Джонъ Тревертонъ оставался въ замкѣ, пока совершенно не смерклось, вдвоемъ съ своей невѣстой и былъ счастливѣе, чѣмъ бывалъ когда-либо во всю свою жизнь. Да, онъ былъ счастливъ, хотя то было счастіе ребенка, рвущаго дикіе цвѣты на озаренномъ солнцемъ краю пропасти. Онъ долженъ былъ бытъ выше или ниже общечеловѣческаго уровня, чтобы не чувствовать себя сегодня счастливымъ, въ обществѣ Лоры Малькольмъ. Когда они въ сумерки сидѣли рядомъ у камина, причемъ голова ея покоилась на его плечѣ, его рука обнимала ея талію, ея темные глаза скрывались подъ опущенными вѣками и задумчиво глядѣли на тлѣвшія полѣнья. Комната была слабо освѣщена пламенемъ; уродливыя тѣни появлялись и исчезали на стѣнѣ позади влюбленныхъ, точно призрачныя фигуры добрыхъ и злыхъ духовъ, витавшихъ вокругъ нихъ, пока они сидѣли лицомъ къ лицу съ судьбою, причемъ она не сознавала никакой опасности, а онъ, махнувъ за все рукой, бросалъ судьбѣ вызовъ. Теперь, когда слово было сказано, когда они были связаны до конца жизни, Лора безъ малѣйшей сдержанности раскрыла свое сердце передъ своимъ женихомъ. Она не боялась обнаружить передъ нимъ свою привязанность. Она не стремилась сдѣлать любовь свою болѣе драгоцѣнной для него, посредствомъ притворной холодности. Она отдалась ему всѣмъ сердцемъ, всей душой, отдалась, какъ Джульета -- Ромео. Уста, никогда не произносившія ни одного слова любви, теперь нашептывали ему на ухо самыя сладкія слова; глаза, никогда доселѣ не глядѣвшіе въ глаза поклонника, теперь смотрѣли на него не отрываясь и погружались долгимъ взоромъ въ самую глубину его очей. Никогда не бывало жениха, котораго бы такъ невинно и открыто обожали. Будь онъ хвастливъ или навязчивъ, гордость Лоры тотчасъ-бы встрепенулась. Но его глубокое смиреніе и тѣнь грусти, лежавшая на немъ даже тогда, когда онъ казался счастливымъ, возбуждали въ ней жалость; а женщина никогда не бываетъ такъ довольна любимымъ человѣкомъ, какъ если онъ нуждается въ ея состраданіи.
-- И ты, въ самомъ дѣлѣ, любишь меня, Лора? спросилъ онъ, склоняясь надъ прекрасной головкой, которой, казалось, такъ естественно было отдыхать на его плечѣ.-- Еслибъ завѣщаніе моего двоюроднаго брата Джаспера не существовало, и мы бы съ тобой встрѣтились въ свѣтѣ, думаешь-ли ты, что сердце твое выбрало-бы меня?
-- Это слишкомъ отвлеченный, чисто-метафизическій вопросъ, смѣясь отвѣтила она.--Я знаю только, что мое сердце выбрало тебя, и что завѣщаніе отца -- я не могу не называть его старымъ именемъ -- не повліяло на мой выборъ. Не думаешь-ли ты, что это все, что тебѣ нужно знать?
-- Это все, что я желаю знать, моя радость. Нѣтъ, не совсѣмъ все. Я бы желалъ знать -- такъ, чисто изъ празднаго любопытства -- когда ты впервые начала находитъ меня не вполнѣ достойнымъ презрѣнія.
-- Ты хочешь знать исторію этого дѣла съ самаго начала?
-- Да, съ самаго начала съ первой минуты, когда твое сердце стало биться немного ласковѣе для меня, чѣмъ ли остального человѣчества.
-- Я скажу тебѣ это...
Она остановилась и заглянула ему въ глаза съ улыбкой невиннаго кокетства.
-- Да, дорогая.
-- Когда ты разскажешь мнѣ исторію твоей жизни, съ той минуты, когда я стала тебѣ дороже большинства женщинъ.
Его первый отвѣтъ былъ глубокій вздохъ.
-- Ахъ, дорогая, я -- другое дѣло. Я боролся противъ своей страсти.
-- Почему?
-- Потому что признавалъ себя недостойнымъ тебя.
-- Это было глупо.
-- Нѣтъ, милая, это было умно и основательно. Ты точно счастливый ребенокъ, Лора; твое прошлое -- чистый листъ бѣлой бумаги, въ немъ нѣтъ мрачныхъ тайнъ.
Онъ почувствовалъ, что она задрожала, когда онъ это говорилъ. Неужели его слова напугали ее? Неужели она начала угадывать опасности, окружавшія его со всѣхъ сторонъ?
-- Дорогая, я не хочу пугать тебя, но въ прошломъ человѣка моихъ лѣтъ почти всегда есть страница, которую онъ готовъ былъ бы уничтожить цѣною десяти лѣтъ своей жизни. Темная страница есть и въ моей жизни. О, голубка, голубка, еслибъ я чувствовалъ себя по истинѣ достойнымъ тебя, мое сердце едва ли бы могло вмѣстить мое счастіе. Оно бы разорвалось отъ слишкомъ большой радости. Мужскія сердца такъ разрывались... Когда я началъ любить тебя? Да въ ту ночь, когда я впервые вошелъ въ этотъ домъ, въ безотрадную зимнюю ночь, когда я пришелъ, какъ блудный сынъ, наскучивъ розысками, съ смутнымъ стремленіемъ къ лучшей жизни въ душѣ. Твои удивительные глаза, твоя серьёзная, милая улыбка, твой нѣжный голосъ явились мнѣ какъ откровеніе изъ новаго міра, въ которомъ съ понятіемъ о женщинѣ соединяется понятіе о добротѣ, чистотѣ и искренности. Я не былъ еще возбужденъ твоею красотой, моя душа поклонялась твоей добротѣ. Ты была отъ меня также далека въ то время, какъ картина, стоящая въ галлереѣ, но ты поразила мою душу, подобно тому, какъ и картина могла бы поразить ее; ты пробудила во мнѣ рядъ новыхъ мыслей, ты отворила мнѣ дверь на небо. Да, Лора, восхищеніе, поклоненіе, боготвореніе овладѣли мной въ первый вечеръ. Прежде чѣмъ я уѣхалъ изъ Газльгёрста, благоговѣйное обожаніе превратилось въ страстную любовь.
-- А между тѣмъ, ты жилъ вдали отъ меня съ января по апрѣль.
-- Все время отсутствія было занято долгой борьбой съ моей любовью.
-- А съ апрѣля по декабрь послѣ того, какъ...
-- Послѣ того, какъ ты раскрыла мнѣ твое сердце, радость моя, и я узналъ, кто ты можешь быть моею? Эта послѣднія разлука требовала еще болѣе отчаяннаго мужества. Но, какъ видишь, я воротился. Любовь пересилила благоразуміе.
-- Почему намъ неблагоразумно любить другъ друга?
-- Единственно по недостоинству моему.
-- Такъ мы позабудемъ о твоемъ недостоинствѣ или, если это твоей скромности пріятнѣе, я буду любить тебя при всемъ твоемъ недостоинствѣ. Я вовсе не воображаю, чтобы ты былъ безукоризненнымъ образцомъ всѣхъ добродѣтелей, Джонъ. Папа говорилъ мнѣ, что ты моталъ и дѣлалъ глупости. Ты не станешь болѣе мотать и дурачиться, неправда-ли, милый, когда будешь солиднымъ, женатымъ человѣкомъ?
-- Нѣтъ, голубка.
-- И мы оба будемъ стремиться къ тому, чтобы изъ нашего большого состоянія дѣлать какъ можно больше добра?
-- Ты будешь у насъ главной распорядительницей.
-- Нѣтъ, нѣтъ, этого я ни за что не хочу. Ты долженъ быть господиномъ и хозяиномъ. Я надѣюсь, что ты превратишься въ идеальнаго деревенскаго сквайра, будешь солнцемъ, средоточіемъ нашего маленькаго мірка, общимъ благодѣтелемъ. Я, если тебѣ угодно, буду твоимъ первымъ министромъ и совѣтникомъ. Я знаю всѣхъ бѣдняковъ на десять миль въ окружности, на нашей и на чужой землѣ. Я знаю ихъ нужды и ихъ слабости. Да, Джонъ, я думаю, что могу помочь тебѣ во многихъ добрыхъ дѣлахъ, въ улучшеніяхъ, которыя, не разоряя тебя, сдѣлаютъ жигнь сельскаго трудящагося люда несравненно счастливѣе, чѣмъ она теперь.
-- Повиноваться тебѣ будетъ для меня счастіемъ,-- нѣжно проговорилъ Джонъ.
-- Знаешь ли, что для меня будетъ большимъ счастіемъ не покидать замка,-- вскорѣ сказала Лора. Ты не долженъ считать меня корыстолюбивой, думать, что я особенно высоко цѣню обширный домъ и большое состояніе. Это несправедливо, Джонъ. Я могла бы жить съ тобою въ сельскомъ домикѣ, на доходы съ завѣщаннаго мнѣ отцомъ капитала, и быть совершенно довольной, болѣе, чѣмъ довольной своей судьбой; но я люблю замокъ ради его самого. Я знаю каждое дерево въ саду, я слѣдила за ихъ ростомъ, я столько разъ срисовывала ихъ, что почти знаю форму каждой вѣтки. Я такъ долго жила въ этихъ старыхъ комнатахъ, что не думаю, чтобы я, въ какихъ бы то ни было другихъ комнатахъ, чувствовала себя дома. Это -- милый, старый домъ, неправда-ли, Джонъ? Ты, вѣроятно, возгордишься, когда станешь владѣльцемъ его.
-- Я буду гордиться моей женою, когда мнѣ будетъ дозволено назвать ее своей. Этой гордости съ меня будетъ довольно,-- отвѣтилъ Джонъ, привлекая ее къ себѣ на грудь.
-- А теперь, я, пожалуй, долженъ отправиться къ Сампсону и сказать ему, что все окончательно рѣшено. Когда мы обвѣнчаемся, радость моя? Мой двоюродный братъ умеръ 20-го января. Мы не должны откладывать нашей свадьбы далѣе конца этого мѣсяца.
-- Обвѣнчаемся въ послѣдній день этого мѣсяца, сказала Лора.-- Это самый торжественный день въ цѣломъ году. Мы никогда не забудемъ дня нашей свадьбы, если она будетъ отпразднована въ этотъ день.
-- Я бы не забылъ его ни въ какомъ случаѣ,-- отвѣтилъ Джонъ Тревертонъ.
-- Пусть свадьба будетъ въ этотъ день, радость моя. Конецъ года соединитъ меня съ тобою на всю жизнь. Я сегодня вечеромъ увижу мистера Клера и все устрою.
Они долго прощались, а въ самую послѣднюю минуту Джонъ Тревертонъ предложилъ, чтобы Лора надѣла шляпу и теплую кофточку и дошла съ нимъ до воротъ; первое прощаніе уже было не въ счетъ. Они долго шли до воротъ; ранняя зимняя ночь уже наступила; звѣзды сіяли на небѣ, когда они неохотно разстались. Лора пошла по аллеѣ такой-же легкой поступью, какой шла Джульета, направляясь въ келью монаха, чтобы тамъ обвѣнчаться; Джонъ Тревертонъ медленно пошелъ по дорогѣ въ деревню Газльгёрстъ, склонивъ голову на грудь. Радостное выраженіе исчезло съ лица его.
Мистеръ Сампсонъ и сестра его садились за столъ, когда онъ входилъ; оба восторженно привѣтствовали его.
-- Клянусь, вы совершенно необыкновенный человѣкъ,-- воскликнулъ стряпчій, послѣ продолжительныхъ рукопожатій.-- Вы убѣгаете въ страшныхъ торопяхъ, обѣщая возвратиться черезъ недѣлю, самое позднее черезъ двѣ, и шесть мѣсяцевъ васъ не видно; вы даже не удостоиваете написать повѣренному вашего семейства строчку, чтобы сказать, почему вы не ѣдете. Немного людей въ Англіи, которые бы стали рисковать такими надеждами, какъ ваши. Вашъ двоюродный братъ, когда дѣлалъ это свое необыкновенное завѣщаніе, говорилъ мнѣ, что вы всегда были необузданнымъ человѣкомъ, но подобной необузданности я не ожидалъ.
-- Право, Томъ,-- протестовала миссъ Сампсонъ,-- ты не имѣешь никакого права такъ говорить съ мистеромъ Тревертономъ.
-- Нѣтъ, имѣю,-- возразилъ Сампсонъ, гордившійся своей откровенностью,-- право это даетъ мнѣ то искреннее участіе, какое я принимаю въ дѣлахъ его, участіе скорѣй друга чѣмъ стряпчаго. Ты, надѣюсь, не думаешь, что я изъ-за денегъ такъ много беру на себя, Лиззи. Нѣтъ, я говорю это потому, что питаю искреннее расположеніе къ родственнику моего стараго кліента и безкорыстно забочусь о его благополучіи.
-- Я думаю, что вы можете успокоиться на мой счетъ,-- сказалъ Джонъ безъ малѣйшихъ признаковъ восторга; я намѣренъ вѣнчаться въ послѣдній день этого мѣсяца и желалъ-бы, чтобы вы заготовили брачный контрактъ.
-- Браво!-- воскликнулъ Томъ Сампсонъ, махая салфеткой.-- я почти также радъ, какъ если-бъ бился за это объ закладъ и, проснувшись, узналъ, что выигралъ двадцать тысячъ фунтовъ. Поздравляю васъ, дорогой мой. Одво Газльгёрстское помѣстье приносить добрыхъ восемь тысячъ въ годъ. Затѣмъ три тысячи фунтовъ помѣщены въ Бичамптонѣ, въ поземельныхъ рентахъ; ваши дивиденды съ желѣзно-дорожныхъ и иныхъ акцій доведутъ вашъ доходъ до чистыхъ четырнадцати тысячъ фунтовъ.
-- Будь миссъ Малькольмъ безъ гроша, я бы точно также гордился тѣмъ, что выборъ ея палъ на меня, какъ горжусь теперь,-- серьёзно замѣтилъ Джонъ.
-- Вы смотрите на вопросъ, какъ совершенный джентльменъ,-- воскликнулъ стряпчій, какъ-бы желая сказать: "мы это все знаемъ, вы обязаны говорить такого рода вещи".
Миссъ Сампсонъ смотрѣла въ тарелку и чувствовала, что аппетитъ пропалъ на вѣки. Было, безъ сомнѣнія, глупо чувствовать такое огорченіе, но молодыя дѣвушки вообще склонны въ глупостямъ, а Элизѣ Сампсонъ еще не исполнилось тридцати лѣтъ. Она съ самаго начала знала, что Джонъ Тревертонъ женится на Лорѣ Малькольмъ, а между тѣмъ позволила себѣ втайнѣ поклоняться ему. Онъ былъ красивъ и привлекателенъ, а миссъ Сампсонъ видѣла такъ мало молодыхъ людей, обладавшихъ тѣмъ или другимъ изъ этихъ качествъ, что ей можно простить, если она свою молодую, непочатую еще привязанность сосредоточила на первомъ изящномъ незнакомцѣ, проникшемъ въ узкую сферу ея безцвѣтной жизни.
Она жила съ нимъ подъ одной крышей, она подавала ему утромъ кофе, вечеромъ чай; какъ хлопотала она, чтобы въ его чашкѣ было довольно и сахару, и сливокъ! Она изучала его вкусы, заботилась о его продовольствіи съ неизмѣннымъ усердіемъ. Она, для услажденіи его слуха, каждый вечеръ въ теченіи его двухъ посѣщеній, играла rêverie Розеллена. Она пѣла его любимыя баллады, и если голосъ иногда и измѣнилъ ей на высокихъ нотахъ, то она брала чувствомъ тамъ, гдѣ ей недоставало силы. Подобныя вещи нелегко забываются молодымъ умомъ, пищу котораго составляли трехъ-томные романы, и который къ тому-же отъ природы былъ нѣсколько сентименталенъ.
-- Наша свадьба будетъ очень тихая,-- вскорѣ сказалъ Джонъ Тревертонъ:-- Лора этого желаетъ, и я съ ней согласенъ. Я былъ-бы очень радъ, если-бъ вы воздержались отъ разговоровъ о ней съ кѣмъ-бы то ни было, Сампсонъ, и вы также, миссъ Сампсонъ. Мы не желаемъ быть предметомъ общаго любопытства всей деревни.
-- Я буду нѣмъ, какъ кусокъ пергамена,-- отвѣтилъ стряпчій:-- и знаю, что на скромность Элизы можно положиться.
Элиза робко взглянула на гостя, причемъ ея бѣлыя рѣсницы щрожали отъ волненія.
-- Я должна-бы поздравить васъ, мистеръ Тревертонъ,-- пролепетала она:-- но все это такъ внезапно, такъ поразительно, что я просто не нахожу словъ.
-- Дорогая миссъ Сампсонъ, мнѣ извѣстно ваше дружеское ко мнѣ расположеніе,-- съ спокойнымъ добродушіемъ отвѣтилъ Джонъ.
О, какъ онъ былъ холоденъ, какъ жестоко равнодушенъ къ ея чувствамъ! А между тѣмъ онъ долженъ-бы былъ знать! Неужели rêverie Ровеллена, съ прижатой лѣвой педалью, ничего ему не сказало?
Позже вечеромъ Джонъ Тревертонъ и его хозяинъ курили tête-à-tête въ кабинетѣ мистера Сампсона, у камелька, возлѣ котораго стряпчій предпочиталъ сидѣть, чѣмъ помѣщаться въ изящно разубранной гостиной сестры, среди накрахмаленныхъ антимакасаровъ, стульевъ, на которыхъ нельзя было сидѣть, и скамеечекъ, предназначавшихся для чего угодно, но никакъ не для отдохновенія человѣческихъ ногъ. Свою нелюбезную привычку проводить вечера вдали отъ семейнаго кружка, мистеръ Сампсонъ оправдывалъ занятіями.
Двое мужчинъ просидѣли нѣсколько времени другъ противъ друга, въ дружелюбномъ молчаніи, причемъ Джонъ Тревертонъ былъ погруженъ въ серьёзныя размышленія, а мистеръ Сампсонъ находился въ пріятномъ настроеніи духа. Онъ поздравлялъ себя съ надеждой сохранить и на будущее время свое настоящее положеніе -- агента по управленію Тревертонскимъ помѣстьемъ, каковаго выгоднаго управленія онъ долженъ-бы былъ лишиться, если-бъ Джонъ Тревертонъ былъ настолько безуменъ, что лишился бы права на наслѣдство, отказавшись подчиниться условіямъ завѣщанія своего родственника.
-- Я желаю вполнѣ уяснить себѣ свое положеніе,-- вскорѣ сказалъ Джонъ.-- Могу-ли я, по своему усмотрѣнію, обезпечить мою будущую жену?
-- Вы можете обезпечить ее тѣмъ, чѣмъ въ настоящую минуту владѣете,-- отвѣтилъ стряпчій.
-- Мои настоящія богатства не составляютъ и пяти фунтовъ.
-- Въ такомъ случаѣ я думаю, что намъ нечего и толковать о брачномъ свадебномъ контрактѣ. На основаніи завѣщанія вашего двоюроднаго брата его помѣстье должно находиться на отвѣтственности душеприкащиковъ въ теченіи года. Если впродолженіи этого времени вы женитесь на миссъ Малькольмъ, помѣстье перейдетъ въ ваше владѣніе по истеченіи этого года. Тогда, послѣ свадьбы вы можете составить дарственную запись, въ томъ размѣрѣ, какъ вамъ будетъ угодно, но вы не можете отдавать того, чѣмъ сами не владѣете.
-- Понимаю. Значитъ, эта запись, этотъ документъ долженъ быть составленъ послѣ свадьбы. Что-жъ, вы можете теперь-же получить мои инструкціи. Вы можете составить черновую, представить ее на обсужденіе, исполнить всѣ формальности, такъ чтобы документъ этотъ могъ имѣть законную силу въ тотъ-же день, когда я буду введенъ во владѣніе имѣніемъ.
-- Вы страшно торопитесь,-- замѣтилъ Сампсонъ, улыбаясь горячности своего кліента.
-- Жизнь полна ужасныхъ случайностей. Я хочу, чтобы благосостояніе любимой мною женщины было обезпечено, какая бы участь ни ожидала меня.
-- Эта великодушная заботливость очень рѣдко встрѣчается у влюбленныхъ. Какъ бы страстно они ни любили въ настоящемъ, любовь ихъ рѣдко принимаетъ видъ заботливости о будущемъ любимаго существа. Отсюда цѣлый рядъ поколѣній нищихъ вдовъ и обездоленныхъ дѣтей. "Après moi le déluge" -- любимая поговорка влюбленныхъ. Что-жъ, мистеръ Тревертонъ, чѣмъ вы намѣрены обезпечить жену вашу?
-- Цѣлымъ помѣстьемъ, движимымъ и недвижимымъ имуществомъ,-- спокойно отвѣтилъ Джонъ Тревертонъ. Мистеръ Сампсонъ выронилъ сигару и сидѣлъ пораженный, олицетворяя собой полунасмѣшливое удивленіе.
-- Вы, должно быть, съ ума сошли,-- воскликнулъ онъ.
-- Нѣтъ, я только благоразуменъ,-- отвѣтилъ Тревертонъ.-- Помѣстье было завѣщано мнѣ номинально, а Лорѣ Малькольмъ дѣйствительно. Чѣмъ я былъ для завѣщателя? Родственникомъ по крови, правда, но совершенно постороннимъ человѣкомъ. Въ то время, когда онъ составилъ это завѣщаніе, онъ никогда не видѣлъ лица коего; то немногое, что онъ когда-либо обо мнѣ слышалъ, не должно было говорить въ мою пользу, такъ какъ вся жизнь моя была одной долгой ошибкой, и я никому не давалъ повода воспѣвать мнѣ хвалы. Чѣмъ была для него Лора? Его пріемной дочерью, любимымъ и любящимъ товарищемъ его склоняющихся къ закату дней, его вѣрной нянькой, его безкорыстной рабой. Всю любовь, на какую онъ только былъ способенъ, онъ, конечно, сосредоточилъ на ней. Она выросла у его домашняго очага. Она усладила и оживила его одинокую жизнь. Онъ оставилъ мнѣ свое имѣніе, имѣя въ виду ее, съ тѣмъ, чтобы и клятвѣ своей остаться вѣрнымъ, и богатство свое оставить той, кому сердце его побуждало отдать его. Онъ нашелъ во мнѣ удобное орудіе для приведенія въ исполненіе его желаній; и я имѣю причину гордиться тѣмъ, что онъ пожелалъ оказать мнѣ подобное довѣріе, отдавъ мнѣ самое дорогое для него существо. Я все имѣніе отдамъ женѣ, Сампсонъ; я считаю, что честь меня къ тому обязываетъ.
Мистеръ Сампсонъ посмотрѣлъ на своего кліента долгимъ и испытующимъ взглядомъ, причемъ легкая улыбка заиграла на его солидной физіономіи.
-- Не оскорбитесь моимъ вопросомъ,-- сказалъ онъ.-- Вы кругомъ въ долгу?
-- Я не долженъ и шести пенсовъ. Я велъ, пожалуй, цыганскую жизнь, но не жилъ на чужія средства.
-- Я очень радъ это слышать,-- сказалъ Сампсонъ, выбирая свѣжую сигару изъ полнаго ящика,-- потому что, если вы воображаете, что такой документъ, какой вы намѣреваетесь составить, поможетъ вамъ отдѣлаться отъ уплаты какихъ-либо нынѣ существующихъ долговъ, то вы очень ошибаетесь. Человѣкъ не можетъ дѣлать никакихъ распоряженій, въ ущербъ своимъ кредиторамъ. Что же касается до будущихъ обязательствъ, то это дѣло иное; занимайся вы торговлей или спекуляціями, я бы понялъ ваше желаніе сбросить имѣніе съ своихъ плечъ на плечи жены. Но въ вашихъ условіяхъ...
-- Неужели вы не можете понять чего-нибудь не чисто коммерческаго?-- воскликнулъ Джонъ Тревертонъ, начиная терять терпѣніе.-- Неужели вы не понимаете, что и хочу сообразоваться съ духомъ, равно какъ съ буквой завѣщанія моего двоюроднаго брата Джаспера? Я хочу сдѣлать его пріемную дочь настоящей хозяйкой имѣнія, поставить ее въ то же положеніе, какое бы она совершенно естественно заняла, еслибъ онъ некогда не произносилъ этой глупой клятвы.
-- Поступая такимъ образомъ, вы превращаетесь въ человѣка, зависящаго всецѣло отъ ея милостей.
-- Пусть такъ, я очень радъ стать въ его положеніе. Полноте, любезный Сампсонъ, намъ нечего далѣе обсуждать этотъ вопросъ. Если вы не хотите составить документъ въ томъ именно видѣ, какой мнѣ нуженъ, я долженъ буду найти стряпчаго, который это выполнить.
-- Дорогой мой сэръ,-- живо воскликнулъ Томъ Сампсонъ: -- когда мой кліентъ упорствуетъ въ желаніи одурачить себя, я никогда не отказываюсь отъ него. Ему лучше дурачиться подъ моимъ руководствомъ, чѣмъ подъ чьимъ-либо другимъ. Я, по крайней мѣрѣ, не страдаю отъ потери его практики и я къ тому же достаточно тщеславенъ, чтобы думать, что и онъ страдаетъ меньше, чѣмъ пострадалъ бы, еслибъ перенесъ свое дѣло въ какую-либо другую контору. Если вы окончательно рѣшились, то я готовъ набросать черновую такого документа, какой вамъ угодно будетъ мнѣ продиктовать; но я обязанъ предупредить васъ, что составленіе подобной дарственной записи даетъ право на помѣщеніе въ Бедламѣ {Домъ для душевно-больныхъ.}.
-- Я и этого не испугаюсь. Никому нѣтъ надобности знать что-либо объ этомъ документѣ, кромѣ васъ, меня, и позже -- жены моей. Я съ ней не буду говорить о немъ, пока онъ не будетъ совершенно готовъ.
Мистеръ Сампсонъ, удивленіе котораго уже стало хроническимъ, взялъ полъ-дести гладкой голубой бумаги и началъ писать сильно скрипѣвшимъ, гусинымъ перомъ, изводя значительное количество чернилъ. Какъ ни былъ простъ подарокъ, который Джонъ Тревертонъ желалъ сдѣлать женѣ, его требовалось обставить такимъ количествомъ юридической фразеологіи, что Томь Сампсонъ взвелъ свою полъ-десть бумаги, прежде чѣмъ дописалъ запись до конца. Имѣнно должна была быть произведена опись, причемъ каждая деревушка, каждый домикъ, служившій жилищемъ земледѣльцу, описывались сначала въ величественныхъ, отвлеченныхъ фразахъ, потомъ назывались просто: то-то и то-то, извѣстное въ просторѣчіи подъ именемъ того-то и того-то, и такъ далѣе, съ повтореніями, могущими довести человѣка до сумасшествія. Джонъ Тревертонъ, курившій сигару и позволявшій мыслямъ своимъ залетать отъ времени до времени въ такія сферы, гдѣ далеко не все было пріятно, думалъ, что хозяинъ его никогда не перестанетъ водить это неумолимое перо -- какъ разъ такое, которымъ можно было подписать, совершенно хладнокровно, смертный приговоръ,-- по скользкой бумагѣ.
-- Ну, наконецъ,-- воскликнулъ Сампсонъ:-- я думаю, что этимъ имѣніе крѣпко-на-крѣпко утверждено за вашей женой и дѣтьми ея, послѣ нея. Она можетъ проматывать доходы какъ ей будетъ угодно, но не можетъ и пальчикомъ дотронуться до капитала. А теперь вотъ остается только назначить двухъ отвѣтственныхъ лицъ хранителями документа.
-- Я не знаю двухъ порядочныхъ людей на свѣтѣ,-- откровенно сознался Джонъ.
-- Нѣтъ, знаете. Вы знаете викарія здѣшняго прихода и знаете меня. Вашъ двоюродный братъ Джасперъ счелъ насъ достойными быть его душеприказчиками. Едва ли вы должны бояться довѣрить вамъ храненіе вашей дарственной записи.
-- Я ничего не имѣю противъ этого, и, конечно, не знаю лучшихъ людей.
-- Значитъ, мы дѣло это будемъ считать рѣшеннымъ. Я отравлю документъ на обсужденіе, кому слѣдуетъ, съ завтрашней же почтой. Надѣюсь, вы вполнѣ уяснили себѣ, что эта запись превратитъ васъ въ нищаго, поставитъ въ полную зависимость отъ жены. Еслибъ вы обратились за помощью въ вашъ приходъ, ее бы обязали содержать васъ. А затѣмъ, она можетъ обращаться съ вами такъ дурно, какъ только пожелаетъ.
-- Я ея худого обращенія не боюсь.
-- Скажу по чести и по совѣсти,-- размышлялъ Томасъ Сампсонъ, укладываясь спать въ этотъ вечеръ:-- я думаю, что Джонъ Тревертонъ по уши влюбленъ въ миссъ Малькольмъ. Ничѣмъ, кромѣ любви или сумасшествія, не объяснить его поведенія. Которой же изъ двухъ причинъ приписать его? Чтожъ, можетъ быть, черта, отдѣляющая любовь отъ сумасшествія такъ незамѣтна, что тутъ дѣло уже идетъ о діалектическихъ тонкостяхъ.