Поклонникъ Фебы.
"Мистеръ Джорджъ Толбойзъ. Всякій, встрѣтившій этого джентльмена послѣ 7-го числа или имѣющій извѣстія о немъ послѣ этого числа, будетъ прилично вознагражденъ, если доставитъ свѣдѣнія А. Ч. 14, Чансери-Ленъ".
Сэръ Майклъ Одлей прочиталъ означенное объявленіе во второмъ столбцѣ Таймза, сидя за завтракомъ съ миледи и съ Алисой, два или три для послѣ возвращенія Роберта въ городъ.
-- Видно, Робертъ еще не отыскалъ слѣдовъ своего друга, сказалъ баронетъ, прочитавши объявленіе своей женѣ и дочери.
-- Я, право, не понимаю, сказала леди Одлей:-- какъ можно дѣлать такія глупости -- публиковать о немъ въ газетахъ. Молодой человѣкъ, очевидно, былъ безпокойнаго, перемѣнчиваго нрава, котораго ничто не въ состояніи удержать долгое время на одномъ мѣстѣ.
Хотя объявленіе появлялось три раза сряду, но жители Корта не придавали никакого значенія исчезновенію мистера Толбойза, и, послѣ сказаннаго случая, имя его уже не произносилось болѣе ни сэромъ Майклемъ, ни миледи, ни Алисой.
Алиса Одлей и хорошенькая ея мачиха не сдѣлались лучшими друзьями послѣ того тихаго вечера, который молодой адвокатъ провелъ въ Кортѣ.
-- Она -- пустая, беззаботная и безчувственная кокетка, сказала Алиса, обращаясь къ ньюфаундлендской своей собакѣ Цезарю, единственному хранителю тайнъ молодой леди:-- она -- испытанная и хитрая кокетка; Цезарь, ей недовольно дурачить половину мужчинъ въ Эссексѣ своими желтыми локонами и постояннымъ хихиканьемъ; она еще заставляетъ глупаго моего кузена увиваться за собою. Я этого не могу вытерпѣть.
Въ доказательство послѣдняго своего мнѣнія, миссъ Алиса Одлей обращалась съ своей мачихой съ такой явной дерзостью, что сэръ Майкль нашелся вынужденнымъ сдѣлать замѣчаніе своей дочери.
-- Она у меня, бѣдняжка, очень чувствительна; ты вѣдь сама это знаешь, Алиса, серьёзно произнесъ баронетъ: -- она жестоко страдаетъ отъ твоего поведенія.
-- Я этому вовсе не вѣрю, папаша, бойко произнесла Алиса.-- Вы считаете ее чувствительною оттого, что у нея маленькія нѣжныя ручки и большіе голубые глаза, съ длинными рѣсницами, и всякаго рода притворныя, оригинальныя манеры, которыхъ вы, глупые мужчины, считаете привлекательными. Чувствительна! Да, я видѣла, какъ жестоко она расправлялась этими нѣжными, бѣлыми пальцами и смѣялась при видѣ боли, ею причиняемой. Мнѣ очень жаль, папаша, прибавила она, замѣтивъ огорченное лицо отца:-- хотя она и похитила у бѣдной Алисы любовь ея милаго, нѣжнаго папаши, я желала бы полюбить ее, ради васъ; но я не могу, не могу, точно какъ Цезарь. Она разъ подошла къ нему съ полураскрытымъ ртомъ и погладила его большую голову своею нѣжною рукою; но, еслибъ я не удержала его за ошейникъ, онъ бросился бы ей на шею и задушилъ бы ее. Пускай она себѣ дурачитъ всѣхъ мужчинъ въ Эссексѣ, но она никогда не подружится съ моей собакой.
-- Твою собаку застрѣлятъ, сердито отвѣчалъ сэръ Майкль:-- если злой ея нравъ будетъ грозить опасностью Люси.
Умное животное медленно обратило свои глаза на говорившаго: точно оно понимало всякое слово, произнесенное имъ. Леди Одлей вошла въ комнату въ эту самую минуту и собака опустилась съ ворчаніемъ рядомъ съ своей барыней. Въ манерахъ собаки проявлялось что-то, болѣе похожее на страхъ, чѣмъ на злость, хотя невѣроятно было, чтобы Цезарь боялся столь слабаго существа, какъ Люси Одлей.
Несмотря на добрый нравъ и ласковое обращеніе миледи, она не могла долго прожить въ Кортѣ, не замѣтивъ отвращенія къ ней Алисы. Она только однажды намекнула на него и, пожимая своими прекрасными бѣлыми плечиками, сказала со вздохомъ:
-- Мнѣ очень жаль, что вы не можете меня любить, Алиса, потому что я не привыкла имѣть недруговъ; но если, какъ видно, этому суждено быть, я не могу помочь горю. Если мы не можемъ быть друзьями, не будемъ, по крайней мѣрѣ, врагами. Вы не будете стараться мнѣ вредить?
-- Вредить вамъ! воскликнула Алиса:-- какъ могу я вамъ вредить?
-- Вы не будете стараться лишить меня расположенія вашего отца?
-- Я не столь привлекательна, какъ вы, миледи, и у меня нѣтъ тѣхъ сладкихъ улыбокъ и хорошенькихъ словъ для каждаго встрѣчнаго незнакомца, но я неспособна ни на какую низость, и еслибъ я даже была способна на что нибудь подобное, то и тогда даже я думаю, что любовь отца къ вамъ слишкомъ сильна, чтобы что иное, кромѣ собственной вашей вины, могло лишить васъ его расположенія
-- Какъ вы строги, Алиса! сказала миледи съ гримаской.-- Вы, кажется, этимъ всѣмъ хотите сказать, что я лицемѣрка. Я не могу не улыбаться и не быть ласковою. Я знаю, что я не лучше другихъ, но и не моя вина, если я весела; у меня уже такой нравъ.
Алиса такимъ образомъ прекратила навсегда дружескія отношенія съ своею мачихой, и какъ сэръ Майкль, постоянно занятый сельскими занятіями или охотою, рѣдко бывалъ дома, то понятно, что миледи, чрезвычайно любившая общество, должна была часто бесѣдовать съ своей блѣднолицей горничной.
Феба Марксъ принадлежала къ разряду тѣхъ ловкихъ женщинъ, которыя умѣютъ незамѣтно восходить отъ скромныхъ занятій горничной къ болѣе высокимъ обязанностямъ компаньонки. Ея воспитаніе было какъ-разъ достаточно, чтобы ей понимать свою госпожу, когда та пускалась въ оживленную болтовню съ нею. Феба знала французскій языкъ на столько, что могла заглядывать въ романы, выписанные миледи изъ Бюрлингтонской-Аркады, и разговаривать съ своей барыней о сюжетахъ этихъ романовъ. Сходство между горничной и Люси Одлей, быть можетъ, также было причиною обоюдной симпатіи этихъ двухъ женщинъ. Нельзя было назвать это поразительнымъ сходствомъ; незнакомецъ могъ бы ихъ встрѣтить вмѣстѣ и не замѣтить сходства. Но если бы вы встрѣтили Фебу Марксъ, тихонько идущую по темнымъ корридорамъ Корта или по крытымъ аллеямъ сада, то легко приняли бы ее за ея барыню.
Свирѣпый октябрскій вѣтеръ обрывалъ листья съ деревъ въ длинной аллеѣ и съ шумомъ сметалъ ихъ въ кучки по сухимъ песочнымъ дорожкамъ. Старый колодезь до половины былъ переполненъ листьями, которые крутились надъ нимъ и постоянно исчезали въ его черной, зіяющей пасти. На тихой поверхности рыбнаго пруда гнили тѣ же завядшіе листья, перемѣшавшись съ тиной, окрашивавшей поверхность воды. Всѣ труды садовниковъ сэра Майкля не могли уничтожить печати осени въ паркѣ Корта.
-- Какъ ненавижу я этотъ грустный мѣсяцъ! сказала миледи, идя по саду и дрожа подъ своими соболями.-- Все превращается въ прахъ и холодный лучъ солнца освѣщаетъ уродливость обнаженной земли, словно свѣтъ газоваго рожка морщины старухи. Состарѣюсь ли я когда нибудь, Феба? Опадутъ ли мои волосы какъ листья съ этихъ деревъ? Что будетъ со мною, когда я состарѣюсь?
Она вздохнула при этой мысли болѣе, чѣмъ отъ рѣзкой стужи и, закутавшись въ свои дорогіе мѣха, пошла такъ скоро, что горничная едва поспѣвала за нею.
-- Помнишь, ты, Феба, сказала она, задерживая шагъ: -- помнишь ты французскій романъ, который мы читали -- исторію одной красавицы, совершившей страшное преступленіе -- не запомню какое именно -- въ зенитѣ своей славы и красоты, когда цѣлый Парижъ воспѣвалъ ее и когда народъ покидалъ карету короля, чтобы бѣжать за ея каретой и хотя на минуту увидѣть ея лицо? Помнишь ты, какъ она сохранила тайну своего преступленія почти полвѣка и жила на старости лѣтъ въ своемъ наслѣдственномъ замкѣ, всѣми любимая и уважаемая, пользуясь славой святой и благодѣтельницы бѣдныхъ; и какъ, когда ея волоса побѣлѣли и глаза почти ослѣпли отъ старости, тайна обнаружилась, благодаря одному изъ тѣхъ странныхъ случаевъ, которыми въ романахъ подобныя тайны всегда обнаруживаются, и какъ потомъ ее судили, нашли виновною и приговорили сжечь на кострѣ? Король, бывшій ея поклонникомъ, уже давно умеръ; дворъ, въ которомъ она царила, уже исчезъ; сильные вельможи и великіе сановники, которые, можетъ, помогли бы ей, лежали въ могилѣ. Храбрые юноши, которые были бы готовы умереть за одинъ ея взглядъ, пали на полѣ брани; она дожила до того, что увидѣла, какъ вѣкъ, къ которому она принадлежала, исчезъ какъ сновидѣніе; и она отправилась на лобное мѣсто въ сопровожденіи немногихъ глупыхъ крестьянъ, забывшихъ ея щедроты и ругавшихъ ее злою колдуньею.
-- Я не люблю эти грустныя исторіи, миледи, сказала Феба Марксъ.-- Не нужно читать книги для возбужденія ужаса въ этомъ печальномъ мѣстѣ.
Леди Одлей пожала плечами и засмѣялась.
-- Здѣсь, дѣйствительно, печальное мѣсто, Феба, сказала она: -- хотя и не слѣдуетъ этого говорить моему милому старику, мужу. Вѣдь я теперь жена одного изъ важнѣйшихъ лицъ въ графствѣ; но, я думаю, мнѣ не хуже было у мистера Досона; но все что нибудь да значитъ носить соболя, стоющіе шестьдесятъ гиней, и жить въ покояхъ, на украшеніе которыхъ истрачены тысячи фунтовъ.
Исполняя обязанности наперсницы и получая большое жалованье и подарки, какихъ никакая горничная навѣрно не получала, странно было бы, если бы Феба Марксъ желала оставить свое мѣсто; но, несмотря на все это, она съ нетерпѣніемъ жаждала промѣнять всѣ преимущества Одлей-Корта на незавидную участь сдѣлаться женою своего двоюроднаго брата, Луки.
Молодой человѣкъ, какимъ-то образомъ, съумѣлъ воспользоваться новымъ положеніемъ своей возлюбленной. Онъ не давалъ Фебѣ покоя, пока она не доставила ему, чрезъ посредство миледи, должность подконюшаго въ Кортѣ.
Онъ никогда не выѣзжалъ, ни съ Алисой, ни съ сэромъ Майклемъ; и только изрѣдка, когда миледи ѣздила на маленькомъ, сѣромъ пони, ему удавалось сопровождать ее. Но ему довольно было получаса, чтобы замѣтить, что Люси Одлей, какъ ни была граціозна въ своей амазонкѣ синяго сукна, но все же была трусливая наѣздница и вовсе не умѣла управлять своею лошадью.
Леди Одлей отговаривала, какъ умѣла, свою служанку не выходить замужъ за неуклюжаго грума.
Обѣ женщины сидѣли въ будуарѣ миледи, предъ каминомъ; сѣрыя тучи скрывали полуденное октябрское солнце и густо переплетшіяся вѣтви плюща пропускали мало свѣта въ окна.
-- Ты не можешь любить это неуклюжее, уродливое существо, неправда ли, Феба? рѣзко спросила миледи.
Дѣвушка сидѣла на скамейкѣ у ногъ своей барыни. Она не скоро отвѣчала на вопросъ миледи, но просидѣла нѣкоторое время, молча глядя на раскаленные угли камина.
Вдругъ она проговорила, скорѣе какъ бы думая вслухъ, чѣмъ на вопросъ Люси.
-- Я не думаю, чтобы я могла его любить. Мы играли съ нимъ, когда были дѣти, и я обѣщала, когда мнѣ еще было не болѣе пятнадцати лѣтъ, быть его женою. Я не смѣю теперь не сдержать обѣщанія. Не разъ случалось, что я уже обдумывала фразу, чтобы сказать ему, что я не могу сдержать своего обѣщанія; но слова замирали на моихъ устахъ и я продолжала глядѣть на него, задыхаясь отъ волненія, недозволявшаго мнѣ выговорить слово. Я не смѣю отказаться выйти за него замужъ. Я часто, часто, смотрѣла на него, какъ онъ рѣзалъ дерево своимъ большимъ складнымъ пожомъ и думала, что именно такіе, какъ онъ, люди заманиваютъ своихъ возлюбленныхъ въ уединенныя мѣста и убиваютъ ихъ за измѣну. Еще въ дѣтствѣ, онъ всегда былъ золъ и мстителенъ. Однажды, помню я, какъ онъ въ спорѣ поднялъ ножъ на свою мать. Говорю вамъ, миледи, я должна выйти за него замужъ.
-- Глупенькая дѣвушка, ты ничего подобнаго не сдѣлаешь! отвѣчала Люси.-- Ты полагаешь, что онъ тебя убьетъ, неправда ли? Думаешь ли ты, что, если онъ способенъ на убійство, ты будешь безопаснѣе, когда будешь его женою? Если ты ему будешь противорѣчить, или возбудишь его ревность; если ему захочется жениться на другой или завладѣть немногими грошами, которые ты имѣешь, не рѣшится ли онъ точно также убить тебя? Говорю тебѣ, ты не выйдешь за него, Феба. Вопервыхъ, я ненавижу этого человѣка и, кромѣ того, я не могу съ тобою разстаться.
Феба Марксъ схватила руки миледи и съ жаромъ пожала ихъ.
-- Миледи, моя добрая, хорошая барыня! горячо воскликнула она: -- не старайтесь мѣшать мнѣ въ этомъ, не уговаривайте меня ему измѣнить. Говорю вамъ, я должна выйти за него замужъ. Вы не знаете, на что онъ способенъ. Это будетъ несчастіемъ для меня и для другихъ; я должна выйти за него!
-- Хорошо же, Феба, отвѣчала миледи: -- я не могу тебѣ этого запретить; тутъ навѣрно кроется тайна.
-- Да, миледи, сказала дѣвушка, отворачивая лицо отъ Люси.
-- Мнѣ будетъ очень жалко потерять тебя; но я обѣщала быть постояннымъ твоимъ другомъ, и сдержу обѣщаніе. Что намѣревается твой двоюродный братъ предпринять послѣ женитьбы?
-- Онъ желалъ бы открыть трактиръ.
-- Такъ онъ откроетъ трактиръ, и чѣмъ скорѣе пьянство сведетъ его во гробъ, тѣмъ лучше. Сэръ Майкль сегодня на холостомъ обѣдѣ у майора Маргрева, а моя падчерица у своихъ друзей въ Гранжѣ. Приведи твоего жениха въ гостинную послѣ обѣда и я скажу ему, что я намѣрена для него сдѣлать.
Леди Одлей сидѣла въ богатой гостинной, освѣщенной яркимъ огнемъ въ каминѣ и нѣсколькими восковыми свѣчами. Софа, обитая ярко-желтымъ дамаскомъ, фіолетовое бархатное платье миледи, ея вьющіеся, золотистые кудри, въ безпорядкѣ разбросанные по плечамъ, ея красота и роскошь всей окружающей обстановки были какъ-то въ разладѣ съ неуклюжей фигурой грума, стоявшаго предъ ней и почесывавшаго свою бычачью голову, между тѣмъ, какъ миледи разсказывала ему все, что она намѣрена сдѣлать для любимой своей горничной. Люси была очень щедра и надѣялась, что, какъ бы этотъ человѣкъ ни былъ необразованъ, онъ все-таки, хотя и грубымъ образомъ, изъявитъ свою благодарность.
Къ удивленію ея, онъ стоялъ, съ опущенными на полъ взорами, и не отвѣчалъ ни слова на ея предложенія. Феба стояла рядомъ съ нимъ и, повидимому, приходила въ отчаяніе отъ его поведенія.
-- Скажи же миледи, какъ ты благодаренъ ей, Лука, сказала она.
-- Да вѣдь я не особенно-то ей благодаренъ, грубо произнесъ ея любовникъ.-- Пятьдесятъ фунтовъ -- слишкомъ мало для открытія трактира. Вы дадите мнѣ сто фунтовъ, миледи.
-- Я ничего подобнаго не сдѣлаю, сказала леди Одлей, съ пылающими отъ негодованія глазами:-- и удивляюсь твоей дерзости, осмѣливаться такъ говорить со мною.
-- Можетъ быть, но вы все-таки сдѣлаете по моему, отвѣчалъ Лука, съ спокойною дерзостью, имѣвшею какое-то скрытое значеніе.-- Вы дадите мнѣ сотню, миледи.
Леди Одлей привстала, и пристально посмотрѣла ему въ лицо, пока онъ не опустилъ свой дерзкій взоръ и, прямо подойдя къ горничной, сказала громкимъ, пронзительнымъ голосомъ, свойственнымъ ей въ минуты сильнаго волненія.-- Феба Марксъ, ты сказала этому человѣку!
Дѣвушка упала на колѣни передъ миледи.
-- О, простите меня, простите меня! воскликнула она.-- Онъ заставилъ меня, а то бы я никогда, никогда не сказала.