XVI.

Роберта Одлея просятъ удалиться.

Прошли рождественскіе праздники и одинъ за другимъ начали разъѣзжаться всѣ посѣтители Оддей-Корта. Толстый сквайръ съ своею женою покинули сѣрую комнату съ портретами чернобровыхъ воиновъ. Веселыя дѣвушки укладывали свои измятыя бальныя платья, которыя онѣ привезли въ Одлей совершенно новенькими. Старомодныя повозки, нагруженныя всякими узлами и узелками, отправлялись ежедневно изъ Одлей-Корта. Хорошенькія личики высовывались изъ окошекъ экипажей, чтобы послѣдній разъ улыбнуться хозяевамъ, стоявшимъ на крыльцѣ. Сэръ Майкль поспѣвалъ всюду. Онъ дружески пожималъ руку молодымъ людямъ, цаловался съ юными красавицами и даже обнималъ пожилыхъ матерей семействъ, благодарившихъ за веселое время, проведенное въ его замкѣ. Веселый, любезный, любимый всѣми и вполнѣ счастливый баронетъ бѣгалъ изъ комнаты въ комнату, изъ залы въ конюшню, изъ конюшни на подъѣздъ, съ подъѣзда къ воротамъ, чтобъ въ послѣдній разъ проститься съ уѣзжавшими гостями.

Миледи также порхала съ мѣста на мѣсто въ эти суетливые дни отъѣздовъ; ея золотистые кудри, какъ солнечные лучи, появлялись то тутъ, то тамъ. Ея чудные голубые глаза смотрѣли какъ-то печально, когда, пожимая руки своихъ гостей, она дружескимъ тономъ говорила избитую фразу, какъ она сожалѣетъ, что они уѣзжаютъ и не знаетъ, что будетъ дѣлать отъ скуки до ихъ новаго визита.

Какъ бы утѣшеніемъ миледи за отъѣздъ ея гостей, Робертъ Оддей и не показывалъ намѣренія лишить ее своего общества. Онъ говорилъ, что у него нѣтъ никакихъ занятій, что въ Фиг-Три-Кортѣ лѣтомъ очень пріятно и прохладно, но зимой тамъ царствуетъ холодъ съ необходимыми его спутниками, ревматизмами и простудами. Въ Одлей-Кортѣ же всѣ такъ добры, что онъ рѣшительно не видѣлъ необходимости спѣшить оттуда.

Сэръ Майкль на это отвѣчалъ: "Живи, мальчикъ, у насъ, сколько хочешь. У меня сына нѣтъ и я тебя, Бобъ, считаю за сына. Умѣй понравиться Люси и живи себѣ хоть всю жизнь въ Одлей-Кортѣ".

Робертъ въ отвѣтъ съ жаромъ пожималъ руку дядѣ и начиналъ распѣвать про "веселаго стараго принца". Онъ часто такъ называлъ сэра Майкля, но иногда въ его голосѣ слышалась какая-то грусть. Эта же грусть виднѣлась на его лицѣ, когда часто, сидя въ уголку, онъ смотрѣлъ пристально на почтеннаго сѣдаго старика.

Прежде отъѣзда, сэръ Генри Тауерсъ имѣлъ объясненіе съ миссъ Алисою Одлей въ библіотекѣ. Смѣлый охотникъ высказалъ тутъ столько истиннаго, непритворнаго чувства, что Алиса едва могла дрожащимъ голосомъ отвѣтить ему, что она всегда будетъ его уважать за его благородство и честность, но онъ никогда, никогда не долженъ просить у ней болѣе этого уваженія.

Сэръ Генри вышелъ изъ библіотеки чрезъ открытое окно и сталъ ходить взадъ и впередъ по той липовой аллеѣ, которую Джорджъ Толбойзъ сравнилъ съ аллеею на кладбищѣ. И тутъ-то, подъ этими деревьями, произошла страшная борьба въ сердцѣ молодаго человѣка.

-- Дуракъ я, что принимаю это такъ къ сердцу! воскликнулъ онъ наконецъ, топая ногою о мерзлую землю.-- Я всегда зналъ, что такъ кончится; я всегда зналъ, что она слишкомъ для меня хороша. Да благословитъ ее Богъ! Какъ нѣжно и благородно она мнѣ отвѣчала; какъ хороша она была въ эту минуту; румянецъ игралъ на ея смуглыхъ щекахъ и слезы дрожали въ ея глазахъ. Она почти была такъ же хороша, какъ въ тотъ день, когда, перепрыгнувъ черезъ канаву, она потеряла перо съ своей шляпы и позволила его воткнуть. Ну, Богъ съ ней! Я могу все перенести, только бы она не любила низкаго адвокатишку. Вотъ этого я бы перенести не могъ.

Низкій адвокатишка, или мистеръ Робертъ Одлей, въ это время стоялъ въ столовой и разсматривалъ карту Англіи. Мимо него должна была пройти Алиса съ покраснѣвшими отъ слезъ глазами, послѣ своего объясненія съ смѣлымъ охотникомъ.

Робертъ по своей близорукости совершенно наклонился надъ картой и не замѣтилъ, когда въ комнату вошла Алиса.

-- Ну, да, воскликнулъ онъ:-- Норвичъ въ Норфолькѣ, а дуракъ Винцентъ увѣрялъ, что въ Герсфордширѣ. А, это ты, Алиса? И онъ, обернувшись, загородилъ ей дорогу на лѣстницу.

-- Да, отвѣчала его кузина, стараясь обойти его.

-- Алиса, ты плакала?

Молодая дѣвушка даже не удостоила его отвѣта.

-- Ты плакала, Алиса. Сэнъ Генри Тауерсъ изъ Тауерсъ-Парка, въ графствѣ Гертсъ, предлагалъ тебѣ свою руку, не такъ ли, а?

-- Вы подслушивали у дверей, мистеръ Одлей?

-- Никакъ нѣтъ, миссъ Одлей. Изъ принципа я не допускаю подслушиваніе, да и на практикѣ нахожу этотъ процесъ чрезвычайно хлопотливымъ и утомительнымъ. Но я адвокатъ, миссъ Алиса, и умѣю выводить заключенія по наведенію. Знаете ли вы, что такое улика, миссъ Одлей?

-- Нѣтъ, отвѣтила Алиса, и взглянула на него, какъ красивая, молодая пантера могла бы взглянуть на своего мучителя.

-- Я былъ въ этомъ увѣренъ; я думаю, сэръ Генри спросилъ бы, не новая ли это порода лошадей. Я зналъ, что баронетъ собирался сдѣлать тебѣ предложеніе, вопервыхъ потому, что онъ ныньче сошелъ внизъ блѣдный, какъ полотно и съ проборомъ не на той сторонѣ; вовторыхъ потому, что онъ за завтракомъ не могъ ничего ѣсть и пролилъ свою чашку кофе, вмѣсто того, чтобы выпить его, и наконецъ, въ-третьихъ, потому, что онъ просилъ свиданія съ тобой передъ отъѣздомъ. Какъ же наши дѣла, Алиса? Выходимъ мы за него замужъ и приглашаемъ брата Боба распоряжаться на свадьбѣ, или нѣтъ?

-- Сэръ Генри Тауерсъ -- честный и благородный молодой человѣкъ, сказала Алиса, все еще стараясь пройти мимо.

-- Да, но согласны ли мы на его предложеніе -- да, или нѣтъ? Согласны мы быть лэди Тауерсъ, имѣть чудное помѣстье въ Герфордшейрѣ, гдѣ лѣтомъ отличная охота, и шарабанъ съ джокеями, всегда готовый къ нашимъ услугамъ, когда намъ вздумается прокатиться къ папашѣ въ Эссексъ? Такъ или нѣтъ, Алиса?

-- Что вамъ до этого, мистеръ Робертъ Одлеи? отвѣчала Алиса, выходя изъ себя.-- Какое вамъ дѣло до меня и до того, за кого я выйду замужъ? Еслибъ я вышла замужъ за трубочиста, вы бы только повели бровями и воскликнули: "Помилуй Богъ, да вѣдь она всегда была эксцентрична!" Я отказала сэру Генри Тауерсу, но когда вспомню о его благородной, искренней привязанности ко мнѣ и особенно, когда я сравню ее съ бездушнымъ, лѣнивымъ, эгоистическимъ равнодушіемъ другихъ господъ, то мнѣ, право, приходитъ на умъ догнать его и сказать ему...

-- Что ты одумалась, и согласна быть миледи Тауерсъ?

-- Да.

-- Такъ нѣтъ же, нѣтъ Алиса, не дѣлай этою, воскликнулъ Робертъ Одлей, схвативъ ее за руку и увлекая наверхъ по лѣстницѣ.-- Пойдемъ со мною въ гостиную, Алиса, пойдемъ, моя бѣдняжка, моя очаровательная, вспыльчивая, страшная кузина. Сядемъ у этого окошка, поговоримъ серьёзно и перестанемъ, если можно, ссориться.

Гостиная была вся къ ихъ услугамъ. Сэръ Майкль не былъ дома, милэди на своей половинѣ, а бѣдный сэръ Генри Тауерсъ шагалъ по аллеѣ, едва осѣненной дрожащею тѣнью обнаженныхъ деревъ.

-- Бѣдняжка Алиса, началъ Робертъ, словно обращаясь къ избалованному ребёнку: -- неужели ты думаешь, что если люди не корчатъ кислыхъ физіономій, не пробираютъ пробора на той сторонѣ, не ведутъ себя какъ помѣшанные, желая тѣмъ доказать свою страсть, то они не могутъ оцѣнить всѣхъ достоинствъ прелестнаго, добраго, любящаго маленькаго существа? Въ жизни и безъ того много заботъ, такъ-что бѣда не велика, если мы будемъ спокойно, не волнуясь, принимать выпадающія на нашу долю блага. Я не поднимаю шуму изъ-за того, что могу доставать отличныя сигары на углу Чансери-Лэнъ, или изъ-за того, что небо послало мнѣ добрую, милую кузину, но я не менѣе благодаренъ за то провидѣнію.

Люси широко раскрыла свои широкіе глаза и вперила ихъ въ лицо своего двоюроднаго брата съ какимъ-то озадаченнымъ выраженіемъ; а Робертъ между тѣмъ успѣлъ поймать самую безобразную изъ своихъ дворняшекъ и съ невозмутимымъ спокойствіемъ дергалъ ей уши.

-- И это все, что ты имѣлъ мнѣ сказать, Робертъ? кротко спросила миссъ Одлей.

-- Да, кажется все, отвѣчалъ Робертъ послѣ продолжительнаго размышленія: -- я хотѣлъ вотъ что сказать: не выходи за этого охотника-баронета, если ты любишь кого нибудь болѣе его, потому что если ты будешь только терпѣлива и будешь смотрѣть на жизнь слегка, отучишься хлопать дверьми и прыгать по комнатамъ, болтать о конюшняхъ и летать по лѣсамъ и по полямъ, то я не сомнѣваюсь, что предметъ твоего выбора будетъ тебѣ славнымъ мужемъ.

-- Очень вамъ благодарна, отвѣтила миссъ Алиса, краснѣя до корней волосъ, отъ негодованія: -- но, такъ-какъ вы, можетъ быть, и не знаете предмета моего выбора, то вы бы лучше не трудились за него отвѣчать.

Робертъ нѣсколько времени въ раздумьи подергивалъ уши своей собаки.

-- Конечно, само собой разумѣется, отвѣтилъ онъ, послѣ нѣкотораго молчанія: -- если я его не знаю; но я полагалъ, что я знаю.

-- Будто! воскликнула Алиса и, открывъ настежъ дверь съ такимъ шумомъ, что Робертъ вздрогнулъ, выскочила изъ комнаты.

-- Я, вѣдь, сказалъ только, я полагалъ, что знаю, крикнулъ Робертъ ей въ слѣдъ и потомъ, опустившись въ кресло, пробормоталъ задумчиво: -- А вѣдь, какая славная дѣвочка, еслибъ она только не такъ шибко бѣгала.

Итакъ, сэръ Генри Тауерсъ уѣхалъ изъ Одлей-Корта, съ разбитымъ сердцемъ и понуривъ голову.

Не съ радостью возвращался онъ теперь въ свой великолѣпный замокъ, скрытый за раскидистыми дубами и почтенными высокими буками. "Это четырехстороннее красное кирпичное зданіе, видно, навсегда останется пустымъ, заброшеннымъ, такъ-какъ Алиса несогласна быть его хозяйкой", думалъ онъ, подъѣзжая къ дому по безконечной аллеѣ обнаженныхъ деревъ.

Сотни улучшеніи и перемѣнъ, задуманныхъ и начертанныхъ имъ, были теперь брошены, какъ ненужныя. Охотничій конь, котораго дрессировалъ Джимъ -- берейторъ, два лягавые, щенка, которыхъ подучали къ будущему охотничьему сезону, старый павильйонъ, развалившійся со времени смерти его матери, и который онъ хотѣлъ возобновить къ пріѣзду миссъ Одлей -- все это было только источникомъ досады и огорченія.

-- И какой прокъ въ богатствѣ, когда не съ кѣмъ тратить его? бормоталъ молодой баронетъ:-- этакъ не мудрено сдѣлаться скупцомъ и эгоистомъ и не въ мѣру подружиться съ портвейномъ. Непонятно, право, какъ это умная дѣвушка, можетъ отвергнуть предложеніе честнаго молодца, у котораго на конюшнѣ такіе стоятъ скакуны. Просто не знаешь, что и думать.

И дѣйствительно, этотъ неожиданный отказъ произвелъ совершенный хаосъ въ головѣ молодаго баронета, и безъ того не слишкомъ богатой мыслями.

Онъ былъ до безумья влюбленъ въ Алису съ прошлаго сезона охоты, когда онъ увидѣлъ ее въ первый разъ на большомъ балѣ, гдѣ собиралось все графство.

Эта страсть, которую онъ лелѣялъ въ тайнѣ, въ теченіе всего скучнаго лѣта, проснулась еще съ большею силой въ веселые зимніе мѣсяцы, и только его mauvaise honte заставляла его отсрочивать объясненіе. Но ему ни на минуту не приходила въ голову мысль, что ему могутъ отказать: онъ такъ привыкъ къ искательству матерей, имѣвшихъ дочерей-невѣстъ, и даже къ лести дочерей самихъ; онъ такъ привыкъ чувствовать себя первымъ въ обществѣ, хотя бы оно состояло изъ самыхъ блестящихъ умовъ. Онъ такъ былъ избалованъ лестью прелестныхъ глазъ, вспыхивавшихъ особеннымъ блескомъ въ его присутствіи, что даже и не будучи самъ о себѣ высокаго мнѣнія, онъ пришелъ къ убѣжденію, что ему стоило только сдѣлать предложеніе, чтобъ получить руку любой молодой дѣвушки въ Эссексѣ.

-- Да, говаривалъ онъ какому нибудь льстивому наперснику:-- я самъ знаю, что я -- недурная партія и знаю, почему всѣ дѣвчонки такъ бѣгаютъ за мною. Онѣ всѣ очень милы и любезны, да только мнѣ до нихъ дѣла нѣтъ. Онѣ всѣ одинаковы -- только и умѣютъ, что опускать глаза и спрашивать: "скажите, пожалуйста, сэръ Генри, съ чего это вы называете эту мохнатую черную собаку Съищикомъ?" или: "правда ли, сэръ Генри, что бѣдная кобыла попортила себѣ плечевыя бабки?" Я и самъ не похвалюсь избыткомъ ума, прибавлялъ баронетъ: -- и не ищу ученую женщину, которая бы писала книжки и носила зеленыя очки, но, чортъ возьми! я хочу, чтобы дѣвчонка знала, о чемъ говоритъ.

Итакъ, когда Алиса отвѣтила "нѣтъ" или, что все равно, произнесла изящную, маленькую рѣчь о дружбѣ и уваженіи, которою благовоспитанныя дѣвушки замѣняютъ это неблагозвучное словцо, сэръ Генри Тауерсъ почувстовалъ, что все зданіе будущаго, которое онъ такъ тщательно возводилъ, было низложено въ прахъ.

Сэръ Майкль съ чувствомъ пожалъ ему руку, когда молодой человѣкъ садился на коня.

-- Жаль, жаль, любезный Тауерсъ, сказалъ онъ:-- ты -- молодецъ, какихъ мало, и былъ бы отличнымъ муженькомъ моей дѣвочки, да что тутъ подѣлаешь, вѣдь, ты знаешь, тутъ есть одинъ двоюродный братецъ, и мнѣ кажется...

-- Не говорите этого, сэръ Майкль, перебилъ ярый охотника,.-- Я все могу терпѣть, только не это. Человѣкъ, который такъ налегаетъ на мундштукъ, что чуть чуть не испортилъ ротъ вашему Кавалеру; человѣкъ, который носитъ отложные воротнички на башкѣ; человѣкъ, который ѣстъ хлѣбъ съ вареньемъ! Нѣтъ, нѣтъ, сэръ Майкль, это -- мудреный свѣтъ, но все же я не могу быть такого мнѣнія о миссъ Одлей. Нѣтъ, тутъ кто нибудь да есть на заднемъ планѣ; я никогда не повѣрю, чтобъ это могъ быть ея двоюродный братъ.

Сэръ Майкль покачалъ головой, глядя въ слѣдъ удалявшемуся баронету.

-- Ну, объ этомъ я ничего не знаю, пробормотала, онъ.-- Бобъ -- добрый малый и Алиса, конечно, могла бы сдѣлать выборъ и похуже, но онъ самъ какой-то странный, точно будто онъ самъ вовсе не думаетъ объ ней. Тутъ кроется какая-то тайна! тутъ кроется какая-то тайна!

Баронета, произнесъ эти слова тѣмъ равнодушнымъ тономъ, которымъ мы обыкновенно говоримъ о чужихъ дѣлахъ. Въ гостиной было уже почти темно и почернѣвшій дубовый потолокъ какъ-то тяжело висѣлъ надъ головою, но баронетъ не замѣчалъ этого: предъ нимъ стояла звѣзда преклонныхъ лѣтъ его, его прелестная, возлюбленная жена.

Она перебѣжала залу, чтобы встрѣтить мужа и, отбросивъ назадъ свои локоны, схоронила голову къ его груди.

-- И такъ, послѣдній изъ нашихъ гостей уѣхалъ сказала она.-- Не правда ли, такъ лучше?

-- Да, душа моя, отвѣтилъ онъ, съ любовью глядя на ея чудные волосы.

-- Только мистеръ Робертъ Одлей еще здѣсь; долго онъ намѣренъ оставаться?

-- Пока ему нравится, душка, мы всегда ему рады, отвѣтилъ баронъ и потомъ, какъ бы опомнившись, прибавилъ нѣжно:-- конечно, только если это тебѣ пріятно, мой ангелъ, если его лѣнивыя привычки, его постоянное куреніе, или его собаки не безпокоятъ тебя.

Леди Одлей задумчиво посмотрѣла на нолъ.

-- Нѣтъ, не въ томъ дѣло, запинаясь начала она.-- Мистеръ Одлей -- премилый молодой человѣкъ, и вполнѣ достоинъ уваженія, но только мнѣ кажется, сэръ Майкль, что я слишкомъ молодая тётушка для подобнаго племянника.

-- Что, Люси? свирѣпо спросилъ баронетъ.

-- Вниманіе, которое оказываетъ мнѣ мистеръ Одлей, возбуждаетъ ревность миссъ Алисы, и... и... мнѣ кажется, что для ея счастья было бы лучше, если бы вашъ племянникъ покинулъ Кортъ.

-- Онъ ныньче же уѣдетъ, Люси! воскликнулъ сэръ Майкль.-- Я былъ слѣпой, безразсудный дуракъ, что не замѣтилъ этого до сихъ поръ. Душка моя, вѣдь по правдѣ сказать, не совсѣмъ справедливо было вводить его въ искушеніе. Но я всегда зналъ его за честнаго, добраго молодца, но... но... онъ ныньче же уѣдетъ отсюда.

-- Но ты не будешь съ нимъ грубъ, душа моя? Ты не будешь съ нимъ грубъ?

-- Грубъ! Нѣтъ, Люси. Я оставилъ его въ липовой аллеѣ... онъ курилъ. Я пойду къ нему и тотчасъ же скажу ему, что онъ долженъ отправиться сегодня.

Въ этой обнаженной аллеѣ, въ мрачной тѣни которой Джорджъ Толбойзъ стоялъ, въ тотъ вечеръ, передъ грозою, наканунѣ его исчезновенія, сэръ Майкль Одлей объявилъ племяннику, что двери Корта были отнынѣ для него закрыты, потому что миледи была слишкомъ молода и хороша, чтобы допускать ухаживанье красиваго, молодаго племянника.

Робертъ только пожалъ плечами, и поднялъ свои густыя черныя брови, когда сэръ Майкль деликатно намекнулъ ему на это.

-- Я дѣйствительно былъ внимателенъ къ миледи, сказалъ онъ:-- она интересуетъ меня, очень, очень интересуетъ; и потомъ, вдругъ измѣнивъ голосъ, онъ обернулся и схвативъ за руку баронета, воскликнулъ съ чувствомъ: -- оборони меня Богъ, причинить вамъ, любезный дядюшка, какія нибудь непріятности; оборони Богъ, чтобы хоть малѣйшая тѣнь позора пала на эту почтенную голову, въ особенности черезъ меня.

Молодой человѣкъ произнесъ эти слова какъ-то безсвязно, какъ бы роняя ихъ. Сэръ Майкль никогда не видалъ его въ такомъ волненіи.

Въ ту же ночь выѣхалъ онъ изъ Корта, но не въ Лондонъ, а въ маленькую деревеньку, Моунт-Станнингъ, и войдя въ опрятную гостинницу, попросилъ Фебу Марксъ отвести ему комнатку.