Хотя Джорджъ Джерардъ твердо рѣшился выѣхать изъ Бичамптона въ понедѣльникъ утромъ съ первымъ поѣздомъ, хотя онъ начиналъ сомнѣваться въ чистотѣ намѣреній Эдуарда Клера, и вообще чувствовалъ себя не совсѣмъ ловко въ обществѣ этого молодого человѣка, тѣмъ не менѣе, когда понедѣльникъ насталъ и онъ увидалъ въ окно темное небо и размытую дождемъ окрестность, то онъ уступилъ, легче чѣмъ то было въ его характерѣ, дружескимъ убѣжденіямъ мистриссъ Клеръ и ея дочери, ранехонько явившейся въ столовую, съ цѣлью напоить отъѣзжающаго гостя чаемъ.
-- Вы право не должны отправляться въ такое ужасное утро,-- съ материнской лаской замѣтила жена викарія.-- Я бы не позволила Эдуарду пуститься въ дальній путь въ такую погоду.
Джорджъ Джерардъ подумалъ о неудобствахъ, которыми изобилуетъ вагонъ третьяго класса, о струяхъ оледенѣлаго воздуха, проникающихъ во всѣ щели, о нашествіи мокрыхъ пассажировъ на каждой станціи, причемъ отъ нихъ несетъ холодомъ, а покрытая грязью одежда ихъ касается его колѣнъ, о зонтикахъ по угламъ, о лежащемъ на всѣхъ и на всемъ отпечаткѣ нищеты; затѣмъ задумчивые глаза его окинули быстрымъ взглядомъ хорошенькую маленькую столовую, за мебель которой на аукціонѣ едва ли бы выручили двадцать фунтовъ, но уютность которой просто цѣны не имѣла. Осмотрѣвъ комнату, онъ взглянулъ на занимавшихъ ее, на Селію въ ея темномъ зимнемъ платьѣ, изъ синей саржи, сидѣвшемъ безукоризненно и скрашеннымъ воротничкомъ и рукавчиками самоновѣйшаго фасона.
-- Что ты пристаешь къ мистеру Джерарду, мама?-- спросила Селія, поднимая голову, склоненную надъ чайникомъ.-- Развѣ ты не видишь, что у насъ здѣсь такая ужасная тоска, и ему такъ хочется отсюда выбраться, что онъ готовъ пройдти черезъ испытаніе, несравненно болѣе тяжкое, чѣмъ путешествіе въ сырую погоду, лишь бы убѣжать.
-- Желалъ бы я, чтобы вы знали, какъ слова ваши жестоки, миссъ Клеръ,-- сказалъ Джерардъ, съ серьёзной улыбкой глядя на нее съ своего мѣста у камина.
-- Почему жестоки?
-- Потому что вы, сами того не сознавая, ставите мнѣ въ укоръ мою бѣдность. Тѣ восемь или десять паціентовъ, которыхъ я долженъ навѣстить завтра утромъ, приносятъ мнѣ отнюдь не болѣе ста фунтовъ въ годъ, а между тѣмъ, мнѣ никакъ бы не слѣдовало рисковать этимъ незначительнымъ доходомъ.
-- Какъ вы все это будете вспоминать, какъ надъ всѣмъ этимъ станете смѣяться много лѣтъ спустя, когда будете ѣздить въ своемъ экипажѣ изъ Sovile-row на станцію желѣзной дороги, чтобы отправиться въ Виндзорскій замокъ, въ силу полученнаго по телеграфу королевскаго приказанія.
-- Оставивъ въ сторонѣ королевскія телеграммы и Виндзорскій замокъ, между моимъ настоящимъ мѣстомъ жительства и Sovile-row такое разстояніе, что я сомнѣваюсь въ возможности когда-либо осилить его,-- замѣтилъ Джерардъ,-- а покамѣстъ мои немногіе платящіе паціенты крайне для меня важны, и среди моихъ бѣдныхъ больныхъ есть нѣсколько довольно критическихъ случаевъ.
-- Бѣдняжки, я увѣрена, что всѣ они могутъ подождать,-- сказала Селія.-- Можетъ быть имъ и полезно будетъ пріостановить леченіе на день или на два. Лекарства, даже и въ лучшихъ случаяхъ, представляютъ такую сомнительную выгоду.
-- У меня есть пріятель, который присматриваетъ за моими серьёзными больными,-- нерѣшительно проговорилъ Джерардъ.-- Еслибъ я рѣшился поступить по собственному желанію, я бы, конечно, остался.
-- Такъ рѣшайтесь,-- воскликнула Селія.-- Я всегда такъ поступаю. Мама, положите мистеру Джерарду ветчины съ картофелемъ, пока я сбѣгаю къ Петру и пошлю его въ гостинницу Георга, сказать, что омнибусу незачѣмъ сюда заѣзжать.
-- Боюсь, что я злоупотребляю вашимъ милымъ гостепріимствомъ и причиняю вамъ большія хлопоты,-- сказалъ Джерардъ, когда Селія выскользнула изъ комнаты, чтобы отдать нужныя приказанія.
-- Вы не причиняете намъ никакихъ хлопотъ, и должны знать, что я очень счастлива видѣть у себя друга моего сына.
При этихъ словахъ блѣдныя щеки Джерарда слабо вспыхнули. Онъ чувствовалъ, что положеніе, занимаемое имъ въ викаріатѣ, есть какъ-бы плодъ обмана. Всѣ смотрѣли на него какъ на близкаго друга Эдуарда Клера, а ему уже стало ясно, что Эдуардъ -- человѣкъ, съ которымъ ему никогда не подружиться. Но къ матери и сестрѣ Эдуарда Клера онъ питалъ гораздо болѣе теплое чувство.
Онъ усѣлся за ранній завтракъ съ обѣими дамами. Викарій завтракалъ позже, а однимъ изъ преимуществъ Эдуарда, какъ будущаго поэта, было предоставленное ему въ настоящемъ право каждое утро лежать въ постели до десяти часовъ. Никогда не бывало болѣе веселаго завтрака. Джерардъ, рѣшившись остаться, всецѣло отдался удовольствію минуты. Селія разспрашивала его объ его образѣ жизни, и вызвала его на живой разсказъ о нѣкоторыхъ, наиболѣе любопытныхъ, эпизодахъ его карьеры. Онъ рѣдко принималъ участіе въ буйныхъ удовольствіяхъ своихъ товарищей студентовъ, но все же участвовалъ въ нихъ настолько, что видѣлъ все, что есть своеобразнаго и интереснаго въ лондонской жизни. Селія слушала, широко раскрывъ глаза.
-- Вотъ это я называю жизнью,-- воскликнула она.-- Какая разница съ нашимъ прозябаніемъ здѣсь. Я убѣждена, что еслибъ Гарвей весь свой вѣкъ прожилъ въ Газльгёрстѣ, онъ бы ни за что не открылъ кровообращенія. Я даже не вѣрю, чтобы наша кровь обращалась.
-- Еслибъ вы только могли знать, какъ ваша деревенская тишина мила городскому жителю,-- сказалъ Джерардъ.
-- Пусть городской житель попробуетъ насладиться ею въ теченіе мѣсяца или шести недѣль,-- замѣтила Селія.-- Къ концу этого срока онъ порядкомъ истомится; если онъ только не изъ числа людей, которые всегда счастливы, пока могутъ расхаживать съ ружьемъ или удочкой и хоть что-нибудь убивать.
-- Я бы не нуждался ни въ ружьѣ, ни въ удочкѣ,-- сказалъ Джерардъ.-- Я думаю, что могъ-бы найдти полное счастіе среди этихъ горъ.
-- Какъ, вдали отъ всѣхъ вашихъ больницъ?
-- Я говорю о праздничной сторонѣ моей жизни. Я бы не могъ постоянно жить вдали отъ больницъ. Я долженъ слѣдить за своей наукой.
-- Я думала, что вы покончили со всѣмъ этимъ, когда сдали экзаменъ.
-- Врачъ никогда не перестаетъ учиться. Медицина развивается. Нынѣшній новичокъ знаетъ больше, чѣмъ зналъ опытный врачъ сто лѣтъ тому назадъ.
Такъ какъ мистеръ Джерардъ могъ провести въ викаріатѣ всего одинъ день лишній, то Селія, съ величайшимъ добродушіемъ и любезностью, взяла на себя трудъ сдѣлать этотъ день для него пріятнымъ. Братъ ея смотрѣть скучнымъ, угрюмымъ, и на цѣлый день заперся у себя въ комнатѣ, подъ предлогомъ окончательной отдѣлки лирическаго стихотворенія, набросаннаго имъ, въ минуту вдохновенія, для одного изъ журналовъ, такъ что гость всецѣло остался на рукахъ Селіи, на что она впослѣдствіи жаловалась, хотя въ данную минуту довольно весело снесла ниспосланное судьбою наказаніе.
Молодые люди провели утро въ разговорахъ у камина въ столовой, причемъ Селія дѣлала видъ, что усердно трудится надъ вышиваніемъ накидки на кресло, тогда какъ Джерардъ расхаживалъ по комнатѣ, смотрѣлъ въ окно, вертѣлся на стулѣ, вообще велъ себя такъ, какъ молодой человѣкъ, не принадлежащій къ породѣ ручныхъ кошекъ, долженъ вести себя, когда его запрутъ въ четырехъ стѣнахъ, съ глазу на главъ съ молодой женщиной. Несмотря на эту непосѣдливость, докторъ, повидимому, былъ очень доволенъ своимъ, въ праздности проведеннымъ, утромъ. Онъ съумѣлъ найти множество предметовъ для разговора, толковалъ о людяхъ, о различныхъ мѣстностяхъ, о книгахъ, о жизни въ отвлеченномъ смыслѣ и, въ заключеніе, о собственномъ дѣтствѣ и юности. Онъ разсказалъ Селіи гораздо больше, чѣмъ привыкъ разсказывать знакомымъ.
Ея голубые глаза выражали такое нѣжное сочувствіе, хорошенькая, слегка отдувшаяся, нижняя губка была такъ мила, что ему захотѣлось довѣриться ей. Какъ физіономистъ, онъ готовъ былъ составить себѣ хорошее мнѣніе о Селіи, несмотря на ея легкомысліе. Какъ молодой человѣкъ, готовъ былъ влюбиться въ нее.
-- Юность ваша должна была быть очень суровой,-- съ состраданіемъ замѣтила она, выслушавъ полугрустное, полуюмористическое описаніе его жизни въ Абердинской коллегіи.
-- Да, по всѣмъ вѣроятностямъ и въ зрѣломъ возрастѣ мнѣ суждено испытать ту же суровость судьбы,-- серьёзно отвѣчалъ онъ.-- Какже мнѣ послѣ этого осмѣлиться предложить женщинѣ раздѣлить жизнь, обѣщающую тамъ мало радостнаго.
-- Но развѣ не всѣ великіе люди вашей профессіи начинали съ того же?-- спросила Селія.-- Серъ Астлей Куперъ, напримѣръ, или тотъ бѣдняжка, что открылъ различныя функціи нервовъ, руководящихъ нашими мыслями и движеніями, хотя Аллаху извѣстно, какую дѣйствительную пользу открытіе его могло принести кому-либо.
-- Я полагаю, что вы говорите о сэръ Чарльзѣ Беллѣ,-- подсказалъ Джерардъ, нѣсколько возмущенный столь непочтительнымъ отношеніемъ къ геніальному человѣку.
-- Вѣроятно,-- сказала Селія.-- Онъ, кажется, написалъ цѣлую книгу о рукѣ. Желала бы я, чтобъ онъ написалъ книгу о перчаткахъ; понятія перчаточниковъ объ анатоміи просто нелѣпы. Я еще не встрѣчала перчаточника, который бы понималъ строеніе моего большого пальца.
-- Какое преимущество мой полъ имѣетъ надъ вашимъ въ этомъ отношеніи,-- замѣтилъ Джерардъ.
-- Какъ такъ?
-- Мы можемъ вовсе не носить перчатокъ, развѣ когда танцуемъ или правимъ лошадьми.
-- А,-- вздохнула Селія, съ недоумѣніемъ глядя на него.-- Вѣроятно, въ большихъ городахъ, каковы Лондонъ и Манчестеръ, встрѣчаются молодые люди, находящіеся въ здравомъ умѣ и не носящіе перчатокъ. Они бы не стали этого дѣлать здѣсь, гдѣ всѣ другъ друга знаютъ.
-- Я думаю, что я купилъ пары двѣ перчатокъ съ тѣхъ поръ, какъ сталъ взрослымъ человѣкомъ,-- сказалъ Джерардъ.
-- А для танцовальнихъ вечеровъ? тутъ вы какъ ухитряетесь?
-- Очень просто. Я никогда не танцую.
-- Какъ, неужели вамъ не надоѣстъ сидѣть на мѣстѣ? И вальсъ не вдохновляетъ васъ?
-- Я не имѣлъ случая въ этомъ убѣдиться. Я ни разу не былъ на вечерѣ съ тѣхъ поръ, какъ прибылъ въ Лондонъ.
-- Боже милосердый! Почему не ѣздите вы на вечера?
-- Я-бы могъ привести на то пятьдесятъ причинъ, но можетъ быть и одной достаточно. Меня никто не приглашаетъ.
-- Бѣдненькій!-- воскликнула Селія. Ни одинъ изъ разсказовъ его о рано начавшейся борьбѣ съ жизнью не тронулъ ее такъ, какъ тронуло это. Вотъ верхъ несчастія.-- Какъ, вы проводите въ Лондонѣ весь сезонъ, и никто не приглашаетъ васъ на танцовальные вечера?
-- Въ той части Лондона, гдѣ я живу, сезона не существуетъ. Тамъ жизнь течетъ, круглый годъ, по тому же однообразному руслу; круглый годъ -- бѣдность, тяжелая работа, долги, всяческія затрудненія, болѣзни и горе.
-- Слушая васъ, сердце мое обливается кровью,-- сказала Селія:-- впрочемъ, это кажется физіологически невозможно, и я не должна говорить подобныхъ нелѣпостей доктору; но вы положительно огорчаете меня.
-- Мнѣ это было-бы очень прискорбно,-- кротко возразилъ Джерардъ,-- и было-бы плохой благодарностью за вашу ко мнѣ доброту. Не воображайте, чтобы жизнь, которую я веду, была мученическая. Я счастливъ, люблю свое дѣло, подвигаюсь впередъ такъ быстро, какъ только могъ надѣяться. Я думаю, да, я право думаю, что рано или поздно составлю себѣ имя и состояніе, если только проживу достаточно долго. Лишь когда я подумаю, сколько времени должно пройти, прежде чѣмъ я завоюю себѣ положеніе достаточно хорошее, чтобъ жена могла раздѣлить его, начинаю я чувствовать нетерпѣніе.
Селія вдругъ сосредоточила все свое вниманіе на вышиваніи темными тѣнями винограднаго листка, и такъ низко наклонила голову надъ работой, что яркій румянецъ залилъ ей щеки, и ей не хотѣлось поднять глазъ.
Вскорѣ она слегка кашлянула, и такъ какъ Джерардъ молча расхаживалъ по комнатѣ, почувствовала, что должна хоть что-нибудь сказать.
-- Мнѣ думается, что молодая особа, съ которой вы обручены, будетъ ждать, какъ бы долго ни пришлось,-- вымолвила Селія:-- или же, если она очень мужественна, не побоится раздѣлить съ вами борьбу съ жизнью.
-- Такой молодой особы не существуетъ,-- отвѣчалъ Джерардъ.-- Я не обрученъ.
-- Прошу васъ извинить меня, я забыла, что вы не ѣздите на вечера.
-- Развѣ вы думаете, что человѣкъ долженъ выбирать себѣ жену на балѣ?
-- Не знаю. Подобныя вещи случаются на балахъ, не правда ли?
-- Можетъ быть. Что до меня, я бы предпочелъ видѣть мою будущую жену въ ея домашнемъ кружкѣ, у отцовскаго очага.
-- Штопающую чулки,-- подсказала Селія.-- Мнѣ кажется, это настоящая проба женской добродѣтели. Женщинѣ можно дозволить играть и пѣть, даже говорить на нѣсколькихъ живыхъ языкахъ, но ея главное достоинство заключается въ ея способности штопать чулки и приготовлять пуддингь. Сознайтесь, мистеръ Джерардъ, развѣ не таково издавна-установившееся понятіе объ идеальной женщинѣ?
-- Мнѣ кажется, что штопанье чулокъ и приготовленіе пуддинга какъ-бы олицетворяютъ всѣ домашнія добродѣтели. Влюбленный, принимающій во вниманіе подобныя подробности, можетъ показаться скрягой, но счастіе мужа отчасти зависитъ отъ умѣнья жены хозяйничать. Можетъ ли тотъ домъ быть раемъ, гдѣ кухарка мѣняется каждый мѣсяцъ, а полисменъ съѣдаетъ всю холодную говядину?
Селія разсмѣялась, а потомъ вздохнула. Она твердо рѣшила, что если когда выйдетъ замужъ, то мужъ ея долженъ быть достаточно богатъ, чтобы стоять выше жалкихъ соображеній по части домашней экономіи, неизбѣжныхъ при ограниченномъ доходѣ. Онъ долженъ имѣть возможность держать, по крайней мѣрѣ, пони-чэзъ, и экипажъ этотъ долженъ быть содержанъ въ отмѣнномъ порядкѣ. Безъ мужской прислуги Селія можетъ обойтись, но ей необходима изящная горничная. Она не мечтаетъ о туалетахъ отъ Ворта, но не потерпитъ никакихъ ограниченій по части воротничковъ и рукавчиковъ, и должна имѣть возможность заказывать свои платья у лучшей модистки въ Экзетерѣ или Плимутѣ. И вдругъ является молодой человѣкъ, который долженъ цѣлые годы ждать возможности жениться, или же рѣшиться увлечь за собой несчастную молодую дѣвушку въ унылое болото приличной бѣдности. Селія искренно жалѣла о немъ. Изъ всѣхъ, когда-либо виданныхъ ею мужчинъ, онъ казался ей самымъ мужественнымъ, самымъ умнымъ, самымъ энергичнымъ -- вообще лучшимъ. Если его нельзя было назвать красивымъ, то въ чертахъ его оживленнаго лица было нѣчто, казавшееся Селіи болѣе привлекательнымъ, чѣмъ совершенная правильность линій или великолѣпнѣйшій цвѣтъ лица. Мистриссъ Клеръ не показывалась цѣлое утро, занятая мелкими домашними заботами, которымъ она придавала большую важность, тогда какъ Селія характеризовала ихъ однимъ словомъ: возня. Хозяйка появилась ко второму завтраку, и занимала гостя разсужденіями о докучливости прислуги и разнообразныхъ затрудненіяхъ, встрѣчающихся въ хозяйствѣ, до тѣхъ поръ, пока Эдуардъ -- почтившій семейный кружокъ своимъ присутствіемъ и питавшій свою истомленную душу холоднымъ ростбифомъ и пикулями -- безцеремонно не прервалъ рѣчей матери и не завелъ съ Джорджемъ Джерардомъ спора касательно относительныхъ достоинствъ Броунинга и Суинбёрна.
Селія была поражена начитанностью молодого врача. Она ожидала найти въ немъ невѣжду почти по всѣмъ отраслямъ знанія, исключая его спеціальности.
-- Какъ умудряетесь вы находить время для легкаго чтенія?-- спросила она.
-- Легкое чтеніе, единственное мое развлеченіе.
-- Бываете же вы, отъ времени до времени, въ театрѣ?
-- Охотно бываю, когда даютъ что-нибудь хорошее,-- отвѣчалъ Джерардъ, краснѣя при воспоминаніи о томъ времени, когда онъ ходилъ три раза въ недѣлю любоваться цвѣтущей красотой Шнко.
Онъ стыдился увлеченія, казавшагося ему нѣкогда столь же благороднымъ, какъ поклоненіе, воздаваемое древними греками отвлеченной красотѣ.
Къ концу завтрака дождь пересталъ, и сѣрое, зимнее небо, хотя и не согрѣтое солнечными лучами, уже болѣе не имѣло угрожающаго вида.
-- Не дурное время для прогулки, по полямъ,-- сказалъ Джерардъ, стоя у окна и глядя на виднѣвшійся изъ него ландшафтъ.
-- Не рѣшитесь ли вы, миссъ Клеръ, быть моимъ проводникомъ?
Селія вопросительно взглянула на брата.
-- Я не въ такомъ настроеніи, чтобъ еще марать бумагу сегодня,-- сказалъ Эдуардъ,-- такъ можетъ быть хорошая длинная прогулка была бы самымъ легкимъ способомъ провести время до обѣда. Надѣнь свой непромокаемый плащъ, Селія, калоши, и показывай намъ дорогу.
Селія убѣжала въ восторгѣ отъ представившагося случая. Прогулка по полямъ съ разговорчивымъ молодымъ человѣкомъ была, по крайней мѣрѣ, новинкой.
Въ залѣ дѣвушка встрѣтила мать, и подъ вліяніемъ овладѣвшаго ею оживленія, остановилась и сжала ее въ дочернихъ объятіяхъ.
-- Приготовь намъ что-нибудь вкусное къ обѣду, мама милая,-- просила она.-- Это его послѣдній вечеръ.
Тонъ просьбы внушилъ мистриссъ Клеръ смутныя опасенія. Дѣвушка наврядъ ли бы могла сказать больше, будь гость ея обрученнымъ женихомъ.
-- Что за мысль!-- добродушно воскликнула она.-- Конечно, я сдѣлаю, что могу, но понедѣльникъ такой неудобный день.
-- Разумѣется, голубушка. Всѣ мы это знаемъ, но ты ужъ устрой не совсѣмъ понедѣльничный обѣдъ,-- настаивала Селія.
-- Что касается до этого молодого человѣка, я не думаю, чтобъ онъ замѣчалъ что онъ ѣстъ.
-- Сохрани Богъ, чтобъ онъ походилъ на отца моего, и чтобъ обѣдъ былъ самымъ важнымъ событіемъ въ его днѣ!-- возразила Селія, тогда какъ мистриссъ Клеръ кротко прошептала:
-- Дорогая, у отца твоего очень странная натура. Иныя вещи онъ можетъ ѣсть, другихъ не можетъ.
-- Разумѣется, милая, обманутая mater. Холодная баранина для него ядъ; но я никогда не слыхала, чтобъ ему была вредна индѣйка съ трюфелями.
Затѣмъ Селія побѣжала одѣваться, и облеклась въ темно-сѣрый плащъ и кокетливую круглую шляпу.
Прогулка по полямъ оказалась вполнѣ удачной. Эдуардъ держался въ сторонѣ, и въ мрачномъ молчаніи курилъ сигару, во остальные двое были также веселы, какъ двое школьниковъ, украдкой вырвавшихся на свободу. Они карабкались по самымъ крутымъ тропинкамъ, бродили по горамъ и доламъ, чуть-чуть не завязли въ болотѣ, и все время, въ порывѣ неистощимой веселости, болтали и смѣялись. Джорджъ Джерардъ съ трудомъ узнавалъ себя, и былъ пораженъ удивленіемъ, убѣдившись, что жизнь можетъ быть такъ пріятна. Зимній воздухъ былъ свѣжъ и чистъ, вѣтеръ весело посвистывалъ надъ обширнымъ полемъ, поросшимъ дерномъ и верескомъ. Въ самую минуту заката цѣлый потокъ желтоватаго свѣта валилъ западный край низко-надвинувшагося неба; то была прощальная улыбка солнца, скрывавшагося въ теченіе цѣлаго дня.
-- Боже милосердый!-- воскликнула Селія,-- мы едва будемъ имѣть время добѣжать до дому въ обѣду; если что раздражаетъ отца -- такъ это ждать обѣда въ теченіе пяти минутъ. Болѣе пяти минутъ онъ никогда не ждетъ, а еслибъ и попробовалъ, то я думаю, до наступленія десятой, сошелъ бы съ ума. Вамъ не слѣдовало увлекать меня такъ далеко, мистеръ Джерардъ.
-- Мнѣ кажется, вы меня увлекли,-- полусерьёзно, полувесело замѣтилъ Джерардъ.-- Я никогда въ жизни не чувствовалъ себя дальше отъ своего будничнаго я. Вы за многое отвѣтите, миссъ Клеръ.
Селіи покраснѣла при этомъ обвиненіи, но ничего на него не возразила. Она повернулась и окинула взоромъ пройденное ими пространство.
-- Я нигдѣ не вижу Эдуарда!-- воскликнула она.
-- Знаете-ли, мнѣ думается, что онъ покинулъ насъ съ часъ тому назадъ, замѣтилъ Джерардъ.
-- Что за смѣшной человѣкъ! А теперь онъ вернется домой Богъ знаетъ за сколько времени до насъ, и будетъ выставлять свою аккуратность передъ отцомъ, конечно, не безъ выгоды для себя.
-- Неужели вы считаете его способнымъ на такую низость?
-- Онъ братъ,-- отвѣчала Селія,-- и въ качествѣ таковаго способенъ на всё. Двигайтесь пожалуйста, мистеръ Джерардъ. Мы должны поскорѣй добѣжать домой.
-- Не обопретесь-ли на мою руку?-- спросилъ Джерардъ.
-- Расхаживать подъ ручку по полямъ! Это было бы слишкомъ смѣшно,-- воскликнула Селія, быстрыми и легкими шагами поднимаясь на пригорокъ и снова спускаясь въ долину.-- Торопитесь, мистеръ Джерардъ, а не то мы заблудимся въ потьмахъ.
Джорджъ Джерардъ подумалъ, что славно было бы заблудиться въ полѣ съ Селіей или, по крайней мѣрѣ, проплутать съ часокъ и тѣмъ продолжить ихъ прогулку. По счастью, однакожъ, огоньки деревни, мерцавшіе въ долинѣ, лежавшей у ногъ ихъ, были имъ вѣрнымъ путеводителемъ, а Селія знала дорожку, по которой они шли, также хорошо, какъ знала отцовскій садъ. Единственная опасность заключалась въ возможности попасть въ болотистую часть луга, начинавшагося на краю поля, но даже и въ этомъ отношеніи знакомство Селіи съ мѣстностью спасло ихъ отъ бѣды.
Они явились въ викаріатъ едва переводя духъ, съ разгорѣвшимися щеками, какъ разъ во-время, чтобы наскоро переодѣться къ обѣду. О, какъ коротокъ показался этотъ зимній вечеръ, одинъ изъ длиннѣйшихъ въ году, Джорджу Джерарду! А между тѣмъ, удовольствія, имъ извѣданныя, были не изъ хитрыхъ. Трое друзей Селіи, единственный газльгёрстскій женихъ и двѣ сестры его, зашли провести вечерокъ, и гостиная викаріата наполнилась молодыми голосами и молодымъ смѣхомъ. Селія и обѣ молодыя дѣвушки играли и пѣли, и хотя ни игра, ни пѣніе не были выше средняго уровня дѣвичьихъ талантовъ, голоса были мелодичны и свѣжи, а пальцы способны надлежащимъ образомъ исполнить вальсъ. Газльгёрстскій женихъ могъ участвовать въ хорѣ, при исполненіи пѣсенокъ съ припѣвомъ, и Джорджъ Джерардъ согласился попробовать басовую партію, причемъ оказался обладателемъ прекраснѣйшаго баса, и вдобавокъ одареннымъ хорошимъ слухомъ. Они исполнили, между прочимъ, знаменитую пѣснь Бишопа: Останься, причемъ сбились не болѣе пятнадцати разъ, и вообще ужасно веселились, пока викарій прочитывалъ свои двѣ газеты отъ первой строчки до послѣдней, а добрая мистриссъ Клеръ мирно дремала подъ шерстянымъ шарфомъ, отъ времени до времени тыкая на-угадъ крючкомъ изъ слоновой кости въ вязаніе, въ полномъ убѣжденіи, что она усердно работаетъ. Эдуардъ сидѣлъ въ сторонкѣ, читая "Paracelsus" Броунинга и едва-ли понимая хотя бы слово изъ прочитаннаго. Умъ его былъ полонъ недоумѣнія; самыя мрачныя мысли роились въ немъ.
Такъ шелъ вечеръ, пока появленіе подноса съ тартинками и съ чашей грѣтаго бордо не дало понять пирующимъ, что время расходиться. Церковные часы пробили половину двѣнадцатаго, когда Джорджъ Джерардъ вошелъ въ себѣ въ комнату.
-- Завтра вечеромъ я буду одинъ въ моей пріемной въ улицѣ Сибберъ,-- сказалъ онъ себѣ,-- и можетъ быть никогда болѣе не увижу Селіи Клеръ. Пожалуй, такъ лучше. Что такой хорошенькой и легкомысленной дѣвушкѣ дѣлать въ моей суровой жизни?