Горько, какъ полынь!
Лэди Перріамъ была замужемъ уже три мѣсяца. Два изъ нихъ она провела въ Перріамъ-Плэсѣ, и ей казалось, что она уже сто лѣтъ, какъ замужемъ за сэромъ Обри. "Лэди Перріамъ! Сильвія, лэди Перріамъ!" твердила она зачастую сама себѣ, какъ-бы дивясь. Такъ мало разницы было между лэди Перріамъ и Сильвіей Керью. Такое же недовольство, такія же неудовлетворенныя стремленія грьгели сердце Сильвіи среди безмятежнаго величія Перріамъ-Плэса, какъ и въ смиренномъ школьномъ домѣ. Честолюбіе ея было удовлетворено превыше самыхъ безумныхъ мечтаній,-- но это удовлетвореніе принесло ей такъ мало счастія.
Нѣкоторое время новизна придавала прелесть и интересъ окружающему. Она воображала, что для ея довольства, мало того, для ея счастія достаточно будетъ сдѣлаться хозяйкой Перріамъ-Плэса, имѣть возможность говорить. "мой домъ", "моя уборная", "мой будуаръ", "мои сады", "мои слуги"; принимать почтительныя услуги окружающихъ, имѣть экипажъ въ своемъ распоряженіи и слышать, какъ ее величаютъ "милэди". Пріятно было также не убирать комнатъ, не готовить обѣда, не мыть посуды послѣ каждой ѣды, словомъ: не знать будничныхъ, ежедневныхъ заботъ и трудовъ. Это было лицевой стороной медали. Но вмѣстѣ съ тѣмъ съ каждымъ днемъ обратная сторона давала себя чувствовать все больнѣе. Новизна скоро притупилась. Большіе, пустые покои приглядѣлись и стали казаться мрачными; это не все: временами, когда ей случалось долго просидѣть одной въ гостиной, ей становилось жутко, словно отъ присутствія какихъ-то привидѣній, гнѣздившихся по угламъ величественнаго салона. Она почти боялась оглянуться, чтобы не увидѣть чего-нибудь сверхъ-естественнаго. По временамъ она нервозно взглядывала на одно изъ семи высокихъ оконъ, какъ-бы опасаясь увидѣть въ немъ чужое лицо... лицо существа не изъ здѣшняго міра. Бытъ можетъ, близкое сосѣдство мертвецовъ Перріамской фамиліи, покоившихся на маленькомъ кладбищѣ, внизу итальянскаго сада, играло какую-нибудь роль въ этихъ фантазіяхъ!
Величественное уединеніе Перріамъ-Плэса могло представляться со стороны идеальнымъ дѣвическимъ главамъ Сильвіи Керью. Вотъ жизнь, которой она испросила бы у доброй волшебницы, если бы таковая предложила ей избрать себѣ жребій! Но вѣдь многіе и многіе изъ насъ худо бы выбрали, если бы имъ позволили самимъ устроить свою судьбу!
Эта величественная жизнь, протекавшая съ церемонной пышностью, показалась очень скучной молодой женѣ сэра Обри Перріама. Какъ ни было пріятно освободиться отъ черной работы, но дни тянулись безконечно и праздно безъ этой черной работы. Сильвія мечтала пополнить свое образованіе. Она собиралась читать латинскихъ поэтовъ съ помощью грамматики и лексикона; она готовилась усовершенствоваться въ нѣмецкомъ языкѣ. Къ несчастію, такія задачи легко забываются, когда нѣтъ руководителя въ занятіяхъ и сочувствія къ нимъ. Сильвія ревностно занималась нѣмецкимъ языкомъ во время краткаго ухаживанія Эдмонда Стендена, чтобы читать книги, которыми онъ восхищался и говорить съ нимъ на этомъ суровомъ нарѣчіи, которому по силѣ и выразительности врядъ ли найдешь равное среди другихъ, болѣе мелодичныхъ. Эдмондъ читалъ ей иногда въ сумерки баллады Шиллера, и чтобы угодить ему своими успѣхами, она трудилась усердно и трудъ казался пріятнымъ. Теперь, она зѣвала надъ этими стихами, какъ надъ самой скучной вещью въ мірѣ. Точно такъ и оды Горація, казавшіяся полными интереса и поэзіи, когда ихъ декламировалъ и объяснялъ Эдмондъ, теперь представлялись лишь длиннымъ рядомъ существительныхъ и прилагательныхъ, творительныхъ падежей и дѣепричастій, въ которыхъ можно было безнадежно заблудиться.
Она пробовала-было искать помощи у Мордреда, но когда ей случалось обращаться къ нему, онъ расплывался въ неопредѣленной болтовнѣ и старался привлечь вниманіе Сильвіи къ каталогамъ. Онъ могъ повторять лишь то, что читалъ. Такимъ образомъ, занявшись систематически въ теченіи какого-нибудь мѣсяца, лэди Перріамъ пришла въ уныніе и стала обращаться къ книгамъ лишь урывками.
Сэръ Обри не поощрялъ ее заниматься. Онъ держался стариннаго воззрѣнія, что молодая женщина должна умѣть готовить пуддинги и занимать гостей въ гостиной. Если она стремится пріобрѣсти различные таланты, то пускай рисуетъ цвѣты и бабочекъ по бархату, или ландшафты карандашами, къ ущербу своего зрѣнія и для украшенія альбомовъ своихъ друзей. Затѣмъ, она могла разнообразить свои дневныя занятія шитьемъ въ тамбуръ или вышивать по канвѣ разныхъ Исааковъ или Авраамовъ, какъ это дѣлывала покойная леди Перріамъ, работу которой можно было видѣть и по сіе время въ комнатѣ Болингброка. "Синіе чулки" внушали сэру Обри священный ужасъ.
-- Вспомни про лэди Мэри Уортли, говаривалъ онъ, стараясь отвлечь Сильвію отъ занятія латинскими поэтами; она была очень умна, но врядъ ли респектабельна и даже, если вѣрить скандалёзной хроникѣ того времени, не особенно опрятна.
Музыка вокальная, какъ и инструментальная, нисколько не интересовала сэра Обри. Онъ купилъ небольшое фортепіано по просьбѣ Сильвіи и позволилъ поставить его въ одинъ изъ угловъ салона, гдѣ про себя считалъ его неумѣстнымъ. Онъ каждый вечеръ, своимъ ровнымъ, вѣжливымъ тономъ, просилъ Сильвію спѣть ему что-нибудь; но пока она пѣла, онъ читалъ газету и никогда почти не слушалъ ея пѣнія. Это не мѣшало ему съ неизмѣнной вѣжливостью благодарить ее, когда она вставала изъ-за фортепіано.
Однообразіе жизни въ Перріамъ-Плэсѣ превосходило все, что можно было ожидать отъ жизни въ монастырѣ. Эти святилища подвергаются вторженіямъ путешественниковъ, инспекціи архіереевъ, перемѣнамъ въ администраціи; наконецъ, тамъ бываютъ праздники, посты, словомъ, безконечное разнообразіе, сравнительно съ жизнью въ Перріамѣ, которая катилась ровно и безмятежно, какъ вода въ каналѣ. Отлично вымуштрованная прислуга каждый день подавала обѣдъ неизмѣнно въ одномъ и томъ же порядкѣ. Та же скука царила изо-дня въ день въ величественномъ зданіи. Нескончаемый tic-tac часовъ во вкусѣ Лудовика XIV... часовъ, лакированный футляръ которыхъ испещренъ былъ гербами Перріамовъ... какъ-будто напоминалъ о вѣчности. "Вѣчно одно и то же, вѣчно одно и то же!" вѣщалъ этотъ торжественный "глаголъ временъ" утомленнымъ ушамъ Сильвіи. Semper idem, semper idem!
Сэръ Обри никогда не былъ съ нею неласковъ; но съ другой стороны онъ оказался далеко не тѣмъ снисходительнымъ мужемъ, какъ она ожидала. Онъ отнюдь не былъ ея рабомъ, но напротивъ того, ждалъ и требовалъ отъ нея вѣчнаго повиновенія. Онъ былъ скорѣе добрымъ отцемъ, чѣмъ баловнемъ-мужемъ. Онъ не бросалъ денегъ на ея прихоти и даже рѣдко исполнялъ ея просьбы... хотя всегда отказывалъ въ нихъ весьма любезно.
Разъ она рѣшилась-было сказать, что они могли бы вести болѣе оживленную жизнь, что Перріамъ-Плэсъ былъ бы еще пріятнѣе, если бы въ немъ бывали по временамъ гости. Сэръ Обри поднялъ брови въ неописанномъ удивленіи.
-- Развѣ ты не счастлива, душа моя? спросилъ онъ.
Сильвія вздохнула и отвѣчала, что она вполнѣ счастлива.
-- Если такъ, то къ чему мы станемъ рисковать своимъ счастіемъ, вводя въ свою жизнь посторонній элементъ? Ты не пріучена видѣть домъ свой биткомъ набитымъ посѣтителями, и я также. Такъ какъ мы оба счастливы, то будемъ стараться сберечь это счастіе и не станемъ мѣнять образа жизни.
Такъ вѣщалъ гласъ старости и мудрости, но непокорное сердце молодости возмутилось противъ этого благоразумнаго рѣшенія. Слезы досады навернулись на глазахъ у Сильвіи.
-- Я знаю, что ты жилъ какъ отшельникъ, когда былъ холостымъ, отвѣчала она. Обь этомъ достаточно судили и рядили. Но я думала, что когда ты женишься, то перемѣнишь образъ жизни... что ты станешь принимать сосѣдей, какъ и другіе богатые люди, и наслаждаться живимо.
-- Я надѣюсь, что мысль о томъ, чтобы принимать сосѣдей, не была единственнымъ мотивомъ, побудившимъ тебя выйти за меня замужъ, возразилъ сэръ Обри съ тѣмъ видомъ оскорбленнаго достоинства, которымъ онъ вооружался по временамъ, какъ броней. Что касается наслажденія жизнью, то я веду такую жизнь, какая мнѣ по вкусу, а это, по моему мнѣнію, высшее наслажденіе, доступное человѣку.
Сильвія пожала плечами и покорилась. Она была вынуждена покориться; мало того: она открыла, что жизнь замужней женщины требуетъ непрерывной покорности. Сэръ Обри былъ добрымъ, но не снисходительнымъ мужемъ. Восторгъ, побудившій его ухаживать за дочерью сельскаго учителя, нѣсколько охладѣлъ теперь, когда она сдѣлалась его женой... его собственностью до конца его дней. Не то, чтобы онъ разочаровался въ Сильвіи или охладѣлъ къ ней. Онъ былъ очень доволенъ своей судьбой и въ высшей степени доволенъ своей красивой молодой женой; но намѣревался жить, какъ ему угодно, и рѣшилъ, что и она подчинится этому образу жизни и не станетъ искать постороннихъ развлеченій и увеселеній, которыя только могутъ досаждать ему и стоить денегъ.
Перріамскій медовый мѣсяцъ протекъ крайне незамысловато. Антресоль въ Фобуръ-Сенть-Оноре не былъ дворцомъ, въ которомъ, какъ Сильвія предполагала, долженъ жить даже въ чужихъ краяхъ такой великій человѣкъ, какъ сэръ Обри. Сэръ Обри возилъ свою молодую жену смотрѣть на все то, что обыкновенно привлекаетъ вниманіе иностранцевъ: Лувръ, Люксанбуръ, большія старинныя церкви, гдѣ Сильвія во всѣ глаза глядѣла на статуи, отель де-Клюни, Мавзолей Наполеона, версальскіе фонтаны и длинную террасу въ Сенъ-Жерменѣ. Все это сэръ Обри показалъ ей; но какъ ни казалось оно удивительнымъ и прекраснымъ сельской красавицѣ, но надъ всѣмъ этимъ носилось какое-то темное облако. Безчисленныя церкви утомили ее прежде, чѣмъ она осмотрѣла половину ихъ. Обширные дворцы съ нескончаемыми картинными галлереями дѣйствовали, въ концѣ-концовъ, снотворно. Сэръ Обри, не взирая на все его желаніе быть добрымъ, занимательнымъ, поучительнымъ, всегда уводилъ ее отъ тѣхъ самыхъ вещей, которыя наиболѣе интересовали ее. Онъ переходилъ съ мѣста на мѣсто. Нигдѣ не случалось имъ замѣшкаться, засидѣться. Густой Сенъ-Жерменскій лѣсъ не сманилъ ихъ провести день подъ его прохладной сѣнью. А между тѣмъ, Сильвіи казалось, что она непремѣнно бы провела тамъ денёкъ съ Эдмондомъ, еслибы вышла за него замужъ.
Сэръ Обри повезъ свою жену въ Théâtre, гдѣ давали Les femmes savantes Мольера, но призналъ всѣ другіе театры неприличными.
Жара стояла удушливая почти во все время медоваго мѣсяца Сильвіи, и большія, длинныя улицы удивительнаго города полны были густымъ, горячимъ паромъ, вѣщавшимъ о тифѣ и холерѣ. Сэръ Обри рано вставалъ и рано ложился спать, и вечеръ, единственное время, когда Парижъ бываетъ сносенъ лѣтомъ, было временемъ заточенія для Сильвіи. Она играла въ шахматы съ своимъ мужемъ въ душномъ маленькомъ салонѣ при свѣтѣ двухъ свѣчей, между тѣмъ какъ городъ полонъ былъ звуковъ людскихъ голосовъ и музыки и залитъ былъ свѣтомъ, тамъ, на бульварахъ, гдѣ дулъ свѣжій ночной вѣтерокъ. Сильвія вернулась въ Англію подъ впечатлѣніемъ, что Парижъ великолѣпный, но не веселый городъ.
Они возвратились въ Перріамъ-Плэсъ, и Сильвіи представлены были ея слуги и подчиненные. Въ эту минуту торжества ей показалось вполнѣ достаточной радостью быть хозяйкой въ Перріамѣ и командовать въ немъ. Какъ ни удивилась прислуга странной женитьбѣ своего барина, но на лицахъ нельзя было того прочесть. Она привѣтствовала дочь Джемса, Керью такъ же почтительно, какъ привѣтствовала бы всякую другую лэди.
Тѣ перемѣны и улучшенія, о которыхъ съ такимъ удовольствіемъ мечтала Сильвія до своего замужства, не были еще осуществлены. Весьма скоро послѣ свадьбы лэди Перріамъ убѣдилась, какъ мало власти имѣла она надъ своимъ мужемъ, и какой ничтожной свободой могла пользоваться, и, что всего хуже, какими ничтожными деньгами могла располагать. Она знала, что доходы ея мужа вдесятеро превышали его расходы, а между тѣмъ это богатство не доставляло ей ни славы, ни удовольствія.
Онъ пришелъ въ неописанное удивленіе, когда она впервые попросила у него денегъ.
-- На что тебѣ понадобились деньги, душа моя? спросилъ онъ, точно они находились на необитаемомъ островѣ, гдѣ деньги не могли имѣть ровно никакого значенія.
-- Мнѣ нужны деньги, чтобы истратить ихъ, отвѣчала Сильвія по-дѣтски.
Она не забыла несчастной женщины въ Бель-Аллэ, въ Феттеръ-Лэнѣ. Нѣжность сердечная не была слабостью Сильвіи, но ей совѣстно было думать, что она живетъ среди всего этого великолѣпія и комфорта, между тѣмъ какъ мать ея, по всей вѣроятности, умираетъ съ голоду.,
-- Какъ! истратить деньги, ради удовольствія ихъ истратить? возразилъ сэръ Обри, точно благоразумный папаша -- одинъ изъ образцовыхъ родителей Маріи Йджевортъ, напримѣръ -- читающій нравоученіе своей маленькой дочкѣ.-- Милая Сильвія, вѣдь это дѣтскій резонъ.
-- Но я вовсе не это хотѣла сказать. Конечно, мнѣ нужны деньги, иначе я бы не просила ихъ у тебя. Я думала, что ты назначишь мнѣ карманныя деньги...
-- Я думалъ объ этомъ, отвѣчалъ сэръ Обри, точно дѣло шло о какомъ-нибудь весьма глубокомысленномъ предметѣ: и намѣренъ это сдѣлать... со временемъ. Но, право, расходы твои должны быть совсѣмъ ничтожны. У тебя еще цѣлы платья, которыя ты сшила къ нашей свадьбѣ.
-- Платья уже сносились, сказала Сильвія. Я носила ихъ все время, какъ мы были въ Парижѣ.
-- Всего мѣсяцъ! вскричалъ сэръ Обри.-- Я ношу этотъ сюртукъ уже полтора года.
-- Значитъ, тебѣ пора заказать себѣ новый! закричала Сильвія съ досадой.-- Но я буду ходить въ поношенныхъ платьяхъ, если тебѣ угодно. Что за дѣло: вѣдь я никого не вижу, кромѣ тебя и Мордреда.
-- Надѣюсь, что тебѣ слѣдуетъ такъ же хорошо одѣваться, чтобы понравиться мнѣ, какъ бы ты одѣвалась, чтобы восхитить постороннихъ, возразилъ сэръ Обри съ оскорбленнымъ видомъ.
-- Я не могу хорошо одѣваться безъ денегъ, отвѣчала Сильвія. Женскія платья не то, что мужскіе сюртуки. Они не могутъ вѣчно носиться.
-- Когда такъ, весьма жаль, что женщины не наберутъ болѣе прочныхъ матерій. Ни сукно, изъ котораго шили себѣ будничныя платья наши бабушки, ни парча, которую онѣ приберегали для парадныхъ случаевъ, не снашивались въ три мѣсяца. Кресла въ нашей спальной обиты матеріей изъ платьевъ моей бабушки. Но не твоя вина, что мы живемъ въ суетную эпоху, и я не могу сердиться на тебя за то, что ты слѣдуешь модамъ своего времени. Я дамъ тебѣ двадцать фунтовъ, и пока ты ихъ истратишь, рѣшу вопросъ о карманныхъ деньгахъ. Ну, полно, моя радость, я не желаю видѣть слезъ на этихъ хорошенькихъ глазкахъ.
Сэръ Обри выдалъ чекъ, воображая, что пощупаетъ необыкновенно щедро.
Сильвія послала половину этихъ денегъ миссисъ Карфордъ, въ формѣ десятифунтовой бумажки. На оставшіеся десять фунтовъ она купила темное шелковое платье: такъ какъ она говорила, что нуждается въ новомъ платьѣ, то ей нужно было показать сэру Обри, что она его купила.
Вскорѣ послѣ того, баронетъ любезно объявилъ своей женѣ, что рѣшилъ назначить ей для ея личныхъ расходовъ двѣсти фунтовъ въ годъ, которые будутъ ей уплачиваться по четвертямъ, и это онъ, очевидно, считалъ весьма щедрымъ подаркомъ. Сильвія горячо поблагодарила его, и въ самомъ дѣлѣ она рада была возможности располагать хотя какой-нибудь суммой безконтрольно. Всѣ ея мечты о новой мебели для библіотеки и о томъ, чтобы замѣнить полинялые занавѣсы въ салонѣ -- новыми изъ желтаго атласа, разсѣялись. Она убѣдилась, что въ сэрѣ Обри обрѣла новаго господина. Зависимость отъ него была покойнѣе, чѣмъ зависимость отъ отца, но тѣмъ не менѣе это все же была зависимость.