V.

Соловьи умолкли, но розы продолжали благоухать и было пріятно сидѣть на лугу и слушать шумъ прибоя, глядѣть на звѣзды, медленно выплывавшія на небо, въ дымной атмосферѣ надъ вязами Гурлингема.

Роджеръ Ларозъ щеголялъ остроуміемъ, а Джерардъ, который наканунѣ былъ молчаливъ и угрюмъ на маленькомъ обѣдѣ въ Гертфордской улицѣ, сегодня болталъ такъ весело, какъ птица.

И такая разница произведена была самымъ низкимъ факторомъ въ жизни человѣка -- корыстью.

Но что за дѣло до причины, когда слѣдствіе было такъ пріятно. Веселость Джерарда сообщилась и его собесѣдникамъ. За ихъ маленькимъ столикомъ выпито было больше шампанскаго, чѣмъ за всѣми другими, а между тѣмъ публики было много, и нѣсколько группъ, разсѣянныхъ тамъ и сямъ, обѣдали подъ открытымъ небомъ.

Веселая болтовня и смѣхъ длились почти до полуночи, когда м-съ Грешамъ вдругъ вспомнила про раннюю службу въ ритуалистическомъ храмѣ Гольборна, и просила, чтобы ее немедленно отвѣли домой,-- ей нужно успѣть собраться съ духомъ до зари.

Джерардъ просилъ, чтобы ни слова не говорили про его измѣнившіся обстоятельства при Роджерѣ Ларозѣ. Роджеръ, а съ нимъ и весь свѣтъ, узнаютъ объ этомъ въ свое время; теперь же ему непріятна была мысль о поздравленіяхъ, какими будутъ его осыпать, причемъ рѣдкія изъ нихъ будутъ искреннія и доброжелательныя.

Успѣетъ еще неумолимое "Illustrated London News" познакомить общество со всѣми подробностями завѣщанія м-ра Мильфорда.

Обѣ дамы были скромны, и хотя Ларозъ удивился немного совѣршенному равнодушію, съ какимъ Гиллерсдонъ заплатилъ за обѣдъ и оставилъ сдачу съ десятифунтовой бумажки гарсону, зная, что его пріятель страдаетъ общей юношеской болѣзнью -- пустымъ карманомъ, но приписалъ его щедрость случайному приливу капиталовъ, позволявшему временно вздохнуть свободно.

На обратномъ пути къ экипажу м-съ Грешамъ ухитрилась завладѣть Гиллерсдономъ, а Ларозу предоставила идти съ м-съ Чампіонъ впереди.

-- Дорогой м-ръ Гиллерсдонъ, такое богатство, какъ ваше, налагаетъ большую отвѣтственность на христіанина,-- начала она торжественно.

-- Я еще не смотрѣлъ на него съ этой точки зрѣнія, м-съ Грешамъ; но согласенъ, что придется много тратить на благотворительность.

-- Придется, и всего важнѣе при этомъ, чтобы дѣйствительное добро было результатомъ вашихъ усилій. Есть одно доброе дѣло, которое я хочу указать вашему вниманію, прежде нежели вами завладѣютъ посторонніе люди. Главное сердечное желаніе моего мужа, и могу сказать -- также и мое, это расширить нашу приходскую церковь, въ настоящее время лишенную всякой архитектурной красоты и совсѣмъ не приспособленную къ потребностямъ увеличивающагося числа прихожанъ, привлекаемыхъ его краснорѣчіемъ и силой характера. При его предшественникѣ церковь бывала полу-пустая и мыши бѣгали по галереѣ. Мы хотимъ сломать эту ужасную галерею и построитъ новый и красивый придѣлъ. Это будетъ стоить большихъ денегъ, но многіе обѣщали намъ свое содѣйствіе въ случаѣ, еслибы какой-нибудь благодѣтель пожертвовалъ значительную сумму -- скажемъ, хоть тысячу гиней сразу.

-- М-съ Грешамъ, вы забываете, что я самъ сынъ пастора. Волки не ѣдятъ волковъ, знаете. Я не сомнѣваюсь, что церковь моего отца нуждается въ расширеніи. Я знаю, что въ ней очень сыро, и это требуетъ серьезныхъ передѣлокъ. Я долженъ подумать о немъ, прежде чѣмъ пожертвовать вамъ капиталъ.

-- Если вы еще не научились, какъ тратить ваше богатство, то уже, повидимому, умѣете сберегать его,-- замѣтила м-съ Грешамъ съ ѣдкостью, но тутъ же овладѣла собой и продолжала беззаботнымъ тономъ:-- можетъ быть, безтактно съ моей стороны такъ быстро насѣсть на васъ, но дѣло церкви всегда кстати.

М-съ Чампіонъ пригласила всѣхъ къ себѣ чай пить.

-- Я люблю французскій обычай пить чай въ полночь,-- говорилъ Ларозъ:-- это удлиняетъ нить жизни и сокращаетъ ночь.

М-съ Грешамъ поспѣшно удалилась, проглотивъ одну чашку чая; но остальные засидѣлись поздно, очарованные пріятной атмосферой: они были втроемъ въ обширномъ покоѣ, наполненномъ благоуханіемъ чайныхъ розъ и свѣжестью широколиственныхъ растеній. Эдита Чампіонъ не отличалась талантами. Она не играла и не пѣла, не рисовали и не писала стиховъ, предпочитая, чтобы все это для нея дѣлали тѣ, которые учились этому всю жизнь. Но она мастерски владѣла декоративнымъ искусствомъ, и немногія женщины въ Лондонѣ или Парижѣ поспорили бы съ ней въ убранствѣ гостиной.

-- Моя гостиная часть меня самой,-- говорила она: -- она отражаетъ всѣ оттѣнки моего характера и мѣняется вмѣстѣ со мной.

Былъ уже второй часъ ночи, когда Гиллерсдонъ и Ларозъ оставили Гертфордъ-Стритъ. Пиккадилли и Паркъ казались почти романтическими при лунномъ свѣтѣ. Чашка крѣпкаго чая произвела свое обычное дѣйствіе, и оба они не испытывали ни малѣйшаго желанія идти спать въ неприглядныя меблированныя комнаты.

-- Не пойти ли намъ въ "Петунію"?-- спросилъ Ларозъ, называя одинъ изъ полуночныхъ клубовъ, гдѣ общество бываетъ самое смѣшанное, а шампанское стоить вдвое дороже, чѣмъ въ "Карльтонѣ" или "Реформѣ".

-- Терпѣть не могу "Петуніи"!

-- Ну такъ въ "Часы досуга"? Тамъ играетъ отличный оркестръ, и мы можемъ спросить на ужинъ омара.

-- Благодарю, нѣтъ; я усталъ отъ общества... даже такого очаровательнаго, какъ ваше. Я хочу прогуляться пѣшкомъ.

-- Ну, это самый вѣрный способъ избавиться отъ меня,-- сказалъ Ларозъ.-- Я никогда не хожу пѣшкомъ, если могу отъ него избавиться. Извозчикъ!

Его квартира находилась въ Джорджъ-Стритѣ, у Ганноверскаго сквера, и не стоило платить шиллинга за такое короткое разстояніе; но не въ привычкѣ Лароза было считать шиллинги, пока онъ не истратилъ послѣдній.

Гиллерсдонъ былъ радъ, когда извозчикъ повернулъ изъ Боу-Стритъ и увезъ его вертляваго пріятеля. Ему хотѣлось быть одному. Онъ забралъ въ голову возобновить поиски и отыскать старый домъ, гдѣ онъ ужиналъ прошлой ночью. Ему казалось, что онъ отыщетъ его, если примется за это въ тѣхъ же условіяхъ темноты и тишины. Онъ не нашелъ старыхъ воротъ при дневномъ свѣтѣ; но вѣдь должны же они гдѣ-нибудь существомъ. Все это вмѣстѣ взятое: домъ, гдѣ онъ былъ, комната, гдѣ сидѣлъ, вино, которое пилъ -- не могло же быть простымъ сновиденіемъ. Допустивъ даже, что дѣвушка была галлюцинаціей, устроенной ловкимъ месмеристомъ,-- остальное должно было бить реальнымъ.

Не могъ же онъ бродить три или четыре часа по лондонскимъ улицамъ въ месмерическомъ трансѣ и въ бреду. Нѣтъ, онъ слишкомъ хорошо помнилъ каждую подробность, каждое слово, сказанное ими: все это было слишкомъ отчетливо для сновидѣнія.

Онъ пошелъ по Боу-Стритъ, а оттуда повернулъ въ томъ направленіи, въ какомъ шелъ наканунѣ ночью съ Джерминомъ. Миновавъ Линкольнъ-Иннъ-Фильдсъ, онъ постарался впасть въ задумчивость, надѣясь, что инстинктъ направитъ его шаги куда слѣдуетъ.

Инстинктъ не оказалъ никакой помощи. Гиллерсдонь бродилъ по Гольборну, заглядывалъ въ боковыя улицы, лежащія по правую и по лѣвую сторону Грей-Иннъ-Лэна -- все напрасно. Нигдѣ не было признака тѣхъ воротъ, въ которыя онъ проходилъ прошлой ночью. Онъ готовъ былъ думать, что дѣйствительно сталъ жертвой дьявольской мистификаціи, и что шампанское, которое онъ пилъ съ Юстиномъ Джерминомъ, было въ томъ родѣ, какое Мефистофель извлекалъ изъ деревяннаго стола.

Онъ вернулся къ себѣ на квартиру раздосадованный и смущенный.

Онъ забылъ даже о томъ, что онъ милліонеръ, и жизнь его снова вдругъ подернулась траурнымъ крепомъ, какъ въ тотъ моментъ, когда онъ подумывалъ совсѣмъ съ нею распрощаться. На церковной колокольнѣ пробило три часа, когда онъ устало протянулся на скрипучей желѣзной кровати.

-- Я долженъ въ понедѣльникъ перебраться въ болѣе удобную квартиру,-- сказалъ онъ самому себѣ;-- да надо озаботиться о пріобрѣтеніи собственнаго дома. къ чему же и богатство, если не пользоваться имъ?

Невесело онъ и проснулся, когда яркое солнце, ворвавшись въ его комнату, озарило всю неприглядность обстановки. Онъ размышлялъ о чудесной перемѣнѣ въ его жизни, и однако, въ этотъ ранній часъ утра, среди уединенія и безмолвія, сознаніе неограниченныхъ средствъ въ жизни какъ-то не доставляло ему удовольствія.

Въ его натурѣ всегда, должно быть, таилась суевѣрная струйка; въ противномъ случаѣ суевѣрные страхи не могли бы тревожить его, когда къ нему привалило счастіе. Его сугубая попытка отыскать квартиру Джермина и сугубая неудача разстроили его сильнѣе, чѣмъ бы слѣдовало. Эта неудача придавала характеръ какой-то diablerie всей исторіи, съ того момента, какъ Джерминъ прочиталъ его тайное намѣреніе въ библіотекѣ Фридолинъ-Гауза.

Онъ не могъ спать, а потому вытащилъ "Peau de chagrin" изъ книжнаго шкафа, гдѣ хранилъ только отборнѣйшія произведенія литературы. Можно было бы угадать направленіе его ума по заглавіямъ тридцати или сорока книгъ, содержавшихся въ шкафу. "Фаустъ" Гёте, поэзія и проза Гейне, Альфредъ де-Мюссё, Оуэнъ Мередитъ, Виллонъ, Готье, Бальзакъ, Бодлэръ, Ришпэнъ -- литература отчаянія!

Онъ прочиталъ о томъ, какъ первой мыслью Рафаэля, когда законовѣдъ принесъ извѣстіе объ его богатствѣ, было вынуть peau de chagrin изъ кармана и сравнить съ абрисомъ, который онъ обвелъ вокругъ нея на скатерти наканунѣ вечеромъ.

Кожа замѣтно съёжилась. Такую значительную убыль въ жизни произвели волненія одной ночи и потрясеніе отъ внезапной перемѣны въ судьбѣ.

"Аллегорія!-- размышлялъ Гиллерсдонъ.-- Моя жизнь шибко расходовалась со вчерашней ночи. Я жилъ быстрѣе, сердце билось вдвое сильнѣе".

Онъ рано позавтракалъ, послѣ двухъ или трехъ часовъ тревожнаго сна, и бралъ одну книгу за другой въ мучительной невозможности приковать мысль къ одному какому-нибудь предмету, пока, наконецъ, неумолимые часы не принялись бить надъ самымъ его ухомъ и не помѣшали окончательно всякому сосредоточенію ума.

Тутъ только онъ припомнилъ, что сегодня -- воскресенье. Онъ поспѣшно перемѣнилъ сюртукъ, вычистилъ шляпу и отправился въ модную церковь, гдѣ Эдита Чампіонъ имѣла обыкновеніе слушать деликатнаго дилетанта бѣлоручку патера въ атмосферѣ, упитанной запахомъ ess-bonqaet и испареніями большой толпы народа.

Органъ игралъ "Те Deum", когда онъ вошелъ и завладѣлъ однимъ изъ послѣднихъ, остававшихся свободными, стульевъ. Ночныя похожденія утомили его сильнѣе, нежели онъ думалъ, и онъ крѣпко проспалъ одну изъ отборнѣйшихъ проповѣдей сезона и былъ въ большомъ затрудненіи, когда м-съ Чампіонъ и м-съ Грешамъ приставали къ нему съ каждой фразой проповѣдника. Къ счастію, обѣ дамы больше спѣшили высказать свои мнѣнія, чѣмъ о обличать его невѣжество.

-- Онъ каждую зиму уѣзжаетъ на Ривьеру,-- перескочила м-съ Чампіонъ отъ проповѣди въ проповѣднику:-- онъ тамъ еще и популярнѣе, чѣмъ въ Лондонѣ. Вы бы послушали, какъ онъ обличаетъ Монте-Карло и какими страшными угрозами предостерегаетъ тѣхъ, кто туда ѣздитъ. Въ церкви пошевелиться нельзя отъ тѣсноты, когда онъ говоритъ проповѣдь.

Гиллерсдонъ пошелъ въ паркъ вмѣстѣ съ обѣими лэди, терпѣливо перенося обычный церковный парадъ, всегда докучавшій ему, несмотря на то, что онъ находился въ обществѣ Эдиты Чампіонъ, красивѣйшей изъ лондонскихъ дамъ.

Паркъ былъ прелестенъ лѣтнимъ полуднемъ; публика отборная, нарядная, благовоспитанная; но и паркъ, и публика были тѣ же, что и въ прошломъ году, и тѣ же будутъ и въ будущемъ.

Онъ пообѣдалъ съ м-съ Чампіонъ и отправился съ ней въ концертъ, и это воскресенье показалось ему длиннѣйшимъ въ жизни, болѣе безконечнымъ, чѣмъ праздничные дни дѣтства, когда ему разрѣшали читать только благочестивыя книги и запрещали всякія игры и развлеченія.

Онъ радъ былъ, когда доставилъ м-съ Чампіонъ домой; радъ былъ, когда вернулся къ себѣ на квартиру, и съ нетерпѣніемъ дожидался понедѣльника. Онъ проснулся спозаранку и поспѣшилъ въ Линкольнъ-Иннъ-Фильдсъ, какъ только можно было разсчитывать застать м-ра Крафтона въ конторѣ. Онъ желалъ вновь убѣдиться, что богатство, завѣщанное ему м-ромъ Мильфордомъ, не сонъ.

Солиситоръ встрѣтилъ его съ удвоеннымъ радушіемъ и выразилъ полную готовность содѣйствовать всѣмъ планамъ своего кліента. Все, что слѣдовало предпринять по части вступленія во владѣніе наслѣдствомъ, уже сдѣлано, но юридическая процедура нѣсколько медлительна, и пройдетъ нѣкоторое время, прежде чѣмъ м-ръ Гиллерсдонъ вступитъ во владѣніе своимъ имуществомъ.

-- Пошлины по наслѣдству будутъ весьма значительны,-- сказалъ Крафтонъ, покачивая головой, и Гиллерсдонъ почувствовалъ себя обиженнымъ.

-- Видѣлись ли вы съ вашимъ пріятелемъ, м-ромъ Ватсономъ?-- вдругъ спросилъ солиситоръ.

-- Нѣтъ, я забылъ объ этомъ.

-- Хорошо было бы, еслибы вы немедленно повидались съ нимъ и испытали его память насчетъ событія на желѣзной дорогѣ. Его свидѣтельство будетъ весьма полезно, въ случаѣ -- довольно невѣроятномъ -- если завѣщаніе станутъ оспаривать.

-- Неужели вы опасаетесь...

-- Нѣтъ, я нисколько не опасаюсь. Бѣдный старикъ Мильфордъ былъ одинокимъ существомъ. Если у него и были родсгвенники, то я о нихъ никогда не слыхалъ. Но я бы совѣтовалъ валъ на всякій случай повидаться съ своимъ пріятелемъ.

-- Да, да, я сейчасъ къ нему отправлюсь,-- сказалъ Гилерсдовъ, вставая и идя въ двери.

-- Нѣтъ надобности такъ торопиться. Не могу ли я чѣмъ-нибудь услужить вамъ?

-- Благодарю. Я думалъ перемѣнить квартиру, но съ этимъ можно еще подождать. Я долженъ увидѣться сперва съ Ватсономъ, а затѣмъ съѣздить въ провинцію къ своимъ роднымъ. Не годится, чтобы они услышали о моемъ благополучіи отъ кого-нибудь другого. Я могу имъ сказать, не правда ли? вѣдь не можетъ случиться, чтобы это наслѣдство ушло изъ моихъ рукъ послѣ нѣсколькихъ недѣль обладанія имъ? Я не разыграю изъ себя калифа на часъ?

-- Нѣтъ, нѣтъ; рѣшительно нельзя этого опасаться. Завѣщаніе безподобное; очень трудно придраться къ нему даже для ближайшаго родственника. Я нисколько не боюсь.

-- Дайте мнѣ еще чекъ въ пятьсотъ фунтовъ въ подтвержденіе этого!-- сказалъ Гиллерсдонъ, все еще лихорадочно настроенный и раздраженный отъ одной мысли, что завѣщаніе монетъ быть оспариваемо.

-- Съ удовольствіемъ,-- отвѣчалъ м-ръ Крафтонъ:-- хотите тысячу?

-- Нѣтъ, нѣтъ, пятисотъ довольно. Мнѣ въ сущности не нужны эти деньги; я хотѣлъ только провѣрить вашу готовность мнѣ ихъ дать. Благодарю васъ. До свиданія.

Извозчикъ дожидался его. Онъ велѣлъ везти себя въ Альбани, гдѣ могъ воспользоваться визитомъ къ Ватсону, чтобы подъискать для себя получше квартиру.

Было еще рано, и Ватсонъ сидѣлъ за завтракомъ, который такъ длился отъ того, что онъ просматривалъ за нимъ съ полдюжины утреннихъ газетъ. Онъ не видался съ Гиллерсдономъ нѣкоторое время и встрѣтилъ его съ искреннимъ радушіемъ.

-- Что вы дѣлали все это время?-- спросилъ онъ, позвонивъ и приказанъ подать свѣжаго кофе. Вы вращаетесь въ очаровательномъ кругѣ м-съ Чампіонъ, а ея орбита не часто пересѣкается съ моей. Но я не могу похвалить вашъ видъ. Вы совсѣмъ больны, кажется?

-- Я плохо спалъ послѣднія ночи. Вотъ и вся моя болѣзнь. Полните вы тотъ вечеръ въ Ниццѣ, когда вы проводили меня на станцію желѣзной дороги послѣ цвѣточной баталіи?

-- И когда вы выхватили стараго ворчуна изъ-подъ самаго локомотива съ опасностью жизни? Конечно, помню. Курьезный старикъ, не правда ли? Онъ, кажется, собирался оставить вамъ нѣкоторую сумму по завѣщанію. Что-то въ родѣ девятнадцати фунтовъ на покупку траурнаго кольца. Онъ подробно разспрашивалъ меня про ваше имя, фамилію, родство и мѣстожительство. Онъ прошелъ со мной почти полъ-дороги по Avenue de la Gare и все время ворчалъ о потерѣ зонтика.

-- Онъ сообщилъ вамъ свое имя?

-- Онъ далъ мнѣ свою карточку на прощанье, но я ее потерялъ, а имя забылъ.

-- И вы въ самомъ дѣлѣ думаете, что я спасъ ему жизнь?

-- Я полагаю, что въ этомъ не можетъ быть и тѣни со мнѣнія. Я ожидалъ, что вы сами будете убиты при этой попыткѣ спасти его.

-- И вы готовы засвидѣтельствовать это въ судѣ и подъ присягою?

-- Сколько угодно. Но почему вы объ этомъ спрашиваете?

Гиллерсдонъ сообщилъ ему о причинѣ и о томъ, какое состояніе его ожидало.

-- Такъ онъ оставилъ вамъ два милліона!-- вскричалъ Ватсонъ.-- Клянусь Юпитеромъ, вы родились подъ счастливою звѣздой и заслуживаете своего счастія. Вы жертвовали жизнью,-- а что же больше этого можетъ сдѣлать человѣкъ!-- и для незнакомаго путешественника! Добрый самаритянинъ сдѣлалъ гораздо меньше и прославился на вѣки. А вы сдѣлали гораздо больше, чѣмъ самаритянинъ. Отчего не могу я стащить креза съ рельсовъ желѣзной дороги, когда идетъ поѣздъ, или вытащить изъ воды милліонера? Отчего такое счастіе выпало на вашу долю, а не за мою? Вы были всего лишь въ десяти шагахъ отъ меня въ тотъ критическій моментъ. Ну, да такъ и быть, не стану ужъ ворчать на вашу удачу. Въ сущности, казалось бы, я не обѣднѣлъ отъ того, что пріятель сталъ богатъ. А вотъ подите, всегда чувствуешь себя злосчастнымъ нищимъ, когда другу выпадетъ неожиданное богатство. Пройдетъ много времени, прежде чѣмъ я свыкнусь съ мыслью, что вы -- милліонеръ. Что же вы теперь намѣрены съ собою дѣлать?

-- Наслаждаться жизнью, какъ умѣю, такъ какъ средства къ тому есть.

-- Все, что деньги могутъ дать, у васъ будетъ,-- произнесъ Ватсонъ съ философскимъ видомъ.-- Вы теперь можете измѣрить силу денегъ съ строгой точностью.

-- Я не буду ворчать, если увижу, что есть вещи, которыя деньгами не купишь,-- отвѣчалъ Гиллерсдонъ.-- Такъ много вещей, которыя на нихъ можно купить и которыхъ я всю жизнь желалъ.

-- Ну, что-жъ, вы счастливый человѣкъ и заслужили свое счастіе, потому что совершили смѣлое дѣло, не опасаясь послѣдствій. Еслибы вы стали размышлять объ опасности, какой подвергаетесь, спасая человѣка, локомотивъ успѣлъ бы раздавить старика.

Слуга пришелъ съ кофе и прервалъ разговоръ, къ великому удовольствію Гиллерсдона, которому надоѣли комплименты его удачѣ. Его первый завтракъ состоялъ всего лишь изъ чашки чая, а потому онъ былъ готовъ вторично позавтракать съ Ватсономъ, который хвалился умѣніемъ жить и былъ знатокомъ перигорскихъ пироговъ и іоркскихъ окороковъ, и употреблялъ всевозможныя усилія, чтобы достать самыя свѣжія яйца и лучшее масло, какія только можно получить въ Лондонѣ.

-- Итакъ, вы будете теперь наслаждаться жизнью? Понятно! Первымъ дѣломъ, конечно, женитесь?-- весело сказалъ Ватсонъ.

-- Я вамъ говорю, что буду наслаждаться жизнью, а первое условіе этого -- свобода. Вы же воображаете, что я отважусь отъ нея для жены.

-- О! пустяки! Богатый человѣкъ не лишается свободы отъ того, что женится. Въ домѣ милліонера жена -- только украшеніе. Она не можетъ ни контролировать его поведеніе, ни вліять на его образъ дѣйствій. Помните, что Бекфордъ говорилъ о венеціанскомъ дворянствѣ конца восемнадцатаго вѣка? Каждый знатный человѣкъ въ этомъ очарованномъ городѣ имѣлъ свой тайный пріютъ, извѣстный лишь немногимъ посвященнымъ, гдѣ онъ могъ жить, какъ ему хотѣлось, между тѣмъ какъ парадное существованіе вельможи происходило съ королевской пышностью и гласностью въ его дворцѣ на Rio Grande. Неужели вы воображаете, то венеціанскій нобльменъ этого золотого вѣка дозволялъ женѣ руководить собой? Pas si bête!

-- Я никогда не женюсь, пока мнѣ нельзя будетъ жениться на женщинѣ, которую я люблю,-- отвѣчалъ Гиллерсдонъ.

Ватсонъ выразительно пожалъ плечами и принялся завтракомъ. Онъ зналъ все, что касалось м-съ Чампіонъ, и про романическую привязанность, которая длилась годы и была такъ же безнадежна и такъ же несчастна со стороны Джерарда Гиллерсдона какъ поклоненіе Донъ-Кихота Дульцинеѣ Тобозской.

Ватсонъ, какъ человѣкъ строго практическій, не могъ понять человѣка, жертвовавшаго жизнью для добродѣтельной женщины; но онъ понималъ противное, а именно, что жизнь и честь, доброе имя и богатство, повергаются къ ногамъ Венеры Пандемосской. Онъ слишкомъ часто былъ свидѣтелемъ вліянія низкихъ женщинъ и грязной любви, чтобы сомнѣваться въ силѣ зла надъ людскими сердцами.

Гиллерсдонъ ушелъ отъ него во-время, чтобы попасть на Эксетерскій курьерскій поѣздъ въ Ватерло. Онъ рѣшилъ, что не долженъ оставлять долѣе своихъ близкихъ въ невѣденіи насчетъ перемѣны въ его судьбѣ. Онъ слишкомъ много доставилъ въ прошломъ хлопотъ и мученій работящему отцу и нѣжно любящей матери, и пора теперь вознаградить ихъ. Да, церковь отца будетъ реставрирована и старый приходскій домъ перестроенъ сверху до низу и превращенъ въ самое красивое, самое комфортабельное жилище...

Было еще не поздно, когда онъ вошелъ въ открытую калитку приходскаго сада: двѣ дѣвушки играли въ теннисъ на лужайкѣ по правую руку отъ длинной низкой веранды, затемнявшей окна гостиной. Одна была его сестра Лиліана, другая ему незнакома.

Лиліана увидѣла, какъ онъ подъѣхалъ, узнала его и съ крікомъ радости, бросивъ ракетку, побѣжала ему на встрѣчу.

-- Я думала, ты никогда больше къ намъ не пріѣдешь,-- сказала она, цѣлуя его.-- Мама такъ о тебѣ тревожится. Пора, пора тебѣ было пріѣхать; у тебя совсѣмъ больной видъ.

-- Всѣ точно сговорились объявлять мнѣ объ этомъ,-- отвѣчалъ онъ съ досадой.

-- Ты вѣрно былъ боленъ и не извѣстилъ насъ объ этомъ.

-- Я такъ здоровъ, какъ и всегда, и вовсе не былъ боленъ. Двѣ или три безсонныхъ ночи, кажется, совсѣмъ обезобразили меня.

-- Это виновата ужасная жизнь, какую ты ведешь въ Лондонѣ: каждый день въ гостяхъ и каждую ночь безъ отдыха и срока! Я все знаю про тебя, хотя ты рѣдко намъ пишешь. Миссъ Веръ гоститъ у насъ и все про тебя знаетъ.

-- Тѣмъ лучше для нея. Ты представишь ей меня, когда я поздороваюсь съ мам а.

-- Я сейчасъ ее кликну. Бѣдная мам а, она такъ по тебѣ убивалась... Мама, мама!

Джерардъ съ сестрой направились къ верандѣ, и изъ нея показалась высокая, статная женщина, радостнымъ крикомъ привѣтствовавшая блуднаго сына.

-- Милый мальчикъ!

-- Милая мама!

-- Я такъ безпокоилась о тебѣ, Джерардъ.

-- И не безъ основанія, милая мама. Я былъ очень не счастливъ и въ тугихъ денежныхъ обстоятельствахъ всего лишь нѣсколько дней тому назадъ. Но неожиданное счастіе постигло меня. Я пріѣхалъ къ вамъ съ хорошими вѣстями.

-- Ты написалъ вторую книгу?

-- Лучше этого.

-- Ничто, по моему, не можетъ быть лучше этого.

-- А что вы скажете, если я вамъ сообщу, что какой-то старикъ, котораго я видѣлъ всего разъ въ жизни, оставилъ мнѣ свое состояніе?

-- Я скажу, что это похоже на волшебную сказку.

-- Да, оно похоже на волшебную сказку, а между тѣмъ это случилось на самомъ дѣлѣ. Я вѣрю въ это, потому что лондонскій солиситоръ ссудилъ меня тысячью фунтами только въ виду этого наслѣдства. Я не продавалъ своей тѣни и не пріобрѣталъ peau de chagrin. Я существенно и реально богатъ, и могу сдѣлать все, что можно посредствомъ денегъ, чтобы вы, папа и Лиліана были счастливы во всю остальную жизнь.

-- Значитъ, ты можешь купить мнѣ новую ракетку,-- сказала сестра.-- Играть этой -- чистое мученіе!

Онъ пошелъ въ гостиную съ матерью, а Лиліана побѣжала повиниться передъ миссъ Веръ за неожиданное бѣгство.

Мать и сынъ сѣли рядомъ рука-объ-руку, и Джерардъ пересказалъ ей странную исторію объ его измѣнившихся обстоятельствахъ. Онъ разсказалъ ей про свои долги и отчаяніе, но скрылъ о замышлявшемся самоубійствѣ. Онъ также не смущалъ ее туманнымъ мистицизмомъ, который сталъ однимъ изъ факторовъ современной жизни. Онъ не говорилъ ей про сцену на квартирѣ Джермина и про свои тщетныя попытки разыскать эту квартиру. Онъ умолчалъ также и объ Эдитѣ Чампіонъ, хотя этотъ романическій фазисъ его жизни и былъ ей небезъизвѣстенъ.

Она пришла въ восторгъ отъ его удачи, но безъ всякихъ мистическихъ соображеній о благосостояніи, какое можетъ достался теперь и ей на долю. Но среди радостныхъ изліяній заговорила и объ его здоровьѣ.

-- У тебя не совсѣмъ здоровый видъ, мой дорогой!-- сказала она внушительно.-- Для тѣхъ, кто любитъ тебя, твое здоpовье важнѣе богатства.

Это повтореніе непріятнаго факта разсердило его. Сегодня въ третій разъ ему говорили, что онъ кажется больнымъ.

-- Всѣ вы, женщины, склонны къ мрачнымъ фантазіямъ. Вы отравляете себѣ жизнь мнимыми страхами. Еслибы кто-нибудь подарилъ вамъ кохинуръ, вы бы мучились подозрѣніемъ, что это не настоящій брилліантъ, а простое стекло. Вы бы непремѣнно раскололи его, чтобы убѣдиться въ его достоинствѣ. Представьте, что у меня болитъ голова, представьте, что я не спалъ двѣ или три ночи, а потому кажусь блѣднымъ и утомленнымъ -- что это значитъ въ сравненіи съ двумя милліонами!

-- Два милліона! О, неужели, Джерардъ, ты такъ богатъ?-- спросила мать испуганнымъ тономъ.

-- Говорятъ.

-- Это похоже на сонъ. Просто страшно подумать, что такая куча денегъ будетъ въ распоряженіи молодого человѣка. О, Джерардъ, подумай о тысячахъ и тысячахъ людей, умирающихъ съ голода!

-- Должно быть, всѣ мнѣ будутъ толковать про это!-- проговорилъ онъ раздражительно.-- Зачѣмъ я буду думать о голодающихъ тысячахъ? Почему именно теперь, когда у меня есть средства наслаждаться жизнью, я буду портить себѣ жизнь размышленіемъ о чужихъ несчастіяхъ? Это сводится къ тому, что человѣкъ не смѣетъ чувствовать себя счастливымъ, если его не загнали, какъ лондонскую извозчичью клячу. Это просто безуміе. Подумайте о маленькихъ дѣтяхъ, о бѣдныхъ уличныхъ ребятишкахъ, жизнь которыхъ одна сплошная мука! Да если мы будемъ объ этомъ постоянно думать, то наша жизнь будетъ отравлена. На каждую счастливую чету любящихъ придутся толпы женщинъ падшихъ и мужчинъ, стоящихъ на послѣдней ступени человѣческаго униженія. Если мы будемъ обо всемъ этомъ думать, такъ и жить будетъ нельзя. А такъ какъ всѣмъ помочь нельзя, то мы должны ограничить свои надежды и мысли семейнымъ кругомъ. Но вы, моя дорогая, можете пользоваться моимъ богатствомъ для всякихъ филантропическихъ цѣлей. Вы будете моимъ раздавателемъ милостыни. Вы станете отыскивать нуждающихся и достойныхъ помощи, и для нихъ мой кошелекъ всегда будетъ открытъ.

-- Милый сынъ, я знала, что твое сердце доступно жалости.

-- Но я вовсе не хочу никого жалѣть. Я хочу, чтобы вы за меня думали и дѣйствовали. Всѣ говорятъ мнѣ, что у меня усталый и больной видъ именно теперь, когда стоитъ жить. Я хочу избѣгать всякихъ волненій. Поговоримъ о веселыхъ вещахх. Какъ здоровье "говернера", или ректора, такъ какъ онъ предпочитаетъ послѣднее названіе?

-- Онъ не совсѣмъ здоровъ. Прошлая зима его утомила.

-- Онъ долженъ провести будущую зиму въ Санъ-Ремо или Сорренто. Вамъ стоитъ только выбрать любое мѣсто.

-- Боже! и я увижу Италію прежде чѣмъ умру!

-- Да, и все прекрасное, на что стоитъ только поглядѣть!

-- Отецъ твой уѣхалъ въ Эксетеръ. Какой пріятный сюрпризъ будетъ для него, когда онъ вернется въ обѣду. Но тебѣ не слѣдуетъ ждать до восьми часовъ не ѣвши, послѣ дороги. Я велю подать тебѣ котлетку или жаренаго цыпленка?

-- Нѣтъ, милая мама, мнѣ не хочется ѣсть. Но я видѣлъ чайный приборъ у васъ въ саду подъ вашимъ любимымъ деревомъ...

"And thou in all thy breadth and heiglit

Of foliage, towering sycamore"...

-- О, Джерардъ, это тюльпанное дерево. Твой отецъ смертельно обидится, если услышитъ, что его зовутъ сикоморомъ... Да, тебѣ подадутъ чай и свѣжихъ яицъ.

Она позвонила въ колокольчикъ и приказала подать яицъ въ смятку, горячій кэкъ, настоящій іоркширскій чай -- въ саду.

-- Какое счастіе опять сидѣть здѣсь съ тобой! Ты цѣлый вѣкъ не былъ у насъ, если не считать послѣдняго торопливаго визита на Рождествѣ.

Джерардъ вздохнулъ, сознавая всю справедливость упрека. Всякое лѣто въ послѣдніе годы онъ проводилъ не дома: въ Тиролѣ, въ Швеціи, въ Шотландіи, въ Вестморлэндѣ, въ Карлсбадѣ, вездѣ, куда прихоть м-съ Чампіонъ или "леченіе" м-ра Чампіона привлекали ее и ея сателлита. Онъ велъ не болѣе независимую жизнь, чѣмъ одинъ изъ спутниковъ Юпитера, бывъ вынужденъ вращаться въ орбитѣ своей планеты.

Онъ пошелъ въ садъ съ матерью, и его представили тамъ миссъ Веръ, красивой дѣвушкѣ съ повелительнымъ видомъ и сознаніемъ своей красоты, которая тотчасъ же заговорила съ нимъ о различныхъ домахъ въ Лондонѣ, гдѣ они могли встрѣчаться.

-- Вы, кажется, знакомы съ м-съ Чампіонъ?-- спросила миссъ Веръ съ невиннымъ видомъ.-- Она большая пріятельница моей кузины, м-съ Гарперъ.

-- М-съ Теодоръ Гарперъ?

-- Да, м-съ Теодоръ.

-- Я хорошо ее знаю; очень хорошенькая женщина.

-- Да,-- отвѣчала миссъ Веръ снисходительно, такъ какъ она была гораздо красивѣе и знала это.-- Но не находите ли вы, что съ ея стороны очень глупо всюду таскать за собой своего сына?

-- О! въ этомъ отношеніи я считаю ее совершенной глупой. Общество ребенка въ итонской курточкѣ вовсе не слѣдовало бы навязывать взрослымъ мужчинамъ и женщинамъ. Я думаю, что она таскаетъ его всюду за собой только затѣмъ, чтобы слышать восклицанія: "Какъ! это вашъ сынъ, м-съ Гарперъ? быть не можетъ! Какъ можетъ быть у васъ двѣнадцатилѣтній сынъ, когда вамъ самимъ не больше двадцати-двухъ лѣтъ?"...

Лиліана съ матерью съ улыбкой слушали этотъ свѣтскій разговоръ, не подозрѣвая объ его искусственности.

Лиліана была еще наивна какъ ребенокъ и съ восхищеніемъ глядѣла на величественную миссъ Веръ, удивляясь ея изысканнымъ туалетамъ, ея апломбу и свѣтской опытности. Она удивлялась -- какъ могла блестящая миссъ Веръ переносить скуку провинціальнаго приходскаго дома, а ей и въ голову не приходило, что миссъ Веръ искала этой тихой пристани, чтобы отдохнуть отъ треволненій свѣтской жизни.

-- Я чувствую себя такой счастливой съ вами!-- говорила она.-- Я оставляю въ Лондонѣ свою француженку горничную вмѣстѣ съ пудрой и переселяюсь въ атмосферу Мильтоновскаго "Allegro".

Она могла бы прибавить, что въ этомъ клерикальномъ уединеніи она не даетъ себѣ труда подводить брови и глаза и румянить щеки. Здѣсь жизнь ея проходила большею частію на воздухѣ, и она понимала, что при такихъ условіяхъ искусственный цвѣтъ лица будетъ неумѣстенъ.