I. Мурад V, новый султан Турции
В ту ночь, когда Абдул-Азис был вынужден отказаться от престола, принц Мурад был привезен во дворец Беглербег несколькими офицерами из числа приверженцев Гуссейна.
Согласно данному им приказанию, они не сказали наследнику престола ни куда его везут, ни что его ожидает.
Увидев, что его привезли во дворец султана, принц Мурад подумал, что наступил его последний час.
Когда министры торжественно объявили ему о его восшествии на престол, эта весть поразила его и оглушила.
Он был слишком слаб, чтобы вынести подобное волнение. Он и смеялся, и плакал, и от избытка чувств обнимал Мансура и Мидхата. Слишком сильная радость едва не лишила его рассудка!
Наутро он подробно узнал о событиях достопамятной ночи, и его первым делом был приказ об освобождении сына свергнутого султана принца Юссуфа и великого шейха Гассана-бея. В остальном он во всем положился на министров, которым он был обязан своим возвышением.
Министры освободили принца Юссуфа и назначили ему для жительства дворец Долма-Бахче, куда были отвезены также его брат и сестры, но Гассан-бей казался им слишком опасным, и они по совету Мансура оставили его в каменкой тюрьме старого сераля, куда он был заключен в ночь государственного переворота.
Став султаном, Мурад поспешил наградить тех, кто был ему верен и помогал в прошлое тяжелое время, в годы страха и лишений.
Но по большей части он оказывал благодеяния недостойным, что доказал, между прочим, пример Нури-паши, его зятя, которого мы уже знаем как участника того рокового обеда, который стоил жизни муширу Изету.
Этот Нури-паша, которого слабый и добродушный Мурад сделал главным управителем дворца, не постеснялся злоупотребить оказанным ему доверием.
Только впоследствии стали известны его мошеннические проделки, но мы упоминаем о них лишь для того, чтобы дать представление о том, что происходило при константинопольском дворе.
Мошенничества Нури-паши достигли таких колоссальных размеров, что наконец он попал под суд. Гамид-кади и сам великий визирь замялись расследованием этого дела. Было доказано похищение пятидесяти четырех лошадей, двадцати двух экипажей, двенадцати серебряных и золотых ящиков для сигар, семи осыпанных бриллиантами табакерок и множества орденов, украшенных драгоценными камнями.
Преемником Нури-паши был Сеид-паша, директор оружейной фабрики. Еврей по рождению, он больше всего был известен тем, что потерял в Лондоне сто тысяч франков, которые были даны ему на закупку оружия. И подобных людей назначали на высшие должности!
Министры, свергнувшие Абдула-Агиса, достигли своей цели, захватив всю власть в свои руки. Мехмед-Рушди-паша стал великим визирем, но истинным главой государства был Мидхат-паша. Гуссейн-Авии остался военным министром, а Кайрула-эфенди -- Шейхом-уль-Исламом. Рашид-паша был министром иностранных дел, а Ахмед-Кайзерли-паша -- морским министром.
Редиф-паша за проявленную им энергию и усердие был осыпан наградами и почестями.
Тимбо, солдат-негр, тоже не был забыт, и обещанная награда ожидала его.
Недоверчивый Мансур приказал нескольким дервишам наблюдать за убийцей султана, и в тот же вечер они сообщили ему, что солдат-негр пришел к развалинам и разговаривает у входа в них со своим товарищем-доктором.
Этот доктор с самого начала возбудил подозрение Мансура своим упорным старанием избегать встречи с ним.
Поэтому, узнав, что негр и доктор находятся у стен развалин, он поспешил к тому месту и, скрывшись за стеной, стал наблюдать за ними в отверстие старой бойницы, откуда он мог видеть их, не будучи сам замечен.
Несмотря на наступивший уже вечер, было еще довольно светло.
Мансур не мог расслышать слов разговаривавших, но ясно видел лица, особенно солдата. Лицо же доктора ему было трудно разглядеть, так как тот стоял к нему боком и головная повязка скрывала большую часть его лица.
По росту, фигуре и жестам товарищ негра напомнил Мансуру Лаццаро. Однако он сначала не обратил внимания на это сходство, так как был совершенно уверен в смерти грека.
Но в ту минуту, когда разговор кончился и Тимбо направился ко входу в развалины, доктор обернулся липом к стене: Мансур невольно вздрогнул.
Этот доктор, помогавший убийству султана, был не кто иной, как Лаццаро! Он был жив!
Мансур знал, насколько опасен ему этот грек, и его решение было в ту же минуту принято! Этот соучастник был гораздо опаснее негра, а поэтому он должен был умереть!
Не теряя ни минуты, Мансур поспешно вернулся в башню Мудрецов. Едва он успел войти в зал совещаний, как дверь отворилась и дервиш-привратник вошел с докладом, что негр Тимбо хочет видеть мудрого Мансура-эфенди.
Мансур приказал впустить его.
Извиваясь как угорь и униженно кланяясь до земли, как и в первый раз, вошел Тимбо и, приблизившись к Мансуру, бросился на колени.
-- Тимбо пришел спросить тебя, мудрый и могущественный Мансур-эфенди, доволен ли ты им? -- спросил солдат.
-- Ты хорошо сделал свое дело, и я очень доволен тобой, -- отвечал Мансур с благосклонным видом. -- Обещанная тебе награда уже готова, и ты сейчас ее получишь. Но где же твой товарищ доктор?
-- Он не пришел, великий шейх. У него сегодня важные дела. Я честно поделюсь с ним!
-- Я верю, что ты поделишься честно, но твой товарищ, которого я не знаю, поступит ли он так же честно в отношении тебя?
Тимбо взглянул на Мансура с удивлением.
-- Тимбо не понимает, великий шейх! -- сказал он.
-- Я хочу сказать, поступит ли этот доктор с тобой честно и не выдаст ли он тебя и твоего поступка.
-- Но, великий шейх, этим он выдаст и самого себя!
-- Ну, если он ловко поведет дело, этого, может быть, и не случится. А тебе в случае его измены не избежать смерти.
-- Мне и ему!
-- Что тебе в том, -- сказал с улыбкой Мансур, -- что он тоже умрет? Это не спасет тебе жизнь!
Тимбо задумался.
"Великий шейх прав, -- подумал он, -- скверно, когда есть сообщник!"
-- Но ты посылаешь меня в Геджас! -- сказал он, обращаясь к Мансуру, и его черное лицо прояснилось.
-- Ты думаешь, что будешь там в безопасности? На это тебе нечего надеяться. В случае доноса тебя будут искать повсюду и найдут. Тогда тебе не избежать виселицы, как убийце султана. Все твои оправдания ни к чему не приведут.
-- Но ведь Тимбо было приказано убить! -- сказал в смущении негр.
-- Все это так, но ты получил награду, и вся ответственность падает на тебя!
-- Тогда я назову тех, кто нанял меня!
-- Разве это поможет тебе? Кто станет тебя слушать, кто поверит тебе?
Между тем Лаццаро, видя, что негр долго не возвращается, захотел узнать, что его там задержало и, перелезши через стену, пробрался в ту часть развалин, где находилась башня Мудрецов.
Наступившая темнота оказала ему большую помощь, и благодаря ей ему удалось пробраться незамеченным в башню.
Тут, притаившись в комнате, соседней с залом совещаний, грек успел услышать следующую часть разговора Мансура с негром.
-- Ты говоришь, великий шейх, что сообщник опасен для Тимбо? -- сказал негр. -- Тимбо знает средство от этой опасности.
-- Огради себя от измены, ты можешь рассчитывать только на себя и быть уверенным только в своем молчании!
-- Да и, кроме того, Тимбо не хочет делиться! -- прибавил солдат, довольный тем, что Мансур навел его на хорошую мысль.
Лаццаро слышал все до последнего слова.
-- Будь осторожен! Не делай ничего в Стамбуле, не делись наградой здесь, так как такая большая сумма денег может выдать вас обоих, -- заметил Мансур, протягивая негру кошелек с золотом.
-- Благодарю тебя, великий шейх! -- вскричал солдат, жадно хватая деньги и целуя край платья Мансура. -- Ты милостив и великодушен, великий шейх! Сегодня же ночью мы отправляемся в путешествие! Тимбо осторожен!
-- Бери свою награду и иди! Иди и молчи! Молчи и действуй! -- сказал Мансур.
Тимбо поспешно исчез со своей драгоценной ношей из зала совещаний. Он был вне себя от радости при мысли о такой большой сумме денег, о возможности избежать дележа и избавиться от опасного сообщника. Чтобы не возбудить в сообщнике подозрений, он хотел для вида поделиться с ним, так как, убив доктора, он снова получил бы назад отданную тому половину.
Когда Тимбо подошел к деревьям, под которыми он разговаривал с доктором, Лаццаро был уже там.
-- Ну что? Получил деньги? -- спросил он.
Тимбо кивнул головой.
-- Деньги здесь! Надо ехать! -- отвечал он с важным видом. -- Ни одной минуты больше в Стамбуле!
-- Надо ехать?
-- Да, в Геджас.
-- В эту ночь?
-- Сейчас же!
-- Но прежде нам надо поделиться.
-- Дорогой! Так велел великий шейх!
-- Мне все равно! Пожалуй, поедем. Но надо достать двух лошадей, это самое главное! Ты должен купить их.
-- Купить? Хорошо, я пойду куплю! Подожди меня здесь, -- сказал солдат.
-- Я вижу, что ты хочешь просто украсть их из конюшни в Беглербеге и потом надуть меня при дележке! -- вскричал грек, грозя кулаком. -- Это нехорошо! Мы должны доверять друг другу! Я останусь около тебя и не отпущу тебя ни на шаг!
-- Доверять! Да, ты прав! -- отвечал солдат. -- Пойдем же вместе доставать лошадей.
Оба сообщника поспешно направились к беглербегскому дворцу, где в этот день были беспорядки вследствие свержения султана. Во дворце оставались только одни слуги. Перед самым наступлением ночи они достигли Беглербега.
Телохранители старого султана, которых забыли распустить, оставались еще в своей казарме во дворце. Один из них спокойно спал, другие от нечего делать играли в карты. Дворец вовсе не был охраняем, и негру с греком легко удалось войти во двор и проникнуть в конюшни, в которых также никого не было. Повсюду царила мертвая тишина, только из караульни слышались голоса.
Выбрав двух хороших лошадей, негр обмотал им копыта соломой и при помощи грека благополучно вывел на дорогу.
Тут они сняли солому и, вскочив на лошадей, помчались во весь опор.
Между тем наступила ночь. Они решили воспользоваться для путешествия ночной прохладой, чтобы отдыхать в жаркое время дня, когда езда под палящими лучами солнца становится невыносимой.
Они выбрали караванную дорогу в Мекку, ведущую через Ангору и Анатолию, как самую ближайшую и, кроме того, хорошо знакомую Тимбо.
К утру они достигли караван-сарая, где они могли вместе с лошадьми отдохнуть и укрыться от дневного зноя.
Караван-сарай не имеет ни малейшего сходства с европейскими гостиницами. Это просто деревянный сарай со стойлами для лошадей. Нечего и думать найти здесь какие-нибудь удобства. Каждый должен сам позаботиться о себе.
Проснувшись уже после полудня, грек и Тимбо снова отправились в путь.
Перед отъездом Лаццаро предложил было разделить деньги, но негр отказался, говоря, что это можно сделать и после. Он считал дележ напрасным трудом, так как твердо решил при первом удобном случае отделаться от опасного сообщника. Лаццаро не настаивал, точно так же рассчитывая скоро овладеть всеми деньгами без дележа.
Пустившись опять в дорогу, они ехали весь вечер и всю ночь. Дорога шла через лес, и они остановились отдохнуть под деревьями. Тимбо казался очень усталым, так как во время остановки в караван-сарае он выпил немного рому, предложенного ему греком, и этот совершенно новый для него напиток сильно подействовал на него.
Привязав лошадь, Тимбо тотчас повалился на траву и заснул. Этого только и надо было Лаццаро. Подождав, пока негр уснул крепким сном, он осторожно приподнялся и, вынув кинжал, вонзил его в сердце негра.
Удар был меток. Ярко-красная кровь хлынула на траву. Негр открыл испуганные глаза, попытался было подняться, но рана была смертельна, и он, испустив последний вздох, снова упал на обагренную кровью землю. Все было кончено.
-- Это тебе за то, что ты позволил Мансуру уговорить себя лишить меня жизни! -- вскричал Лаццаро. -- Теперь коршуны съедят тебя, черная собака! Но здесь, над твоим трупом, клянусь я, что тот, кто подговорил тебя, этот Баба-Мансур, последует за тобой скорее, нежели он того ожидает! Сначала этот ненавистный Сади-паша, которого я давно уже поклялся убить, а затем будет твоя очередь, мудрый и могущественный Баба-Мансур! Ты должен умереть от руки Лаццаро! Он умеет держать свои клятвы!
С этими словами Лаццаро взял у мертвого Тимбо кошелек с деньгами и, вскочив на лошадь, помчался обратно в Константинополь.
Несколько дней спустя купцы нашли на дороге привязанную, полумертвую от голода лошадь и около нее изъеденный зверями и насекомыми труп человека.
Никто не обратил на это особого внимания, так как на этой дороге путешественников часто грабили и убивали разбойники.