Джерардъ Гиллерсдонъ оставилъ Гарлей-стритъ почти рѣшивъ, что порветъ съ женщиной, которую любилъ слишкомъ три года, и сдѣлаетъ предложеніе женщинѣ, которую любилъ всего лишь три мѣсяца.
"Но къ чему же жениться на ней?-- шепталъ голосъ злого духа:-- свѣтъ проститъ, если ты ее хорошо обезпечишь. Сдѣлай ее своей любовницей и скрой отъ глазъ всего міра. Жениться на ней -- значило бы связаться на всю жизнь съ безумнымъ пьяницей. Человѣкъ въ твоемъ положеніи можетъ быть вѣренъ Эсѳири, не бросая Вашти. И твоя Вашти будетъ преданна и вѣрна".
И точно въ подкрѣпленіе злыхъ нашептываній онъ нашелъ, вернувшись домой, письмо отъ Вашти, которое затронуло въ немъ самое чувствительное мѣсто, потому что въ немъ выражалась полная увѣренность въ немъ и въ счастливомъ будущемъ, ожидающемъ ихъ.
Онъ провелъ все время послѣ полудня у себя въ саду, а затѣмъ отправился въ Чельси въ такой часъ, когда зналъ, что застанетъ старика Давенпорта одного.
-- Какъ вы добры, что навѣстили меня!-- сказалъ старикъ, завидя его.-- Эти лѣтніе дни такъ чертовски тянутся, когда Эстеръ нѣтъ дома. И газеты такія скучныя и пустыя.
-- У васъ не особенно здоровый видъ; что съ вами?-- освѣдомился заботливо Гиллерсдонъ.
-- Я думаю, что мнѣ вредно безусловное воздержаніе отъ вина, котораго требуетъ Эстеръ,-- сказалъ старикъ.-- Это ошибка съ ея стороны. Я не забылъ прошлаго, м-ръ Гиллерсдонъ. Я не забылъ своего униженія и позора, но я надѣюсь, что больше никогда не дойду до этого. Я былъ такъ измученъ невральгіей, и единственнымъ облегченіемъ отъ нестерпимыхъ болей былъ хлоралъ или водка. Теперь я вылечился отъ невральгіи. Моя бѣдная Эстеръ очень заботится о моемъ здоровьѣ и слѣдитъ за моей діетой съ своей личной точки зрѣнія; но она не знаетъ, какъ я слабъ и удрученъ духомъ. Она не понимаетъ нравственныхъ страданій, отъ которыхъ могла бы меня избавить рюмка-другая хорошаго портвейна въ день.
-- Неужели же миссъ Давенпортъ не позволяетъ вамъ выпить рюмку портвейна послѣ завтрака и послѣ обѣда?
-- Вы ее не знаете, мой дорогой другъ,-- сказалъ Давенпортъ, качая головой.-- Женщины всегда бросаются въ крайность. Она бы заплакала, увидя у меня въ рукахъ рюмку вина, и на колѣняхъ стала бы умолять меня не пить. Она забрала себѣ въ голову, что одной капли вина достаточно, чтобы я началъ пить горькую, и я никакъ не могу убѣдить ее, что пьянство вовсе мнѣ не по натурѣ.
-- Я поговорю съ миссъ Давенпортъ и уговорю ее позволить мнѣ прислать вамъ нѣсколько дюжинъ бутылокъ хорошаго стараго портвейна, Бокббри 1857 г.
Глаза старика засверкали при этомъ предложеніи.
-- Сколько бы ее ни уговаривали, она не уступитъ. Она забрала себѣ въ голову, что мое спасеніе зависитъ отъ того образа жизни, какой я теперь веду. А вѣдь тяжко для человѣка моихъ лѣтъ во всемъ зависѣть отъ дочери и не имѣть ни гроша въ карманѣ.
-- Но почему же вамъ зависѣть отъ дочери даже относительно карманныхъ денегъ? Почему бы вамъ самому не заработать ихъ?
-- Что же я могу дѣлать? Я пробовалъ достать себѣ переписку, но у меня не писарскій почеркъ. Я пишу такъ неразборчиво, что не могу заработать даже той нищенской платы, какою оплачивается этого рода работа.
-- Я не думалъ о такомъ жалкомъ занятіи для васъ. Вы пробовали заниматься литературой? Вѣдь вы хорошо знакомы съ классическими языками?
-- Я былъ знакомъ съ ними когда-то; но человѣкъ, который тридцать лѣтъ тому назадъ получилъ ученую степень въ Оксфордѣ, умеръ и погребенъ.
-- Люди не забываютъ Гомера и Виргилія, если изучали ихъ съ ревностью ученаго.
-- Забыть,-- нѣтъ. Кто можетъ забыть старыхъ друзей! Приведите мнѣ какую угодно фразу изъ Горація или Виргилія, какъ бы темна она ни была, и я дамъ вамъ ея точный переводъ. Эти два поэта сжились со мной. Я считался также нѣкогда довольно хорошимъ знатокомъ греческихъ драматурговъ, и началъ-было переводить Эдипа, но получилъ приходъ и отложилъ работу въ сторону.
-- Міръ сталъ слишкомъ суетенъ, чтобы интересоваться Софокломъ,-- отвѣчалъ Джерардъ;-- но я думаю, что новый переводъ Горація могъ бы имѣть успѣхъ... то-есть новая версія его болѣе легкихъ сатиръ, и я бы взялся за этотъ трудъ, еслибы могъ надѣяться на помощь такого компетентнаго ученаго, какъ вы.
Лицо старика выразило лихорадочное волненіе.
-- Но вы сами, конечно, такъ сильны въ латыни...
-- Нѣтъ, я довольно-таки позабылъ латынь. И мнѣ нуженъ былъ бы новый подстрочный переводъ моихъ любимыхъ сатиръ, которыя я потомъ изложилъ бы по своему. Хотите мнѣ помочь, м-ръ Давенпортъ?
-- Такая работа была бы для меня наслажденіемъ. Одна мысль о ней вселяетъ въ меня новую жизнь. Съ какой сатиры мы начнемъ?
-- Съ девятой изъ первой книги. Она даетъ такой прекрасной матеріалъ для бичеванія современныхъ глупцовъ.
-- Превосходно. Я горжусь, что, имѣя подъ руками столько уже готовыхъ переводовъ, вы предпочитаете мой.
-- Я избѣгаю всѣхъ печатныхъ переводовъ,-- отвѣчалъ Джерардъ и вынулъ бумажникъ.
Старикъ жадными глазами слѣдилъ за нимъ и тонкія губы его дрожали. Неужели же ему дадутъ задатокъ?
Этотъ вопросъ былъ немедленно разрѣшенъ. Джерардъ вынулъ пару сложенныхъ банковыхъ билетовъ и подалъ ихъ своему будущему сотруднику.
-- Позвольте мнѣ предложить вамъ двѣсти фунтовъ въ счетъ гонорара,-- сказалъ онъ. У васъ будетъ по крайней мѣрѣ сознаніе, что ваша ученость имѣетъ цѣну и вы не вполнѣ зависите отъ своей дочери.
Старикъ совсѣмъ растаялъ и заплакалъ.
-- Мой дорогой молодой другъ, деликатность вашихъ чувствъ, ваше великодушіе совсѣмъ подавляютъ меня,-- пролепеталъ онъ, хватая билеты дрожащими пальцами,-- но я не могу... не могу взять этихъ денегъ.
Онъ крѣпче стиснулъ билеты, говоря это, въ низкомъ страхѣ, что ихъ возьмутъ назадъ.
-- Я подозрѣваю, что предлагаемый вами переводъ не что иное какъ великодушная фикція... придуманная, чтобы избавить меня отъ чувства униженія отъ такого великолѣпнаго гонорара. Сознаюсь вамъ, что предлагаемая вами мнѣ работа будетъ для меня полна интереса. Я понимаю значеніе этихъ сатиръ... переведенныхъ такъ же свободно, какъ перевелъ ихъ Попъ... понимаю всѣ намеки политическіе, общественные, литературные... и для писателя вашего таланта... дѣло будетъ не трудное.
-- Значитъ, вы мнѣ поможете?-- спросилъ Джерардъ, и чахоточный румянецъ заигралъ на его впалыхъ щекахъ.
-- Отъ всего сердца и изо всѣхъ силъ,-- отвѣчалъ Давенпортъ, засовывая бумажки въ карманъ жилета автоматическимъ движеніемъ.-- Я немедленно примусь за работу, но,-- прибавилъ онъ съ внезапнымъ страхомъ,-- лучше ничего не говорить Эстеръ, пока я не выполню работы. Когда ваша книга будетъ напечатана, она будетъ гордиться сотрудничествомъ отца въ такомъ прекрасномъ дѣлѣ; но пока лучше ей не говорить, тѣхъ болѣе, что я не желалъ бы, чтобы она знала, что въ моемъ распоряженіи такая большая сумма денегъ.
Все это онъ выговорилъ сбивчиво и нервно, провожая своего патрона до дверей, какъ бы даже выпроваживая его.
Джерардъ отпустилъ кэбъ, когда пріѣхалъ въ Чельси, и теперь медленно направился въ рѣкѣ, старательно избѣгая дороги, по которой должна была вернуться Эстеръ.
Онъ былъ блѣденъ какъ полотно и чувствовалъ себя чѣмъ-то въ родѣ убійцы.