъ на нѣсколько шаговъ въ сторону. Первому стрѣлять господину фонъ-Вильденфельсу. Въ случаѣ если его выстрѣлъ останется безъ послѣдствій, стрѣляетъ лейтенантъ Брандтъ.
Послѣдовала короткая тяжелая пауза.
-- Господа! Дуэль начинается! объявилъ баронъ Альгеймъ.
Бруно медленно поднялъ руку и началъ прицѣливаться. По лицу своего противника онъ видѣлъ, что ему нечего ждать пощады, и благоразуміе приказывало ему предупредить опасность.
Но въ то же время онъ чувствовалъ, что не въ состояніи хладнокровно цѣлить въ человѣка, хотя бы онъ былъ и его врагъ. Поэтому онъ поднялъ дуло пистолета вверхъ и выстрѣлилъ на воздухъ.
-- Этотъ ассесоръ слишкомъ великодушенъ въ подобномъ случаѣ, это болѣе чѣмъ ошибка! сказалъ въ полголоса Блюмъ своему сосѣду Валькеру.
Брандтъ прицѣлился въ свою очередь. Онъ мѣтилъ въ грудь Бруно, но отъ волненія въ моментъ выстрѣла рука его дрогнула и пуля пролетѣла мимо.
Баронъ снова скомандовалъ. Бруно видѣлъ, что противникъ цѣлилъ въ его грудь, кромѣ того онъ зналъ, что по условію дуэль должна продолжаться до тѣхъ поръ, пока одинъ изъ противниковъ не будетъ раненъ или убитъ.
Поэтому онъ рѣшился положить конецъ дуэли ранивъ слегка своего противника, что ему было легко, такъ какъ онъ еще въ университетѣ отличался своимъ умѣньемъ стрѣлять.
Онъ прицѣлился въ лѣвую руку Брандта и спустилъ курокъ.
Въ ту же минуту баронъ Альгеймъ бросился къ Брандту.
-- Вы ранены! вскричалъ онъ, увидя на рукавѣ его кровь.
-- Пустяки! Царапина! отвѣчалъ презрительнымъ тономъ лейтенантъ. Я требую, чтобы дуэль продолжалась!
Онъ прицѣлился въ Бруно во второй разъ. Понимая, что тотъ ранивъ въ руку предостерегъ его, онъ рѣшился цѣлить лучше, зная, что на этотъ разъ промахъ будетъ для него гибеленъ.
Медленно и осторожно поднялъ онъ руку и прицѣлился въ голову Бруно. Тотъ не шевельнулся и спокойно смотрѣлъ на направленное въ него дуло пистолета.
Блеснулъ выстрѣлъ. Въ ту же минуту Бруно пошатнулся и прежде чѣмъ Ильменау успѣлъ подбѣжать къ нему, упалъ на песокъ. Въ это же время подоспѣлъ докторъ, тогда какъ Брандтъ въ сопровожденіи барона съ гордымъ видомъ побѣдителя оставилъ мѣсто поединка.
Докторъ покачалъ головой осмотрѣвъ рану Бруно, пуля проникла ему въ голову около виска и кровь струею лилась изъ раны.
-- Кажется ему не долго осталось жить! сказалъ наконецъ докторъ накладывая на рану временную перевязку.
По окончаніи перевязки Валькеръ, Блюмъ и Ильменау осторожно снесли раненаго въ карету, которая тронулась шагомъ, чтобы толчки не могли безпокоить Бруно.
Лейтенантъ Брандтъ узнавъ о состояніи противника въ то же утро по совѣту опытнаго въ этихъ дѣлахъ Альгейма, сообщилъ обо всемъ случившемся своему командиру.
XXIII.
Спустя короткое время послѣ событія, описаннаго нами въ предъидущей главѣ, мы встрѣчаемъ доктора Гагена, уже выздоровѣвшаго, въ зданіи суда куда онъ былъ приглашенъ для сдачи показаній.
Графиня была также въ свою очередь приглашена.
Въ назначенный часъ свидѣтели заняли свои мѣста; рядомъ съ Лили сѣлъ докторъ Гагенъ и его экономка, которая также была вызвана.
На скамьѣ подсудимыхъ сидѣлъ Губертъ лѣсничій. Разбирательство имѣло въ виду главнымъ образомъ тяготѣвшее надъ нимъ обвиненіе и признаніе личности молодой графини было только побочнымъ актомъ въ этой ужасной драмѣ.
Предсѣдатель открылъ засѣданіе и слово было предоставлено графинѣ Варбургъ.
Повторивъ сказанное ею на предыдущемъ засѣданіи она продолжала:
-- Взгляните на эту дѣвушку! пусть всѣ, кто зналъ мою несчастную дочь, обратятъ вниманіе на мои вопросы. Гдѣ бѣлокурые локоны моей дочери? Гдѣ свѣжія черты ея розоваго круглаго лица? Неужели возможно, чтобы я ошиблась? Неужели возможно, чтобы я не узнала моей дорогой дочери, потерю которой я оплакиваю?.. Я обращаюсь къ вамъ молодая дѣвушка, сказала она обращаясь къ Лили мягкимъ ласковымъ голосомъ. Кто бы вы ни были, заклинаю васъ сказать истину! Я убѣждена, что вы не однѣ виновны, что васъ побудили на этотъ обманъ другіе, назовите ихъ! Раскайтесь, еще не поздно отвратить грозящее вамъ наказаніе.
Лили блѣдная и дрожащая едва не лишилась чувствъ при этихъ словахъ графини.
-- Позвольте мнѣ, сказалъ поднимаясь докторъ Гагенъ, въ качествѣ врача протестовать противъ такого обращенія съ этой молодой особой, которая еще не вполнѣ оправилась отъ своей болѣзни.
-- Вы должны давать ваши объясненія только судьямъ, сказалъ графинѣ предсѣдатель, поддерживая слова Гагена.
Графиня при этихъ словахъ отвернулась отъ Лили.
-- Я не признаю эту дѣвушку моей дочерью, сказала она твердымъ голосомъ. Я считаю ее обманщицей или помѣшанной. Очень сожалѣю, что не удалось отыскать Марію Рихтеръ, молочную сестру моей дочери, ея показаніе разсѣяло бы всѣ недоразумѣнія.
Лили безсильно опустилась на стулъ услыша эти слова и закрыла руками орошенное слезами лицо.
Глаза лѣсничаго мрачно и угрожающе устремились на графиню, и его кулаки невольно сжались подъ вліяніемъ овладѣвшаго имъ волненія, при видѣ такой глубокой испорченности.
Предсѣдатель взялъ лежавшую на столѣ бумагу.
-- Вашему показанію, графиня, сказалъ онъ, прямо противорѣчитъ письменное показаніе господина ассесора фонъ Вильденфельса. Онъ положительно утверждаетъ, что эта молодая особа никто иная какъ графиня Варбургъ.
-- Господинъ Вильденфельсъ былъ долгое время въ отсутствіи, возразила графини, и но возвращеніи видѣлъ мою дочь только разъ, и то вечеромъ. Поэтому ему легко было впасть въ ошибку...
-- Докторъ Гагенъ, сказалъ пресѣдатель, объясните намъ, можетъ ли человѣкъ, вслѣдствіи паденія опаснаго для жизни, быть двѣ или четыре недѣли въ безчувственномъ состояніи?
-- Можетъ! отвѣчалъ докторъ. Не только четыре недѣли, но даже и долѣе.
-- Возможно ли, чтобы человѣкъ въ такомъ положеніи могъ лежать безъ всякой помощи двѣ недѣли и не умереть?
-- И это возможно.
-- Въ третьихъ, возможно ли и объяснимо ли, чтобы человѣкъ въ такомъ состояніи могъ пройти разстояніе отдѣляющее замокъ Варбургъ отъ города и затѣмъ снова упасть безъ чувствъ?
-- Нѣтъ, это невозможно!
-- Вдова Вильгельмина Андерсъ, вы экономка доктора Гагена, продолжалъ предсѣдатель, пойдите вы хорошо ночь, въ которую вы нашли эту молодую особу?
-- Да!
-- Разскажите намъ какъ было дѣло.
-- Я ночью около двухъ часовъ услышала, что кто-то звонитъ. Я подошла къ окну и увидала, что на скамьѣ у дверей лежитъ молодая дѣвушка.
-- Замѣтили вы въ ней признаки жизни? спросилъ предсѣдатель.
-- Нѣтъ, она лежала какъ мертвая. Вышелъ докторъ и я внесла ее въ домъ и положила на постель. Еще много дней послѣ этого она лежала безъ движенія.
-- Принимала ли она лекарство?
-- Да, лекарство и немного бульона.
-- Какъ произошло пробужденіе?
-- Очень медленно. Сначала она только слегка двинула рукой, потомъ, черезъ день, открыла глаза, но не могла еще пошевелиться.
-- Какія были ея первыя слова?
-- Она боязливо оглядѣлась вокругъ и спросила: гдѣ я? потомъ она стала спрашивать въ какой она части замка, говоря, что комната ей незнакома.
-- Вы хорошо разслышали, что она сказала "замокъ"?
-- Да, она часто это повторяла. Я не знала, что отвѣчать и позвала доктора. Она спросила свою мама, потомъ требовала, чтобы позвали графиню. Мало-помалу, она начала припоминать и скоро вспомнила про свое паденіе. Когда докторъ ее спрашивалъ, какъ это случилось, она, видимо, боялась чего-то и не отвѣчала. Только узнавъ, что она не въ замкѣ, сказала она, что ее столкнулъ управляющій графини, фонъ-Митнахтъ.
-- Скажите докторъ, обратился къ Гагену предсѣдатель, не можетъ ли быть слѣдствіемъ паденія пораженіе мозга? Разстройство умственныхъ способностей?
-- Да, это возможно?
-- Не замѣчали ли вы у этой молодой особы какія-либо слѣды разстройства мозга?
-- Нѣтъ, я считаю ея выздоровленіе полнымъ.
-- По словамъ свидѣтельницы Андерсъ, она нашла дѣвушку на скамейкѣ лежащую безъ чувствъ, слѣдовательно, ее кто-нибудь принесъ, сказалъ предсѣдатель. Замѣтили вы тогда кого-нибудь?
-- Нѣтъ, никого. Я не могу это никакъ объяснить. Впрочемъ, не одно это необъяснимо. Графиня Варбургъ, да будетъ позволено мнѣ называть такъ эту особу, пока вы не докажете, что она не графиня, была принесена, это очевидно. Я замѣтилъ у нея на головѣ рану, очевидно нанесенную, острымъ оружіемъ. Откуда же взялась эта рана? При паденіи ея не возможно было получить. Остается предположить, что графиня не упала на дно пропасти, а задержалась на какомъ-нибудь уступѣ; тогда, убійца, увидя это, вытащилъ ее и ударилъ по головѣ острымъ орудіемъ, потомъ онъ, вѣроятно, бросилъ ее гдѣ-нибудь, считая мертвой; ея потомъ нашелъ кто-нибудь и принесъ въ городъ, а самъ скрылся боясь быть обвиненнымъ въ убійствѣ графини. Это единственное возможное объясненіе.
-- Что говорила вамъ больная, когда она очнулась? опросилъ предсѣдатель. Не помнила ли она чего нибудь изъ того, что было съ ней раньше?
-- Нѣтъ! она ничего не помнила съ самой минуты паденія, когда она лишилась чувствъ.
-- Свидѣтельница Андерсъ, продолжалъ предсѣдатель. Вы снимали платье съ больной, какая была мѣтка на бѣльѣ?
-- Графская корона надъ буквой W.
-- Да. это дѣйствительно было такъ, подтвердилъ докторъ. Удивительнѣе всего это то, что въ тотъ самый вечеръ, когда господинъ фонъ-Митнахтъ пришелъ ко мнѣ увидѣть больную, это бѣлье пропало безслѣдно со двора моего дома.
-- Это похоже на обвиненіе моего управляющаго въ кражѣ бѣлья! сказала графиня гордымъ и презрительнымъ тономъ.
-- Бѣлье исчезло со двора не болѣе какъ черезъ полчаса послѣ ухода фонъ-Митнахта, и всѣ мои розыски остались безплодны, продолжалъ Гагенъ не обращая вниманія на слова графини.
Эти слова произвели сильное впечатлѣніе на всѣхъ присутствовавшихъ.
-- Къ этому, я долженъ прибавить, продолжалъ Гагенъ, глядя спокойно въ глаза графини, что этотъ господинъ фонъ-Митнахтъ нѣсколько лѣтъ тому назадъ въ Парижѣ доказалъ свою способность къ убійству. Его поступокъ тогда могъ быть названъ покушеніемъ на убійство, графиня, да на убійство съ согласія и одобренія своей соумышленницы. Онъ воткнулъ кинжалъ въ грудь одного безоруженаго человѣка и только чудомъ спасся тотъ отъ смерти. Человѣкъ способный на такое дѣло, единственно изъ алчности, такъ какъ тогда не было другой и побудительной причины, этотъ человѣкъ способенъ на все! Графиня которой судьба послала такія тяжкія испытанія, эта графиня, говорю я, неизмѣримо богата. У ней болѣе милліона. Графиня, увѣряетъ что непризнанная ею падчерица называетъ себя ею ради овладѣнія этимъ богатствомъ. Но вѣдь видно что за несчастною дѣвушкой не скрывается, никто. Неужели-же она сама узнавъ о своемъ сходствѣ съ графиней, рѣшилась сыграть ее роль? Неужели возможно предположеніе что эта дѣвушка незнакомая никому, явилась къ намъ съ края свѣта, какъ разъ послѣ смерти настоящей графини чтобы овладѣть ея наслѣдствомъ? Я прошу поэтому судъ наложить запрещеніе на этотъ милліонъ, пока молодая графиня не докажетъ своей личности.
Слова Гагена произвели сильное впечатлѣніе и показаніе графини стало многимъ подозрительнымъ.
Она почувствовала, что надо дѣйствовать рѣшительно, иначе все пропало.
-- Господинъ, предсѣдатель! сказала она гордо, поднимаясь съ своего мѣста, я горячо желаю разрѣшенія этого запутаннаго дѣла; я полагаю, что существуетъ единственное средство узнать наконецъ истину Это средство -- вынутъ тѣло моей дочери изъ пропасти, гдѣ оно лежитъ. Я берусь сдѣлать невозможное, я берусь поднять мою дочь изъ бездны, чего бы это мнѣ не стоило, чтобы только пролить свѣтъ на это дѣло. Черезъ восемь дней, я прошу господъ судей на мѣсто дороги, гдѣ упала моя несчастная дочь.
Послѣ короткаго совѣщанія, судьи согласились на предложеніе графини и засѣданіе было закрыто.
XXIV.