§ 26. Фигурой называется оборотъ рѣчи, отступающій отъ простого логическаго оборота, подъ вліяніемъ сильно возбужденной дѣятельности чувства и воображенія.
Наиболѣе употребительныя фигуры -- слѣдующія; эллипсисъ, антитезъ, анафора, безсоюзіе, многосоюзіе, умолчаніе, поправленіе, апострофа, градація или восхожденіе, неожиданность и звукоподражаніе.
§ 27. Эллипсисъ заключается въ томъ, что, для живости рѣчи, пропускаются иныя слова, о которыхъ, впрочемъ, легко догадаться.
"Сѣли (они). Кони съ мѣста въ разъ (т. е. рванулись)
Пышутъ дымъ ноздрями" (Жуковскій).
"Пойду искать но свѣту,
Гдѣ оскорбленному есть чувству уголокъ!
Карету мнѣ, карету!" (т. е. подать) (Грибоѣдовъ).
§ 28. Антитезъ. Черезъ сопоставленіе двухъ предметовъ или явленій осязательно раскрывается ихъ обоюдное несходство.
"Среди большой площади, украшаемой густыми аллеями, и со всѣхъ сторонъ окруженной великолѣпными домами, стоятъ на мраморномъ подножія бронзовая статуя Людовика XIV, такой-же величины, какъ монументъ нашего Россійскаго Петра, хотя сіи два героя были весьма не равны въ великости духа и дѣлъ своихъ. Подданные прославили Людовика: Петръ прославилъ своихъ подданныхъ; -- первый отчасти способствовалъ успѣхамъ просвѣщенія: второй, какъ лучезарный богъ свѣта, явился на горизонтѣ человѣчества и освѣтилъ глубокую тьму вокругъ себя;-- въ правленіе перваго тысячи трудолюбивыхъ французовъ принуждены были оставить отечество: второй привлекъ въ свое государство искусныхъ и полезныхъ чужеземцевъ; -- перваго уважаю, какъ сильнаго царя: второго почитаю, какъ великаго мужа, какъ героя, какъ благодѣтеля человѣчества, какъ моего собственнаго благодѣтеля". (Карамзинъ.)
§ 29. Анафора -- повтореніе однихъ и тѣхъ-же словъ въ началѣ, срединѣ или концѣ предложенія.
"Золото, золото падаетъ съ неба!"
Дѣти кричатъ и бѣгутъ за дождемъ...
-- Полноте, дѣти, его мы оберемъ,
Только оберемъ золотистымъ зерномъ
Въ полныхъ амбарахъ душистаго хлѣба! (Майковъ.)
"Сергѣй Сергѣичъ, запоздали!
А мы васъ ждали, ждали, ждали!' 1 (Грибоѣдовъ.)
§ 30. Безсоюзіе -- опущеніе союзовъ и другихъ связующихъ реченій. Эта фигура сообщаетъ рѣчи сжатость, движеніе и силу.
"Долъ туманенъ, воздухъ сыръ,
Туча небо кроетъ,
Грустно смотритъ тусклый міръ,
Грустно вѣтеръ воетъ". (Огаревъ.)
§ 31. Многосоюзіе -- обиліе союзовъ и другихъ связующихъ реченій.
"По небу полуночи Ангелъ летѣлъ
И тихую пѣсню онъ пѣлъ;
И мѣсяцъ, и звѣзды, и тучи толпой
Внимали той пѣсни святой". (Лермонтовъ.)
§ 32. Умолчаніе, когда говорящее лицо, отъ внутренняго волненія или по другимъ причинамъ, не договариваетъ иныхъ словъ. Напр., въ "Скупомъ рыцарѣ" Пушкина жидъ-ростовщикъ предлагаетъ Альберу отравить отца, стараго барона; но не увѣренный въ томъ, какъ будетъ принятъ его совѣтъ, выражается осторожно, полунамеками.
Альберъ. Чтожъ? въ займы на мѣсто денегъ
Ты мнѣ предложишь стклянокъ двѣсти яду --
За стклянку по червонцу. Такъ, что-ли?
Жидъ. Смѣяться вамъ угодно надо мною
Нѣтъ, я хотѣлъ... быть можетъ вы., я думалъ,
Что ужъ барону время умереть.
Иногда рѣчь прерываютъ постороннія обстоятельства, независящія отъ лица говорящаго.
Въ "Ревизорѣ" Гоголя Бобчинскій такъ разсказываетъ о своей встрѣчѣ съ Хлестаковымъ:
"Подозвавши Власа, Петръ Ивановичъ и спроси его потихоньку: "Кто, говоритъ, этотъ молодой человѣкъ?" а Власъ отвѣчаетъ на это: "Это, говоритъ... Э, не перебивайте, Петръ Ивановичъ... вы не разскажете, ей-Богу не разскажете: ни пришепётываете, у васъ, я знаю, одинъ зубъ во рту со свистомъ" и т. д.
§ 33. Поправленіе бываетъ въ тѣхъ случаяхъ, когда писатель, какъ-бы обмолвясь необдуманнымъ словомъ, спѣшитъ замѣнить его другимъ, болѣе удачнымъ, или вовсе беретъ его назадъ.
"Вся наша жизнь не что иное,
Какъ лишь мечтаніе пустое;
Иль нѣтъ: тяжелый нѣкій шаръ,
На нѣжномъ волоскѣ висящій. (Державинъ.)
"Тридцать лѣтъ живу на службѣ; ни одинъ купецъ, ни подрядчикъ не могъ провести,-- трехъ губернаторовъ обманулъ!... что губернаторовъ! нечего и говорить про губернаторовъ"... (Гоголь.)
§ 34. Апострофа -- восклицательное или вопросительное обращеніе къ лицамъ и предметамъ, какъ если-бъ они могли слышать или. понимать насъ.
О, дѣти, дѣти! Какъ опасны ваши лѣта! (Дмитріевъ.)
О чемъ шумите вы, народные витіи? (А. Пушкинъ.)
Ахъ ты, степь моя, степь привольная!
Широко ты, степь, пораскинулась,
Къ морю Черному понадвинулась! (Кольцовъ.)
Откуда ты, о ключъ подгорный,
Катишь звенящія струи?
Кто вызвалъ васъ изъ бездны черной,
Вы, слезы чистыя земли? (Майковъ.)
§ 35. Градація, иначе восхожденіе, состоитъ въ томъ, что писатель ступенеобразно восходитъ отъ мыслей и образовъ, менѣе убѣдительныхъ и яркихъ, къ самымъ неотразимымъ, нагляднымъ, или -- обратно.
"Кто слышитъ при Дворѣ привѣтливое слово?
Максимъ Петровичъ!... Кто предъ всѣми зналъ почетъ?
Максимъ Петровичъ! Шутка!
Въ чины выводитъ кто и пенсіи даетъ?
Максимъ Петровичъ!... Да! Вы, нынѣшніе,-- нутка!" (Грибоѣдовъ.)
"Глядитъ (смерть) на всѣхъ -- и на царей,
Кому въ державу тѣсны міры,
Глядитъ на пышныхъ богачей,
Что въ златѣ и сребрѣ кумиры,
Глядитъ на прелесть и красы,
Глядитъ на разумъ возвышенный,
Глядитъ на силы дерзновенны --
И точитъ лезвіе косы"... (Державинъ.)
§ 36. Неожиданность, когда говорится совершенно противоположное тому, что ожидалось услышать по ходу всей рѣчи.
Сганарель. Вы не вѣрите ни въ александрійскій листъ, ни въ кассію, ни въ рвотный напитокъ?
Донъ-Жуанъ. Съ какой стати мнѣ въ нихъ вѣрить?
Сганарель. Однако у васъ душа совсѣмъ еретическая! Вы хорошо знаете, какое дѣйствіе производитъ рвотный напитокъ: его чудесныя свойства убѣдили самыхъ невѣрующихъ людей; и я самъ, не далѣе, какъ три недѣли тому назадъ, былъ очевидцемъ его удивительнаго дѣйствія.
Донъ-Жуанъ. Какого дѣйствія?
Сганарель. Одинъ человѣкъ уже шесть дней былъ при смерти; не знали, что ему прописать, ипкакое лѣкарство не помогало; наконецъ, рѣшились дать ему рвотный напитокъ.
Донъ-Жуанъ. И что-же, онъ выздоровѣлъ?
Сганарель. Нѣтъ, умеръ.
Донъ-Жуанъ. Отличное дѣйствіе!
Сганарель. Помилуйте! Цѣлые шесть дней онъ не могъ умереть, а только дали ему это рвотное,-- онъ сейчасъ-же умеръ. Развѣ можетъ быть что-нибудь лучше? ("Донъ-Жуанъ " Молльера).
§ 37. Звукоподражаніе. Расчитаннымъ числомъ слоговъ и искусственнымъ подборомъ звуковъ неуловимо передается самая сущность предмета.
Напр., Сумароковъ въ одной притчѣ такъ изобразилъ кваканье лягушекъ;
"О какъ, о какъ намъ къ вамъ, къ вамъ, боги, не гласитъ"!
"Реветъ-ли звѣрь въ лѣсу глухомъ,
Трубитъ-ли рогъ, гремитъ-ли громъ,
Поетъ-ли дѣва за холмомъ --
На всякій звукъ
Свой откликъ въ воздухѣ пустомъ
Родишь ты (эхо) вдругъ". (А. Пушкинъ.)
Въ двухъ первыхъ стихахъ какъ-бы слышатся раскаты грома, звѣриный ревъ и звуки охотничьяго рога.
"И мы
Грѣшны. Тому лѣтъ пять, когда зимой кормы
Намъ были худы,
На грѣхъ меня лукавый натолкнулъ". (Крыловъ.)
Въ этой рѣчи простодушнаго вола мы какъ-бы слышимъ мычаніе и до того естественное, что словъ его нельзя замѣнить другими звуками.
§ 38. Кромѣ изобразительности, зависящей отъ употребленія троповъ и фигуръ, поэтическій слогъ, долженъ обладать и благозвучіемъ, которое достигается стихотворнымъ размѣромъ.