Отъ Елизаветы Сергѣевны Миловидовой къ Графинѣ Екатеринѣ Александровнѣ Тихомировой.
Уѣздный городъ......
Благодаря Бога, милый другъ, за спасеніе жизни моей! Молись о Любосердовѣ онъ пожертвовалъ собою, чтобы избавить меня отъ смерти!-- Ахъ, другъ мой! онъ здѣсь, возлѣ меня, и -- едва уже дышетъ! Я въ отчаяніи; слезы мѣшаютъ мнѣ писать! рыданія не могутъ облегчить стѣсненной груди моей! О другъ мой! представь себѣ ужасное мое положеніе! Быть причиною безвременной смерти человѣка, и какого человѣка!-- Одна минута, и я не существовала бъ болѣе! Но ктобъ рѣшился на очевидную смерть, чтобы спасти меня! Одинъ Любосердовъ могъ столько любить -- могъ столько имѣть человѣколюбія, чтобъ пожертвовать собою для спасенія несчастной!
Но за чѣмъ мнѣ жизнь? за чѣмъ ты спасалъ мнѣ ее, о Любосердовь?-- Одна минута страданія, и всѣ горести мои покрылись бы тьмою забвенія! Сирота, брошенная на землю ненавистною судьбою, кляну даже день, который далъ мнѣ рожденіе!
Но онъ стонетъ -- онъ открылъ глаза!-- Можетъ быть, есть еще надежда!-- Великій Боже! прости роптанія мои!-- умножь мои страданія, но возврати жизнь, жизнь и спокойствіе несчастному Любосердову!
Въ 4-мъ часу послѣ обѣда.
Сей часъ уѣхалъ отсюда Храброыъ, этотъ ангелъ-утѣшитель; почтенная, добрая Елена Дмитріевна осталась здѣсь и не отходитъ отъ больнаго; онъ еще все безъ памяти. Ищутъ цырюльника, чтобы ему отворить кровь; добрый Храбринъ при первомъ извѣстіи послалъ нарочнаго за Докторомъ въ Губернскій городъ. У насъ здѣсь уѣзднаго нѣтъ! Это ужасно!
Въ 5-мъ часу.
Онъ узналъ меня, другъ мой, милый другъ, онъ даже хотѣлъ что-то сказать, но я запретила ему. Ахъ, другъ мой! съ какою томностію, съ какою выразительностію онъ глядѣлъ на меня! Нѣтъ, во взорѣ, его не примѣчалось ни малѣйшаго огорченія! Онъ, казалось, радовался на меня, какъ на созданіе рукъ своихъ! Будь только живъ, о Любосердовъ, а я.... я буду молиться за тебя ]
Какъ только кинули кровь, такъ стало ему лучше; цырульникъ говоритъ, что есть еще надежда! Ахъ, еслибъ это была правда!
Въ 12 часовъ ночи.
Представь себѣ, какая для меня мудреная эта Елена Дмитріевна: вздумала, чтобъ я шла отдохнуть. Я ей оказала,-- что буду тебѣ на нее жаловаться!-- Какъ вообразить, чтобъ я могла уснуть, -- когда страждетъ тотъ, кто спасъ мнѣ жизнь!
Во 2-мъ часу.
Онъ, кажется, заснулъ.-- Лѣкарь не ѣдетъ! какое мученье!-- Елену Дмитріевну не могу уговорить идти спать; она замучилась; я бы и одна могла всю ночь просидѣть.
Въ 3-мъ часу.
Боже мой! что дѣлать? Егупъ Самойловичь такъ храпитъ, что разбудитъ больнаго!
Въ 7-мъ часу.
Сей часъ только узнала я, что Храбринъ прямо отъ насъ самъ поскакалъ за лѣкаремъ! Какой рѣдкой человѣкъ! награди его Господь!-- Не сбились ли они съ дороги?-- Кажется, ночь пресвѣтлая; на дворѣ тихо; но можетъ быть въ полѣ мятетъ!
Лѣкарь! лѣкарь!
Въ 9-мъ часу.
Слава Богу! слава Богу!-- О, съ какимъ жаромъ я молилась, покуда лѣкарь осматривалъ раны больнаго! Обливаясь, слезами на колѣняхъ предъ иконою святою я просила Создателя; о спасеніи несчастнаго!! Ахъ! Любосердовъ два раза спасалъ мнѣ жизнь! теперь, едва онъ не умеръ -- и за меня: какъ мнѣ не молиться за него?
Лѣкарь, говоритъ, что раны его не опасны, что онъ за него совершенно отвѣчаетъ, и что больной не только жизни не лишится, но что здоровье* его ни мало не постраждетъ.-- Какъ я спокойна, какъ я счастлива! теперь!-- Теперь только почувствовала я что немного разшиблась; но это ничего. Прощай милая; теперь и мнѣ можно отдохнуть Елена Дмитріевна передъ пріѣздомъ лѣкаря часа три соснула; она обѣщалась посидѣть, надъ больнымъ, и велѣть меня разбудить если будетъ съ нимъ какая перемѣна.
Сердечно любящая тебя
Елизавета С.