Джонъ Тревертонъ вышелъ изъ-подъ докторской опеки до конца рождественскихъ праздниковъ и могъ присутствовать вмѣстѣ съ женою на охотѣ, устроенной въ замкѣ въ первый день новаго года. Оба были верхомъ: онъ на своей породистой лошади, она -- на самомъ кроткомъ изъ сѣрыхъ арабскихъ скакуновъ. То была первая охота въ окрестностяхъ замка со времени смерти Джона Тревертона старшаго, отца Джаспера и рьянаго охотника. Джасперъ всегда былъ равнодушенъ въ подобнаго рода забавамъ; но теперь Джонъ Тревертонъ младшій, любившій лошадей и собакъ, какъ и подобаетъ англичанину любить ихъ, желалъ, чтобы все шло такъ, какъ шло во времена его дѣда, вообще извѣстнаго среди старшей части населенія подъ именемъ стараго сквайра. Джонъ купилъ пару охотничьихъ лошадей, отличную лошадь для себя, арабскаго скакуна и красивую ирландскую лошадку для жены; они съ Лорой изъѣздили не мало миль въ ясные дни ранней осени, исподоволь пріучаясь къ работѣ въ предстоявшую зиму.
Лора полюбила ирландскую лошадку и страшно баловала арабскаго скакуна. Послѣ упражненій въ верховой ѣздѣ, продолжавшихся съ мѣсяцъ, и многочисленныхъ прыжковъ черезъ кусты дикаго терна и черезъ воду, она дѣйствительно начала хорошо ѣздить, и мужъ надѣялся имѣть удовольствіе служить ей проводникомъ въ ея скачкѣ по полямъ въ погонѣ за оленями, до окончанія охотничьяго сезона. Но онъ имѣлъ намѣреніе быть скорѣй слишкомъ осторожнымъ, чѣмъ опрометчивымъ, и въ день новаго года объявилъ, что проѣдетъ съ Лорой препокойно по дорогѣ и позволитъ ей взглянуть на гончихъ издали. Селія, въ очень короткой амазонкѣ и крайне кокетливой шляпѣ, сидѣла на спинѣ высокой, откормленной, флегматичной, отцовской лошади, поглядывавшей на собакъ съ невозмутимымъ хладнокровіемъ.
-- Куда дѣвался твой брать?-- спросила Лора, пока онѣ съ Селіей ждали, стоя рядомъ и издали слѣдя за собиравшимися охотниками.-- Я не видала его съ моего дѣтскаго праздника.
-- Да, развѣ и тебѣ не говорила? Онъ въ Лондонѣ заключаетъ условія на счетъ пьесы, которую долженъ написать для одного изъ большихъ театровъ. Мама нынче утромъ получила отъ него письмо. Онъ возвращается домой послѣ-завтра и привезетъ съ собой знакомаго изъ Лондона, который проведетъ два или три дня въ викаріатѣ: это молодой докторъ, красивый, умный, неженатый. Лора, какъ ты думаешь, не скоро будетъ конецъ свѣта?
-- Нѣтъ, дорогая, но я поздравляю тебя съ молодымъ человѣкомъ. Онъ составить пріобрѣтеніе для вашего кружка. Ты должна намъ его представить.
-- Эдуардъ говорятъ, что онъ можетъ пробыть только два или три дня. У него практика. Онъ ѣдетъ лишь съ цѣлью дохнуть деревенскимъ воздухомъ.
-- Бѣдный. Какъ его зовутъ?
-- Эдуардъ объ этомъ не писалъ намъ. Какъ-нибудь ужасно, вѣроятно Смитъ, или Джонсъ, или Джонсонъ, имя, могущее разсѣять всѣ пріятныя иллюзіи.
-- Вотъ подъѣзжаетъ мистеръ Сампсонъ.
-- Да, на той-же самой лошади, которую впрягаетъ въ свой догкартъ. Повѣрила-ли бы за когда-нибудь, Лора, чтобы лошадь могла мириться съ своимъ существованіемъ, имѣя такъ много костей и такъ мало мяса?
Вотъ все, что Лора услыхала объ ожидаемомъ въ викаріатѣ гостѣ, но бѣдная Селія въ теченіе слѣдующихъ двухъ дней былъ въ волненіи, неразлучномъ съ ожиданіемъ, исполненымъ недоумѣнія. Она особенно заботилась объ украшеніи комнаты брата, но вздыхала, когда думала о томъ, сколько времени изъ короткаго посѣщенія незнакомца будетъ проведено за запертыми дверями этого мужского убѣжища.
-- Желала-бы я знать, любитъ-ли онъ чай,-- размышляла она, въ послѣдній разъ эффектно разставляя разнообразныя бездѣлки, украшавшія кабинетъ поэта:-- и будетъ ли мнѣ дозволено въ сумерки приходить къ нимъ. Очень можетъ быть, что это одинъ изъ тѣхъ мужчинъ, мужчинъ до отвращеніи, которые терпѣть не могутъ разговаривать съ дѣвушками и строятъ мрачныя физіономіи, какъ только вынуждены выносить женское общество. Докторъ, пожалуй науку любитъ и сухія кости. Эдуардъ называетъ его красивымъ, но я думаю, что его было сказано лишь съ цѣлью расположитъ насъ въ его пользу и обезпечить ему вѣжливый пріемъ.
Такъ размышляла барышня въ тотъ январьскій вечеръ, когда братъ ея и другъ ея брата ожидались въ викаріатѣ. Омнибусъ изъ гостинницы Георга долженъ былъ доставить ихъ со станціи, а омнибусъ этотъ приходилъ обыкновенно въ четверть восьмого. Теперь на церковныхъ часахъ било семь, торжественный звукъ этихъ часовъ отсчитывалъ часы жизни Селіи, съ тѣхъ поръ, какъ она себя помнила.
-- Семь,-- воскликнула она, а мои волосы не убраны.
Она проскользнула къ себѣ въ комнату, зажгла свѣчи на туалетѣ, взяла въ руки маленькое зеркальце, чтобы удобнѣе разсмотрѣть зданіе изъ волнистыхъ локончиковъ, вѣнчавшее ея маленькую, красивой формы головку.
Она весело распѣвала пѣсенку, улыбаась себѣ къ зеркало, расправляя свои любимые локончики и разглаживая мизинцемъ уголки бровей.
-- Что за благополучіе не быть вынужденной пудриться и имѣть тубы, красныя отъ природы,-- говорила она себѣ.-- Ради этого можно почти примириться съ тѣмъ, что заживо похороненъ въ деревнѣ.
Она надѣла свое лучшее платье въ честь гостя. Это вовсе не былъ изысканный туалетъ, въ немъ не было ни сложнаго фасона, ни артистически перемѣшанныхъ матеріаловъ; лучшее платье Селіи было сшито изъ темно-зеленаго французскаго мериноса и убрано лентами, красиво расположенными въ видѣ бантовъ, узловъ и длинныхъ концовъ. По счастію, цвѣтъ этотъ былъ Селіи къ лицу, и мягкая ткань вадала взищними складками вокругъ ея стройной фигуры. Вообще Селія осталась довольна собой, потушила свѣчы и сбѣжала внизъ.
Солидный чай-обѣдъ ожидалъ путешественниковъ въ столовой, къ великому неудовольствію викарія, ненавидѣвшаго подобныя комбинаціи и привыкшаго обѣдать ровно въ половинѣ седьмого.
-- Ну, что намъ за охота наѣдаться всякой дранью?-- досадливо спросилъ онъ. Почему не могли эти молодые люди быть здѣсь во-время и поспѣть къ нашему обыкновенному обѣду?
-- Да потому что не было поѣзда, который бы могъ привезти ихъ, милый, недогадливый, старый pater,-- возразила легкомысленная Селія.-- Ну, право столъ славно смотритъ.
Большой, холодный ростбифъ на одномъ концѣ стола, самоваръ и чайный подносъ на другомъ, а въ серединѣ пирогъ съ голубями, салатъ, яблочное пирожное, штуки двѣ сладкихъ пирожковъ домашняго приготовленія, стеклянные кувшины съ вареньемъ, вазы съ мармеладомъ сулили двумъ голоднымъ молодымъ людямъ много хорошаго; но викарій осмотрѣлъ столъ отъ одного конца до другого, и ничто ему не понравилось.
-- Вѣроятно, никто не подумалъ заказать дли меня что-нибудь горячее,-- съ обиженнымъ видомъ замѣтилъ онъ.
Всѣмъ членамъ семьи было извѣстно, что викарій не можетъ ѣсть ничего холоднаго; онъ не то, чтобы не хотѣлъ, а просто не могъ. Послѣдствія были слишкомъ ужасны. Никто, кромѣ его самого, не зналъ, какія муки онъ испытывалъ, если бывалъ вынужденъ поѣстъ холодной говядины или баранины. Желудокъ его переваривалъ омары, онъ могъ даже справиться съ холоднымъ цыпленкомъ, но натура его положительно не принимала холодной баранины или говядины.
-- Голубчикъ,-- сказала Селія, приподнимаясь на цыпочки съ цѣлью поласкать сѣдую бороду отца,-- для васъ заказано блюдо котлетъ подъ грибнымъ соусомъ, до котораго вы охотникъ.
Викарій вздохнулъ съ облегченіемъ, и въ эту самую минуту послышался стукъ колесъ по дорогѣ; ворота викаріата съ шумомъ растворились; мистеръ Клеръ съ дочерью вышли навстрѣчу путешественникамъ, а мистриссъ Клеръ, задремавшая-было у камина въ гостиной, открыла глава и съ недоумѣніемъ спрашивала себя -- ночь теперь или утро.
Какого рода человѣка увидала Селіи, когда вошла въ освѣщенную лампой залу, робко пріютившись подъ крылышко къ отцу? Вовсе не того молодого человѣка, какого ожидала встрѣтить; однако-жъ, несмотря на это, наружность его произвела на нее благопріятное впечатлѣніе. "Онъ поразительно оригиналенъ", впослѣдствіи говорила она Лорѣ, "а это въ нашъ вѣкъ всего зауряднаго много значитъ". Она увидала высокаго широкоплечаго человѣка, съ рѣзкими, но правильными чертами блѣднаго, слегка тронутаго оспой лица, съ черными волосами и черной бородой и темно-сѣрыми глазами, замѣчательно выразительными и блестящими, смотрѣвшими изъ-подъ густыхъ черныхъ бровей.
-- Что за мысль назвать этого суроваго съ виду человѣка красивымъ,-- подумала Селія, пока отецъ ея и мистеръ Джерардъ пожимали другъ другу руки; въ слѣдующее же мгновеніе суровый съ виду человѣкъ улыбнулся, и Селія сказала себѣ, что улыбка его пріятная.
-- Вы должны быть страшно голодны,-- сказалъ викарій,-- если не пообѣдали дорогой.
-- Пообѣдали дорогой,-- раздражительно повторилъ Эдуардъ.-- Мы ѣхали въ третьемъ классѣ и ничего не ѣли, кромѣ нѣсколькихъ сухарей съ девяти часовъ утра.
-- Бѣдняга,-- съ невыразимымъ состраданіемъ воскликнула Селія,-- но я не могу не радоваться, вы съ такимъ удовольствіемъ напьетесь чаю.
Эдуардъ представилъ своего друга отцу и сестрѣ, а теперь представлялъ его мистриссъ Клеръ, которая вышла изъ гостиной любезно улыбаясь и стараясь не показаться сонной.
Они всѣ вошли въ столовую, гдѣ столъ, къ которому викарій отнесся съ презрѣніемъ, показался обоимъ молодымъ людямъ землей обѣтованной. Самоваръ кипѣлъ; Селія приготовляла чай, а мистриссъ Клеръ возсѣдала на другомъ концѣ стола и рѣзала холодную говядину щедрой, материнской рукой. Общество было самое веселое; Джорджъ Джерардъ былъ хорошій собесѣдникъ, а викарій былъ очень радъ встрѣчѣ съ умнымъ молодымъ человѣкомъ, только-что пріѣхавшимъ изъ Лондона и посвященнымъ во всѣ тайны столичной политики, по крайней мѣрѣ, на мѣсяцъ опережающей политику деревенскую.
Они просидѣли за столомъ полтора часа, и тѣ три четверти часа, въ теченіе которыхъ Джерардъ, откинувшись на спинку стула, разговаривалъ съ Селіей и съ викаріемъ,-- онъ сидѣлъ между ними и поглощалъ немалое количество чашекъ чаю, показались этому молодому человѣку самыми пріятными.
Давно, очень давно не бывалъ Джерардъ въ такой веселой комнатѣ, ни въ такомъ пріятномъ обществѣ. Семейная обстановка, его окружавшая, согрѣвала ему сердце, охлажденное долгимъ скитальчествомъ. Семейная исторія, лежавшая позади его суровой карьеры, была не изъ счастливыхъ. Негодяй отецъ, не воспользовавшійся благопріятно для него сложившимися обстоятельствами и промотавшій свое состояніе; мать, благородно боровшаяся противъ несчастія, пытавшаяся наперекоръ всему сохранить, при помощи собственныхъ трудовъ въ сферѣ искусства и литературы, свой уголокъ для недостойнаго мужа и обожаемаго сына; юность, проведенная въ дешевомъ шотландскомъ университетѣ, а на порогѣ возмужалости потеря этой терпѣливой, нѣжно-любимой матери, уже нѣсколько лѣтъ вдовѣвшей. Тогда молодой человѣкъ очутился лицомъ къ лицу съ суровой нуждой, среди холоднаго, равнодушнаго свѣта, который ничего о немъ не зналъ и вовсе о немъ не заботился. Онъ началъ битву съ жизнью съ твердой рѣшимостью стать въ ряды побѣдителей. Честолюбіе его было суровое и горькое. У него не было вовсе тѣхъ импульсовъ, какіе услаждаютъ трудъ, когда человѣкъ знаетъ, что онъ работаетъ для матери, жены или дѣтей. У него не было ни единаго родного существа, которое бы порадовалось его успѣхамъ или пожалѣло о его неудачахъ. Еслибы природа не создала его изъ крѣпкаго матеріала, онъ, по всѣмъ вѣроятностямъ, палъ бы очень низко. Болѣе слабой душѣ борьба безъ чьей-либо поддержки показалась бы слишкомъ безотрадной.
По счастію для Джорджа Джерарда онъ любилъ свою профессію, ради ея самой. Любовь эта замѣнила ему человѣческое сочувствіе и человѣческую пріязнь. Слово одобренія отъ одного изъ знаменитыхъ медиковъ, посѣщавшихъ госпиталь, слово благодарности отъ одного изъ собственныхъ паціентовъ, сознаніе, что онъ удачно велъ леченіе, всѣ это вещи веселили и поддерживали его, и онъ шелъ своей трудной дорогой, съ поднятой смѣло головой и съ гордымъ сердцемъ, увѣренный въ успѣхѣ, ожидавшемъ его въ концѣ этого пути, если онъ только доживетъ до этой минуты.
Ниньче вечеромъ онъ отдавался всецѣло новому для него удовольствію, доставляемому пріятнымъ обществомъ. Веселая комната, меблированная съ тѣмъ разнороднымъ комфортомъ, какой обозначаетъ постепенное разростаніе семейнаго жилища, темнокрасныя занавѣски, вплотную закрывавшія широкое окно, фамильные портреты на стѣнахъ, лампы на столахъ, свѣчи на каминной доскѣ, груда дровъ и угольевъ, весело трещавшая въ каминѣ, и любимая собака викарія, съ наслажденіемъ протянувшаяся за коврѣ передъ огнемъ.
-- Не хочется мнѣ идти въ гостиную,-- сказалъ викарій, подкатывая свой стулъ къ камину, когда убрали со стола. Я увѣренъ, что у васъ тамъ нѣтъ такого славнаго огня.
Мистриссь Клеръ согласилась, что огонь въ гостиной могъ бы горѣть ярче.
-- Ну, и прекрасно, мы здѣсь и кончимъ вечеръ. Если эти молодые люди пожелаютъ курить, они могутъ отправиться въ комнату Теда.
Мистеръ Джерардъ объявилъ, что онъ курить не желаетъ. Ему и такъ было слишкомъ хорошо. Тогда викарій началъ разспрашивать его объ его профессіи, о томъ, что подѣлываютъ такой-то и такой-то, и каковы новички, лишь въ недавнее время составившіе себѣ репутацію. Джерардъ говорилъ всего лучше, когда говорилъ о собственномъ ремеслѣ, и Селія, занимавшаяся плетеніемъ кружевъ въ уголку у камина, подумала, что онъ, когда оживится, дѣйствительно становится красивымъ. Лицо его такъ рѣзко отличалось отъ всѣхъ этихъ цвѣтущихъ, румяныхъ, деревенскихъ лицъ, какія встрѣчались ей въ ея ежедневной жизни; на этомъ лицѣ лежала печать сильнѣйшей рѣшимости, его оживлялъ могучій умъ. Наблюдательный взглядъ дѣвушки отмѣчалъ каждую характеристическую черту въ этой привлекательной наружности. Она замѣтила также, что черный сюртукъ молодого человѣка былъ ношенъ долѣе любого платья, когда-либо видѣннаго ею на братѣ; что сапоги его были грубой работы, что цѣпочка за его часахъ была серебряная, и что на немъ не видно было никакихъ золотыхъ вещицъ, какія любитъ выставлять на показъ зажиточная молодежь. Селія Клеръ не любила бѣдности. Она смотрѣла на нее, какъ за необходимое зло, но охотно держалась отъ нея какъ можно дальше. Бѣдныхъ, находившихся подъ покровительствомъ отца ея, она посѣщала крайне неохотно и всегда удивлялась тому, какъ могла Лора такъ отлично ладить съ бѣдствующими классами общества. Тѣмъ не менѣе, она принимала горячее участіе въ этомъ молодомъ докторѣ, неинтересная бѣдность котораго была вполнѣ очевидна.