1) Домъ, гдѣ выставляютъ мертвыя тѣла.
Была полночь, когда Джонъ Тревертонъ вошелъ въ свой кабинетъ, гдѣ нашелъ зажженныя свѣчи и вновь разведенный огонь въ каминѣ; онъ вообще имѣлъ привычку читать или писать до поздней ночи. Въ этотъ вечеръ ему было не до сна. Онъ приподнялъ драпировку, раздѣлявшую обѣ комнаты, и заглянулъ въ спальню. Лора такъ наплакалась, что наконецъ уснула. Разметавшіеся волосы, судорожно сжатая рука, лежавшая на подушкѣ, говорили о томъ, какъ тревожны были ея мысли, когда она погрузилась въ дремоту, порожденную нравственной истомой. Джонъ Тревертонъ наклонился, поцѣловалъ щечку, на которой виднѣлись слѣды слезъ, и со вздохомъ отвернулся отъ кровати.
-- Грѣхи мои тяжело отозвались на тебѣ, бѣдняжка моя,-- сказалъ онъ себѣ, возвращаясь въ кабинетъ и садясь у камина, чтобъ хорошенько обсудить свое положеніе со всѣми его затрудненіями.
О снѣ нечего было и думахъ. Онъ могъ только сидѣть, глядѣть въ огонь и вспоминать свою прошлую жизнь съ ея многочисленными заблужденіями.
Какъ легко разстался онъ съ лучшимъ сокровищемъ -- свободой! Не думая вовсе о будущемъ, сказалъ онъ себя съ женщиной, къ которой питалъ лишь мимолетную симпатію, порожденную фантазіей молодого человѣка, о которой зналъ такъ мало, что теперь, оглядываясь назадъ, не могъ вспомнить ничего, кромѣ, такъ сказать, остова ея исторіи. Что-жъ, онъ дорогой цѣной расплачивался за это кратковременное увлеченіе; онъ теперь вносилъ штрафъ за беззаботные дни, которые провелъ среди безпутныхъ людей, причемъ и самъ спустился почти до такого же низкаго уровня, какъ тотъ, на которомъ стояли его товарищи. Онъ старался припомнить что-нибудь изъ разсказовъ жены о ея дѣтствѣ и юности, но вспомнилъ только, что она очень мало говорила о прошедшемъ. Разъ, одинъ только разъ, въ воскресной лѣтній вечеръ, когда они возвращались вдвоемъ съ обѣда въ Булонскомъ лѣсу и языкъ Заиры развязался подъ вліяніемъ шампанскаго и кюрасо, она заговорила о своемъ путешествіи въ Парижъ, этомъ долгомъ, одинокомъ путешествіи, во время котораго у нея въ карманѣ было такъ мало денегъ, что она не могла даже позволить себѣ, хоть не надолго, сѣсть въ дилижансъ, но довольствовалась тѣмъ, что, отъ времени до времени, даромъ ѣхала въ пустой телѣгѣ или, того хуже, могла присѣсть на мѣшкахъ съ пшеницей. Она разсказала ему, какъ она вошла въ Парижъ усталая, изнемогая отъ жажды, запыленная съ головы до ногъ, точно явилась съ мукомольной мельницы; и какъ громадный городъ -- съ его миріадами фонарей, безчисленными голосами, грохотомъ колесъ по мостовой, ослѣпилъ ее, какъ у нея закружилась голова, когда она остановилась на перекресткѣ двухъ большихъ бульваровъ, глядя въ безконечную даль, гдѣ огни становились все меньше и меньше, а на самомъ краю темнаго неба превращались въ настоящія точки. Она говорила ему о своей парижской карьерѣ, о томъ, какъ она была прачкой на набережной, и какъ въ одинъ воскресный вечеръ въ Chateau des Fleurs, послѣ одной изъ кадрилей, къ ней подошелъ мужчина, толстякъ, съ сѣдыми усами, въ бѣломъ жилетѣ, и спросилъ ее, гдѣ она училась танцовать, на что она, смѣясь, отвѣчала ему, что никогда не училась, но что танцевать ей также легко, какъ ѣсть, пить и спать. Тогда онъ спросилъ ее, не желала-ли бы она поступить въ одинъ изъ театровъ въ качествѣ танцовщицы, носить юбку изъ золотой ткани и бѣлые атласные сапожки, шитые золотомъ, такіе, какіе она могла видѣть въ послѣдней большой фееріи: La biche au Bois, на что она отвѣчала ему: да, такая жизнь какъ-разъ по мнѣ! Тогда господинъ въ бѣломъ жилетѣ велѣлъ ей явиться на слѣдующее утро, въ одиннадцать часовъ, въ одинъ изъ большихъ бульварныхъ театровъ.
Она повиновалась, видѣла этого барина въ его собственномъ кабинетѣ, въ зданіи театра, и поступила въ число полутораста фигурантокъ, съ жалованьемъ по двадцати франковъ въ недѣлю.-- "Съ этой минуты мнѣ ужъ было недалеко до той минуты, когда я стала производить фуроръ въ студенческомъ театрѣ,-- сказала Шико съ дерзкой улыбкой на своихъ красныхъ губахъ.-- Будь у меня другой мужъ, я бы производила фуроръ и на одномъ изъ бульварныхъ театровъ, и "Figaro" черезъ каждыя двѣ недѣли помѣщалъ бы статейку обо мнѣ".
-- Тебѣ тогда не приходило на мысль съѣздятъ въ Орэ, повидать твоихъ старыхъ друзей?-- однажды спросилъ мужъ, удивлявшійся холодному эгоизму этого существа.
-- У меня въ Бретани никогда не было друга, которымъ-бы я настолько дорожила,-- прищелкнувъ пальцами отвѣчала Заира. Всѣ и каждый дурно обращалась со мной. Отецъ мой былъ ходячій чанъ съ сидромъ {Яблочное вино.}, бѣдная мать моя -- теперь мнѣ ее жалю, она такая бала несчастная -- вѣчно хныкала и ныла. Для всѣхъ насъ было величайшимъ благополучіемъ, когда милосердый Богъ принялъ ее.
-- А больше тебѣ некого было любить?-- спросилъ Джэкъ. Жениха, напримѣръ?
-- Жениха,-- воскликнула Шико, причемъ большіе глаза ея гнѣвно сверкнули.-- Какое дѣло било мнѣ до жениховъ? Мнѣ было только девятнадцать лѣтъ, тогда я покинула эту трущобу.
-- Я слыхалъ о дѣвушкахъ, у которыхъ въ такомъ же раннемъ возрастѣ бывали поклонники,-- самымъ спокойнымъ тономъ замѣтилъ Джокъ; послѣ этого жена его перестала толковать о своемъ прошломъ.
Въ описываемый вами вечеръ, Джонъ Тревертонъ, владѣлецъ Гаалыѣрстскаго замка, мужъ обожаемой жены, не имѣвшій ничего общаго съ беззаботнымъ Джэкомъ Шико, умѣвшимъ въ полной мѣрѣ довольствоваться настоящей минутой и никогда не дерзавшимъ заглядывать впередъ и думать хотя бы о неизбѣжномъ завтрашнемъ днѣ,-- возвращался мысленно ко днямъ, давно минувшимъ, и видѣлъ, какъ на картинѣ, тѣ сцены изъ своего прошлаго, которыя всего живѣе запечатлѣлись въ его умѣ.
Въ его брачной жизни былъ одинъ эпизодъ, возбудившій его удивленіе, такъ какъ жена его не была вообще женщиной впечатлительной или способной испытывать сильное волненіе, кромѣ тѣхъ случаевъ, тогда бывали затронуты ея личное удовольствіе или личные интересы. Между тѣхъ, въ данномъ случаѣ, она показала себя столь же склонной къ состраданію и страху какъ семнадцатилѣтняя дѣвушка, только-что выпорхнувшая изъ монастырскаго пансіона.
Однажды лѣтомъ, послѣ обѣда, они оба, мужъ и жена, бродили по набережнымъ, останавливаясь, чтобы взглянуть на движеніе на рѣкѣ, садились отдыхать водъ деревьями или перелистывали старыя книги въ лавочкахъ букинистовъ. Такъ дошли они до Pont-Neaf.
-- Перейденъ черезъ мостъ, взглянемъ на Notre Dame,-- сказалъ мужъ, для котораго старая церковь имѣла безконечную прелесть
-- Ба!-- воскликнула жена,-- вотъ любитъ-то человѣкъ глазѣть на старые камни.
Они перешли мостъ и приблизились къ фасаду величаваго стараго собора, съ той стороны, гдѣ рука прогресса уже начинала сносить дома, тѣснившіеся вокругъ него и скрадывавшіе его красоту. Джекъ Шико, поднявъ голову, смотрѣлъ на дивную западную дверь, густо-усѣянную изображеніями лилій и поставленную Филиппомъ-Августомъ на томъ мѣстѣ, гдѣ нѣкогда красовались изваянія всѣхъ іудейскихъ царей въ каменныхъ нишахъ, тонкая работа которыхъ напоминала кружево или весеннюю листву. Глаза жены его обращались на-право, на-лѣво, окидывали всю окрестность, ища какого-нибудь занятія для ума, склоннаго утомляться, какъ только онъ находился подъ возбуждающимъ вліяніемъ удовольствія или развлеченія.
-- Посмотри, другъ мой,-- закричала она,-- крѣпко ухватившись за руку мужа.-- Тамъ что-то случилось, взгляни, какая толпа народу. Что это -- процессія или несчастный случай?
-- Я полагаю, послѣднее,-- отвѣчалъ Шико, гляди вглубь улицы, противъ которой они стояли и по которой торопливо двигалась густая толпа, надвигавшаяся на нихъ, подобно могучей черной волнѣ.-- Намъ-бы лучше выбраться отсюда.
-- О, нѣтъ,-- живо воскликнула жена.-- Если есть что посмотрѣть, посмотримъ. Жизнь не особенно богата развлеченіямъ.
-- Можетъ быть, это что-нибудь непріятное,-- промолвилъ Джэкъ.-- Боюсь, не несутъ ли тамъ какого-нибудь несчастнаго въ la Morgue.
-- Это ничего не значитъ. Посмотримъ.
Они подождали, присоединились въ быстро двигавшейся толпѣ и услыхали нѣсколько голосовъ, обсуждавшихъ происшествіе, причемъ каждый голосъ предлагалъ новый варіантъ одной и той же страшной исторія.
На бульварѣ задавили человѣка -- матроса изъ провинціи, его сшибли съ ногъ лошади, запряженной въ большую телѣгу. Лошади его затоптали, колеса переѣхали черезъ него; когда его подняли, онъ былъ мертвый,-- толковалъ одинъ.
-- Нѣтъ, онъ говорилъ и какъ будто почти не сознавалъ, что ушибся,-- замѣчалъ другой.-- Онъ умеръ, пока ждали носилокъ, чтобы перенести его въ больницу,-- повѣствовалъ третій.
Теперь его несли въ la Morgue, знаменитый домъ у рѣки, гдѣ выставляютъ мертвыя тѣла. Его несли среди густой толпы, начавшей собираться съ той минуты, какъ носильщики двинулись съ своей страшной ношей отъ ворогъ St.-Denie, у которыхъ случилось несчастіе. Онъ былъ тамъ въ центрѣ этой массы человѣческихъ жизней, въ видѣ страшной фигуры, закрытой съ головы до ногъ, скрывавшейся отъ всѣхъ этихъ любопытныхъ взоровъ.
Джэка и жену его унесло вслѣдъ за остальными, мимо знаменитаго собора, внизъ по рѣкѣ, къ дверямъ дома, предоставленнаго въ пользованіе мертвецамъ.
Здѣсь всѣ остановились; никому не дозволили войти, исключая покойника и носильщиковъ, да трехъ или четырехъ полицейскихъ.
-- Надо подождать, пока они не кончатъ его туалета,-- сказала Шико мужу,-- тогда мы можемъ войдти и видѣть его.
-- Какъ!-- вскрикнулъ Джэкъ,-- неужели ты хочешь смотрѣть раздавленнаго человѣка. Онъ долженъ представлять ужасное зрѣлище, бѣдняга.
-- Напротивъ,-- замѣтилъ кто-то изъ стоявшихъ возлѣ нихъ въ толпѣ,-- лицо его осталось невредимымъ. Онъ красивый малый, загорѣлый матросъ, молодецъ.
-- Взойдемъ, посмотримъ на него,-- настаивала Шико; а когда Шико желала чего-нибудь, она всегда достигала желаемаго.
Итакъ, они ждали въ толпѣ, все еще многочисленной, хотя около двухъ третей зѣвакъ уже разошлось и возвратилось къ своимъ занятіямъ или удовольствіямъ -- не потому, чтобы они не рѣшались взглянуть на смерть въ ея самомъ ужасномъ видѣ, а просто потому, что туалетъ могъ быть продолжителенъ, а зрѣлище не стоило того, чтобы его ждать полчаса, подъ лучами лѣтняго солнца.
Шико ждала съ упорнымъ терпѣніемъ, свойственнымъ ея характеру, когда она разъ на что-нибудь рѣшилась. Джэкъ также ждалъ терпѣливо; онъ разсматривалъ людей толпы и испытывалъ художественное наслажденіе при изученіи этихъ разнообразныхъ образчиковъ нѣсколько выродившагося человѣчества. Такъ прошло полъ-часа; двери отворились, и толпа ввалила въ домъ, точно спѣшила въ театръ или циркъ.
Вотъ онъ лежитъ, вновь прибывшій, озаренный свѣтомъ лѣтняго дня, спокойная фигура виднѣется за стекломъ, красивое, смуглое лицо, съ бородой и рѣзкими бровями. Коротко подстриженные волосы, золотыя кольца въ ушахъ, а на обнаженной рукѣ, не попавшей подъ колесо, подпись, нататуированная синимъ и краевымъ.
Джэкъ Шико, съ участіемъ всматривавшійся въ лицо мертвеца и старавшійся удержатъ въ памяти его черта, наклонимся, чтобы разсмотрѣть вытатуированную надпись и изображеніе.
На рукѣ выжженъ былъ корабль, роза и слѣдующія слова: "Посвящается святой Аннѣ Ореской".
Человѣкъ этотъ, несомнѣнно, былъ уроженцемъ Орэ, родины Шико.
Джэкъ повернулся, чтобы сообщить о томъ женѣ.
Она стояла бокъ-о-бокъ съ нимъ, блѣдная какъ мертвецъ за стекломъ, съ искаженнымъ судорогою лицомъ. Крупныя слезы такъ и катились по ея щекамъ.
-- Ты его знаешь?-- спросилъ Джэкъ.-- Это кто-нибудь, кого ты помнишь?
-- Нѣтъ, нѣтъ,-- рыдала она; -- но это слишкомъ ужасно. Уведи меня, уведи меня отсюда, или со мной сдѣлается припадокъ.
Онъ поспѣшно вывелъ ее изъ толпы, протолкался на свѣжій воздухъ.
-- Ты слишкомъ понадѣялась на крѣпость своихъ нервовъ,-- сказалъ онъ, досадуя на безуміе, причинившее ей такое потрясеніе.-- Ты бы не должна была любить такія ужасныя зрѣлища.
-- Мнѣ скоро будетъ лучше,-- отвѣчала Шико,-- это ничего.
Ей, однако, не скоро стало лучше. Цѣлый день она была точно въ истерикѣ, а ночью, какъ только закрыла глава, приподняла голову съ подушки и зарыдала, закрывъ лицо руками.
-- Не позволяй мнѣ смотрѣть на него!-- кричала она.-- Джэкъ, отчего ты такъ жестокъ, что заставляешь меня глядѣть на него? Ты держишь меня, прижимаешь лицо мое къ стеклу. Уведи, уведи меня.
Перебирая въ умѣ подробности страшной сцены, происходившей пять лѣтъ тому навалъ, Джонъ Тревертонь задавалъ себѣ вопросъ: не существовало-ли какой-нибудь связи между этимъ человѣкомъ и Заирой Шико?