1 марта 1904 г.
Итакъ, съ неимовѣрной быстротой мы долетѣли вчера до Харбина. Осталось самое свѣтлое воспоминаніе обо всемъ путешествіи и обо всѣхъ спутникахъ.
Въ Харбинъ мы пріѣхали -- какъ къ себѣ домой. На вокзалѣ васъ встрѣтили знакомые врачи и студенты. Александровскаго и меня повезъ къ себѣ докторъ Ф. А. Ясенскій, старый пріятель Александровскаго. Мы сразу попали въ уютную, теплую, благоустроенную квартирку стараго холостяка и очень милаго и гостепріимнаго человѣка. Поболтавъ до трехъ часовъ утра за кипящимъ самоваромъ, я улегся въ кабинетѣ, который уступилъ мнѣ любезный хозяинъ.
Утромъ всей компаніей Краснаго Креста ѣздили смотрѣть дома, намѣченные для вашего управленія и "сестеръ", и затѣмъ всѣ поѣхали съ визитами въ здѣшнимъ властямъ; я же, не имѣя еще мундира, отщепился, когда ѣхали мимо хорошаго парикмахера-француза. У него отличное atelier съ громаднымъ трюмо на пять креселъ, выписаннымъ изъ Парижа, въ самомъ современномъ стилѣ. И это гдѣ же?-- въ Харбинѣ! Пока я стригся, пришли два призванные изъ запаса, косматые и грязные, и пока одного стригли, другой его подзадоривалъ и говорилъ:
-- Остригите его машинкой! обрѣйте ему усы!
-- Валяй, брѣй мнѣ усы!
-- Не надо, -- говоритъ французъ.
-- Прошу тебя, брѣй, -- трудно что-ли?
И вышелъ онъ актеръ-актеромъ.
6-го марта 1904 г.
Сегодня предсѣдательница мѣстнаго комитета Краснаго Креста, К. А. Хорватъ, устрояла Красному Кресту дневной спектакль въ китайскомъ театрѣ Николая Ивановича Ти-фун-тая. Съ китайскимъ театромъ я познакомился вчера вечеромъ, побывавъ вмѣстѣ съ друзьями даже въ двухъ театрахъ въ одинъ вечеръ. Это -- большіе деревянные сараи съ партеромъ и ложами въ верхнемъ корридорѣ. Нижній составляетъ что-то вродѣ мѣстъ за колоннами. Мы получили лучшія мѣста въ одной изъ ложъ противъ сцены, и это стоило намъ по 60 коп.
Партеръ уставленъ маленькими четырехугольными столиками, за которыми сидятъ грязные и неблаговонные китайцы. На столикахъ, также какъ и на деревянныхъ перилахъ ложъ, стоятъ чашки, покрытыя блюдечками, съ насыпаннымъ уже чаемъ. Чай этотъ заливается кипяткомъ, долго не настаивается, остается мутнымъ и сильно пахнетъ пылью. Во все время представленія посѣтителей обносятъ сластями (за деньги) и между прочимъ обсахаренными китайскими (райскими) яблочками на тоненькихъ палочкахъ. Мы пробовали только ихъ и остались ими очень довольны. Китайцы все время ѣдятъ и пьютъ; по временамъ въ партерѣ поднимается паръ -- это принесли темно-сѣрыя, повидимому, до крайности грязныя, смоченныя въ кипяткѣ салфетки, которыя и раздаются публикѣ. Китаецъ обтираетъ себѣ салфеткой руки, потомъ губы, потомъ лицо и иногда перекидываетъ салфетку другому. Затѣмъ салфетки отбираются, снова свачиваются и черезъ нѣкоторое время опять приносятся.
На сценѣ происходитъ совершенно непонятная кутерьма; люди входятъ и выходятъ всѣ въ красивыхъ китайскихъ костюмахъ и отчаянно выкрикиваютъ и вывизгиваютъ свои роли; актерамъ и актрисамъ, которымъ особенно много приходится кричать и визжать, подносятъ тоже время отъ времени чай. Лицедѣямъ приходится дѣйствительно сильно надрывать голосъ, такъ какъ они должны все время покрывать неустанно дѣйствующую музыку. Оркестръ въ этихъ театрахъ -- несложный: одинъ играетъ на инструментѣ, подобномъ скрипкѣ, но съ одной струной; другой бьетъ, когда нужно, въ барабанъ, третій -- въ тарелку и кастаньеты, четвертый -- въ гонгъ, а пятый весь вечеръ неутомимо колотитъ двумя деревянными палочками по какой-то деревянной наковальнѣ. Вся эта какофонія не имѣетъ большею частью никакого мотива и, смотря по дѣйствію, то становится чуть-чуть потише, то бьетъ во всю. Изрѣдка раздается рожокъ или родъ флейты. Артисты кричатъ и визжатъ въ унисонъ съ оркестромъ, такъ что долго выдержать эту музыку совершенно невозможно. Китайцы же смотрятъ съ большимъ вниманіемъ цѣлыми часами подрядъ и иногда выражаютъ свое одобреніе громкимъ рыкомъ: "хау, хау", что значитъ -- хорошо. Недурно выходятъ различныя декоративныя сцены и группы, да комики играютъ съ выразительностью, причемъ у нихъ носъ и окружность глазъ непремѣнно вымазаны бѣлымъ. Актрисы страшно нарумянены, даже ладони намазаны краснымъ, а мужчины почти всѣ съ привязными бородами, покрывающими и ротъ. Но часто женщины играютъ мужскія роли, а юноши -- женскія. Декорацій не было никакихъ, и все изображалось жестами: когда должна была выйти чудная китаянка, комикъ сдѣлалъ движеніе, будто поднимаетъ ворота и потомъ опустилъ ихъ за нею; когда хотѣли изобразить, что поѣхали верхомъ, взяли какія-то палочки и помахивали ими; когда поплыли по водѣ, взяли весло и гребли по воздуху. Совсѣмъ -- игры нашей дѣтворы. Иногда эта передача дѣйствія переходитъ въ большой реализмъ.
Сегодня мы всѣ сидѣли въ партерѣ за длинными столами: театръ былъ устланъ коврами. Тѣмъ не менѣе, и несмотря на пальто, ноги у насъ замерзли, я прозябъ и, будучи не въ состояніи выносить музыкальнаго шума, готовъ былъ уйти, -- когда прислуживавшіе намъ китайскіе полицейскіе стали разставлять бокалы, рюмки, затѣмъ раскладывать вилки, наконецъ, ножи. У меня былъ аппетитъ, и я остался. На большихъ деревянныхъ подносахъ принесли закуску, уже разложенную на блюдечки. На каждомъ изъ нихъ лежало четыре сорта закуски, а всего ихъ было семь, причемъ все было нарѣзано маленькими кусочками: кромѣ омара (съ кислымъ и сильнымъ запахомъ), ветчины, курицы, какой-то копченой рыбы, -- здѣсь была прессованная икра (очень вкусная), семилѣтнія куриныя яйца, консервированныя въ извести, съ темнозеленымъ слоистымъ желткомъ и темнокоричневымъ студенистымъ бѣлкомъ (тоже вкусныя), маринованный бамбукъ (недурно) и отвратительная морская капуста, какіе-то студенистые червячки. Когда было замѣчено, что закуски кончаютъ, принесли еще по блюдечку. Послѣ этого въ чашкахъ подали супъ изъ ласточкиныхъ гнѣздъ; это оказался прекрасный куриный бульонъ, съ густой, какъ войлокъ, студенистой вермишелью, -- это-то и были вываренныя ласточкины гнѣзда, -- по мнѣ невкусныя, но Ш. и ихъ съѣлъ до тла и еще другую порцію взялъ у "сестры"; я тоже съ удовольствіемъ выпилъ бульонъ изъ чашки сосѣда, котораго чуть не стошнило при одной мысли, что это -- ласточкины гнѣзда.
Послѣ этого, ваши "сестры" поднялись, и всѣ стали расходиться. Все это угощенье было приготовлено здѣшнимъ китайскимъ генераломъ Джоманъ, который принималъ гостей вмѣстѣ со своей женой. Были и другія важныя китаянки, всѣ очень старательно причесанныя, съ цвѣтами и разными украшеніями въ волосахъ. Каждую изъ нихъ вводила въ залъ ея служанка, при пріѣздѣ ихъ обѣ двери открывались настежь, и генералъ звалъ свою жену, которая шла гостьямъ на встрѣчу.
Привѣтствуютъ китайцы другъ друга безъ большихъ церемоній, а складываютъ руки лодочкой и немного потряхиваютъ ими по воздуху; чѣмъ больше уваженія заслуживаетъ та, которую привѣтствуютъ, тѣмъ ниже опускаются руки; дѣвушки и дѣти при этомъ еще присѣдаютъ и, чѣмъ онѣ моложе, тѣмъ ниже. Нѣкоторыя гостьи пришли съ совсѣмъ маленькими и очень миленькими, притомъ красиво одѣтыми китайчатами, съ которыми обращались съ большой нѣжностью. Уходя, я замѣтилъ, какъ одну изъ этихъ дѣтокъ кормили ласточкиными гнѣздами, "вправляя" ей въ ротъ, по мѣткому выраженію одной изъ "сестеръ", эту вермишель серебряной палочкой. Наканунѣ я видѣлъ, какъ одной изъ актрисъ, сидѣвшей въ боковой ложѣ, принесли грудного китайченка; она нѣжно завернула его въ свой халатъ, цѣловала и передала затѣмъ сидѣвшей съ ней рядомъ женщинѣ, которая тутъ же и покормила его грудью. Въ общемъ китайцы имѣютъ добродушный видъ, нѣкоторые даже недурны собой; къ намъ относятся съ благодушіемъ, но кто знаетъ, что у нихъ въ дѣйствительности въ душѣ?!
13-ое марта 1904 г.
Харбинъ сталъ препорядочнымъ городомъ. Онъ раскинутъ на большомъ пространствѣ и дѣлится на три части. Такъ-называемый Новый Харбинъ выросъ, разумѣется, около желѣзно-дорожнаго пути, такъ какъ для него только и существуетъ. Не будь войны и войскъ, для которыхъ онъ служитъ большой стоянкой, онъ бы производилъ впечатлѣніе совершенно лишняго. Новый городъ состоитъ изъ ряда низенькихъ домиковъ, выстроенныхъ изъ краснаго кирпича, похожихъ другъ на друга, какъ родные братья. Про нихъ остроумно сказалъ капитанъ Л., оглядывая ихъ ряды: "Вотъ, сколько домовъ, а если собрать всѣхъ обитателей ихъ, то можно всѣхъ помѣстить въ одномъ пяти-этажномъ домѣ, и тогда это былъ бы не городъ, а только домъ". Дома эти такъ между собою схожи, что трудно найти свой. А. никакъ до сихъ поръ не можетъ узнать домъ, въ которомъ гоститъ у Я. Третьяго дня, онъ вечеромъ заѣхалъ въ общежитіе Краснаго Креста, чтобы его оттуда проводили; взялся одинъ изъ врачей и запутался окончательно. Много и мнѣ пришлось поплутать, пока не оглядѣлся. Дома всѣ казенные и потому подъ нумерами, но нумера ставятся не по порядку расположенія, а по порядку постройки, -- поэтому No 91 оказывается между NoNo 475 и 830. Извозчики улицъ совершенно не знаютъ, такъ какъ всѣ пріѣхали вмѣстѣ со своими развалистыми дрожками и упряжью съ пристяжкой изъ Одессы: всѣ мѣстные извозчики призваны, какъ запасные. За Новымъ Харбиномъ въ 4--5 верстахъ находится старый Харбинъ, съ китайскими фанзами, окруженными заборами изъ прессованнаго навоза съ глиной. Въ старомъ Харбинѣ помѣщается и управленіе пограничной стражи, и, между прочимъ, была устроена отличная школа-пріютъ, въ которой были размѣщены наши "сестры", такъ какъ школа, за выѣздомъ многихъ семей, превратила свои дѣйствія. Помѣщены были тамъ сестры отлично, и вообще школка оборудована премило, и дѣтишки, которыхъ мы тамъ застали (три мальчугана) были очень симпатичныя.
Третья часть города -- за желѣзнодорожнымъ путемъ -- называется пристанью. Это -- торговая часть города съ улицами, полными китайскихъ лавокъ и большихъ русскихъ магазиновъ, гдѣ можно достать все, что нужно.
Въ Новомъ Харбинѣ Краснымъ Крестомъ нанятъ большой трехъ-этажный домъ, построенный китайцемъ Вынь-ха-вынемъ, по попросту прозваннымъ у насъ Вей-ха-веемъ. Здѣсь помѣщается управленіе главноуполномоченнаго, будемъ жить всѣ мы и "сестры". Фельдшерскую школу въ Харбинѣ отдали намъ подъ складъ, а большія казармы барачной системы -- подъ госпиталь. Въ каждомъ такомъ баракѣ могутъ помѣщаться по двѣсти человѣкъ, и такихъ у насъ будетъ шесть или семь. Теперь идетъ тамъ ремонтъ, приспособленіе -- съ быстротой просто лихорадочной.
С. В. Александровскій -- по истинѣ молодчина: энергичный, находчивый, распорядительный, сообразительный и съ большимъ тактомъ. Онъ несомнѣнно умный человѣкъ и дѣлающій свое дѣло, ради дѣла, ничего изъ него не извлекая. Онъ -- большой мастеръ узнавать людей, быстро раскусываетъ ихъ и очень объективно ихъ расцѣниваетъ. Благодаря этому, онъ умѣетъ обставить себя людьми и умѣетъ ими пользоваться. Онъ можетъ быть вспыльчивъ, но, повидимому, снисходителенъ къ тому, что внѣ силъ даннаго субъекта, и не прощаетъ только нерадивости и недобросовѣстности.
Скажи отъ меня Мимулѣ, что дикихъ людей я не видалъ, но что, все-таки, китайскіе "ходи", какъ зовутъ здѣсь всѣхъ простыхъ китайцевъ (по ихнему же), особенно нищіе, въ невообразимыхъ отрепьяхъ, достаточно дикобразны, и нуженъ неисчерпаемыій запасъ любви и нѣжности русской души, чтобы не только говорить: "бѣдный ходя!", какъ вчера ласково называлъ одинъ изъ истопниковъ китайца, грузившаго ночью нашъ поѣздъ, -- но даже "ходюшка".