§ 21. Разсужденіе, назначенное для устнаго произнесенія передъ собраніемъ слушателей, съ цѣлью не только убѣдить присутствующихъ лицъ въ истинности темы, но и преклонить ихъ волю къ извѣстному образу дѣйствій,-- называется ораторской рѣчью.
Кромѣ приступа {Приступъ ораторскихъ рѣчей можетъ быть естественный, искусственный и внезапный. Въ приступѣ перваго рода ораторъ безъ всякихъ околичностей начинаетъ свою рѣчь прямо съ предмета, о которомъ намѣренъ говорить; въ приступѣ искусственнымъ слушатели постепенно подготовляются къ главной темѣ рѣчи; наконецъ, внезапный приступъ (ex abrupto) умѣстенъ въ томъ случаѣ, когда предметъ возбуждаетъ особенно сильное, потрясающее чувство въ ораторѣ и слушателяхъ.}, предложенія, раздѣленія, изложенія и заключенія, ораторская рѣчь, для трогательнаго воздѣйствія на сердце слушателей, обыкновенно имѣетъ особую, такъ-называемую, патетическую часть, назначеніе которой состоитъ въ томъ, чтобы возбудить въ слушателяхъ страсти, благопріятныя для успѣха рѣчи, и утолить тѣ изъ нихъ, которыя могли-бы вредить оратору.
Для вѣрнаго возбужденія страсти надо, во-первыхъ, живописно и разительно изобразить предметъ,-- а главное, надо самому увлечься силою его, чтобы увлечь и другихъ: искреннее и честное убѣжденіе, высказанное страстно и увлекательно, не замедлитъ сообщиться слушателямъ и подчинить ихъ волю волѣ оратора. Во-вторыхъ, помимо знанія людей и свѣта вообще, ораторъ долженъ особенно близко знать уровень образованія и развитія своихъ слушателей и уже сообразно съ нимъ выбирать внѣшнія средства для убѣжденія, не выключая отсюда ни ироніи, ни шутки, ни сарказма, лишь-бы они достигали своей цѣли и не оскорбляли приличія и нравственнаго чувства.
Кромѣ означенныхъ условій, успѣхъ оратора въ значительной степени зависитъ отъ его декламаціи (произношенія) и мимики (тѣлодвиженій).
Для ближайшаго знакомства съ ораторской рѣчью предлагается, какъ высокій образецъ духовнаго краснорѣчія, " Слово въ Великій Пятокъ " архіепископа Иннокентія.
Приступъ. Видъ плащаницы, изображающей распятаго Спасителя, мысленно переноситъ оратора къ обстоятельствамъ воспоминаемаго событія, теперь какъ-бы вновь повторяющагося, и заставляетъ его воскликнуть: "Паки Голгоѳа и крестъ! Паки гробъ и плащаница! Итакъ есть еще фарисеи и книжники, убіеніемъ невинныхъ мнящіеся службу приносити Богу! есть еще Іуды, лобызающіе устами и предающіе руками! есть еще Пилаты и Ироды, ругающіеся истинѣ и омывающіе руки въ крови праведниковъ! Но, братія,-- вопрошаетъ дальше ораторъ,-- есть-ли между нами еще вѣрные и мужественные Іоанны для принятія Божественнаго всыновленія со креста? есть-ли благоразумные сотники, достойные стоять на стражѣ у гроба Сына Божія? есть-ли Іосифы и Никодимы, дерзающіе внити къ Пилату и просить тѣла Іисусова? есть-ли Содоміи и Магдалины для принятія первой вѣсти о воскресеніи?"
Отсюда и начинается сравненіе того, что было и что есть.
Нѣкогда Господь воззрѣлъ съ небесъ на сыновъ человѣческихъ и не нашелъ ни единаго, кто-бы разумѣвалъ или искалъ Бога; нынѣ-же Господь смотритъ не съ неба, не съ престола славы, а со креста, смотритъ не на сыновъ человѣческихъ, а на "сыны благодати Своея" -- и что-жъ Онъ видитъ? Видитъ многократныя поклоненія, слезы, слышитъ величанія и воздыханія. Но и на Голгоѳѣ, и въ преторіи Пилата Онъ видѣлъ и слышалъ то-же самое, и, несмотря на это, Его "перси оставались на крестѣ для уязвленія ихъ копіемъ".
Предложеніе. Теперь не то потребно для Господа нашего,-- восклицаетъ ораторъ: здѣсь, у гроба Сисителя "должно быть большему: здѣсь судъ міру,-- судъ нашимъ мыслямъ, нравамъ и дѣяніямъ. Пріидите и истяжимся!"
Это -- главная мысль всей рѣчи, вытекающая изъ содержанія приступа.
Описательная часть. Призвавъ слушателей къ расчету со Спасителемъ у Его гроба, ораторъ отъ имени распятаго Богочеловѣка трогательно рисуетъ всѣ жертвы, принесенныя Имъ для спасенія людей, и тѣ страданія, которыми они отплатили Ему за добро: "У Меня была ваша глава, и она въ терновомъ вѣнцѣ; у Меня были ваши руки и ноги, и онѣ прободены; у Меня было ваше сердце, и оно отверсто для васъ копіемъ; у Меня была ваша плоть и кровь, и Я отдалъ ее за всѣхъ и доселѣ питаю ими васъ въ причащеніи.... Вотъ что Я сдѣлалъ для васъ: Я весь вашъ! Явите, что вы сдѣлали для Меня или, иначе, для себя, ибо все Мое для васъ: пріидите и истяжимся!"
Изложеніе. Вопросъ оратора: "Можемъ-ли, братія, уклониться отъ сего призванія?" -- служитъ удачнымъ переходомъ отъ описательной части къ изложенію рѣчи, гдѣ ораторъ вызываетъ къ плащаницѣ для отданія отчета въ дѣлахъ и помышленіяхъ сначала служителей алтаря, потомъ властелиновъ судьбы ближнихъ, наперсниковъ мудрости и, наконецъ, каждаго, кто носитъ имя христіанина. Такимъ образомъ изложеніе дѣлится на четыре части. Каждая изъ этихъ частей состоитъ изъ двухъ мыслей: если судимый у плащаницы "право правятъ слово истины и спасенія", то онъ приглашается "приступить ко Гробу Спасителя съ дерзновеніемъ и вдохнуть изъ язвъ Его новый духъ мужества и любви на новые подвиги"; въ противномъ случаѣ онъ долженъ удалиться отъ гроба, какъ недостойный его лицезрѣнія.
Слѣдующій отрывокъ можетъ дать понятіе объ увлекательномъ краснорѣчіи, глубинѣ мысли и полнотѣ чувства разбираемаго нами "Слова" архіепископа Иннокентія.
"Итакъ, служитель алтаря, стань у гроба сего и дай отчетъ,-- взываетъ ораторъ въ изложеніи рѣчи: Чтобы раздрать завѣсу церковную, закрывавшую отъ тебя святое святыхъ, и содѣлать тебѣ свободнымъ доступъ къ престолу благодати, Спаситель твой взошелъ на крестъ. Какъ пользуешься ты драгоцѣннымъ правомъ и какъ предстоишь у престола благодати? Низводишь-ли благословеніе на себя и предстоящихъ? возвѣщаешь-ли имъ пути живота? предходишь-ли примѣромъ благой жизни? Если ты право правишь слово истицы и спасенія; если для тебя нѣтъ большей радости, какъ видѣть или слышать, что духовныя чада твои ходятъ во истинѣ (3 Іоан. 1, 4) Христовой; если въ случаѣ нужды, ты, по примѣру великаго Пастыреначальника, готовъ душу свою положить за овцы своя': то благо тебѣ; ты іерей по чину Іисусову; приступай къ сему гробу съ дерзновеніемъ; лобызай сіи язвы и вдыхай изъ нихъ новый духъ мужества и любви на новые подвига. По окончаніи чреды служенія на землѣ, ты внидешь въ нерукотворенную скинію на небеси, идѣже Предтеча о насъ вниде Іисусъ (Евр. 6,20). Но если руки твои подъемлются горѣ, а сердце постоянно вращается долу; если ѳиміамъ восходитъ къ небу, а мысли всегда блуждаютъ но землѣ; если, предстоя трапезѣ Господней и преломляя хлѣбъ жизни для другихъ, ты самъ гладенъ духомъ и, вмѣсто манны, ищешь мясъ Египетскихъ: то удались отъ сего гроба; здѣсь земля святая; твое мѣсто не здѣсь, а во дворѣ Каіафы!
Властелинъ судьбы ближнихъ, коему дано право вязать и рѣшить, стань у гроба сего и дай отчетъ. И ты не имѣешь власти никоеяже, аще не бы ты дано свыше (Іоан. 19, 11); и ты творишь судъ Божій. Памятуешь-ли сіе и со страхомъ-ли Божіимъ держишь вѣсы правды? Чтобы ты не страшился за истину потерять, въ случаѣ нужды, имя друга кесарева, пріязнь сильныхъ земли, Голгоѳскій Страдалецъ пріобрѣлъ для тебя имя друга Божія; чтобы ты всегда умѣлъ отличать невинность отъ преступленія, слабость отъ зло намѣренности, Онъ, въ помощь мерцанію твоей совѣсти, придалъ свѣтильникъ слова Своего: пользуешься-ли ты симъ средствомъ во благо ближнихъ и твердо-ли идешь путемъ закона и долга? Если ты не зришь на лица; побораешь по истинѣ, какъ-бы она ни была презрѣна другими; если твой лиѳостротонъ не омытъ ни кровію, ни слезами неправедно осужденныхъ: то приступи къ будущему Судіи своему и Господу, лобызай язвы Его и вдыхай изъ нихъ новую силу къ побѣжденію лжи и лукавства, къ сраженію съ искушеніями и соблазнами, къ священнодѣйствію правды. Тамъ, на всемірномъ судѣ, и ты станешь одесную, пріиметь милость и будешь увѣнчанъ вѣнцомъ правды. Но если ты, имѣя власть пустить невиннаго и зная невинность его, тѣмъ не менѣе готовъ предать его въ руки враговъ, чтобы не оскорбить ихъ гордости; если, вмѣсто суда и защиты невинности, ты глумишься надъ ея несчастіями и заставляешь ее влачиться изъ одного судилища въ другое; если твоя правда состоитъ только въ омовеніи рукъ предъ народомъ: то удались отъ гроба сего; твое мѣсто не здѣсь, а въ преторіи Пилата!..."
Патетическая часть. Изъ произведеннаго суда и произнесеннаго ораторомъ рѣшенія видно, что у гроба Спасителя могутъ стоять лишь невинные или искренно кающіеся. Но мысль, что первыхъ нѣтъ, а вторые мало достойны, заставляетъ оратора воззвать къ благочестивымъ душамъ и безплотнымъ ангеламъ, да явятся они и смѣнятъ недостойныхъ "стрещи великую стражбу".
Заключеніе, Въ заключеніе своего "Слова" ораторъ не оставляетъ преподать слушателямъ спасительный совѣтъ, смыслъ котораго такой: -- если мы по своей грѣховности и недостойны приблизиться къ плащаницѣ Жизнодавца, то все-же не должны удалиться, покинувъ лежащаго во гробѣ Господа, наше единственное прибѣжище и защиту. Намъ нужно поступить такъ, какъ сдѣлалъ Петръ, отвергшійся Христа. "Нешедши изъ сего храма, удалившись отъ сего гроба, въ какомъ-либо святомъ уединеніи омоемъ горькими слезами прежнія неправды наши и дадимъ обѣтъ не отвергаться впредь Господа и святого закона Его. Послѣ такового покаянія, Господь не отвергнетъ и насъ, и если не предаетъ намъ, какъ покаявшемуся апостолу, ключей, то не заключитъ, по крайней мѣрѣ, отъ васъ дверей царствія".
§ 22. Виды ораторской рѣчи. Какъ по содержанію, такъ и по внѣшнему поводу ораторскія, рѣчи обыкновенно дѣлятся на четыре слѣдующихъ вида:
Духовныя или церковныя рѣчи.
Политическія рѣчи.
Судебныя рѣчи.
Академическія или ученыя рѣчи.
Цѣль духовныхъ рѣчей (проповѣдей, поученій и т. п.) заключается въ разъясненіи извѣстнаго догмата вѣры и убѣжденіи слушателей въ необходимости самосовершенствованія.
Предметомъ политическихъ рѣчей служатъ вопросы и дѣла общественной жизни, какъ-то: объявленіе войны, заключеніе мира, введеніе новаго закона и проч.
Цѣль судебнаго краснорѣчія заключается въ обвиненіи или защитѣ гражданина по долгу совѣсти и присяги.
Предметомъ академическихъ рѣчей служитъ разъясненіе какого-либо научнаго вопроса. Сюда-же относятся, такъ называемые, панегирики, посвящаемые оцѣнкѣ дѣятельности и заслугъ гражданина, которыя онъ оказалъ своему отечеству.