Знакъ на рукѣ миледи.
Робертъ засталъ сэра Майкля и леди Одлей въ гостинной. Миледи сидѣла на кругломъ табуретикѣ за большимъ фортепьяно и перелистывала новыя ноты. Она быстро повернулась, когда доложили о мистерѣ Робертѣ Одлей, и, вставъ изъ-за фортепьяно, отвѣсила своему племяннику полунасмѣшливый поклонъ.
-- Очень-очень благодарна вамъ за соболей, сказала она, протягивая ему свои маленькіе пальцы, усыпанные брильянтами.-- Какъ вы были добры, что взялись купить ихъ для меня!
Робертъ почти уже позабылъ о коммиссіи, исполненной имъ для леди Одлей въ его поѣздку въ Россію. Умъ его былъ такъ занятъ Джорджемъ Толбойзомъ, что онъ отвѣчалъ на изъявленіе благодарности миледи только поклономъ.
-- Повѣрите ли, сэръ Майкль, сказалъ онъ: -- мой умница-пріятель уѣхалъ въ Лондонъ, не сказавъ мнѣ ни слова; я все это время искалъ его здѣсь.
-- Мистеръ Джорджъ Толбойзъ возвратился въ городъ! воскликнула миледи.
-- Какое несчастіе! лукаво замѣтила Алиса: -- Питіасъ, въ лицѣ мистера Роберта Одлей, не можетъ остаться полчаса безъ Дамона, въ просторѣчьи именуемаго Джорджемъ Толбойзомъ.
-- Онъ -- отличный малый, сказалъ Робертъ съ сердцемъ:-- и сказать вамъ правду, я серьёзно о немъ безпокоюсь.
Услыхавъ это, миледи пожелала узнать, отчего Робертъ такъ безпокоился о своемъ другѣ.
-- Я вамъ скажу -- отчего, леди Одлей, отвѣчалъ молодой адвокатъ.-- Джорджъ перенесъ тяжелый ударъ: жена его умерла годъ тому назадъ. Онъ еще не оправился отъ этого несчастія. Онъ живетъ довольно тихо -- почти такъ же тихо, какъ я -- но часто говоритъ такія страшныя вещи, что я порою начинаю думать, что горе пересилитъ его и что онъ рѣшится на что нибудь отчаянное.
Мистеръ Робертъ Одлей выражался неясно; но всѣ его слушатели поняли, что онъ разумѣлъ подъ отчаяннымъ то единственное дѣйствіе, послѣ котораго уже нѣтъ раскаянія.
Послѣдовало краткое молчаніе, впродолженіе котораго леди Одлей поправила свои локоны передъ зеркаломъ, стоявшимъ на столѣ возлѣ нея.
-- Помилуйте! сказала она:-- это очень странно. Я не считала мужчинъ способными на столь глубокую и долговременную привязанность. Я думала, что хорошенькія личики имъ скоро надоѣдаютъ, и когда первый ихъ нумеръ съ голубыми глазами и свѣтлыми волосами умретъ, то вся забота состоитъ въ томъ, чтобы пріискать второй нумеръ съ черными уже глазами и волосами, ради перемѣны.
-- Джорджъ Толбойзъ не принадлежитъ къ этому разряду людей. Я увѣренъ, что смерть жены поразила его до глубины его сердца.
-- Какъ жалко! промолвила леди Одлей.-- Какъ жестоко, право, поступила мистриссъ Толбойзъ, причинивъ своею смертью столько горя мужу!
"Алиса была права: она непростительно ребячится", подумалъ Робертъ, поглядывая на хорошенькое лицо своей тётушки.
Миледи была восхитительна за столомъ; она наивно объявила о своемъ неумѣніи разрѣзать поданнаго ей фазана и просила Роберта помочь ей.
-- Я умѣла разрѣзывать телятину у мистера Досона, смѣясь сказала она: -- но телятину гораздо легче разрѣзать и притомъ я рѣзала стоя.
Сэръ Майкль съ восхищеніемъ замѣчалъ впечатлѣніе, производимое миледи на его племянника, и внутренно гордился ея красотою и любезностью.
-- Я такъ радъ опять увидѣть мою бѣдную маленькую жену попрежнему веселою, сказалъ онъ.-- Она очень огорчена была худыми вѣстями, полученными вчера изъ Лондона.
-- Худыми вѣстями?
-- Да, мистеръ Одлей, очень худыми, отвѣчала миледи.-- Вчера я получила отъ старой подруги, школьной моей учительницы, телеграфическую депешу, увѣдомлявшую меня, что она -- при смерти и чтобы я спѣшила, если хочу застать ее въ живыхъ. Въ телеграфической депешѣ не было адреса, и потому, разумѣется, я думала, что она живетъ все еще въ томъ же домѣ, гдѣ я оставила ее тому назадъ три года. Сэръ Майкль и я, не медля ни минуты, поспѣшили въ городъ, прямо въ тотъ домъ, гдѣ она прежде жила. Въ домѣ живутъ теперь новые люди, которые не могли мнѣ ничего сказать о моей подругѣ. Мѣсто это -- довольно уединенно, и хотя сэръ Майкль заходилъ во всѣ лавки, какія намъ только попадались, но, несмотря на всѣ его хлопоты, мы ничего не добились. У меня нѣтъ знакомыхъ въ Лондонѣ, и потому некому было мнѣ помочь, кромѣ добраго и неутомимаго моего мужа, но онъ напрасно употреблялъ всѣ свои старанія, чтобы отыскать новый адресъ моей подруги.
-- Довольно глупо -- не означить адреса въ депешѣ! сказалъ Робертъ.
-- Когда люди умираютъ, имъ могутъ и не прійдти на умъ подобныя вещи, проговорила миледи, обращая съ укоромъ свои томные, голубые глаза на Роберта Одлей.
Несмотря на любезность леди Одлей и на явное расположеніе къ ней Роберта, молодой адвокатъ не могъ пересилить страшнаго безпокойства, овладѣвавшаго имъ.
Сидя въ углубленіи окна, онъ разговаривалъ съ миледи, но мысли его блуждали въ тѣнистомъ Фиг-Три-Кортѣ, и онъ думалъ о бѣдномъ Джорджѣ Толбойзѣ, курившемъ сигару въ обществѣ собакъ и канареекъ. "Какъ желалъ бы я не любить этого малаго", думалъ онъ. "Я чувствую себя человѣкомъ, теряющимъ своего сына. Какъ желалъ бы я возвратить ему жену и отправить ихъ въ Уентноръ спокойно доживать свой вѣкъ".
Мелодическая болтовня миледи продолжала разливаться, словно журчаніе ручейка, а мысли Роберта Одлей, несмотря на всѣ его старанія, были прикованы на одномъ Джорджѣ Толбойзѣ.
Ему казалось, что онъ уже видитъ его летящаго по желѣзной дорогѣ въ Соутгэмптонъ, чтобы видѣться съ сыномъ. Онъ вспоминалъ его привычку перечитывать объявленія въ Таймзѣ въ надеждѣ найти корабль, отходящій въ Австралію. Однажды даже ему представился образъ Джорджа Толбойза въ видѣ холоднаго нѣмаго трупа на днѣ мелкаго ручья, съ лицомъ, обращеннымъ къ потемнѣвшему небу.
Леди Одлей замѣтила его задумчивость и спросила, о чемъ онъ думаетъ.
-- О Джорджѣ Толбойзѣ, отрывисто произнесъ онъ.
Она слегка вздрогнула.
-- Помилуйте, сказала она: -- вы меня пугаете, когда такъ говорите о мистерѣ Толбойзѣ. Иной подумаетъ, что съ нимъ дѣйствительно случилось что нибудь дурное.
-- Избави Богъ! Но тѣмъ не менѣе я не могу превозмочь свои опасенія.
Поздно вечеромъ сэръ Майклъ просилъ миледи сыграть ему что нибудь. Робертъ Одлей послѣдовалъ за нею къ фортепіапо, чтобы перевертывать ей ноты; но она играла на память и такимъ образомъ избавила его отъ обязанности, которую онъ принялъ на себя изъ учтивости.
Онъ поставилъ двѣ зажженныя свѣчи на фортепіано для милой музыкантши. Она взяла нѣсколько аккордовъ и тотчасъ перешла въ задумчивую сонату Бетховена. Страсть къ мрачнымъ и меланхолическимъ мелодіямъ составляла одну изъ многихъ странностей въ ея характерѣ и какъ нельзя болѣе противорѣчила ея веселой и беззаботной натурѣ.
Робертъ Одлей сталъ подлѣ нея и, по неимѣнію особеннаго занятія, любовался ея прекрасными бѣлыми руками, проворно бѣгавшими по клавишамъ. Онъ осмотрѣлъ отдѣльно каждый изъ ея хорошенькихъ пальцевъ, одинъ, на которомъ блестѣло рубиновое сердце, другой -- охваченный брильянтовою змѣею, и т. д. Отъ пальцевъ его глаза перешли къ округленнымъ кистямъ; широкій, плоскій, золотой браслетъ на правой ея рукѣ сползъ на пальцы во время одного очень проворнаго пассажа. Она вдругъ остановилась, чтобы поспѣшно поправить его, но не довольно быстро, чтобы Робертъ Одлей не успѣлъ замѣтить пятна на ея нѣжной кожѣ.
-- Вы ушибли руку, леди Одлей! воскликнулъ онъ.
Она поспѣшно поправила браслетъ.
-- Это ничего, сказала она.-- Право, несчастье имѣть такую нѣжную кожу, какъ у меня; довольно малѣйшаго тренія, чтобы оставить на ней слѣдъ.
Она снова заиграла, но сэръ Майкль захотѣлъ непремѣнно посмотрѣть ушибъ на хорошенькой ручкѣ своей жены.
-- Гдѣ у тебя ушибено, Люси? спросилъ онъ.-- Да какъ это случилось?
-- Стоитъ ли говорить о такихъ пустякахъ! сказала смѣясь леди Одлей.-- Я вѣдь часто поступаю очень необдуманно; нѣсколько дней тому назадъ я, шутя, такъ крѣпко затянула кисть руки лентой, что до сихъ поръ не могу отдѣлаться отъ слѣда.
"Гм!" подумалъ Гобертъ. "Миледи лжетъ какъ ребёнокъ; знаки эти произошли не нѣсколько дней тому назадъ: кожа только что начала перемѣнять цвѣтъ."
Сэръ Майкль взялъ ея нѣжную ручку въ свою большую руку.
-- Подержи свѣчу, Робертъ, сказалъ онъ: -- и посмотримъ на эту бѣдную маленькую ручку.
Тутъ было не одно пятно, но четыре легкіе, пурпуровые знака, точно какъ бы происшедшіе отъ четырехъ пальцевъ сильной руки, грубо сжавшей эту нѣжную кисть. Узкая лента, крѣпко обвязанная, также могла бы сдѣлать подобные знаки, и миледи еще разъ подтвердила, что, сколько ей помнилось, они произошли отъ этой только причины.
Поперегъ одного изъ блѣдныхъ пурпуровыхъ знаковъ шла узенькая, болѣе темная полоска, какъ бы происшедшая отъ кольца на одномъ изъ пальцевъ, сжавшихъ ея руку.
"Я увѣренъ, что миледи неправду говоритъ", подумалъ Робертъ: "и не вѣрю разсказу ея о лентѣ".
Онъ распростился около половины одинадцатаго, и объявилъ, что поѣдетъ съ первымъ поѣздомъ въ Лондонъ искать Джорджа въ Фиг-Три-Кортъ.
-- Если не найду его тамъ, я отправлюсь въ Соутгэмптонъ, сказалъ онъ: -- а если и тамъ не найду...
-- Тогда? спросила миледи.
-- Я увѣренъ буду, что съ нимъ случилось что нибудь странное.
Робертъ Одлей очень грустно шелъ потихоньку домой; еще грустнѣе стало ему, когда онъ вошелъ въ гостиницу "Солнца", гдѣ они съ Джорджемъ еще недавно сиживали, покуривая сигары и выглядывая изъ окна.
-- Какъ подумаешь только, глубокомысленно произнесъ онъ:-- что можно такъ сильно заботиться о человѣкѣ! Но что бы ни случилось, первымъ моимъ дѣломъ завтра утромъ будетъ отправиться въ городъ за нимъ, и я не перестану искать его, хотя бы мнѣ пришлось идти на край свѣта.
При лѣнивой натурѣ мистера Роберта Одлей, подобная рѣшимость составляла рѣдкое исключеніе; потому, когда онъ разъ въ жизни рѣшался на такое дѣло, онъ принимался за него съ такою непреоборимою настойчивостью, которая непремѣнно не давала ему покоя, пока цѣль не была достигнута.
Апатическое направленіе его ума, недозволявшее ему думать о десяти вещахъ вдругъ, какъ дѣлаютъ обыкновенно такъ-называемые энергическіе люди, на дѣлѣ ни о чемъ основательно недумающіе, дѣлало его особенно проницательнымъ въ дѣлахъ, которымъ онъ посвящалъ все свое вниманіе.
Да и правду сказать, несмотря на то, что старые юристы, жильцы Темпля, открыто смѣялись надъ нимъ, и молодые адвокаты въ сбояхъ шелковыхъ мантіяхъ пожимали плечами при имени Роберта Одлея, я увѣренъ, что еслибы у него достало рѣшимости взять на себя вести какую нибудь тяжбу, онъ не мало удивилъ бы всѣхъ этихъ господъ, такъ низко цѣнившихъ его способности.