Загубленная жизнь.
Женщина вошла, нервнымъ, испуганнымъ взоромъ окидывая эту слабо-освѣщенную пріемную, будто опасаясь, не попала ли она въ западню, которая поглотитъ ее навѣки. Она осмотрѣла комнату съ любопытствомъ -- съ удивленіемъ -- и затѣмъ перенесла взглядъ свой на школьнаго учителя.
-- Да, проговорилъ онъ, въ отвѣтъ на ея взглядъ. Перемѣна большая, не правда ли? Здѣсь нѣтъ роскоши, нечѣмъ польстить женскому тщеславію или гордости.
-- Да, обстановка здѣсь очень бѣдна, нерѣшительно отвѣчала женщина, но я давно привыкла къ бѣдности.
Потомъ съ чувствомъ поглядѣла ему прямо въ лицо и сказала:
-- Неужели у васъ не найдется ни одного добраго слова для меня, Карфордъ, послѣ столькихъ лѣтъ разлуки?
-- Пожалуйста, не произносите этого имени, сказалъ онъ сердито. Здѣсь я извѣстенъ подъ именемъ Джемса Керью. Вы могли выслѣдить меня здѣсь только подъ этимъ именемъ.
-- Не говорите, Джемсъ, что я выслѣживала васъ. Я никогда бы васъ не обезпокоила, еслибъ было хоть одно существо въ мірѣ, въ кому я могла обратиться въ моемъ безвыходномъ положеніи.
-- А что, развѣ вы ихъ всѣхъ обобрали, всѣхъ разорили, тѣхъ франтовъ и поклонниковъ, которые только и клялись, что хорошенькой м-съ Карфордъ?
-- Мнѣ нужно такъ немного, Джемсъ, умоляла бѣдная женщина, не отвѣчая на насмѣшки. Я прошу такой бездѣлицы.
-- Я этому очень радъ, воскликнулъ м-ръ Керью, моя обстановка не можетъ возбуждать блестящихъ надеждъ. Неужели, сударыня, вамъ нужно объяснять, что все, чего я могъ добиться за все это время: это -- куска хлѣба для себя и моего ребенка? Достаточно взглянуть, какъ я живу, чтобъ убѣдиться въ этомъ.
Онъ оглянулъ комнату съ невыразимымъ презрѣніемъ, между тѣмъ какъ женщина вглядывалась въ него своими впалыми, грустными глазами.
-- Эта комната -- дворецъ, Джемсъ, въ сравненіи съ тѣми трущобами, въ которыхъ я жила, сказала она въ отвѣтъ.
Она нерѣшительно, какъ-бы сомнѣваясь, не будутъ ли оспаривать ея право сидѣть въ этой комнатѣ, сѣла у стола, гдѣ мерцаніе единственной свѣчи озарило ея увядшее лицо.
Одного бѣглаго взгляда достаточно было, чтобы убѣдиться, что лицо это было нѣкогда очень красиво. Большіе каріе глаза, казавшіеся еще больше отъ худобы щекъ, не взирая на мрачное выраженіе, не вполнѣ еще утратили свой блескъ. Ни годы, ни горе не могли измѣнить нѣжныхъ очертаній лица, и совсѣмъ тѣмъ на немъ лежала печать изнеможенія и окончательнаго разрушенія. Никогда больше не заиграетъ краска или жизнь въ лицѣ этой увядшей красавицы. Для человѣка, видавшаго ее во цвѣтѣ лѣтъ, эта женщина могла показаться привидѣніемъ. Школьный учитель нѣсколько минутъ задумчиво вглядывался въ нее, потомъ отвернулся со вздохомъ. Такое разрушеніе тяжелѣе смерти.
Да! она когда-то была очень хороша собой! и лицо ея было поразительно похоже на другое лицо, цвѣтущее молодостью и красой. Эти глаза напоминали глаза Сильвіи, но только Сильвіи старухи. Эти нѣжныя черты лица были созданы по ея образу и подобію. Но ослѣпительный цвѣтъ лица, придававшій Сильвіи такое сходство съ картинами Тиціана, былъ навѣки утраченъ. Лицо этой женщины было блѣдно и совсѣмъ безцвѣтно. Волосы, въ безпорядкѣ падавшіе на ея строго очерченный лобъ, такъ же выцвѣли, какъ и поблекшія щеки. Если когда-нибудь призракъ красоты блуждалъ по землѣ, то онъ олицетворялся въ этой женщинѣ. То было привидѣніе, словно говорившее молодости и красотѣ: смотрите, какъ мимолетны ваши чары!
Самая одежда этой женщины повѣствовала о загубленной жизни.
Измятое сѣрое шелковое платье, протертое по швамъ, запятнанное и засаленное отъ времени,-- жалкій оборвышъ шали, бывшей когда-то черною кружевною, но теперь походившей цвѣтомъ на траву Гайдъ-Парка въ концѣ жаркаго лѣта; шляпа, сшитая изъ обрѣзковъ, выброшенныхъ портнихой, перчатки -- послѣдняя уступка цивилизаціи, ссѣвшіяся подъ вліяніемъ непогоды до того, что едва покрывали исхудалыя пальцы -- все это свидѣтельствовало объ изысканной нищетѣ, достигшей своихъ крайнихъ предѣловъ.
-- Какимъ образомъ вы отыскали меня? спросилъ м-ръ Керью, послѣ молчанія, во время котораго бѣдная женщина пристально и съ надеждой глядѣла ему въ лицо.
-- М-ръ Майльсъ, кассиръ, однажды встрѣтился со мною въ Голборнѣ, и, видя мою бѣдность, спросилъ меня, почему я не обращаюсь къ вамъ. Онъ одинъ разъ увидалъ васъ здѣсь въ церкви, когда пріѣзжалъ на недѣлю въ здѣшнія мѣста для рыбной ловли. Онъ мнѣ говорилъ, что вы, повидимому, порядочно здѣсь устроились, и могли бы помочь мнѣ немного. Это случилось ровно три года тому назадъ. Но я не хотѣла прибѣгать къ вамъ, Джемсъ. Я знала, что не имѣю на то права. Я ждала, пока голодъ не заставилъ маня придти сюда.
-- Голодъ! воскликнулъ школьный учитель. Если у васъ хватило денегъ на поѣздку сюда, то вы еще далеки отъ голодной смерти.
-- На это требовалось лишь нѣсколько шиллинговъ. Я пріѣхала въ Монкгемптонъ на дешевомъ поѣздѣ. Я заняла полъ-соверена у моей квартирной хозяйки -- доброй души, которая очень ко мнѣ снисходительна.
-- Ваша пріятельница сдѣлала бы гораздо лучше, если бы приберегла деньги. Я не могу дать вамъ даже и десяти шиллинговъ. Боже милостивый! неужели нѣтъ во всей вселенной такого отдаленнаго уголка, гдѣ бы человѣкъ могъ скрыться отъ глазъ людскихъ? Подумаешь,-- этотъ негодяй Майльсъ выслѣдилъ меня даже здѣсь!
-- Онъ говорилъ о васъ съ большимъ участіемъ, Джемсъ.
-- Чортъ побери его участіе! Какое право имѣлъ онъ произносятъ мое имя? А вамъ еще менѣе, чѣмъ кому-нибудь, имѣлъ онъ право называть меня!
-- О, я знаю, что я не имѣла никакого права обращаться къ вамъ, сказала женщина съ уничиженной покорностью. Нѣтъ состраданія, нѣтъ прощенія, по крайней мѣрѣ на землѣ -- для жены, которая разъ оскорбила своего мужа.
-- Разъ оскорбила! воскликнулъ Джемсъ Керью съ глубокой горечью. Разъ оскорбила! Да вся жизнь ваша была лишь длиннымъ рядомъ оскорбленій для меня. Еслибъ дѣло шло только о вашей супружеской невѣрности,-- есть люди, философія которыхъ настолько велика, что простирается до прощенія! Я не говорю вамъ, чтобъ я принадлежалъ въ ихъ числу; но очень возможно, что еслибы все ваше преступленіе заключалось только въ бѣгствѣ съ этимъ негодяемъ, я б могъ со временемъ отнестись къ вамъ снисходительнѣе.
Говорятъ, что черви топорщатся, когда на нихъ наступишь. Внезапный огонь вспыхнуть въ потухшихъ глазахъ м-съ Карфордъ; на губахъ ея выразилось глубочайшее презрѣніе.
-- Мое преступленіе выручило васъ изъ бѣды, Джемсъ, сказала она спокойно. Если бы не это -- вы сидѣли бы въ тюрьмѣ за мошенничество.
-- Если бы не это! м-ру Моубрэ неловко было подвить преслѣдованію мужа обольщенной имъ женщины, мотовство которой было причиной его преступленія.
-- Мое мотовство! О Джемсъ, не будьте во мнѣ несправедливы. Кто изъ насъ больше предавался тщеславію и роскоши, кто гордился своимъ хлѣбосольствомъ и былъ доволенъ жизнию лишь тогда, когда она представлялась непрерывнымъ праздникомъ? Кто былъ членомъ полдюжины клубовъ, когда достаточно было бы и одного? Кто присутствовалъ на всѣхъ скачкахъ, выигрывалъ и проигрывалъ деньги съ такой быстротой, что ошеломленная голова теряла счетъ выигрышамъ и проигрышамъ? Вы говорите о моемъ мотовствѣ! Что значить счетъ портнихи въ сравненіи съ пари въ таттерсалѣ, или цѣна случайной ложи въ оперу въ сравненіи съ неудачей на скачкахъ въ Крокфордсѣ? И какъ могла я предполагать, что мы живемъ свыше средствъ своихъ, когда я видѣла, что вы ни въ чемъ не отказываете себѣ для удовлетворенія своихъ фантазій. Я знала только, что вы директоръ большого торговаго дома, и знала, что вы получаете очень большое жалованье, и занимаете важную должность, которая перешла къ вамъ отъ отца. Вѣдь я была совсѣмъ неопытной дѣвочкой, когда вы женились на мнѣ, и не знала жизни. Неужели вы думаете, что я была бы такъ беззаботна, еслибы вы мнѣ открыли правду? еслибы вы только были откровенны и сознались, что мы стоимъ на краю погибели; что вы поддѣлали отчеты торговаго дома, и жили въ постоянномъ страхѣ, что все откроется?
-- Сознаться вамъ!? воскликнулъ презрительно мужъ; сознаться передъ куклой, которая только и жила нарядами и своей красотой? Могъ ли искать я сердца у записной щеголихи? Нѣтъ, я предпочелъ довѣриться случайности, чѣмъ такой женѣ, какъ вы. Я думалъ, что я выпутаюсь изъ затруднительнаго положена. Недочетъ былъ значительный, но одинъ крупный выигрышъ на скачкахъ могъ поправить все дѣло. Я не терялъ надежды, стоя на краю пропасти, пока въ одинъ прекрасный день не пошелъ въ контору и не встрѣтилъ незнакомое лицо, ревизующее мои книги; возвратясь нѣсколькими часами позже домой, я открылъ, что жена моя бѣжала съ моимъ принципаломъ.
-- Это преступное дѣйствіе спасло васъ отъ каторги, сказала женщина.
-- Цѣною коего безчестія, отвѣчалъ школьный учитель. Въ ту же ночь я получилъ письмо отъ измѣнника -- почетнаго гостя въ моемъ домѣ -- невинной жертвы моего обмана, какъ я полагалъ, извѣщающаго меня, что я давно заподозрѣнъ въ поддѣлкѣ документовъ, которая теперь доказана съ математическою точностью по провѣркѣ книгъ. Письмо его, краткое и безъ подписи, увѣдомляло меня далѣе, что торговый домъ избавить меня отъ судебнаго преслѣдованія, съ условіемъ, чтобъ я удалился изъ коммерческаго міра, и отказался отъ всякихъ попытокъ получить кредитъ или занятія въ самомъ Лондонѣ. О женѣ, похищенной у меня, негодяй, писавшій это письмо, не говорилъ ни слова.
Наступило глубокое молчаніе -- Джемсъ Керью умолкъ, утомись отъ сильнаго гнѣва, который онъ старался сдерживать во все время разговора.
-- Что мнѣ оставалось дѣлать? Смиренно перенести свое безчестіе или преслѣдовать подлеца, похитившаго у меня жену? Еслибы я преслѣдовалъ его, еслибы я потребовалъ возстановленія чести оскорбленнаго супруга, онъ могъ уличить меня въ подлогѣ. Я поддѣлалъ его подпись на счетахъ изъ корыстныхъ цѣлей. Онъ могъ выдать меня, какъ поддѣлывателя чужихъ подписей. Я задерживалъ суммы, которыя должны были поступить къ нему. Онъ могъ обвинять меня въ воровствѣ. Напрасно сталъ бы я оправдываться желаніемъ пополнить растраченныя деньги при первой возможности -- преступленіе было совершено.
Онъ опять умолкъ, запыхавшись, и отеръ капли пота со лба своего. Воспоминаніе объ этихъ дняхъ будило прежнія страсти.
-- Я страшился участи преступника. Но я быль человѣкъ, а не червякъ. Итакъ, я послѣдовалъ за вами и вашимъ обольстителемъ,-- и послѣ долгихъ поисковъ, нашелъ васъ въ Люцернѣ. Какъ могли такія преступныя души созерцать величіе природы! Моубре поступилъ благороднѣе, чѣмъ я отъ него ожидалъ. Мы дрались, и я ранилъ его. Оставивъ его на рукахъ лакея, въ маленькой рощѣ, отстоявшей въ какихъ-нибудь пятистахъ шагахъ отъ гостинницы, въ которой нашелъ васъ обоихъ, я возвратился въ Англію, блуждалъ нѣкоторое время безцѣльно, таская съ собой Сильвію, постоянно ожидая, что меня арестуютъ, я, наконецъ, добрался сюда безъ гроша. Я засталъ мѣсто школьнаго учителя незанятымъ; попросился на это мѣсто и въ непродолжительномъ времени получилъ его, безъ всякой рекомендаціи, благодаря манерамъ, которыя понравились моимъ покровителямъ. Вотъ и вся моя исторія. Ваша, безъ сомнѣнія, отличается большимъ разнообразіемъ.
-- Ее разнообразили только печаль и раскаяніе, Джемсъ, отвѣчала жена, съ тяжелымъ вздохомъ.-- Я не была такъ преступна, я не такъ глубоко пала, какъ вы думаете. Тяжесть моего грѣха обрушилась на меня со всею силою. Я тосковала по моемъ ребенкѣ. Я чувствовала угрызенія совѣсти за свой позоръ. Горе сдѣлало меня скучной собесѣдницей, и наступилъ тотъ день, когда я прочитала уныніе на лицѣ, которое до сихъ поръ только улыбалось мнѣ. Тогда я поняла, что наступилъ конецъ. Моя жертва никому не принесла счастія: ни мнѣ, ни человѣку, который все еще увѣрялъ меня въ своей любви. Мы еще проскитались по континенту, пока это ему не надоѣло, и онъ сталъ поговаривать о возвращеніи въ Англію. Мнѣ до смерти надоѣли шумные, чужіе города, но мысль о возвращеніи на родину приводила меня въ ужасъ. Придется встрѣчать знакомыхъ, которымъ исторія моя извѣстна. Я высказала ему свои опасенія, и онъ въ первый разъ отвѣтилъ мнѣ съ усмѣшкой: "Вамъ нечего бояться быть узнанной вашими друзьями; вы забываете, какъ вы измѣнились". Черезъ нѣсколько времени я взглянула на себя въ зеркало, и увидѣла, что онъ былъ правъ. Красота моя исчезла.
-- Вскорѣ послѣ этого открытія, любовникъ вашъ бросилъ васъ, я полагаю, сказалъ м-ръ Керью.
-- Нѣтъ, этотъ послѣдній позоръ миновалъ меня. Я сама его покинула. Я чувствовала, что цѣпь наша стала слишкомъ тяжела, и совѣсть, которую могло заглушать лишь сознаніе его любви, проснулась во мнѣ со всѣми своими мученіями. Я врядъ ли бы нашла въ себѣ столько мужества, чтобъ повѣдать свою печальную повѣсть пастырю нашей вѣры, но я знавала добраго старика-священника, служившаго обѣдню въ небольшой часовнѣ въ Тиролѣ, гдѣ мы путешествовали, и лицо этого старца обѣщало состраданіе. Я пошла къ нему и все ему разсказала. Онъ далъ мнѣ почувствовать, что если я хочу заслужить отпущеніе грѣховъ своихъ, то прежде всего должна покинуть грѣховную стезю. Я ему сказала, что теперь нахожусь безъ гроша, и желала бы отправиться въ одинъ изъ большихъ городовъ Германіи, гдѣ могла бы получить мѣсто гувернантки, или компаньонки въ путешествующемъ семействѣ; словомъ, мѣсто, гдѣ пригодилось бы мое знаніе иностранныхъ языковъ. Добрый старикъ ссудилъ меня нѣсколькими футами стерлинговъ, которыхъ хватило на проѣздъ въ Лейпцигъ и на первое время, пока я осмотрѣлась тамъ. Сначала судьба казалось благопріятствовала мнѣ, и я подумала, что небо отпустило мнѣ грѣхи мои. Я получила мѣсто въ одной школѣ, гдѣ должна была учить языкамъ англійскому, французскому и итальянскому. Содержаніе было небольшое, но я всего болѣе нуждалась въ пристанищѣ. Изъ моего небольшого жалованья мнѣ удалось уплатить долгъ свой доброму священнику и одѣться по-приличнѣе. Я пробыла въ школѣ три года и заслужила довѣріе начальства своею добросовѣстностью; все шло хорошо, до той несчастной минуты, когда одна изъ моихъ прежнихъ знакомыхъ, не разъ дѣлившая со мною ложу въ оперѣ и многія другія развлеченія, и завидовавшая моимъ брильянтамъ и кружевамъ, привела новую ученицу въ школу. Она увидала меня, узнала во мнѣ призракъ своей прежней знакомой, и разсказала директору мою исторію -- безъ прикрасъ. Въ тотъ же день мнѣ было отказано отъ мѣста, и я должна была снова начинать свою трудовую жизнь, безъ рекомендаціи и безъ помощи друга. Нечего утомлять васъ окончаніемъ моей исторіи, у меня и силъ не хватитъ передать ее. Довольно того, что я пережила ее. Я вращалась въ самыхъ низменныхъ сферахъ, то въ качествѣ учительницы въ бѣднѣйшихъ кварталахъ, то танцовала въ кордебалетѣ маленькаго театра въ Сити-Родъ, то ходила на поденную работу за плату пятнадцати пенсовъ въ день, какъ портниха,-- но хотя я часто бывала близко къ голодной смерти, однако никогда не обращалась за помощью къ Орасу Моубрэ.
-- Нѣсколько лѣтъ тому назадъ я прочелъ объ его женитьбѣ, сказалъ Джемсъ Кэрью: онъ сдѣлалъ выгодную партію, которая должна была удвоить его состояніе. Я полагаю, теперь онъ уже милліонеръ.
-- М-ръ Майльсъ говорилъ мнѣ, что онъ очень разбогатѣлъ, отвѣчала бѣдная женщина, со вздохомъ. И онъ видимо былъ удивленъ, увидавъ меня въ лохмотьяхъ.
-- И не повѣрилъ вашему раскаянію, замѣтилъ мужъ ея съ циническимъ смѣхомъ. Въ здѣшнемъ мірѣ совсѣмъ не вѣрятъ въ раскаяніе.
-- Джемсъ, проговорила она, съ мольбою въ голосѣ, не дадите ли вы мнѣ чего-нибудь поѣсть. Я въ изнеможеніи отъ голода. Во весь день ныньче я съѣла всего одинъ сухарь, цѣною въ пенни.
-- Извольте, я васъ накормлю. А вы и не справляетесь о дочери -- какая же вы странная мать!
-- Я бы не желала, чтобы она видѣла меня, отвѣчала она содрогаясь. Богъ видитъ, какъ изнываетъ мое сердце при мысли о ней, но я не хотѣла бы встрѣтиться съ нею въ этихъ лохмотьяхъ.
-- Не хотѣли бы? воскликнулъ школьный учитель: въ такомъ случаѣ вы не должны здѣсь оставаться. Домъ этотъ не настолько великъ, чтобъ можно было въ немъ скрываться. Это не то, что было въ нашемъ изящномъ гнѣздышкѣ, въ Кильборнѣ, съ его гостинными, будуарами, кабинетами и курильными. Если вы хотите поѣсть чего-нибудь, то Сильвіи придется прислуживать вамъ.
-- Не говорите ей, кто я такая, сказала мать, дрожа всѣмъ тѣломъ, и обращая испуганный взглядъ по направленію къ двери.
-- Она ничего не узнаетъ, если не подслушивала у двери, что не лишено вѣроятія.
Онъ отворилъ дверь, ведущую въ кухню и позвалъ Сильвію. Лѣстница примыкала въ этой комнатѣ, и услышавъ зовъ отца, Сильвія, взволнованная; сошла внизъ. Но весьма возможно было, что за минуту передъ тѣмъ она неслышно взбѣжала на лѣстницу своею легкою поступью.
Молодая дѣвушка казалась блѣдна и встревожена, но не промолвила ни слова.
-- Здѣсь сидитъ проголодавшаяся скиталица, сказалъ ей отецъ: принеси ей поужинать, что у тебя найдется.
Сильвія открыла маленькій буфетъ и вынула изъ него остовъ курицы, остатки сала, нѣсколько холодныхъ картофелинъ и краюшку хлѣба. Она покрыла подносъ салфеткой и разставила на немъ эти яства съ свойственной ей аккуратностью,-- несмотря на то, что руки ея слегка дрожали при исполненіи этой обязанности. Потомъ, съ подносомъ въ рукахъ, вошла въ пріемную.
Она обмѣнялась взглядомъ съ путницей, и на лицахъ обѣихъ женщинъ выразился испугъ: такъ живые люди смотрятъ на привидѣніе. И дѣйствительно, каждая видѣла привидѣніе въ другой. Одной представилась тѣнь прошлаго, другой -- будущаго.
-- Вотъ, чѣмъ я была, подумала мать.
-- Вотъ, чѣмъ я могу быть, сказала себѣ дочь.
Сильвія поставила подносъ передъ путешественницей, все время не спуская съ нея сдержанно-любопытнаго взгляда. Это блѣдное, изнуренное лицо, съ его мертвеннымъ, блѣднымъ цвѣтомъ, имѣло такое страшное сходство съ ея собственнымъ. Она узнавала въ ней свои собственныя черты, но только утратившія свою красу. "Неужели,-- размышляла она,-- красота такъ много зависитъ отъ свѣжести лица и молодости, что съ годами черты утрачиваютъ свою прелесть?"
При этомъ ей вспомнилось красивое, пожилое лицо м-съ Стенденъ, съ ея спокойнымъ выраженіемъ, ясными, блестящими глазами и съ сохранившеюся свѣжестью щекъ.
-- "Не время разрушаетъ красоту, а заботы, подумала она; избави меня Богъ отъ такой жизни, какая выпала на долю моей матери". Она все подслушала. Любопытство ея было возбуждено поведеніемъ отца, и она приняла мѣры, чтобы узнать причину его волненія. Она слышала все до послѣдняго слова, такъ какъ двери неплотно затворялись въ этомъ старомъ домѣ, и голоса доносились до нея такъ же явственно, какъ если бы она находилась въ одной комнатѣ съ разговаривающими. Пораженная ужасомъ, съ болью въ сердцѣ, выслушала она разсказъ о позорѣ своей матери, о безчестіи отца, и хотя почувствовала трепетное состраданіе къ слабой грѣшницѣ, но всего болѣе ей стало жаль самое себя. Вѣдь по ихъ винѣ она была лишена всѣхъ правъ, принадлежавшихъ ей по рожденію. Для нея результатомъ ошибокъ ея родителей была молодость, полная лишеній. Они начали жизнь свою въ довольствѣ, и по собственной преступной волѣ свернули съ этого мирнаго пути на тернистыя тропинки, гдѣ шипы и иглы изранили ея невинное тѣло. Они воспользовались краткимъ мигомъ счастья, и сорвали цвѣты наслажденій въ юдоли грѣха; между тѣмъ какъ ей выпалъ тяжелый путь искупленія. Она начала жизнь, подавленная тяжестью ихъ преступленій.
Мать смотрѣла на нее съ сокрушеннымъ взоромъ. Своими потухшими глазами она пожирала ея юную красоту; выраженіе глубокой любви мелькало въ каждомъ взглядѣ ея, между тѣмъ какъ страхъ сковывалъ эти дрожащія губы. Никогда еще грѣшница не чувствовала такъ сильно всей тяжести своего грѣха. Цѣлые годы раскаянія и печали показались ей ничтожными въ сравненіи съ этою минутой. Бѣглая женя смотрѣла на покинутое ею дитя, и страдала за свою вину такъ же мучительно, какъ если бы все это было только наканунѣ.
-- Какъ могла я покинуть ее, раздумывала она: не все-ли равно, что Джемсъ былъ жестокъ и несправедливъ во мнѣ, а тотъ клялся мнѣ въ любви; вѣдь у меня оставался ребенокъ! Я должна была бы искать опоры въ этомъ утѣшеніи, и поставить его священной преградой между своей слабостью и соблазномъ.
-- Вы говорили, что сильно проголодались, сказалъ м-ръ Керью: такъ и принимались бы поскорѣе за ужинъ. Вѣдь уже поздно.
Она, повидимому, и не замѣтила, что передъ нею поставлена пища, глаза ея слѣдили за Сильвіей и болѣе ничего не видали, или быть можетъ она мысленно погрузилась въ прошлое, которое являлось фантастическимъ фономъ для этой живой картины. Она пробормотала извиненіе, и начала ѣсть, сначала медленно, разсѣянно, потомъ съ страшною жадностью. Курица, довольно общипанная, такъ какъ уже подавалась къ двумъ обѣдамъ м-ра Керью, пришлась ей по вкусу. Холодный картофель, сало, домашній хлѣбъ были роскошью для того, кому изобиліе было давно неизвѣстно. Она ѣла, какъ человѣкъ знакомый съ голодомъ. Искреннія сожалѣнія, клятвы въ раскаяніи, не пробудили состраданія въ м-рѣ Керью, но положительный голодъ тронулъ даже его черствое сердце. Въ отдаленныя, полу-забытыя времена онъ любилъ эту женщину -- конечно, не съ самоотверженною, всепоглощающею преданностью, но ровно настолько, насколько былъ способенъ къ этому чувству -- и въ немъ проснулась жалость при видѣ ея безпомощности.
Онъ открылъ шкафъ и досталъ изъ него бутылку клерета -- самаго простого -- въ пятнадцать пенсовъ бутылка -- налилъ въ рюмку и подалъ ей. Это было первымъ знакомъ вниманія, которое онъ ей оказывалъ, и она взглянула на него съ униженной благодарностью: такъ смотритъ собака, которую хозяинъ избилъ за ея проказы, и потомъ снова приласкалъ.
-- Какъ вы добры, Джемсъ, прошептала она, отпивъ немного этого незатѣйливаго напитка: я не пила вина съ тѣхъ поръ, какъ была въ больницѣ.
-- Въ больницѣ!-- по какой причинѣ?
-- Меня сбилъ съ ногъ кэбъ, и оказался переломъ руки. Меня препроводили въ казенную больницу, гдѣ я пробыла шесть недѣль. Это было для меня самымъ счастливымъ временемъ -- послѣ возвращенія моего изъ Германіи.
-- Бѣдная! воскликнулъ м-ръ Керью, со стономъ. Кончайте свой ужинъ.
Сильвія медлила уходить, ее притягивало къ себѣ это мертвенное лицо. Ее не тянуло броситься на шею этой внезапно-открытой матери; она замѣтила, какъ поношены и засалены ея отрепья, и едва-ли рѣшилась бы прикоснуться къ нимъ: привычка въ внѣшней опрятности и брезгливость укоренились въ ней. Она не ощущала никакой привязанности въ матери, но мало-помалу глубокая жалость закрадывалась въ ея душу. Она подошла къ отцу, и шепнула ему на ухо:
-- Куда мы положимъ ее спать, папа?
Вопросъ озадачилъ его. Онъ сомнительно посмотрѣлъ на гостью. Ужъ не намѣревалась ли она сѣсть ему на шею, и не былъ ли этотъ поздній пріѣздъ преднамѣреннымъ планомъ, чтобъ навязать ему свое присутствіе до конца дней его. Если онъ, изъ чувства христіанскаго состраданія, дастъ ей ночлегъ на эту ночь, то согласится ли она уйти завтра утромъ? Вѣдь она его законная жена, никакой формальный процессъ не лишалъ ее права на кровъ и пропитаніе въ домѣ мужа. Она могла требовать себѣ пристанища и пропитанія, еслибы этого захотѣла, и ему трудно было бы оспаривать ея права, невозможно отрицать ихъ безъ скандала, что было бы равносильно погибели.
Онъ посмотрѣлъ на нее въ нерѣшительности. Она доставила ему много причинъ къ неудовольствію въ минувшія времена; но ея заблужденія коренились въ тщеславіи и неразсчетливости, но не въ лицемѣріи или лукавствѣ. Однакожъ, она въ концѣ-концовъ обманула его; она замышляла свое бѣгство втихомолку. Онъ никакъ не могъ допустить не преднамѣреннаго бѣгства даже въ такой легкомысленной и беззаботной женщинѣ, какою была она. И потомъ, бѣдность порождаетъ пороки, несвойственные характеру отъ рожденія, бѣдность научаетъ хитрости, убиваетъ чувство собственнаго достоинства. Всѣ честныя побужденія превращаются въ прахъ подъ давленіемъ этого тяжелаго жернова. Такъ по крайней мѣрѣ разсуждалъ Джемсъ Керью. По его мнѣнію, женщина, прошедшая чрезъ такую долговременную школу лишеній, становится опасною.
Сильвія тихо подошла къ окну и подняла уголъ шторы, чтобъ посмотрѣть на дворъ. Небо все заволокло, и шелъ беззвучный, лѣтній дождь. Она снова подошла въ отцу и шепнула ему потихоньку:
-- Позвольте ей переночевать въ моей комнатѣ, папа, я могу спать здѣсь на диванѣ. Нельзя же вамъ ее выгнать въ такую ночь; къ тому-же она кажется больной.
-- Пусть она останется, отвѣчалъ м-ръ Керью.-- Если она окажетъ поползновеніе поселиться здѣсь, то я знаю, какъ отъ нея отдѣлаться, сказалъ онъ самому себѣ: она меня не поддѣнетъ.
Такимъ образомъ было рѣшено, что скиталица проведетъ эту единственную ночь въ школьномъ домѣ. М-ръ Керью взялъ на себя трудъ объяснить потомъ характеръ предлагаемаго гостепріимства. Нигдѣ болѣе, во всемъ Гедингемѣ, не могла бы она найти себѣ ночлега, такъ какъ это добродѣтельное селеніе давно погрузилось въ непробудный сонъ, и питало невыразимое отвращеніе въ бродягамъ.